Убежище

Пока Роза спала у него на плече, Доктор боялся пошевелиться, потом, она повернулась на другой бок, чуть отстранившись – тогда Доктор встал, накрыл ее своим плащом и спустился с чердака. Наваррский дремал, прислонившись к стене и завернувшись в плащ, но при его появлении тут же открыл глаза. -Идешь вызывать меня на дуэль? – поинтересовался он. Доктор невольно улыбнулся: -Не вижу смысла. У меня нет ни малейшего желания тебя убивать. Может, ты хочешь меня убить, но если ты это сделаешь, Роза едва ли будет рада. -Да, это я понимаю, - согласился Генрих, - но я не собирался тебя убивать. План в другом – ты вызовешь меня на дуэль, я выиграю, приставлю шпагу к твоему горлу и отпущу тебя с миром – женщины любят великодушие. -Хороший план, - признал Доктор, - вот только я не собираюсь вызывать тебя на дуэль. -А если выиграешь ты, я вернусь в Париж. – предложил Генрих. Доктор замер от неожиданности. -Согласитесь, выгодное предложение. -Не очень, - возразил Доктор, - во-первых, остается Конде – он не станет вам подчиняться. -Возможно, но если в Париж вернусь я – это в два раза упростит задачу. -И потом вы, сир, даете мне это обещание лишь потому, что уверены в своей победе, простите, но я не очень верю, что вы действительно вернетесь в Париж, если проиграете. -Я даю вам слово короля! -Вот это-то и настораживает. -За такие слова у меня есть основания вызвать вас на дуэль! – Генрих улыбнулся, - Но я вас понимаю. И, тем не менее, мне кажется это достаточно заманчивое предложение, чтобы рискнуть. Тем более вы, кажется, напротив уверены, что проиграю я. Доктор это обдумал и кивнул: -Хорошо. И как же мне вызвать вас на дуэль, сир? Бросить перчатку в лицо, или дать пощечину? -Обойдемся без сложностей. Будем считать, вы меня уже вызвали, - решил Генрих, - Кажется, дождь перестал, - заметил он, - пора всех будить, - как раз разомнемся перед тем, как продолжить путь, - он направился к лестнице, приставленной к лазу на чердак, и вдруг обернулся, - одно условие. -Какое, сир? – поинтересовался Доктор. -Не рассказывайте Розе о нашем договоре. Доктор улыбнулся: -Конечно, - отозвался он, - Она должна думать, что моей жизни угрожает опасность. Иначе не сможет проникнуться к вам благодарностью за ее спасение. Не беспокойтесь, я не расскажу. С другой стороны, он не собирался заставлять Розу бояться за него из-за «гениального» плана Наваррского по ее обольщению – Доктор просто мысленно позвал Клима. И когда через десять минут Роза спустилась с чердака и перекинулась с Доктором взглядом, он убедился, что она в курсе предстоящего. Наваррский будил дворян из своей свиты, радостно сообщая о дуэли. Впрочем, его радости никто не разделял. Обиньи и Телиньи, подхватывая друг друга, принялись читать королю мораль о безответственности, непозволительной для монарха. Впрочем, мораль на Генриха особого впечатления не производила. В конце концов Агриппа де’Обиньи подошел к Доктору и попросил о разговоре. -Не здесь, - произнес он, коротко взглянув на Наваррского, и вышел на улицу. Что ж. Дождь действительно перестал. Ветер стих. Но небо, кажется, стало еще темнее и ниже. И вокруг царила неестественная тишина – словно все замерло в ожидании. Доктору это не понравилось. -Откажитесь от дуэли, - попросил Обиньи, - я понимаю, что у вас есть причины… но Наварре нужен король, и нельзя сейчас придумать ничего глупее как дуэль. Если вы убьете Генриха… -Я не собираюсь его убивать, - поморщился Доктор, - просто проучу. -Проучите? – Обиньи озадаченно помолчал. -Я собираюсь заставить его признать поражение, - пояснил Доктор. -Проще его убить, - выдохнул Обиньи, - то есть… это очень непростая задача, сударь. Генрих отлично фехтует, а упрямства в нем точно хватит на десятерых, он едва ли признает, что проиграл, если будет в состоянии держать шпагу. -Ничего, я что-нибудь придумаю, - пообещал Доктор. Из дома, разговаривая о чем-то, вышли