Нераскрытое дело

Две недели — это не так уж и много. Меньше, чем половина месяца (если месяц не февраль), всего лишь одна двадцать пятая от года (или одна двадцать шестая, с математикой у Дика всегда было так себе), четырнадцать циклов сна и бодрствования (если только ты не на ничейной земле, тогда где-то десять циклов). Не так уж и много… для кого угодно, кроме того, кто застрял в разрушенном землетрясением городе из-за дурацкой склонности к идеализму, и желания помочь тем, кто не может помочь себе сам, и нездоровой привязанности к человеку, чьего реального имени он даже не знал, и который (черти бы его побрали) пропал две проклятых недели назад. О том, что тот не сможет вернуться или его вообще не стало, Дик очень старался не думать. Дик замахнулся, и кулак очень приятно впечатался в чей-то нос. Дик не стал укорять себя за то, что насладился воплем, который последовал за ударом. Поделом ублюдку. Будет знать, как отбирать еду у престарелых женщин. — А теперь убирайся, — сказал он, напоминая себе, что почти все здесь отчаялись, что катастрофа и так уже унесла слишком много жизней. Сжимая руками кровоточащий нос, мужчина ретировался, и Дик наклонился, чтобы поднять жестянку консервированных персиков. Старушка, которая, кажется, пребывала в бедственном положении задолго до землетрясения, всё ещё жалась в углу, пряча голову от того, кто пытался её ограбить. И, наверное, сухо поправил себя Дик, от него тоже. Чёрный костюм и очки, скрывающие глаза почти как маска, внушали мало доверия в Готэме нынче — особенно потому, что на груди костюма не красовался знакомый чёрно-жёлтый символ. Символ, которого не видели в Готэме уже две недели. — Возьмите, — Дик протянул ей персики, держась, впрочем, на расстоянии. Пугать старушку не было смысла, но подходить слишком близко и рисковать собой тоже не хотелось. Подбородок до сих пор саднил там, где по нему заехал мальчишка, которому он помог выбраться из ямы посреди улицы. Старушка всё-таки выглянула из-под рук, помедлила, затем боязливо потянула руку и выхватила у него жестянку. — Вам стоит перебраться в Трикорнерз, — сказал ей Дик. — Я слышал, там даже полиция расквартировалась. Там точно безопаснее, чем здесь. В ответ она пробормотала что-то совсем неразборчивое. — Простите?.. — Но мой дом здесь, — сказала она чуть слышнее. Дик вздохнул. Слишком часто за прошлый месяц ему приходилось слышать эту фразу, и отвечать на неё каждый раз «Дом — это там, где не пытаются убить за персики, знаете ли» было ничуть не легче. Злиться на людей, которые не хотели уходить с насиженных, пусть и небезопасных мест, было несправедливо, но ему всё равно здорово надоело. Дик в очередной раз спросил себя, что он здесь забыл. И отвлёкся. Он не заметил троицу, подбирающуюся к нему, пока они не оказались рядом почти вплотную. Дик успел заметить расквашенный нос одного из них, прежде чем кулак впечатался ему в живот. — Ага, — сказал Битый Нос, — а теперь кто убирается? — Слушайте, — прохрипел Дик, — если собрались меня избить, придумайте что-то оригинальное. «А теперь кто убирается»? Это даже не… — он увернулся, и обрезок трубы промахал мимо его черепа. Ещё бы чуть-чуть, правда… Трое уже обступили его со всех сторон. Из всех невзгод ничьей земли отсутствие путей отступления вверх, наверное, было самым большим злом. «Не может такого быть», — подумал он. «Я не мог пережить падения с крыш, пожары, марионетку с пистолетом и сосуществование с Бэтменом, чтобы умереть из-за банки персиков». Труба взмыла в воздух, и Дик приготовился уклоняться, куда получится, когда держащий трубу вдруг застыл и рухнул на землю. За его спиной стояла высокая брюнетка в чёрном и фиолетовом со сверкающим золотым крестом на шее. Смотреть в зубы дарёному мстителю в маске Дик не собирался и воспользовался замешательством, пнув одного из отморозков в челюсть. Хруст, скорее всего, значил выбитую кость, но Дику было уже всё равно. Битый Нос, единственный, кто остался на ногах, уставился на них, затем развернулся и дал дёру. Дик глубоко вдохнул и убрал с лица волосы, которые уже месяц как нужно было остричь. — Охотница, я полагаю? — Ты меня помнишь. Я тронута, — она уже осматривала ею же и оглушенного типа, отшвырнув подальше обрезок трубы. — Угу, видел имя в газетах. Я думал, Бэтмен тебе запретил?.. Горящий взгляд сообщил ему, что напоминать об этом было ошибкой. — Он попытался. Дик только кивнул. Он не стал говорить, что не видел ни одного упоминания о ней целый год. Вряд ли это помогло бы ему завоевать её расположение. — А ты откуда