Силой Ветра (рабочее название)

Сердце Кэтрин пропустило один удар, а потом вновь забилось в обычном темпе. Девушка медленно, будто боясь увидеть за своей спиной сказочное чудовище, повернулась к незнакомцу. На нее смеющимися глазами смотрел молодой мужчина. Он был не очень большого роста, хорошо сложенный, лицо его было приятным, светло-карие глаза – яркими и доброжелательными. Но Кэт сейчас было не до любования глазами незваного гостя – она тихо, стараясь не смотреть ему в глаза, стала отступать назад. «Что делать? Думай, Кэтрин Мак’Вестон! Тебя загнали в угол у тебя же дома», — девушка лихорадочно перебирала в голове пути к отступлению. Вдруг она поняла, что этого самого «пути» нет – позади непролазная чаща и ограда, а дорогу к дому ей отрезал неизвестный. — Что же… Прорвемся!» Девушка хотела обогнуть незнакомца с левой стороны, а там уже и до конюшни недалеко. Расчет был правильным, но Кэтрин не подумала о том, что бежать в платье не слишком удобно. Сделав всего несколько шагов, она наступила на край юбки. Равновесие удержать не удалось, и девушка упала. Незнакомец даже не сдвинулся с места, он насмешливо смотрел на Кэтрин. Подняться с земли самостоятельно в платье с кринолином не так-то легко – попытки девушки не увенчались успехом. Было обидно чувствовать собственную беспомощность, тем более, когда за тобой наблюдает человек, который еще и смеется над тобой! — Не бойтесь, Кэтрин Маргарет, я не причиню вам вреда. Вам помочь подняться? – со смехом в голосе уточнил незнакомец. Девушка ответила ему ненавидящим взглядом. Он сделал вид, что взгляд этот не заметил и, подойдя к Кэт, протянул ей руку. Она заскрежетала зубами от злости, но приняла помощь неизвестного. Лучше уж пойти на это, чем сидеть на лесной полянке, не в силах подняться самостоятельно. Кэтрин встала на обе ноги, но продержалась в таком положении недолго. Девушка непроизвольно оперлась на руку своего «спасителя»: оказывается, она подвернула ногу, которая теперь немилосердно болела. — Тихо-тихо, мисс. Похоже, вы повредили ногу, — неизвестный весело смотрел на съежившуюся от боли Кэт. — Не понимаю, что вы находите в этом смешного, — прошипела Кэт, — и вообще! Как вы посмели напугать меня в моем же поместье? А потом, бессовестный, как у вас хватило смелости смеяться надо мной! Я вам ничем не обязана! — Ну-ну, не горячитесь, мисс Кэтрин, вам это совсем не к лицу. Я много чего смешного нахожу, впрочем, вам не понять. А по поводу «бессовестного» и «ничем не обязана» — вы, уважаемая, сами согласились принять мою помощь, так что пеняйте на себя! Кэтрин была зла на своего собеседника, но отпускать его руку и не подумала: перспектива оказаться в густом северо-западном саду одной, да еще и с больной ногой ей не нравилась. — Так зачем вы сюда пришли? – недовольным голосом напомнила Кэт о себе. — Во-первых, как вас зовут, во-вторых, что вы делаете в Грейсмонде? Незнакомец ухмыльнулся и бросил девушке: — Я пришел сюда, чтобы встретиться с одной очень вредной, но в тоже время и обаятельной особой по имени Кэтрин Маргарет Мак’Вестон. Такой ответ устроит вас? А кто я такой?.. Мое имя Остин. Я живу неподалеку, в деревне Эрдкнок. Остальное – уже не ваше дело. Кэт широко распахнула глаза от такой грубости и невоспитанности. Остин почти довел ее до конюшни, рядом были брат и отец, теперь опасность миновала, и можно было дать волю чувствам. — Вы! Вы… — девушка поперхнулась от злости, но продолжила: – Вы — бесчувственный невоспитанный грубиян. Уходите из Грейсмонда, вы не имеет е права находиться здесь! — Полно, полно, мисс Кэтрин, — фыркнул «невоспитанный грубиян», — такого рода поведение совсем не соответствует вашему рангу и воспитанию. Я раскланиваюсь, но мы еще встретимся, будьте уверены. Остин развернулся и, сверкнув глазами, направился к дому. Пораженная