Нераскрытое дело

Бэтмен рассматривал карту со смесью гордости и нетерпения. Отстройка города начиналась сегодня под покровительством Уэйн Индастриз, не ЛексКорпа. На бумаге план выглядел отлично, но процесс обещал стать долгим и затратным, а те, кто до сих пор не покинул город, остались почти без средств к существованию. — Нужно проследить, чтобы Люциус назначил кого-нибудь надёжного заниматься приютами, — сказал он. — Разумеется, — ответил Альфред. Он откашлялся в той знакомой манере, которая всегда предваряла предложение. — Если позволите предложить, сэр, — как по расписанию. — Мне кажется, или Брюсу Уэйну пора начать появляться в Готэме, а не вести дела удалённо? Пригодный к жизни штаб можно обустроить на землях усадьбы в считанные недели. Бэтмен нахмурился. — Нам не стоит отвлекать рабочих и тянуть материалы от основной перестройки, — сказал он. Они уже начали восстановление пещеры, конечно, но это другое. Альфред поднял бровь. — Похвальная предусмотрительность, но мне кажется, что если Уэйн вернётся в Готэм, возможно, он подаст пример другим, и люди вашего статуса задумаются о возвращении тоже. А возвращение члена одной из старейших семей Готэма может стать очень мощным символом возрождения города. Бэтмен почувствовал, как сжались кулаки, и усилием воли заставил себя прекратить. Альфред был прав, конечно же, как и всегда. Брюс Уэйн обязан был вернуться как можно скорее: сейчас он был нужен едва ли не больше, чем Бэтмен, и от этой мысли Бэтмен поморщился. Он сказал себе, что колеблется по привычке: он привык к свободе, которую дарил Бэтмен. Ему больше не нужно было водить Брюса Уэйна на собрания и поддерживать иллюзию. Ему приходилось, конечно, надевать маску для переговоров по перестройке Готэма, но только для телефонных звонков и переписки. Одна мысль о том, что снова понадобится надевать костюм-тройку вроде тех, что он носил на те унизительные собрания Конгресса, душила. Вот поэтому-то он и колебался. — Разумеется, — сказал Альфред, сама тактичность в каждом слоге. — Возможно, вы захотите обсудить вопрос с юным мистером Грейсоном. Может, он согласится принять у вас эстафету, если так можно выразиться, пока вы будете заняты другими делами? Разумеется. Чем больше был востребован Брюс Уэйн, тем меньше времени оставалось Бэтмену. Дик будет нужен, чтобы помочь разобраться с этим. На время по меньшей мере. Если он захочет остаться теперь, когда блокаду сняли. Если он захочет остаться, а не вернуться к Селине и снова стать её напарником. Если он захочет работать с Бэтменом, пока его помощь не перестанет требоваться. Когда бы этот момент не наступил.

***

Как только Дик вернулся, он сразу заметил, что что-то изменилось. Бэтмен был на складе один, но вместо того, чтобы отмечать что-то на большой карте Готэма или слушать отчёты, которые до сих пор передавали по рации, он стоял в совсем другом углу и смотрел на… в пространство, в самом деле. Дик сглотнул. Он догадывался, к чему всё это. Бэтмен заговорил первым, не глядя на него: — Брюсу Уэйну пора вернуться в Готэм, — сказал он. — Ему нужно быть на виду, пока идёт отстройка. У ЛексКорпа не должно быть никаких шансов на то, чтобы вмешаться. Дик кивнул. — Разумно, — его голос остался твёрд, но голова закружилась. Брюс собирался вернуться. К своей двойной жизни, к Брюсу Уэйну, выдающемуся горожанину днём, и Бэтмену, защитнику Готэма ночью. К той жизни, которая у него была, пока Дика не было рядом. Ему вдруг стало трудно дышать. Он попытался убедить себя, что это было по меньшей мере глупо. Его тоже ждала своя жизнь. Он говорил с Селиной всего один раз после того, как Брюс раскрыл ему свою личность и существование пары работающих мобильных телефонов заодно, но снова