Бал Мора

Тусклый свет волшебной россыпи созвездий Нирна холодной невесомой вуалью лежал на крышах, стенах домов, мягко укрывал мостовую, аккуратно вырисовывал в сказочном ночном сумраке Балморы очертания нескольких фигур. Я застыл посредине переулка, словно очарованный сей великолепной в своей потрясающей невероятности картиной, затаив дыхание, боясь шелохнуться. На самом же деле ум мой оставался холоден, взгляд тверд и намерения решительны. Я молча стоял, наблюдая, оценивая, анализируя. Стражники Хлаалу, совершенно очевидно, оказались не в нужном месте, не в нужное время. Какой дремора их сюда занес именно в этот самый злополучный час? Признаться, сначала я даже слегка растерялся — убивать караульных мне не пристало, а проблем с законом, похоже, избежать не представлялось возможным. Но вдруг случилось нечто грандиозное и… омерзительное. И когда останки первого стражника разлетелись в разные стороны улицы, а второй оказался на земле, придавленный нависшим над ним озлобленным существом, в которое превратился труп данмера, я сделал свой ход. Мысль, слово, жест — именно в такой последовательности рождается магия. По сути, истинно великим волшебникам не требуются ни жесты, ни слова, ни какие-либо иные проявления осязаемого мира смертных людей, меров и зверорас. Достаточно лишь одной точной и острой, словно лезвие Бритвы Мехруна, мысли, чтобы уловить незримые, тончайшие потоки Великого Эфира, который пронизывает все Мироздание Аурбиса, и, собрав их в тугой искрящийся, пульсирующий узел, направить в нужное русло, придав эманациям желаемые форму, размер и характеристики. Воздух вокруг и передо мной задрожал и сгустился, слегка играя тусклыми фиолетовыми бликами. Раздалось негромкое шипение, напоминающее легкий порыв ветра, и в ту же секунду, повинуясь движению ладоней, заклинание с глухим хлопком сорвалось с моих пальцев. Полупрозрачные всполохи заиграли на изуродованной коже возвращённого к жизни богомерзким колдовством темного эльфа. Бледно-лиловые искры, ничего вокруг себя не освещая, посыпались вниз, растворяясь в ночном воздухе так же стремительно, как и возникая. Воспользовавшись моментом, стражник Хлаалу, собрав все силы, что у него остались, яростно отбросил гротескное создание к обочине, после чего, тут же откатился в сторону и рывком вскочил на ноги, часто и шумно дыша. Нервно озираясь по сторонам в поисках чего-либо на замену своему оружию, он спешно попятился назад — его меч остался торчать в теле твари, которая, к моему удивлению, как ни в чем не бывало, поднялась, пару раз мотнув головой, и, с безумной злобой взревев, устремилась мне навстречу. Заклинание «Развеять», в которое я, признаться, вложил не малый ресурс своей магической силы, не возымело, похоже, должного… да что там должного? Вообще никакого эффекта. Хм, очень интересно, какова же… с позволения сказать, природа этого существа? Очевидно, что оно не являлось обычным, классическим ходячим мертвецом, но и к типичным призванным, вроде элементалей и атронахов, отношения не имело тоже. Скамп! Не подходящее время для раздумий! — Отойди, — тихо произнес я. — Что? — переспросил стражник, не отводя взгляда от ожившего трупа. — В сторону! Выкрикнув это, я в несколько прыжков очутился у края ближайшего дома, — благо, улочка была весьма и весьма узкой, — там, где лежали останки одного из стражников, вперемешку с внутренностями, и в прыжке подхватил валявшийся на мостовой рядом с кровавой кашей все еще горевший факел. Скорость, с которой я оказался настигнут неповоротливым на первый взгляд ходячим трупом данмера, потрясла меня в очередной раз. Как его обезображенное, будто невообразимой, страшной заразой, тело, с уродливыми наростами, гипертрофированными тканями и конечностями могло так ловко передвигаться? Заразой… болезнь? Возможно… Скамп! Я едва успел наотмашь ударить факелом порождение мерзкой, но без сомнения невероятно могущественной магии туда, где раньше было лицо, и отпрянуть достаточно, чтобы не оказаться задетым его лапами. Что-то внутри меня подсказывало, что непосредственный контакт с субъектом может носить серьезные фатальные последствия. Сноп фейерверком разлетевшихся искр озарил переулок, едва ли серьезно повредив ожившего мертвеца, но заполучить эти так необходимые сейчас доли секунды мне