девушка смотрела на него. «Что делает этот болван?! — подумала она. – Если его заметят, а он что-то скажет маме…» — Кэт тяжело вздохнула. Но мужчина поступил совсем по-другому – практически перед порогом дома он свернул налево и скрылся в густых зарослях. Кэтрин, разумеется, поняла, что этот маневр был совершен лишь для того, чтобы ее позлить. Но почему-то, кроме ненависти, девушка испытывала к Остину… что-то похожее на симпатию?.. Нет, конечно же, не симпатию. Такой грубый, неприятный, то и дело посмеивающийся над Кэт человек не мог завоевать ее расположение. Просто так уж была устроена молодая мисс Мак’Вестон — ей нравились люди с отвратительными чертами характера. Была в них (в Остине, в частности) такая непривычная для детей богачей свобода и независимость, сила духа и уверенность. Кэтрин была необычной леди: она не любила церемонии, предпочитала свободу, хотя вне Грейсмонда оказывалась очень редко, была уверена, что правила созданы для того, чтобы их нарушать. Несмотря на такую характеристику, девушка была истинной католичкой, приверженцем Соединенной Шотландской церкви. В то время мало кто из дворянских семей осмеливался не подчиняться Государственной и Свободной Шотландской церквям, предпочитая соединенную пресвитерианскую церковь Шотландии. Это был откровенный вызов высшему обществу тех лет, но семья Мак’Вестонов пользовалась популярностью, так что люди невольно закрывали глаза на эту деталь. Отец Кэтрин был кельтом, он нетерпимо относился к большинству англосаксов, ровно, как и его жена, мать девушки. Раньше, до раскола внутри Шотландии, Джереми Мак’Вестон делил людей на три группы: шотландцы, англосаксы и другие народы. К шотландцам он относился хорошо, к англосаксам – с ненавистью, а к другим народам – в целом нейтрально. Но потом началось «смутное время» Шотландии, которое, впрочем, могло начаться очень давно. Просто не предоставлялось удобного случая. Еще в конце шестнадцатого века в стране началась борьба Шотландской церкви за жизнь. У приверженцев этого протестантского течения были свои взгляды на жизнь, за что их осуждали в обществе. К счастью за два века церковь Шотландии окрепла, ей уже не нужно было бороться с многочисленными недоброжелателями. Но именно в середине девятнадцатого века, в 1843 году произошло самое страшное событие – раскол шотландской нации на три части, на три веры, на три церкви. Все они именовались Шотландскими, но первая из них была государственной, вторая – свободной (большинство дворян поддерживали именно ее), а третья – соединенная церковь, не признающая ни позицию глав государства, ни большинства дворян. Именно последнее, самое малочисленное движение поддерживали Мак’Вестоны. Джереми часто ездил в ближайшие деревни, Эрдкнок и Септентрио, порой он брал с собой Кэтрин. Большая часть населения этих мест тоже была за соединенную церковь Шотландии. Люди не хотели мириться с положением в стране. Простых людей не устраивало то, что выбирает священник, и заправляет всеми делами церкви правительство (большей частью состоящее из ненавистных англосаксов) и дворяне. Если бы глава семьи Мак’Вестонов не был честным и справедливым человеком, он бы присоединился к Свободной церкви и остальным дворянам. Но Джереми ставил превыше всего честь, поэтому встал на сторону простого народа – единственного слоя населения, который здраво мыслил. Но, кажется, мы углубились в историю. Пора оставить ее и вернуться к нашей Кэтрин, которая так и осталась на краю северо-западного сада, прислонившись спиной к дереву и смотря вслед Остину. «Что ему было нужно от меня? — погрузилась в размышления девушка, задумчиво накручивая на палец выбившийся из прически локон. — Он сказал, что пришел сюда, чтобы увидеть меня…» — Кэт невольно улыбнулась: как и любой другой девушке, ей было приятно слышать такое от