***
Деканы были связаны со школой не просто фактом проживания и должностью, все же они жили в волшебном замке, да и сами были магами, притом не самыми слабыми в Англии, а потому директор в своей многоходовой интриге заранее предупредил их о Философском камне, устроенной ловушке и о том, что камень в итоге должен быть разрушен по личному, Альбуса, договору с Николасом Фламелем. В особенности стоило поторопиться с уничтожением, если в непосредственной близости от камня все же появится Лорд Волдеморт собственной неумершей персоной. Профессор Спраут, конечно, поахала и укорила директора, что называет по имени того, кого не следовало бы так называть. Профессор Флитвик, разумеется, поставил под сомнение теоретические выкладки директора до той поры, пока они не будут подкреплены несомненными фактическими данными. Профессор МакГонагалл поджала губы, выпрямилась в кресле и, как ехидно подметил декан Слизерина, прямо в учительской приступила к выполнению приказа. «Узнать бы, что так накрепко привязало Минерву к Альбусу, и не те ли корни у ее верности, что и у меня?» — подумал Северус, но, поскольку тогда сам еще не догадывался о «подарках директора», мысль эту должным образом развивать не стал и до правды докапываться даже не подумал — что ему до декана Гриффиндора, когда тут такие новости?! Потому что сам профессор Снейп впадал в ярость, стоило ему подумать о легенде алхимии, о достижении на стыке трансфигурации и зельеварения — о философском камне, который должен быть бесславно уничтожен всего лишь ради мальчишки Поттера. Ярость застилала глаза багровыми отсветами, и здравые мысли сквозь нее пробиться, к сожалению, не могли. А когда Северус при помощи друга избавился от наведенных мыслей, стало, мягко говоря, не до научных изысканий — тут решить бы, как вывести детей из-под удара, не подставиться самому и не попасться на глаза прежнему Господину, а если попадешься, то опять-таки, как спасать учеников и хорошо бы при этом выжить самому. В общем, рассуждения о Философском камне отошли не на второй даже — на десятый план. Тем сильнее было потрясение — увидеть, как Рон вытягивает его из цепких лапок толстой облезлой крысы. Знакомой какой-то крысы… ну да ладно, не о том сейчас… — Позвольте узнать, что вы здесь делаете, мистер Уизли? В ответ только судорожное сглатывание и неразборчивое бормотание. — Изъясняйтесь яснее. И дайте это сюда. — Н-нет, сэр… — проблеял паршивец и отступил на шаг. Крыса высунула мордочку из укрытия, и Северус с некоторой оторопью перехватил простые, примитивные, но почти даже не звериные мысли о том, как можно выхватить камень и скрыться с ним в ближайшей норе — у легилиментов бывало такое, что навязчивые мысли считываются сами, без направленного магического воздействия. — Что значит «Нет»? Пять баллов с Гриффиндора за пререкания с преподавателем. — Это мое… Это… Сэр! Я вам его не отдам! — мальчишка чуть не плакал. Он ясно понимал противозаконность собственных действий, но не мог остановиться. Северус отлично помнил свои школьные годы, когда и его «несло по волнам» вот точно так же. И если он действительно прав, сравнивая себя и Рональда Уизли, то добровольно камень мальчишка не отдаст, а применять силу к ученику… мало того, что противоречит неписанным законам школы, так еще и привлечет ненужное внимание господина директора. Одно дело пререкаться и даже снимать баллы — это как раз в духе Ужаса Подземелий, но вот, прости Мерлин, драка с первокурсником… — Мистер Уизли… — что сказать дальше Северус не знал, но это и не потребовалось, нахал перебил преподавателя. — Мы воспользуемся камнем вместе, сэр. — Вместе? — Да, я в доле. Сил хватило только на то, чтобы выразительно приподнять бровь. Наглец, видно, совсем одурел от страха. — А иначе… иначе я его проглочу, сэр! — и Рон решительно сунул камень за щеку. Градус сумасшествия скакнул до предела и даже, кажется, выбил верхнюю планку. Но вот что произойдет с камнем после взаимодействия