А разве может быть иначе?

Эта часть немного суматошна, как мне кажется. Я честно старалась впихнуть все мои мысли в читаемую форму. Что получилось или нет, решайте сами.=) Как обычно,в студии была суматоха... Вокруг участников телешоу носились гримеры, стараясь сделать из хмурого Вия конфетно-соблазнительного мальчика лет восемнадцати, ну или хотя бы попробовать сделать это. То тут, то там бегали осветитель и звуковик, настраивая аппаратуру. В курилке дымила лопухоидными сигаретами массовка, перешучиваясь и обсуждая последние магвости. А те же, кто не был подвержен данной вредной привычке, перекусывали бутербродами, уместившись каким-то непонятным образом в комнатке, больше напоминавшей чулан. Посреди этого бедлама, не торопясь подкрашивая ногти, восседала на высоком барном стуле мадам Гломова, не забывая по старой привычке прикрикивать на свою помощницу, совсем молоденькую ведьмочку лет семнадцати. Волосы телевизионной звезды были стянуты в тугой пучок, а разновеликие глаза густо накрашены черными тенями. Строгий темный костюм лишь выделял ее на фоне пестрых декораций и разномастной толпы. Что не говори, а Гробыня всегда умела выделяться, даже таким самым прозаичным способом. Мимо вальяжно расположившейся ведущей пробежала ассистентка, теряя листочки с текстом. - Горе ты мое чесночное! Что, неужели невозможно сделать все, как положено? – всплеснула руками раздраженная Гробыня, – Неужели мне и секундочки отдохнуть нельзя? Все самой приходиться делать. Я и слон, я и кот, и трамвай, и самолет! – воскликнула Аня Гломова, отбирая у нерасторопной девушки записанные заранее вопросы. Ее помощница, бывшая «склепка» лишь виновато моргнула куда-то в пол и умчалась со следующим поручением. - Нет, ну надо же! Это не студия, а детский садик тормозок! Раз шажок, два шажок, ну шевелитесь, шевелитесь, тунеядцы, – в помещение зашел режиссер-постановщик проекта, еще более нервный, чем телеведущая. Сроки горели, время поджимало, а новый выпуск еще даже и не начинали снимать, – Склепова! Ну что ты сидишь, иди сделай что-нибудь. Ковер там пропылесось, или упыря через дорогу переведи! Что ты мельтешишь перед глазами словно бельмо Грызианы? - Во первых, я - Гломова, - назидательно подняла палец вверх мечта мужской половины зрителей, – А во вторых, я не мельтешу, а наполняю своей красотой это унылое серое пристанище сплетен и бессмысленности, – флегматично продолжила ведущая, раздумывая о туфлях, что видела в каталоге. - Так иди уже и наполни чего-нибудь, эфир например, пока не переполнилась чаша моего терпения! - Пуся, не унывай, щас все будет в ажуре, ты чего паникуешь? Сейчас тетушка Анечка поднимется, натянет свою самую лучшую улыбочку и поднимет рейтинг програмки еще на пару пунктиков, – заворковала телеведущая, похлопывая режиссера по плечу и вскакивая со стула, – Оператор! Давай уже, заводи свою шарманку или чего у тебя там, щас «кине» делать будем, – властно и одновременно насмешливо крикнула женщина. Пожилой ведьмак засуетился, а массовка потянулась на свои места. «Ай да я, ну что за умница!» - похвалила себя Гломова, вслух сетуя о закапывании таланта в местах, где неразумно прячутся головы страусов. Наконец все было установлено, массовка рассажена, а сама ведущая водружена в центр студийных декораций. Гробыня вздохнула и затарахтела со скоростью 200 слов в минуту в уже работающий объектив. - Всем приветики, дорогие мои, а может и недорогие, в общем уцененненькие и не окончательно спятившие зрители. С вами как обычно я, любимая, и обожаемая, и очень даже неподражаемая Анечка Склепова, Гробынюшка Гломова и прочее и прочее. И в эфире « Магические сплетни». Тема сегодняшней программы « Деньги зло или не такая уж плохая штука?» И у нас в гостях широкий специалист всех банковских и баночных направлений Семь-Пень-Дыр, - Аудитория послушно взорвалась аплодисментами. – Дыр - человек уникальных способностей, он может высчитать процент с трех копеек на 457 лет вперед, а также правильно расставить нолики в счете. Скажи мне, уважаемый Пень, как ты считаешь, деньги необходимый атрибут нашей жизни или же без него можно спокойно обойтись? Что ты думаешь о последнем повышении налогов на Аляске, и почему Магщество Продрыглых Магций так спокойно закрывает глаза на коррупцию властвующую в высших чинах. Шучу, конечно же шучу, наше Магщество самое гуманное и нерасточительное, все в народ, все людям! – поправилась Гломова глядя, как, режиссер схватился за сердце. Провоцировать Бессмертника Кощеева и с ним прилагающихся могли только два журналиста : Гробыня и Припятская. Лишь у них хватало изворотливости обыгрывать щекотливые темы, не доводя властных старичков до белого каления. А тем временем, ведущая продолжала, – И так недорогие мои, вот вам первая сплетенка в тему : недавно был ограблен один из крупнейших гномьих банков, что, конечно же, вызвало огромную бурю в общественных умах. Но давайте спросим нашего гостя, что же он думает по этому поводу: скрывается за этим банальные выверты магтеррористов или же это газетная утка и подлые происки конкурентов? – Семь-Пень-Дыр замялся, подбирая слова, а экс- Склепова уже продолжила развивать мысль… * * * * * Вернувшись домой после записи, Аня кинула сумку и плащ на пол