знаешь? Дик пожал плечами. — Веришь или нет, но у меня есть причины следить, кто борется с готэмской преступностью. Или были, вернее. Охотница встала. — К слову, — сказала она, и у неё в руке откуда ни возьмись материализовался маленький арбалет. — Если ты решил что-то здесь украсть, забудь. — Украсть? — Дик рассмеялся. — Ты шутишь? Всё, что в этом городе было ценного, уже давно растащили, — Дик решил не упоминать маленькую кучку драгоценностей, которую ему удалось сохранить в тайне даже от Бэтмена. Вряд ли владельцы когда-нибудь хватятся пропажи, и вообще ему было нужно на что-то жить первое время, когда он выберется отсюда. — Так почему ты здесь? Он и сам не прочь был бы узнать. — Ты же не опустишь эту штуку и не дашь мне уйти, если я скажу, что это долгая история? Охотница окинула его взглядом. Её взгляд сильно напоминал фирменный тяжёлый взгляд Бэтмена, но Дик решил, что об этом тоже стоит промолчать. Она медленно опустила арбалет. — Я сейчас совершаю ошибку, — сказала она. — Но, думаю, нам стоит поговорить. «Ох, малыш. Нам столько нужно обсудить». Она не Селина, напомнил себе Дик. Но и Селине он не сразу стал доверять. Она не Бэтмен. Ну и где Бэтмен теперь? Его проблемы всегда начинались одинаково. Что ещё ему оставалось делать? Помимо убраться из этого богом забытого города, конечно? Дик кивнул. — Только не здесь. У тебя есть куда пойти? — она замялась, и Дик закатил глаза. — Или пойдём ко мне. У вас в книжке с инструкциями «Как быть готэмским героем» есть отдельная глава про то, как правильно параноить, что ли? Они пробирались сквозь руины города молча; оба, похоже, отлично знали, где лучше срезать улицу, как пробраться сквозь обрушенные здания и где разнообразная шваль, уличные банды и прочие психи маркировали стены, отмечая территорию своей. Он не собирался вести её на склад; он туда не возвращался с тех пор, как Бэтмен исчез. Избегал склада он не специально, хоть и не знал, чего боялся больше: обнаружить там Бэтмена или не обнаружить. Но ему нужен был укромный угол, где можно было урвать пару часов сна между попытками убраться из города, а от его старой квартиры мало что осталось. Почти у самого дома, где Дик залегал по ночам (он категорически отказывался называть это место логовом), Дик, вздрогнув, понял, что ведёт Охотницу по той же улице, по которой Селина провела его тринадцать лет назад. Когда Охотница остановилась перед входом в здание, точно так же, как он остановился перед дверями ресторана в тот день, он чуть не рассмеялся вслух. — Парк Плаза? — Снаружи выглядит хуже, чем есть на самом деле, — Дик пожал плечами. — А всё, что было ценного, вычистили ещё в первую неделю, так что здесь почти никто никогда не ходит. Внутри всё выглядело так же жутко, как сразу после землетрясения, кое-где даже похуже. Впрочем, основная структура торгового центра с магазинчиками, над которыми не было жилых квартир, устояла. Дик выбрал местом своего обитания магазин сотовых телефонов, здраво рассудив, что то, что в нём осталось, вряд ли заинтересует жителей Готэма в эти дни. Он спал по большей части в подсобке, нашёл себе новый спальник взамен тому, который бросил на складе и подтащил кое-что из припасов. Но пока что можно было остаться в основной части магазина. Дик подтянулся, сел на стойку и махнул рукой. — Присаживайся… где найдёшь. Охотница прислонилась к одной из чудом устоявших витрин. — Послушай, — начала она и запнулась. — Как мне тебя называть? Дик вздохнул. Опять одно и то же. Он снял очки. По большому счёту, сейчас уже не имело разницы, если полоумная борец с преступностью будет знать его в лицо или даже по имени. Кому ей на него доносить? — Дик, — сказал он, предчувствуя неизбежное. Она подняла бровь. — Это имя или… — Меня так зовут, — отрезал он. — У тебя нет второго имени, как у твоей наставницы? То есть, понимаю, Мальчик-Кошка не слишком льстит, а Кэтмен уже занято, но что, совсем никакого? — Мне не нужно имя, когда я ворую у людей. Все в этом городе с ума посходили по продуманным образам. Скрыть улыбку у Охотницы вышло плохо. — Дик, тогда. Ты рисковал, приведя меня сюда. Дик пожал плечами снова. — Не слишком. Я найду, где ещё приткнуться, и если ты не расскажешь сейчас что-нибудь из ряда вон, то я ещё сегодня планировал убраться из города. — Тогда почему ты здесь до сих пор? Дик вздохнул. — Хороший вопрос, да? После землетрясения всё было просто и понятно. Когда он объяснял причины Селине, всё казалось яснее некуда. — Сначала я остался, чтобы помочь, — он не придумал, как ещё можно это сказать. Он ждал, что