Это моя комната! (It's my room!)

Гермиона направила мерцающий конец своей палочки на Малфоя. Хогвартс был настолько огромным, со всеми его коридорами и двигающимися лестницами, что потеряться в нем было делом несложным. Казалось, прошла вечность, прежде чем Гермиона увидела в темноте еле различимую фигуру Малфоя. — Куда ты идешь? – спросила она. — Патрулирую коридоры, как и всегда, — объяснил Малфой и моргнул, пытаясь привыкнуть к свету палочки. — Сейчас уже за полночь. Ты уже давно должен был закончить обход. — Иногда он затягивается, сама знаешь. Гермиона с подозрением наблюдала за его беспокойными движениями. Несмотря на то, что он пытался говорить пренебрежительно и равнодушно, его лицо выдавало беспокойство ее присутствием. Он явно не собирался никуда отсюда уходить. Гермиона решила изменить тактику: может, если она будет с ним честна, то и он тоже расскажет ей правду. — Я видела письмо твоего отца, — намекнула она. — И? – ответил Малфой, притворяясь, будто не понимает, что она хочет этим сказать. — Мне несложно было его расшифровать. Сегодня очередное собрание Пожирателей, и ты идешь на него, — прямо сказала Гермиона, ожидая, что он будет удивлен, однако Малфой даже бровью не повел. — Я никуда не иду. Я просто патрулирую коридоры. — Тогда я пойду с тобой, — она демонстративно встала рядом с ним. Видимо, Гермиона начинала действовать ему на нервы, потому что он постепенно терял свое хладнокровие. — Грейнджер, я надеюсь, ты понимаешь, что тебе лучше отстать от меня, — прошипел Малфой. — Нет, я не позволю тебе уйти на собрание, — твердо сказала Гермиона. Она не могла оставить его одного — это противоречило всем ее убеждениям. Она остановит его любым способом. Видя ее настойчивость, Малфой сдался: — Это тебе не чаепитие, которое ты с легкостью можешь пропустить. Если я не пойду на собрание, то даже не знаю, что они со мной сделают. — Я не могу позволить тебе уйти. Я же сказала, что остановлю тебя, если придется, — Гермиона подняла палочку. – Экспеллиармус! Волшебная палочка вылетела из руки Малфоя и упала между лестницами, исчезая в глубинах замка. Было невозможно понять, куда она пропала, особенно в темноте. Обезоруженный Малфой смотрел на Гермиону, словно пытаясь угадать, что она предпримет дальше. Она думала о том же. Сможет ли она убедить его словами или ей придется использовать против него другое заклинание? Нужно ли ей оглушить его, чтобы он точно не смог пойти на собрание? Но как она потом потащит его в комнату? И что с Малфоем сделает Волдеморт, если он не явится на собрание? Неожиданно над ними раздался странный рев. Гермиона взглянула наверх, пытаясь понять, что происходит, но ничего не увидела. Как только она решила, что ничего не случилось, рев повторился снова. — Что это? – спросил Малфой. — Может быть, химера. Нужно посмотреть. Возможно, потому, что Гермиона была сейчас единственной, кто имел при себе палочку, Малфой безропотно повиновался ей. Она пропустила его вперед, чтобы быть уверенной, что он уже точно никуда не уйдет, воспользовавшись темнотой. И хотя отношения у них сейчас были не особо хорошие, они все же оставались старостами школы, и это было их обязанностью – следить, чтобы в замке все было в порядке. Они поднялись на седьмой этаж и сразу поняли, откуда доносился странный рев. Это была комната, которую Гермиона до этого никогда не видела. Возможно, она только что там появилась: в Хогвартсе было все возможно. Теперь, когда они были близко к источнику звука, Гермионе он показался похожим на собачий лай. По команде Гермионы Малфой открыл дверь, и они оба зашли в комнату. Дверь за ними тут же закрылась. Здесь было даже темнее, чем в коридоре. Гермиона пыталась оглядеться, используя свет от палочки. Она с трудом различила, что перед ними лежит что-то большое. Она поднесла палочку и обнаружила, что у этого существа были мех и хвост. Тут оно развернулось, и Гермиона немедленно узнала трехголового пса, который совсем не изменился с их прошлой встречи: три головы и несколько дюжин острых