Это моя комната! (It's my room!)

Гермиона часто говорила себе, что скоро все закончится. Она правда думала, что по прошествии нескольких дней школьники перестанут поддразнивать ее и Малфоя. Но они не перестали. И чем чаще они это делали, тем больше Гермиона понимала, что у нее начали появляться совсем ненужные желания. Ей очень хотелось утешить Малфоя, обнять его. Но она знала, что он этого не позволит. Гермиона все еще видела в его серебряных глазах злость на нее, но она не могла его винить за это. Если бы он сделал что-то подобное с ней, она бы ему такого не простила. Проходили дни без Малфоя, и Гермиона очень старалась занять себя чтением книг или общением с друзьями, но ее мысли все равно постоянно возвращались к нему. С каждым днем она скучала по нему все больше и больше, и в конце концов ей пришлось признать один факт, который она очень долго не хотела признавать. Сначала Гермиона была постоянно занята Малфоем, потому что хотела выжить его из их общей комнаты. Затем она постоянно использовала на нем различные заклинания, потому что, как сама себя убеждала, ей нравилось узнавать новые заклятия и практиковать их, да и вообще было интересно посмотреть на реакцию Малфоя, чем тот отвечал ей. Гермиона придумала себе так много оправданий. Она постоянно смотрела на него, потому что ей нужно было знать выражение его лица, чтобы понять, что он замышляет. Она никому не сказала о его Метке, потому что была добрым человеком и считала, что все заслуживают второго шанса. Во время бала ей нравилось проводить с ним время, потому что ей было так грустно, что общение с любым человеком уже успокаивало ее. Она не хотела отпускать его руку, потому что ей нравилось держаться за нее. Она провела с Малфоем День Святого Валентина, потому что никто больше ее не пригласил. Она поцеловала его в щеку, потому что так полагается делать в конце свидания. Она скучала по нему, когда он был в Дурмстранге, потому что не привыкла быть в комнате без соседа. В конце концов, в последние дни она хотела подойти к нему и поцеловать его лишь потому, что чувствовала перед ним свою вину. И все это было ложью. Вместо всех этих причин ее поведение объясняла совсем другая, одна-единственная причина. Она, Гермиона Грейнджер, была по уши влюблена в Драко Малфоя. Она боялась своих чувств. Все-таки он был Пожирателем Смерти, и в случае войны им бы пришлось сражаться друг против друга. Кроме того, она боялась, что он не чувствует к ней ничего и только посмеивается над ней. А что говорить о реакции ее друзей? Возможно, Джинни бы еще поняла, но насчет Гарри и Рона Гермиона не была уверена. Они бы подумали, что она сошла с ума. Потому-то она запрятала свои чувства куда подальше, чтобы никто и никогда о них не узнал. Дав выпить Малфою Сыворотку Правды и услышав его признание, Гермиона была шокирована. Даже в самых смелых мечтах она не могла предположить, что он может ответить ей взаимностью. Но теперь уже было поздно. Он был очень зол на нее и совершенно не хотел иметь с ней ничего общего, что дал понять очень ясно. Гермиона твердо решила восстановить справедливость, даже если это значило, что ей придется забыть про свою собственную гордость. План пришел ей в голову сам собой, и она знала, что именно так она должна поступить. Несмотря ни на что. Глубоко вдохнув, Гермиона попыталась собраться с мыслями. Она была гриффиндоркой и никогда не сдавалась в битвах с Волдемортом, несмотря ни на какие опасности, что лежали перед ней. Из всех людей она как никто другой была способна пойти на любые жертвы. — У меня, Гермионы Грейнджер, старосты школы, студентки факультета Гриффиндор, есть объявление, — громко сказала Гермиона, пытаясь унять дрожь в голосе. Все ученики тут же оторвались от своих тарелок и уставились на нее. Гермиона почувствовала себя неуютно. «Давай же, ты сможешь». — Как вы все знаете, мы с Драко Малфоем никогда не ладили. Последние шесть лет мы только и делали, что издевались друг над другом или избегали друг друга. Но в этом году все вышло по-другому. Нам пришлось проводить вместе много времени, и я поняла, что мне он все больше и больше нравится. В конце концов я влюбилась в него, а в таком состоянии многие делают глупые вещи. Когда я допрашивала Малфоя недавно, на самом деле я перед этим дала ему любовное зелье… — Я так и знала! — истерично вскричала Панси. Гермиона отвлеклась и не заметила, что кто-то к ней приблизился. Неожиданно мягкое прикосновение к своей руке заставило ее обернуться. К ее удивлению, она обнаружила рядом с собой человека, которого раньше презирала и сейчас любила: удивленный Малфой стоял рядом с ней. — Ты с ума сошла? — прошептал он. — Ты что творишь? — Не беспокойся, я тщательно подготовила эту речь. Я собираюсь спасти твою репутацию. — Наврав всем? — в неверии спросил Малфой. — Не считая части про любовное