Другая сторона Лондона

      Утром я просыпаюсь раньше Зейна с мыслью, что сегодня не пойду ни в какую школу. Я поднимаю голову с груди своего парня и оглядываюсь. Комната все та же, что и вчера: стол, заваленный чем попало; открытая дверь в ванную, где такой же бардак. Зейн не чистюля и это видно.       Я аккуратно поднимаюсь, чтобы не разбудить парня. Внизу живота нарастает ноющая боль, которая пугает меня. Ева говорила, что это больно, но ничего про то, что будет после. Когда я двигаю ногами и спускаю их с кровати, то такое ощущение, будто миллион кинжалов впивается в тебя. Мне хочется свернуться калачиком и забраться в угол комнаты, чтобы плакать до скончания времен. Неожиданно в голову приходит вопрос, будет ли больно так каждый раз. Опять же, Ева рассказывала, что последующие разы будут безболезненными, но она же не работала проституткой.       Глазами ищу свою одежду и обхватываю себя руками. Мне нужно сегодня вернуться домой до полудня, чтобы успеть застать Тедди и дать ему напутствующих слов для выступления на празднике в подготовительной школе. Я думаю о том, чтобы пойти с ним и поддерживать его из зала, но откладываю ее, пока не приду домой и не оценю свое состояние. Сегодня я должна вернуться в клуб и сказать Эллен, что все сделано, тогда эта «работа» будет моя.       Нахожу одежду по частям и одеваюсь. Быстро пишу записку Зейну, что проснулась первой и ушла домой из-за Тедди, а так же сильно люблю его. Последний раз смотрю на сопящего парня и выхожу с улыбкой на лице из комнаты.       Дом Зейна находится не так далеко от моего: парк, где мама в детстве гуляла со мной, когда на улице была хорошая работа; две улицы и через школу, где учится Тедди, а дальше еще одна улица, и я дома.       Этот дом достался папе после того, как дедушка и бабушка переехали в Манчестер. Удивительно, что на окраине такого живого Лондона есть такие тихие районы. Этот дом был один из первых, которые построили в этом районе, поэтому он выглядел ужасно, когда мы переехали в него. Тогда мне было всего лишь два года, а квартира была маленькой для нас, но когда бабушка предложила этот дом, то папа был на седьмом небе от счастья. Немного ремонта, и мы перестали отличаться от всех соседей, но папа не был таким богатым, чтобы обустроить его внутри. Поэтому внутри было обычно для всех, но необычно для нас. Совместимость стилей, которые в принципе не совместимы, поражали отца, он любил это, что-то необычное.       Я открываю дверь и захожу в дом. Крики с кухни доказывают то, что все уже проснулись и готовят Тедди к выступлению. Снимаю ботинки и иду на звуки. Папа сидит за столом и, читая газету, успевает шутить с Тедди. Мама хлопочет около плиты и виляет бедрами под музыку из радио. Я счастливо улыбаюсь и облокачиваюсь о косяк. - Мэл! - кричит Тедди и спрыгивает со стула, несясь ко мне. - Ты вернулась!       Он подпрыгивает, и я поднимаю его на руки. Мальчик смеется и счастливо обнимает меня за шею. Мама оборачивается и смотрит на меня, кивая на блины. Я согласно отвечаю, и она достает еще одну тарелку. - Как Зейн? - спрашивает папа, когда я вместе с Тедди на руках сажусь за стол. - Давно я не видел его. - Он в порядке, - я улыбаюсь ему, и мама ставит кружку кофе передо мной. - Спасибо, - я благодарно смотрю на нее. - Почему ты не в школе? - мама вытирает руки о полотенце и выключает плиту. - Сегодня не получилось, - я тихо говорю, пока Тедди играет с моими волосами и дергает за них. - Тед! - прикрикиваю я, когда он делает мне больно, и отпиваю напитка. - Прости, - он виновато пожимает плечами. - Я одеваться! - кричит он и спрыгивает с моих колен, а затем, схватив один из моих блинов, убегает наверх.       Мама и папа смеются, а затем замолкают. И появляется та самая гниющая тишина, которая появляется, как только Тедди уходит. Мне становиться не по себе, и я перестаю есть блины. Кусок в рот не лезет, когда они молчат.       Раньше все было не так. Мама всегда рассказывала о своих проколах на работе, а папа травил шутки про своих друзей или коллег. Но раньше мама не болела, а папа не закрывался в себе. Это так страшно. Потерять все в один миг. Вот ты живешь обычной жизнью подростка, у тебя есть все: мама, папа, брат, друзья, парень. Но в один прекрасный момент все переворачивается, словно в дешевом сериале. И ты отказываешься верить в то, что происходит, пока реальность не бьет тебя жестоко по лицу. Меня она бьет каждый раз, когда Тедди уходит из комнаты. - Ты должна ходить в школу хотя бы иногда, - говорит папа. - Вообще-то, я хотела пойти сегодня с Тедди в школу, проводить его, а ты бы спокойно поехал на работу, - я допиваю кофе и встаю, чтобы отнести посуду в мойку. - Я помою, - восклицает мама и вскакивает со стула. - Это единственное, что занимает меня сейчас, - она грустно улыбается.       Тедди спускается с огромным чемоданом, разбивая эту пессимистичную обстановку. Почему никто из них не верит в то, что мама будет жить? Почему я должна верить за них всех? - Я готов, пап, - он радостно улыбается, натягивая шапку Робин Гуда. - Сегодня я тебя отведу и буду с тобой, Тедди, - я сажусь напротив него на корточки и застегиваю костюм. - Только переоденусь, - он радостно кивает и обнимает меня. - Генри, отвезешь меня в больницу? - спрашивает мама, заканчивая с посудой. Папа что-то бормочет и соглашается. - Что случилось, мам? - Тедди встревоженно смотрит на маму, а я тяжело вздыхаю. Им не стоит говорить об этом при нем.       Я не знаю, какую они ложь на этот раз ему вешают на уши, потому что убегаю в свою комнату. Моя спина касается двери, и я пытаюсь подавить эти чертовы слезы. Почему я одна забочусь о психике Тедди? Неужели трудно говорить это, когда его нет рядом?       Снимаю свитер, в котором хожу второй день, и натягиваю черную майку с рубашкой в горошек. Хватаю сумку и складываю туда телефон и деньги на мороженное после выступления. Набираю воздуха в легкие и выхожу из комнаты. Когда я спускаюсь, Тедди сидит в прихожей на табуретке и разбивает ногами воздух. Он весело смеется, замечая меня, и спрыгивает, чтобы надеть свой тяжелый рюкзак. - Удачи, - мама целует его в макушку.       Мы выходим из дома, и они махают нам руками, а у мамы появляются слезы.       Но я знаю, что это за слезы.

