Удавшееся похищение

      А ночь у каждого своя. Ведь когда на улицы опускается тьма и тень, из своих углов, где они прячутся днем, выползают разврат, тайные желания, страдания и все уродство, присущие человеку. Одни мечтают о несбыточном, другие о возможном, а некоторые, те кто днем пахал, как лошадь, спят, ни о чем не думая. На улицу выходят грабеж и страх, почему-то грешники, которые еще утром замаливали свои грехи, совершают все новые и новые, а проповедники боле не стыдятся своих греховных мыслей. В такие ночи мало кто спит.       Вот и цыганка, лежа на своей "кровати", не спала. Она думала о своем заточении, о том, что уже завтра она покинет эту комнату, пускай и не надолго. Она не знала, как будут выглядеть она и ее спутники, когда они войдут в собор, но не страшилась этого. Ей хотелось с кем-то пооткровенничать, излить свою душу, пускай даже и статуе, но поделиться тяготевшим ее. Ее смущало то, что она жила вот так открыто. Те глаза, что мелькали в слуховом окне, которые с таким огнем следили за ней, пожирали ее плечи своим прожигающим взглядом, сбили ее с толку. Она стала смотреть- не следят ли они за ней вновь. Она пыталась найти в комнате угол, не обозреваемый из слухового окна. "Завтра я попрошу тряпку и что-нибудь еще для уборки. Комната грязная, а ведь мне в ней жить. Еще можно попросить нарвать мне цветов, так этот мертвый уголок, станет живее. Можно попросить давать мне уроки рисования. Ах, это было бы совсем неплохо.",-думала девушка. Она рассудила, что это лучшее время для того, чтобы заняться развитием своих знаний и талантов.       А те глаза, что смотрели за ней днем, сейчас смотрели в книгу, но мелкие черные буквы сливались для них в большие черные глаза. Архидьякон захлопнул книгу и опустил голову. Ему тоже не хотелось спать. Надеясь найти утешение в книге, он взял с полки толстый зеленый томик. Но, как можно было понять, ему это совсем не помогло. Тогда он встал и стал ходить по комнате, как дикий зверь по клетке. Как ему быть он не догадывался. Он больше не мог царапать себе руки до крови, сидя рядом с ней и ведя у нее урок. Он не мог не смотреть на нее, не мог больше говорить равнодушно, терзая себя изнутри, даже при этом не находя утешения. "Зря, зря я все это затеял. Все это роковая ошибка, я не должен был похищать это создание. Не должен держать ее недалеко от себя. Но почему ? Я что, не имею право на один лишь миг наслаждения ? Нет, не имею. И я буду заламывать руки, видеть на своих пальцах кровь, сжигать себя дотла, но буду пытаться бороться с этим.",-решил он ложась в кровать. Но все равно, как и обычно по ночам, долго ворочался и мучился, прежде чем уснуть.       А те глаза, на которые подумала цыганка, на самом деле были абсолютно непорочны. Они пялились в стену и думали о прекраснейшем, добрейшем и милейшем существе на земле. Квазимодо не находил себе места. Он сначала гулял по крыше собора. Но затем вернулся к себе. Он хотел завтра увидеть цыганку вновь, но и боялся этого. Он хотел хоть раз дотронуться до ее шелковой кожи, но осознавал- это невозможно. Ему хотелось побеседовать с ней, быть ей защитником, братом, кем угодно, но он, хотя и не был наделен слухом, был чутким и все видел. "Она страшится меня, не хочет смотреть, видеть моего уродства, меня самого. Господи, почему же мне не досталось красоты и денег. Будь у меня красота я бы покорил ее, а будь деньги весь Париж. Но я не обладаю ни тем, ни другим. И на что же я нужен ? Живущий без любви и мирских радостей. Да, я урод, но я ведь тоже человек ! Я тоже хочу справедливого отношения и похвалы в мой адрес. Простите меня, все прекрасные люди на земле, но она самая прекрасная из всех вас !,-после этого внутреннего монолога он заснул.