удалось. Все, произошедшее затем, заняло считанные мгновения, однако для меня время замедлилось настолько, что казалось, будто оно застыло совсем. Возможно, да простит меня Бог-Дракон, оно и вправду застыло, ибо в миг крайней необходимости происходит подобное со мной уже не в первый раз. Могущественнейшие, старейшие и мудрейшие волшебники говорят: «Время — относительно. Иногда — это бурный, неистовый поток. Иногда — незыблемая крепость. В ином месте, где-то, за пределами Осязаемого Мира, Великий Дракон-Бог Времени Акатош закружит его в чудесном, великолепном вихре. И лишь на самом Краю Этериуса оно не имеет смысла». Я никогда не задумывался об этом в достаточной мере серьезно. То ли не хотел, то ли боялся. Не даром гласит пословица: в дела мудрецов не суй носа — голову потеряешь. Искры от удара факелом, парящие в воздухе и почти угасшие, вдруг снова разгорелись и забелели, как при дуновении ветра. Но то был не ветер. Заклинание уже сплеталось в моей голове, в подсознании, по кусочкам складываясь в единое целое. Загадочные и величественные письмена древних всплывали в памяти, воплощались в мыслях и читались сами собой. Словно произносимые властным, гулким голосом, голосом не громким, но одновременно грохочущим, они звучали внутри меня. И лишь отдаленно, не сразу и неосознанно, но я понимал, что этот голос принадлежит мне самому. Факел в моих руках вспыхнул втрое ярче, открывая проход для необузданной, смертоносной стихии. Готово. Время вернулось в свое привычное русло, ход событий вновь приобрел привычную скорость. Все то же небо, те же звезды над головой. Тот же прохладный ночной воздух, те же дома вокруг. Ходячий труп данмера посреди улицы, несколько неподвижных тел поодаль, стражник Хлаалу, забытый всеми нищий за горой мусора. Я повелительно воздел руки над головой, вслух, громко воскликнув заключительные слова заклинания. Факел заполыхал еще сильнее, подобно звезде Азуры на полотне утреннего небосвода, тут же обратившись в пепел от нестерпимого жара, высвободив закрутившиеся вихрем вокруг моих рук потоки огня. В следующий же миг я обрушил всю мощь яростной стихии на безобразное существо. Жирный росчерк пламени прочертил переулок наискось, волной прокатившись по восставшему трупу данмера, и разбился о незатейливую пирамиду из старых деревянных ящиков, небрежно сложенную у стены противоположного здания, оставив после себя черное пятно сажи, гарь и обугленные местами деревянные обломки. Я не успел, да и, признаться, не собирался произносить настолько сильное заклинание, чтобы обратить в пепел все на своем пути. Будь то пускай и ветхие, но довольно толстые доски. Так как был почти уверен, что хватит и его, ведь оно стоило мне большей магической силы, чем предыдущее. Но… Выдохнув, я замер. Стражник Хлаалу стоял неподалеку, держа невесть откуда появившийся кинжал наизготовку, и всматривался в дымящуюся груду дерева. К всеобщему изумлению, под ними что-то зашевелилось и захрипело. — Твою мать, Боэтия тебя проглоти! Этого не может быть! — раздались хриплые ругательства караульного. Расталкивая обгоревшие обломки, мертвец, вопреки ожиданиям, поднялся вновь и, пошатываясь, выбрался на мостовую. И без того изуродованное, оживленное мерзкой магией, тело темного эльфа, теперь еще покрывали ужасные, не совместимые с жизнью ожоги и раны. Некоторые конечности оказались сломаны, ткани пробиты. Часть бугров лопнула и источала все ту же отвратительную черную жижу, что, текла в его венах и, похоже, заменяла кровь. С поразительной уверенностью и, я бы даже сказал, упрямством, правда, уже совсем не так стремительно, как прежде, оживший труп неуклюже заковылял в мою сторону, волоча сломанную ногу. Вот теперь я, похоже, выхожу из равновесия. — Ну, все, мерзкая тварь! — Донесся до меня рык отчаявшегося стражника Хлаалу. — Я выпотрошу тебя и заставлю сожрать твои гнилые внутренности! — Постой, — взмахнул я рукой, останавливая воинственный и безрассудный порыв стража. — У меня есть еще кое-что. Я медленно двинулся навстречу обезображенному существу. Караульный, внемлив моей просьбе, замер. Судя по дернувшимся куда-то в сторону, зрачкам, он, кажется, обратил внимание на внезапный легкий порыв ветра, который принес непривычную даже для дождливого Западного Нагорья прохладу. Особенно после подобного огненного