***

      Я сидела в первом ряду и наблюдала за маленьким Робином Гудом, когда мой телефон загудел. Я, извиняясь и посылая успокаивающий взгляд Тедди, вышла в коридор. Мои глаза сканировали экран телефона и фотографию Зейна на звонке. Я была так увлечена тем, что скажу ему, что врезалась в кого-то.       Не успеваю хоть что-то сообразить, как сильные руки подхватывают меня, спасая от падения. Я поднимаю свой взгляд и сталкиваюсь с изумрудными глазами, которые досконально изучали меня.       Мое сердце ускоряет темп, когда я ощущаю теплые руки у себя на талии, а затем они помогают принять горизонтальное положение. Парень криво улыбается и отстраняется. - Тебе стоит смотреть на дорогу, а не в телефон, - он говорит медленно, как будто читает заклятие. - П-прости, я не хотела. Я-я з-задела тебя? - не узнаю себя. Я начинаю заикаться, еще больше волнуясь перед ним. Я выглядела сейчас глупо, слишком глупо.       Он выглядел так дорого. Его парфюм, наверное, стоил только как мои все вещи. Черные брюки, расстёгнутая до пупа рубашка, а сверху пиджак. Мои потертые и заношенные вещи не сравняться с его. И мне захотелось провалиться сквозь землю. Мне стало стыдно за себя и за свой внешний вид первый раз в жизни. - Я – Гарри, моя кузина играет в сегодняшнем спектакле, - он протягивает мне руку, улыбаясь. А я боюсь дотронуться до него, потому что думаю, что это слишком дорогое для меня действие. - Ты проглотила язык? До меня резко начинает доходить, я видела его в нашей школе. Кажется, кто-то шептался о нем. - Мэлори, - я касаюсь его и чувствую маленький заряд, который проходит через все тело. Я отдергиваю руку, чувствуя себя виноватой перед Зейном, о котором забыла. - У тебя кто-то выступает? - он облокачивается плечом о стену и внимательно смотрит мне в глаза. - Д-да, Тедди – мой брат, - я отвожу взгляд, а он смеется. Мой телефон снова звонит, и я смотрю на экран, а когда поднимаю голову, то уже не замечаю Гарри.