связаться с ней будет несложно. У него ещё оставался небольшой денежный запас и, если уж на то пошло, кучка прибережённых после землетрясения ценностей. Он мог бы отправиться куда-нибудь на время. Туда, где тепло, где есть проточная вода и кабельное. Но уехать он мог и пару месяцев назад. Тогда, в разгар кризиса, было очень легко объяснить то, что он остался. А как он собрался объясняться сейчас? — Значит, ты будешь теперь проводить куда больше времени как Брюс Уэйн, — сказал он. — Скорее всего, — ровно ответил Бэтмен. — И особняк будешь отстраивать. — Весьма вероятно. Дик медленно кивнул, стараясь совладать с паникой, которая грозила вот-вот его захлестнуть. — Значит.. значит мне пора думать о том, что делать дальше. То есть, ты скоро и без меня сможешь обходиться. Он замолчал на целую минуту, отчаянно надеясь, что ему возразят. Бэтмен ничего не сказал. В конце концов Дик прочистил горло. — Я не думаю… — вышло очень жалко, поэтому он откашлялся ещё раз. — Я не думаю, что смогу снова промышлять в Готэме. То есть, только не после всего… Я бы этого не хотел. Молчание. — Или я мог бы не возвращаться к своей работе совсем, — вырвалось у него. — Я мог бы… Мы неплохо сработались. Бэтмен наконец глянул на него, и на долгий обнадёживающий миг Дику показалось, что тот заговорит, но Молчание. — Может, скажешь что-нибудь уже? — вскипел наконец Дик. — Последние десять лет ты мне рассказывал, что у меня есть выбор, а теперь, когда я наконец его сделал, ты ведёшь себя так, словно тебе наплевать? — Дик запустил руку в волосы. – Ты вообще хочешь, чтобы я остался? Бэтмен дальше молчал, и Дик уже собирался разочарованно вздохнуть, когда тот медленно стянул с лица маску. Даже спустя восемь месяцев сердце Дика всё равно каждый раз пропускало в этот миг удар. Бэтмен подошёл к нему неспешно, и на секунду взял его лицо в свои ладони, прежде чем сомкнуть руки на его затылке. — Я хочу, чтобы ты остался, — хрипло сказал он и накрыл губы Дика своими, целуя его так же неистово, как тогда, в первый раз. Дик попятился под его напором, пока не упёрся в край старого верстака. Он подтянулся, цепляясь за плечи Брюса, чтобы можно было прильнуть к нему, и не желая делать что-либо ещё. — Я хочу, чтобы ты остался со мной, — шепнул Брюс в щёку Дика. Он спустился ниже, к его шее, не сбавляя напор, но загладил самый болезненный укус поцелуем. У Дика мелькнула шальная мысль сказать ему, что не у всех, вообще-то, костюмы с высоким горлом, но руки Брюса уже шарили по его спине в поисках границы между верхней и нижней частями костюма, и ему стало наплевать, что кто-то может увидеть засос позже. — Я хочу, чтобы ты выходил со мной на улицы, – сказал Бэтмен, скользнув рукой в перчатке под костюм Дика. – Я не хочу думать о том, что так ты будешь подвергаться опасности, но я хочу, чтобы ты был со мной по ночам. Дик попытался закинуть ногу Брюсу на талию, но тот лишь твёрдо её убрал. Прежде чем он смог хоть как-то возразить, Брюс развернул его и притянул спиной к себе, снова целуя в шею. Его руки (в перчатках, боже, этих перчатках) двинулись вверх по груди Дика, поглаживая и щипая; одна медленно гладила его по животу, вторая скользила всё выше, к горлу. Брюс убрал руки на мгновение. Что-то упало на пол, и рука уже без перчатки коснулась его шеи. — О чёрт, — выдохнул Дик, откидываясь назад. Он запустил руку в волосы Брюса и мысленно вознёс благодарности той высшей силе, которая создала эту руку, которая так крепко обвилась вокруг его талии, удерживая на месте. – Ладно. Возможно, я тебе верю. Он почувствовал, как Брюс улыбнулся ему в шею, а затем его снова толкнули на стол. — Я хочу, чтобы ты остался со мной, — сказал Брюс, спуская с бёдер Дика его костюм, — Или там, где