светопреставления. Еще он заметил, что не осталось ни одного фонаря или факела, что освещал бы переулок. Либо они вдруг чудесным образом погасли, чему никто бы теперь и не удивился, либо попросту отсутствовали здесь изначально. В любом случае, сейчас улицу освещали одни лишь небесные светила. Существо перешло на некое подобие бега — нормально перемещаться мешала серьезно поврежденная конечность. «Давай, мразь, иди сюда». В тусклом свете колючих звезд не представлялось возможным увидеть, как блеклые маленькие искорки заиграли между моими пальцами. Магия начала работать. Вновь привычная цепочка действий, заученная десятилетиями последовательность мыслеформ. Этериус щедро делится со мной своей безграничной космической энергией. Заклинание готово и ждет своей секунды. Я резко ускоряюсь, перехожу на бег. Мои движения становятся не естественно быстрыми, легкими, но исполненными силы. Искалеченный оживший труп данмера на расстоянии руки. Взмах, рык: «ааргх!», выпад… Хрясь! Раздается дикий треск ломающихся костей. Нечеловеческие скорость и сила моего удара буквально ломает ходячего мертвеца пополам. Его тело сминает, точно тараном, отбрасывает далеко назад и впечатывает в каменную стену дома. В переулке воцарилась тишина. Молчит луна. Молчат звезды. Молчит и ветер, что недавно принес в затхлый переулок немного прохлады. Я вновь стою где-то посередине, пытаясь привести в норму дыхание и пульс. Чудовище, которое меньше часа назад было данмером, лежит ничком без движения, распластавшись по мостовой. — Оно сдохло? — нарушил тишину голос стражника Хлаалу. — Кажется, да, — отозвался я. — Нужно проверить, — произнес страж и, держа кинжал на изготовке, двинулся к трупу. Подобрав обломок ящика подлиннее, он осторожно приблизился к телу и ткнул его несколько раз. Реакции не последовало. — Вроде готов, — бросил воин Хлаалу, не поворачиваясь, продолжая разглядывать тварь, ворочая его палкой. — Что же это, мать его, за уродина… Я слышал ругательства стражника, но внимание мое привлекло нечто иное. Там, чуть поодаль, среди обгоревших обломков едва виднелся черный продолговатый предмет, напоминающий каменную фигурку. Медленно подойдя ближе, я убедился, что не ошибся. Маленькая статуэтка, сделанная из черного, грубого материала с красными вкраплениями, небрежно валялась под кучей досок. Пепел и сажа после взрыва огненного шара покрывали ее довольно плотным слоем, да и освещение как таковое в переулке отсутствовало, потому я решил поднять ее, чтобы разглядеть получше. Я опустился на одно колено и протянул руку, коснувшись фигурки… ...Вспышка… Ослепительная белая вспышка… Ничего не видно за этим слепящим светом… Звон в ушах… Свет рассеивается… нет, даже не рассеивается. Свет будто тонет… выцветает… поглощается тьмой. Непроглядная бездонная всепоглощающая Тьма повсюду… Вспышка… И вот я вижу очертания во мраке. Чувствую твердь под ногами. Черная, безжизненная земля. Темнота движется. Это тучи. Такие же черные и безжизненные… Вспышка… Будто молния сверкает, но где-то там, за тучами, выхватывая из сумрака их контуры. Звуки вернулись. Монотонный ни то гул, ни то шум, не похожий ни на что. Мертвая пустыня простирается до самого горизонта. А там, вдали, на самом краю — исполинские сооружения конической формы. Нет, это не скалы… Будто накренившиеся, заваленные на бок остроконечные треугольники, не нашедшие сил противостоять бессмысленному воздействию чудовищной, необъяснимой и непостижимой силы; причудливые и отчего-то ужасные геометрические фигуры, заслонившие половину небосклона. Впрочем, бессмысленному ли? Что это вообще такое? Кто их создал? В чем их назначение? Вспышка… Я чувствую холод, пронизывающий все тело до костей, забирающийся внутрь, в душу… или идущий изнутри? Ледяной, колючий ветер с трудом сдвигает тяжелые черные тучи, гнетуще нависшие над головой. Я медленно поднимаю взгляд наверх, прикрывая глаза ладонью. О, всемогущие боги Тамриэля… Непостижимо… неподвластно моему пониманию. Источник самой Тьмы… Здесь она рождается и распространяется по этому богомерзкому месту. Колоссальная пирамида, даже не черная, но поглощающая любой цвет и свет. Не ясно, где ее основание — среди всего этого Хаоса геометрических форм, тьмы и облаков не представлялось возможным разглядеть. Величайший треугольный провал