зубов. — Пушок! – выдохнула она, не веря своим глазам. Она надеялась, что больше никогда не увидит его. Видимо, он каким-то образом сумел попасть обратно в замок, после того как Хагрид выпустил его в Запретный лес. — Ты называешь это чудовище Пушком? — удивленно заметил Малфой. Пушок явно был недоволен их визитом. Гермиона знала, что времени отвечать Малфою нет, и попыталась объяснить ему единственный способ, которым можно было усмирить Пушка: — Нужно, чтобы играла музыка… И тут мощным вздохом Пушка палочку вырвало из ее руки. Гермиона почувствовала, как острые когти царапают ее кожу. Перед глазами все стало расплываться. Она упала на кирпичный пол. Последнее, что она запомнила — холод, исходящий от камней. * * * Гермиона медленно открыла глаза. Голова болела, и она осторожно потерла ушибленное место. В ушах у нее стоял странный тихий звон. Не уверенная, где находится, Гермиона попыталась осмотреться. Слабый луч света слегка освещал комнату, открывая ее взору кирпичные стены и пол. Постепенно Гермиона начала вспоминать, что произошло: преследование Малфоя, его последующее разоружение, странный звук и неожиданная встреча с Пушком. Тут она снова увидела перед собой огромного пса и испуганно от него отскочила. Однако быстро успокоилась, осознав, что пугающее животное сейчас спало мирным и глубоким сном. Затем она заметила Малфоя, которого заставила пойти с собой в эту комнату; он сидел рядом с трехголовой собакой. Неожиданно Гермиона поняла, что странный тихий звук, который она вначале приняла за звон в ушах, это его голос. Малфой тихонько напевал какую-то мелодию. — Грейнджер, ты можешь встать? – пропел он, пытаясь сохранить ритм мелодии. Она кивнула, встала и направилась к двери. Малфой же встал с трудом. Он хромал из-за того, что его правая лодыжка была сильно повреждена. Гермиона подхватила его пение. А потом, когда Малфой добрался до двери, они оба вышли из злосчастной комнаты. Малфой прижался спиной об закрывшуюся за ними дверь. Было видно, что он ужасно вымотан. — Что случилось? – спросила Гермиона. — Этот «Пушок» сломал твою палочку, а потом решил напасть на меня, — хрипло ответил Малфой. – Ты сказала, что нужна музыка, и мне ничего не оставалось делать, кроме как петь всю долбаную ночь. Гермиона удивленно на него взглянула: — Но ты же мог уйти из комнаты. — Иногда ты слишком забывчива для умной девушки. Я как-то не мог нести тебя, когда у меня нога повреждена. Ее глаза расширились от удивления: — Ты пел всю ночь, чтобы сохранить мне жизнь? — Не драматизируй. Неудивительно, что все считают Поттера святым, если вы из любого пустяка делаете подвиг. И хотя Малфой не хотел признаваться, что он сделал что-то хорошее для нее, Гермиона была глубоко тронута его поступком. Если бы ей нужно было выбрать человека, который бы спас ее, она бы никогда не остановила свой выбор на Малфое. Ее друзья еще могли спасти ей жизнь, но Малфой! Неожиданно она вспомнила, зачем вообще пошла вместе с Малфоем: он же собирался на собрание Пожирателей Смерти. И пропустил его. — Но что насчет собрания? Они тебе что-то сделают? – взволнованно спросила Гермиона. Ей совсем не хотелось, чтобы Малфою причиняли вред, тем более из-за нее. — Я не знаю. Я все еще жив, так что… — неожиданно его голос изменился и стал жестким и холодным. – И даже не думай затащить меня в это место еще раз, мерзкая грязнокровка! — Что? – спросила Гермиона, удивляясь неожиданной смене его настроения, но тут услышала позади себя голоса. — Гермиона! – прокричал Гарри. К ним приближалась целая группа гриффиндорцев и слизеринцев, из чего Гермиона сделала вывод, что зельеварение должно было вот-вот начаться, поскольку этот урок всегда был совместным у этих двух факультетов. — Крэбб, Гойл, помогите мне добраться до больничного крыла, — приказал Малфой своей свите, и они немедленно ему повиновались. — Мы так волновались за тебя. Когда ты пропустила первый урок, мы сразу поняли, что что-то не так, — сказал Рон. — У тебя кровь идет. Ты в порядке? – Гарри с подозрением посмотрел на