она попробует вклиниться, и надеялся, что не станет. Когда она лишь кивнула, он продолжил: — Я собирался уехать две недели назад, когда Б… Когда человека, с которым я был, не стало. Я шёл к Тригейт-бридж, чтобы посмотреть, смогу ли выбраться там, и по дороге напоролся… на неприятности. Потом два дня помогал людям добраться до ближайшего приюта, ещё три дня ждал, пока всё позаживает, чтобы двигаться нормально, а потом… — Дик нахмурился. — А потом я неделю помогал людям одного доктора искать в руинах медикаменты. Сам не знаю, как так вышло. Охотница снова почти улыбалась. — Я виделась с этим доктором пару недель назад. Ничего удивительного. — А потом огласили приказ об эвакуации. Я решил, что всегда смогу пробраться через оцепление, но когда я попытался выбраться в следующий раз, случилась сильная гроза, а сегодня, ну, ты сама видела. Но я правда планирую покинуть город сегодня. А ты? — Я? — Что тебя держит здесь? На это она расправила плечи. — Готэм мой дом. Я нужна в моём районе. Городу нужен… — она умолкла и закусила губу. Дик знал, почему она себя оборвала. — Очень нужен. Но он, похоже, давно не появлялся, да? Охотница снова нахмурилась. — Ты же с ним работал, правда? До меня дошли слухи, что через пару дней после землетрясения у него были помощники. И ты был одним из них. — Ага, — вздохнул он. — Тоже не знаю, как так вышло, — это, конечно, было не совсем правдой, но ей знать не обязательно. Охотница помолчала, окидывая взглядом сначала его, потом магазин, потом ещё раз его, и Дика посетило знакомое чувство, словно его оценивают. Похоже, сегодня был день дежавю. — Нам нужна летучая мышь. Дик моргнул. — Что, прости? — Готэму нужна летучая мышь. — Ну да, мы об этом как раз говорили. Но он куда-то подевался. — Это не обязательно должен быть он. Людям нужен символ сейчас. За ним сила. За ним идея. К нему привыкли. Его кто угодно может носить, — она выразительно посмотрела на него. — Что ты… О, нет, — запротестовал Дик. — Нет, ни за что. Я отсюда ноги делаю, помнишь? — он и так задержался дольше, чем планировал, дольше даже, чем обещал Селине. Сам Бэтмен велел ему убираться, и он собирался послушаться. — Конечно, конечно, — сказала она. — Только ещё одной старушке вернёшь украденные персики, или доктору поможешь, или… — Хватит, я понял, — отрезал он. — Чёрт побери. Я уже сделал, что мог. — И ты собираешься бросить всех остальных на произвол судьбы? Подумай о тех, кто остался в городе, Дик. Властью облечённые и имущие нас бросили. Здесь остались только те, кому нечего терять. До них никому нет дела. Дик сглотнул. Она не знала, кто он, не могла знать, как он оказался в Готэме вообще, не могла знать, что он сам был таким же. Случись землетрясение тринадцать лет назад, и он бы оказался среди них. Она не могла об этом знать. — Символ я носить не буду. Он надеялся, что она достаточно сообразительна и уловит, что он ничего не сказал об отъезде. Она сообразила. — Почему? Он крупнее тебя, конечно, но, думаешь, кто-то заметит? — Почему все женщины в моей жизни пытаются меня переодеть? Не буду. Почему бы тебе не носить его самой? — нездоровые привязанности или нет, он в жизни не наденет бэт-костюм. Он не собирался просто подобрать эстафетную палочку, если Бэтмен и правда сгинул с концами. Но совсем другое дело, если костюм наденет она. Та, кто ничем не похожа на Бэтмена. — Может, ты не заметил, но я женщина, — ответила Охотница, заметно теряя терпение. — И что? Ты сама сказала, что важен символ. И потом, сколько людей его вблизи видели? — он окинул её критическим взглядом. Костюмами всегда занималась Селина, но он ещё помнил кое-что из того, что он выучил в цирке об искусстве представления. — Придётся закрыть тебе лицо целиком. Будет выглядеть более угрожающе, жутко. — Я всё-таки думаю, что ты… — У меня замашки не те, — перебил её Дик. — А ты сможешь. Ты страшнее, чем я. Охотница на это ухмыльнулась, но спорить не стала. Затем она опять нахмурилась: — Знаешь, если он вернётся, то вряд ли обрадуется. Он не слишком меня.. одобряет. Вообще не одобряет тех, кто пытается делать это в его городе. Справедливое замечание, конечно. Если бы он надел костюм, он рисковал потерять даже те крохи уважения, которым Бэтмен проникся к нему после землетрясения. От одной мысли о том, что с ним снова будут говорить как тогда на крыше, после эпидемии, внутренности скрутило в ком. Но Бэтмен исчез, а город нуждался в помощи. — А с этим разберёмся, если оно случится. — Разумно. Они помолчали, затем Дик сделал глубокий вдох. — Итак. С чего начинаем?