молодого мужчины, к тому же такого интересного… Она решила выбросить из головы Остина хотя бы на время. Хорошо было бы привлечь внимание отца и брата – нога немилосердно болела. — Папа! – крикнула Кэт, затем прокашлялась и опять начала звать родных. — Роберт! Папа! Помогите мне! Голоса и ржание коней мгновенно стихло. Послышался сначала цокот копыт, затем топот ног. Через несколько секунд большой вороной конь пронесся мимо, а потом резко затормозил. Это был Гоаф, один из лучших друзей Кэт. Он услышал голос хозяйки и, сбежав от Джереми и Роберта, хотел прийти девушке на помощь. Следом за конем на поляну выбежали брат и отец Кэтрин. Они тяжело дышали и, видимо, ожидали увидеть врагов – об этом красноречиво повествовал пистолет, который достал из кобуры Джереми. Кэт улыбнулась и проговорила: — Как я рада, что вы меня услышали! Я бы сама подошла, но очень сильно болит нога. Я гуляла в лесу, упала и подвернула ее. Еле добралась сюда. — Непоседа… — пробурчал отец девушки. –Хорошо, что Гоаф тебя услышал. Сейчас мы пойдем домой. Кэтрин кивнула. Что-то подсказывало ей, что не стоит рассказывать Джереми и Роберту о сегодняшнем незнакомце. *** Кэт лежала дома, на софе в гостиной на первом этаже. Ногу она, к счастью, не повредила – только ушибла, и ушиб должен был скоро пройти. Энн нанесла на больное место лечебную мазь – теперь оставалось только ждать, когда ноге станет легче. Это ожидание было самым мучительным для нетерпеливой Кэт. Хотя с другой стороны такая передышка была очень кстати. Девушке нужно было обдумать многое, в первую очередь — ее встречу с Остином. Кэтрин пыталась возродить в душе ненависть и злость к этому человеку, но это у нее, почему-то, не получалось. А образ молодого мужчины не выходил из ее головы – она вспоминала его глаза, голос, а потом начала злиться, но уже сама на себя. В другое время Кэт не обратила бы на эту встречу внимания и очень скоро забыла бы ее, но теперь интуиция подсказывала девушке, что обратить внимание все-таки нужно. И что это встреча с Остином – далеко не последняя. Весь день она непонятно чем была занята. Смотрела на окно, вглядывалась в рощи и кусты. Кэтрин чего-то ждала – и не зря. Этот день, четвертое июня 1861 года, был отправной точкой ее долгого и трудного пути. Каким он будет, этот путь, не знал никто, в том числе и сама Кэт. Девушка просидела в гостиной почти весь день, с сожалением поглядывая на деревья и синее-синее небо. Поздним вечером Энн отвела Кэтрин в ее спальню. Молодая мисс Мак'Вестон умылась и легла спать. За окном на землю солнце бросало свои последние лучи. Небо было красновато-розовым, кое-где оранжевым или желтым. Палитра красок была разнообразной, но очень гармоничной. Все предметы отбрасывали длинные тени, кое-где эти тени сливались, и сложно было понять, где кончается один объект, и начинается другой. В этом переплетении оттенков и теней никто не заметил невысокую фигуру, крадущуюся через пустошь с севера на юг. Он шел, слегка приминая вереск, пока не вышел на утоптанную тропинку, ведущую в деревеньку Септентрио. Тем временем последние лучи светила погасли, и на землю опустилась темная, непроглядная ночь. *** На следующее утро Кэтрин проснулась очень рано. Впрочем, проснулась она не сама, ее разбудили чьи-то шаги, раздающиеся с улицы. Девушка села на кровати. Нога болела намного меньше, она попробовала встать и пройтись, и, о чудо, у нее это получилось! Прихрамывая, Кэт, дошла до балкона и вышла на свежий воздух. Девушка сразу заметила предмет, который попал на балкон этой ночью – изящную персиковую розу. Кэтрин взяла ее в руки, — ей очень понравился этот нежный цветок. Девушка сразу заметила, что к розе была прикреплена записка. На клочке бумаги было написано всего одно предложение: «Приходи сегодня к северным воротам на закате». И подпись: «Остин».