удаляющегося старосту. – Малфой тебе что-то сделал? — Нет, Гарри, он… — Гермиона сама еще не могла в это поверить. Он ничем ей не навредил. Он спас ее. * * * День был долгим. Сначала Гермиона с Гарри и Роном пошли к мадам Помфри и провели в больничном крыле огромное количество времени, пока колдомедик залечивала рану у нее на голове. Затем они пошли к Хагриду, чтобы обрадовать его новостью о возвращении Пушка в Хогвартс. Полувеликан долго умилялся, говоря, что Пушок скучал по своему дому. В конце концов друзья убедили его, что трехголовому псу нужно подыскать место получше, чем Запретный лес. Гермиона все еще не могла поверить, что ученики Хогвартса путали Пушка с химерой. Между этими двумя существами была ощутимая разница. Видимо, страх затуманил их разум, и они не могли здраво оценить, кто же находился в той мрачной комнате. Гермиона подошла к комнате Малфоя, вежливо постучала в дверь и лишь после этого решилась зайти. — Как ты? – спросила она и села на стул рядом с его кроватью. — Лодыжка была сломана, но Помфри вылечила ее, так что я буду в порядке, — ответил Малфой, лежа на кровати. – Как твоя голова? Надеюсь, из-за травмы оттуда не пропали все те миллиарды вещей, которые ты знаешь? — Малфой, неужели ты и правда заботишься о моем самочувствии? — Просто хочу знать, нужно ли мне будет готовиться к тому, что на уроках ты снова включишь занудную всезнайку? — Мадам Помфри вылечила меня. Так что я останусь прежней. — Кошмар! – воскликнул Малфой трагически, и они оба засмеялись. Гермиона прокашлялась. Она хотела выразить ему свою признательность за спасение, но когда дело касалось Малфоя, это было трудно сделать. Он не любил говорить о том, что хорошего он сделал для нее, будто бы хотел притвориться, что этого никогда не происходило. Возможно, он стыдился того, что помогал магглорожденной. Но в этот раз Гермиона не могла оставить все как есть. То, что Малфой сделал, очень много для нее значило, и она хотела выразить ему свою благодарность. — Малфой, я хотела… что ты сделал вчера ночью… — она пыталась найти правильные слова. – Никто никогда не делал для меня ничего подобного. Спасибо. — Ну, я не знаю, что на меня нашло, но, думаю, это не самая ужасная вещь, для которой мне пришлось использовать свои вокальные способности. Гермиона улыбнулась. Во всяком случае, в этот раз он принял ее благодарность, ну, вроде бы. — Ты же никому не расскажешь? – быстро добавил он. – Это бы сильно подпортило мою репутацию. — Не расскажу. Она почувствовала неожиданную близость к Малфою, который сейчас выглядел таким уязвимым. Ее охватило странное желание – крепко-крепко его обнять. «Он Пожиратель Смерти. Не забывай, что он Пожиратель Смерти», — напомнила она себе. Он бы наверняка до смерти испугался, если бы она попыталась его обнять, но все же ей казалось, что он бы не отказался от объятия. Гермиона поспешно задала ему другой вопрос, который ей нужно было с ним обсудить, пытаясь отвлечь себя от ненужных мыслей: — А что с Пожирателями Смерти? Они… — Я послал им письмо, в котором говорится, что Дамблдор меня заметил и я уже больше не мог покинуть замок. — Ты собираешься пойти на следующее собрание? Гермиона посмотрела ему прямо в глаза. Неловкая тишина наполнила комнату. Видимо, Малфой не хотел давать ей ответа, который бы ее не устроил, но и врать тоже не хотел. С Малфоем было так сложно. Когда вокруг не было слизеринцев или гриффиндорцев и ничто не напоминало о войне, то проблем в общении не возникало. Кажется, с ним Гермионе нравилось проводить время больше всего. Он действительно нравился ей, и она заботилась о нем намного больше, чем ей того хотелось. Она знала, что он тоже может быть заботливым и милым. Но в то же время он был Пожирателем Смерти, то есть олицетворял все, что Гермиона презирала. Малфой был парадоксом. Пожиратель Смерти с добрым сердцем. — Я пойду, чтобы ты мог отдохнуть, — наконец решила Гермиона и поднялась со своего места. Она уже закрывала дверь, когда Малфой окликнул ее: — Я не хотел такой жизни. — Тогда выбери другую.