с пищеварительным трактом Рональда Уизли не мог предсказать, наверное, сам Фламель. И как это часто бывало со Снейпом в годы ученичества, глупое противостояние в школьном коридоре вдруг привело к озарению, когда в голове словно люмос зажгли, а дальнейшие действия становятся простыми и понятными, и даже странно, как он раньше до такого не додумался. Так было с изобретением чар или модификацией зелий, так было с идеями о мести проклятым Мародерам… так случилось и сейчас. Глупо играть в партизан и сражаться с директором Дамблдором на его же поле — вряд ли даже в свои мудрые и битые жизнью тридцать лет он сумеет переиграть столетнего интригана, стоит быть честным хотя бы с собой. Да и к чему? Чего реально можно добиться? Плюнуть исподтишка директору в суп и тайком собой гордиться? Ему вроде бы незачем воевать против Ордена Феникса, но после вскрывшихся обстоятельств он не может быть и вместе с Орденом. Остается одно — клятва, данная Лили. А для этого вовсе не обязательно изображать из себя Хогвартское пугало. — Что ж, мистер Уизли. И как мы скрепим наш договор?10
18 июля 2016 г. в 22:50
Рон не меньше часа старательно восстанавливал разбитую чашку и тут же со вкусом бил косо склеенную посудину об пол, стараясь не прислушиваться к происходящему на третьем этаже, но первый же шорох погнал его из кабинета чар к запертой Запретной двери. Пушок не лаял, он скреб лапами по полу, словно бы силясь до чего-то дотянуться, и угрожающе рычал. Тихонько, но так проникновенно, что волоски на спине и затылке вставали дыбом, как после сильной грозы.
Попытка подсмотреть в замочную скважину или подслушать у щели между порогом и дверью ничего не дала — видно в темной комнате вообще не было, даже Пушка, а слышно было и так, но лучше бы Рон ничего такого никогда не слышал.
И тут в коридоре показался самый краешек крысиного хвоста, а пес все-таки сорвался на лай.
Короста…
Первой мыслью было сбежать и гори оно все огнем. Конечно, подвиги, богатство и все такое… Но когда тебе только одиннадцать, а за хлипкой дверью рычит цербер, страшный и злой, очень хочется все бросить и сбежать. Если не к маме, так уж к Персивалю. Ну и что, что зануда, зато свой, надежный и проверенный. Пусть отругает, даже пусть баллы снимет, но, по крайней мере, не съест.
Два шага от двери.
Два шага вперед. И обратно.
Вот он, его клад — только руку протяни. Успели же близнецы в прошлый раз захлопнуть дверь, успеет и он. А Колопортус накладывать первокурсников уже научили.
Откушенную голову не пришьет обратно даже школьная медсестра, пусть Билли и рассказывал, что она лечит лучше, чем врачи в Сент-Мунго.
«Да, все так. Ни один философский камень не стоит того, чтобы за него умирать», — решил Рон… и наколдовал отпирающее заклинание.
Короста неловко прыгал у двери, на узенькой полоске, куда не доставал беснующийся цербер. В передних лапках крыса держала довольно крупный камень, отливающий багрянцем — в щель под дверью такой не пролезет, а без него фамильяр уходить явно не собирался. Рон в одно движение подхватил крыса на руки и захлопнул дверь обратно, оставив Пушка бесноваться:
— Колопортус! Колопортус! Колопортус!!! — волны ужаса и беспредельного восторга захлестывали мальчика, окатывая обжигающей радостью следом за леденящим испугом, щеки горели, а руки подрагивали, отчего запирающее получилось не с первого раза. Сердце бухало где-то в горле или вообще в ушах, но главным было одно. — Мы сделали, Короста! Мы с тобой это сделали!!!
Показалось или в бисерных глазках при слове «мы» промелькнула злая насмешка, а потом и вовсе повеяло угрозой? Рону даже на миг подумалось, что питомец не выпустит из лап камень, но мгновение мелькнуло и исчезло, а из-за спины послышалось тихое:
— Позвольте узнать, что вы здесь делаете, мистер Уизли?
Крыс тут же юркнул в карман хозяина, забыв про свою добычу.
Это мгновение, пожалуй, можно назвать одним из худших за предыдущую и даже последующую жизнь Рональда Биллиуса Уизли.