в прихожей и, процокав на каблучках в гостиную, блаженно развалилась на диване. - Мюююж, а мюж, - складывая губы трубочкой, протянула она, – У нас есть что пожрать? – из кухни, сопя, выбрался Гуня, дожевывая на ходу гигантский бутерброд с колбасой. За последние годы он еще более возмужал, отрастил бороду и раздался в размерах, напоминая огромную мускулистую глыбу. - Не шуми, детей разбудишь, – гулко пробасил он куда-то в сторону диванчика. - Как это не шуми? Как это не шуми?! А почему они спят в такое время? Еще даже горшок не звенел и спокойной ночи малыши не показывали, – возмутилась языкастая ведущая, приплетая лопухоидную программу, о которой рассказывала Танька. - Устали они, на тренировку сегодня водил, – Гуня, твердо решивший отстоять покой своих сыновей, пытался призвать свою неугомонную жену к порядку и тишине. Надо сказать, что сыновья у четы Гломовых наследовали лучшие качества обоих родителей : Острый ум, не менее острый язычок матери и внушительные размеры отца. "С такими парнями в старости не пропадешь", - восхищалась Гробыня расхваливая своих чад перед знакомыми. Мальчики увлеклись боксом и, вымотанные после тренировок спали, как убитые уже в 9 часов. Аню это не могло не радовать, не особо заморачиваясь на тему воспитания, она пустила все на самотек, спихнув заботу о повзрослевших отпрысках на Гуню. Гломов же подошел к этому поручению основательно, постоянно находясь рядом со своими неуемными, как и мать, близнецами. Так и не дождавшись ответа насчет еды, Гробыня все-таки встала с дивана и поплелась к холодильнику, выудив из недр белого хранителя снеди банку малинового варенья и палку копченой колбасы, женщина принялась ужинать, запивая это все найденным там же молоком. - Жнаешь миый, затра мея не буит, – с набитым ртом пробурчала Аня. - А где ты будешь? – покорно спросил Гуня, в его голове тяжело со скрипом завертелись шестерёнки под названием планы на завтра. - Танька прилетит! Я наконец-то уломала эту сиротку походить со мной по магвазинам. У меня грандиозные планы, я сделаю из этой спортивно- ломовой драконболистки человека, – глаза лысегорской ведущей маниакально заблестели и она, победно сжав в руке кусок колбасы, решительно его откусила, поставив точку в разговоре. После этого женщина еще походила по дому с засунутой за щеку зубной щеткой, символизирующей чистку зубов, понервировала мужа, отвлекая того от зудильника и наконец бухнулась спать, не снимая тапочек. Утром:...... - Доброе утро, Ань. - И тебе, сиротка,– Гломова подавилась зевком и уставилась на сидящую на кухне Таньку. – Ты когда прилететь успела? - Часовые пояса, – назидательно произнесла мадам Бейбарсова, улыбаясь. - Ты еще скажи часовые чулки, – фыркнула Гробыня, натягивая на себя платье с глубоким декольте. - Давай, сиротка шевелись, будем менять твои агрегатные состояния газ, жидкость, тыква, – резко приободрившаяся телеведущая вошла в свой привычный ритм жизни. - Почему это тыква?- возмутилась Танька. - Потому что если я не превращу тебя в человека, ты так и останешься рыжим овощем. - Гломова, я и обидеться могу… - Нет, Бейбарсова, я тебя реально не понимаю, ты какая-то Тушисвет - Бросайгранатова, – возмущалась, стоя в магвазине, Аня. Экс- Гроттер опять собиралась накупить ворох джинсов, когда как ее подруга уже размечталась превратить «лохматое чудовище» в приличную женщину. Она носилась, словно компактный ураган, сметая с полок все более-менее закрытое, стараясь угодить жене некромага. – Вот посмотри, какая шикарная блузка!- Гломова на мгновение засмотрелась на вещичку и, плюнув на Таньку, пошла ее мерить сама. В конце концов, вооружившись ворохом пакетов, довольная женщина с разными глазами, зацокала каблуками в сторону дома. За ней тащилась уставшая сверх меры всемирно известная драконболистка. За неимением под рукой Гуни, хитрая Аня скинула большую часть пакетов на подругу. - Скажи мне, куда тебе столько? – вещала измученная Танька, проклиная про себя магвазины, свободную субботу и Глеба, который практически насильно выставил ее из дома с заявлением, что некоторым тоже надо отдыхать. Причем, кого из них двоих он имел в виду, Бейбарсова так и не поняла. - Шмоток мало не бывает, – озвучила один из своих жизненных принципов Гробыня. – И вообще, сиротка, ты чего возмущаешься, я между прочим для тебя стараюсь. Ты мне еще спасибо скажешь. Я трачу лучшие часы моей жизни на приведение тебя в порядок, а ты неблагодарно бросаешь и затаптываешь песок все мои лучшие намерения, – мадам Гломова продолжала возмущаться, размахивая пакетами. Было уже достаточно поздно и девушки привычно отмахивались от мертвяков, следуя до дома без двери. Наконец попрощавшись с без меры уставшей и еле сидящей на контрабасе подругой, Аня проскочила в прихожую, закидывая ворох одежды в огромный дубовый шкаф, открыв который, можно было быть погребенным под лавиной всевозможный платьев, юбок и кофточек. На исчезающем диванчике, уплетая куриную ножку, как обычно сидел Гуня, смотря матч по драконболу. Из соседней комнаты доносился шум, отрабатывая удары, там боролись близнецы. Аня Гломова щелкнула пальцами, подзывая стул и косметичку. Все шло своим чередом, и она довольно начала маникюрить ногти. А разве могло быть иначе?