во всебесцветную бездну… И казалось, в бездне той не существовало ни времени, ни материи, ни Аурбиса. Гигантский конус пронизывал самое Мироздание, уходил в пустоту, в Космос, где не видно ни планет, ни звезд. Одиночные вспышки тонули в этой Тьме, словно в бесконечности. Ану… Падомай… Я смотрел в вязкую черноту громадного треугольника, закрывающего собой Нир, не в силах отвести взгляд от этой грандиозной и пугающей картины и… Нечто посмотрело оттуда на меня… Этот взгляд видел всю мою жизнь, от начала до конца, единовременно, словно один бесконечно короткий миг, словно точку на холсте жизни. Пожалуй, впервые я почувствовал себя абсолютно беспомощным… Все замерло. Ни движения, ни звука. Вспышка… Видение прервалось. — Эй! Что там у тебя? — послышался голос стражника. Он, наконец, отвлекся от разглядывания останков твари, в которую обратился убитый (убитый ли?) мною данмер. — Ничего. — Я уже прятал статуэтку в заплечный мешок. Представитель закона не увидел этого, либо сделал вид, что не увидел. В любом случае, находку мою он оставил без капли внимания. Совершенно очевидно, что труп с немалым трудом побежденного существа — это единственно, что его сейчас по-настоящему интересовало. — Арестуешь меня? — последовал мой вполне логичный вопрос с намеком. — А есть варианты? — вопросом на вопрос парировал стражник Хлаалу. — Варианты есть всегда, — заключил я. Уголок губ чуть дрогнул, приподнявшись в подобии слабой улыбки. Небольшой матерчатый мешочек со звоном упал в ладони стражу. — И ты меня не видел. — Так уж и быть. На первый раз прощаю, — ухмыльнулся караульный и, оглянувшись на распластавшийся по мостовой труп чудовища, прибавил. — Учитывая обстоятельства. Но попадешься еще раз — тюрьмы тебе не избежать. Понял? — Да, — кивнул я. — Вот и хорошо, — служитель органов правопорядка спрятал мешочек с септимами под кирасу. — А теперь ты свободен. Можешь идти. И впредь держись подальше от неприятностей, земляк. Я молча развернулся и спешно зашагал прочь не оглядываясь. Стражник Хлаалу, спустя еще какое-то время, сделал то же самое. Его ждал безумный рапорт, в который сложно поверить, а меня — много неразрешенных вопросов, требующих немедленных ответов. И что-то подсказывало мне, что все случившееся сегодня в этом переулке — лишь начало. Начало чего-то ужасного и грандиозного. Мир меняется. На наших глазах творится история. Как любит говорить Хасфат: «История — это огромный сложный механизм». Теперь, я понимаю. И я вижу, как он сдвинулся с места, заработал. Как начали вращаться гигантские древние, как мир, лопасти. Будешь ли ты стоять рядом и молча смотреть, или примешь непосредственное участие в его движении? Почувствуешь свою сопричастность к сотворению Истории, напишешь хотя бы одну маленькую буковку, или просто расслабишься и позволишь течению нести себя, станешь строкой, словом, символом, одним из мириадов, на ее пожелтевших от неисчислимости лет, обветшалых страницах? Я сделал свой выбор и теперь твердо в нем уверен. ********** Одинокая, закутанная в плащ фигура Чародея уходила прочь, растворяясь в ночном полумраке. Но еще кое-кто, забытый и не замеченный с тех пор, наконец, подал признаки жизни. Затаившись и пролежав, не двигаясь и не дыша всю схватку, Назим дождался, пока последняя живая душа покинет место жесткой бойни, и выбрался из-под кучи мусора, служившей ему укромным убежищем в узком проходе между домами. Нищий бездомный редгард уверенно поднялся на ноги, выпрямился во весь, как оказалось, не малый рост, расправил по-редгардски широкие плечи, отряхнулся и поглядел по сторонам. Да, он по-прежнему оставался старым, нищим и бездомным бродягой редгардом в грязной, поношенной одежде. Но что-то изменилось в его взгляде. Ни тени страха, ни удивления, ни любопытства, ни вообще каких-либо иных человеческих эмоций в нем больше не было. Зрачки Назима медленно повернулись сначала в одну сторону, затем в другую, окинув взором поле боя от края до края. Постояв еще пару мгновений, нищий редгард медленно развернулся и скрылся за домами, оставив недавно кипевший событиями переулок в полном одиночестве. И лишь тела поверженных данмеров и неизвестной кошмарной твари остались лежать на холодной мостовой, дожидаясь прибытия отряда воинов Хлаалу и представителей Имперских органов правопорядка.