мы заново отстроимся. Я хочу тебя, — он прошёлся рукой по заднице Дика, легко сжал её и тут же отступил, на каких-то полшага, но достаточно, чтобы Дик почувствовал себя обнажённым. Он безошибочно распознал на слух, как Бэтмен вытащил что-то из своего пояса и… — Есть хоть что-нибудь, что ты там не носишь? — выдохнул он, когда его коснулись смазанными пальцами. Бэтмен усмехнулся и склонился над ним. — Никогда не знаешь, что и когда тебе пригодится. – сказал он Дику и несильно прикусил его ухо. — О Боже, — Дик толкнулся назад, когда Брюс добавил второй палец, — Только не говори мне, что ты так шутишь. Единственным ответом был ещё один смешок и стук чего-то тяжёлого о пол. Дик понадеялся, что это был пояс, потому что если Брюс до сих пор его не снял, придётся самому… Пальцы исчезли, их заменило нечто куда большее и горячее. Брюс двигался медленно, слишком медленно. Дик нетерпеливо подался назад и о боже, да, наконец-то. Брюс снова придержал его рукой на месте и наклонился, накрывая его своим телом. — Я хочу, чтобы ты остался, — шепнул он. — Почти убедил, — Дик попытался изменить ритм, чтобы Брюс двигался хоть немного быстрее, хоть немного сильнее, ну хоть что-то, но тот только ухватил его за бедро, удерживая на одном месте. — Чёрт дери, — простонал Дик. — Как скажешь. — Какой жуткой ошибкой было развивать твоё чувство юмора. Плащ Бэтмена укрыл их тяжёлыми складками. Дик вцепился в край стола и толкнулся навстречу движениям Брюса. За это он получил крайне довольный вздох. Брюс уткнулся носом в его затылок. Дышал он так же неровно, как и сам Дик, и уже почти перестал сдерживаться. — Брюс, — выдохнул Дик, — Я лю… Но он всё ещё не мог сказать этого – Брюс мог замереть и отстраниться, и Дик не мог рисковать сейчас, только не когда тот делал сейчас рукой то, почти наверняка было запрещено законодательством в половине штатов. Нельзя было рисковать сейчас, когда Брюс наконец сказал… — Я хочу остаться, — сказал он вместо этого. — Так оставайся, — ответил Брюс, подкрепляя каждое слово очередным толчком. – Останься со мной. Ты нужен мне здесь. Одно-единственное слово, одна небольшая перемена в словах Бэтмена – и этого оказалось достаточно. Дик закусил губу, кончая, потому что не знал, что за имя может вырваться у него сейчас, не зная, имеет ли теперь это какое-то значение, но опасаясь одним неловким взмахом разрушить всё, к чему они пришли. Брюс вцепился в его бёдра, наверняка оставляя пальцами синяки. Он глухо застонал (и это, наверное, было единственным подобием утраты контроля, какое он себе позволял) и упал всем весом на Дика. Когда они наконец смогли перевести дыхание, Брюс осторожно поднялся. Дик выпрямился и поморщился, отталкиваясь от стола, но он не стал поворачиваться, пока они приводили себя и свои костюмы в относительное подобие порядка. Брюсу нужно было заново взять себя в руки, и Дик не собирался ему мешать. Он принялся было растирать затёкшую шею, но рука в перчатке убрала его собственную и стала разминать мышцы. — Спасибо, — господи, до чего же здорово. Через пару мгновений он всё-таки повернулся к Бэтмену лицом. Он уже надел маску, пояс снова был надёжно застёгнут, и теперь только тот, кто подобрался бы к нему совсем вплотную, мог унюхать, что занимался он чем-то кроме погони за очередным мерзавцем. Но всё же Дик теперь знал всё, что ему было нужно знать, и не только потому, что его только что оттрахали почти до бессознательного состояния. Дик улыбнулся. — Итак, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы я остался, — он не спрашивал. Брюс попросил его остаться, сказал, что Дик нужен ему здесь. Ему предстояло получить ответы ещё на сотни вопросов, но по крайней мере на один из них ответ у него уже имелся.