зелье, я не вру. Его глаза расширились, когда до него дошел смысл сказанного Гермионой. — Ты не врешь? — спросил он снова, чтобы удостовериться, что правильно расслышал ее слова в первый раз. — Нет, — ответила Гермиона, стараясь не покраснеть. — Ты портишь мою речь. Она вновь повернулась лицом к столам факультетов. Краем глаза она видела, что Малфой все еще смотрит на нее в полном недоумении. Остальные ученики, судя по их виду, тоже были изрядно впечатлены выступлением старосты и с нетерпением ждали его продолжения. И Гермиона продолжила, вновь повысив голос: — Как я сказала, в тот день Малфой находился под влиянием любовного зелья и… — Она сделала любовное зелье только потому, что я попросил ее, — внезапно прервал ее Малфой. Гермиона была ошеломлена неожиданным добавлением речи Малфоя. Все ее планы по поводу заготовленного выступления исчезли, как утренний туман. Теперь она не имела ни малейшего понятия, что говорить и делать дальше. — Мы тайно встречались несколько месяцев, — вдохновенно врал Малфой, изобретая новые подробности на ходу. — Это случилось после квиддичного матча. Она хотела меня поздравить с победой над Гриффиндором, и когда увидела меня всего замыленного после игры, больше не могла сопротивляться и по уши влюбилась в меня. — А вот и неправда! — возмущенно воскликнула Гермиона, не веря тому, что Малфой в такой ситуации еще и подкалывает. — До этого он несколько раз предлагал сходить с ним на свидание, а я отказывалась, пока он не купил мне огромный букет роз, и только тогда все и случилось. — Я и правда так сделал. Но только потому, что заключил пари с Блейзом, что смогу очаровать любую девушку, какую захочу, даже ее, а она в это время уже была бесповоротно в меня влюблена, — Малфой защищался, как мог. — Но это случилось вскоре после того, как он осознал, что тоже влюбился в меня, — ввернула Гермиона новую ложь, надеясь, что она подходит к выдумкам Малфоя. — Он признался в споре и лишь тогда официально попросил меня начать встречаться с ним. И я согласилась. — Да, и после этого еще много, что случилось, — дьявольски усмехнулся Малфой, но под гневным взглядом Гермионы поумерил свой пыл. — Кстати, сейчас я объясню, зачем попросил ее сварить зелье… Я хотел знать разницу между настоящей любовью и той, что чувствуешь под воздействием любовного зелья. Поэтому я попросил Грейнджер сварить такое зелье и сейчас могу сказать, что без него… Гермиона уставилась на Малфоя, не понимая, зачем он остановился. Прежде чем она успела что-либо осознать, он уже прижимался своими губами к ее. Она не могла в это поверить. Они с Малфоем целуются? На глазах у всей школы? Но постепенно Гермиона отбросила мысли и отдалась поцелую. На несколько секунд она позволила себе забыть обо всем, включая студентов, которые на них глазели, и позволила этому моменту завладеть ей. Когда они закончили целоваться, Гермиона вновь вспомнила, что они все еще находятся в Большом Зале, в котором сейчас были все ученики. Она немедленно покраснела. — Без любовного зелья целоваться намного лучше, чем с ним, — продолжил Малфой. — Поэтому это будет для вас предупреждением. Не варите любовное зелье, оно не может сравниться с настоящими чувствами. Как старосты школы мы будем следить за вами. Реакция учеников была крайне разнообразной. Некоторые улыбались, другие смотрели на них с отвращением, третьи были в абсолютном шоке, и было даже несколько человек, которые зааплодировали. Малфой взял Гермиону за руку, и они вместе покинули Большой Зал. — Думаешь, они купились на это? — прошептала Гермиона. — Конечно, они же полные идиоты, — ухмыльнулся Малфой. — Я не знаю, смогу ли я вспомнить все то, что мы сейчас наговорили. — Гермиона, — неожиданно он стал серьезным, — неважно, как мы сошлись, главное — что мы сейчас вместе. — Гермиона? — переспросила она, улыбаясь. Он никогда не называл ее по имени. — Полагаю, раз уж мы встречаемся целых три месяца, то пора бы уже называть друг друга по именам. Или ты предпочитаешь Герм или Герми? — спросил Малфой лукаво. Гермиона посмотрела прямо ему в глаза, все еще не веря в происходящее. И тут на нее нахлынуло чувство некой уверенности. Малфой хоть и был абсолютно непредсказуемым, но рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. Неважно, как будут насмехаться остальные ученики, неважно, что скажут родители Малфоя — как раз по этому поводу Гермиона собиралась обратиться за помощью к Дамблдору; неважно, что скажут ее друзья — она подозревала, что Гарри, Рон и Джинни вскоре придут поговорить с ней об этом инциденте; и неважно, что там будет с Волдемортом. Гермиона знала точно, что все будет хорошо, потому что Малфой сейчас с ней и она не позволит ему уйти. — Гермиона — звучит отлично, Драко, и еще это значит, что теперь нам придется делать это, — она рассмеялась и потянулась его поцеловать.