Роза и Наваррский. Доктор не без гордости отметил, что это не вызвало в нем никаких особых переживаний – вчерашний демон под именем «ревность» был благополучно изгнан. Затем появился хмурый Конде со свитой, Клим. Наваррский ожидал, что Роза будет встревожена предстоящей дуэлью, но она была совершенно спокойна. -Кажется, вы очень уверены в своем муже, - сказал он ей. Роза лишь пожала плечами: -Он победил сикоракса в битве на мечах, без обид, ваше величество, но, думаю с вами, он тоже справится. - Сикоракс? – переспросил Генрих. -Что-то вроде новой расы, - пояснила Роза, - неважно. -Так вы считаете, что ваш муж меня убьет… -Доктор? – улыбнулась Роза, - он не станет никого убивать без очень очень веской причины, да и в этом случае еще десять раз подумает, так что вы в безопасности, не бойтесь. -Я не боюсь! – возмутился Наваррский. -Ну и отлично, - улыбнулась Роза. Генрих отправился к Доктору. Они стали в позицию, и Наваррский немедленно кинулся в наступление. Он атаковал, заставляя Доктора пятиться, а тот лишь оборонялся. Умело, но все же. Вот-вот Доктор доберется до сарая и отступать станет некуда, и тогда… Доктор молниеносно сместился в сторону, сделал выпад – Генриху пришлось отбивать удар, хотя он не успел переместиться вслед за противником и это очень неудобно было делать – пришлось вывернуть кисть… И тут Доктор приподнял острие шпаги, как бы обвил ею оружие Наваррского и ударил. Рука Генриха на мгновение онемела, и он выронил шпагу. Секунду он стоял перед Доктором безоружный, понимая, что, по сути, поединок проигран. -Признаешь проигрыш, или поднимешь шпагу и попробуем еще раз? – поинтересовался Доктор. Если он поднимет шпагу, то даже если и выиграет, это будет не совсем честная победа. Если признает поражение… все внутри него этому противилось – да это было бы разумно и честно, но он не мог! -Я не буду поднимать шпагу, - сказал Генрих, - но если вы хотите выиграть, вам придется меня убить. Доктор насмешливо приподнял брови: -Я вовсе не настолько хочу выиграть, - отозвался он и, сунув шпагу в ножны, зашагал прочь. Глядя на спину удаляющегося противника, Генрих вдруг почувствовал подступающую ярость… Дело было не в проигрыше – ему приходилось проигрывать схватки, и никогда это не вызывало таких сильных переживаний, но, в тех случаях он проигрывал в результате долгого изматывающего соревнования, зная, что сделал все, что мог для победы, а сейчас у него всего за пару минут выбили из рук шпагу, словно у десятилетнего мальчишки еще не умеющего ее как следует держать. Генрих посмотрел на свою шпагу, валяющуюся в грязи, всего в паре шагов… Мысль, пришедшая ему в голову, была гадкой даже сама по себе, не говоря о ее воплощении, но уязвленное самолюбие кипело в нем, как лава, в вулкане готовом к извержению – и требовала выхода. Он кинулся к своей шпаге и схватил ее, но раньше, чем кто-либо сумел разгадать его намерения, тряхнул головой и объявил: -Что ж, господа, вы имели честь наблюдать самый короткий поединок в истории человечества, - и отправил шпагу в ножны. -Вы заблуждаетесь, сир, - Доктор остановился, повернувшись к Наваррскому, - бывали поединки намного короче. -Не удивлюсь, если вы, сударь, принимали в них участие, - хмыкнул Генрих. -Бывало и такое, - улыбнулся в ответ Доктор и, вернувшись к королю, протянул ему руку. Наваррский с сомнением поморщился. -Я хотел напасть на тебя сзади, - он сказал это тихо, едва ли кто-то кроме Доктора мог слышать, но все же сказал. Доктор кивнул: -Я знаю. Но ты этого не сделал. -И я все еще намерен произвести впечатление на твою жену, - чуть громче добавил король. -Удачи, - улыбнулся Доктор, - вам, Ваше Величество, она точно понадобится. Наваррский, наконец, пожал, руку Доктора. -Что с нашим договором насчет Парижа? – поинтересовался тот. -Технически, я не признал поражение, - заметил Генрих, - я сказал, что ты можешь убить меня, если хочешь победить, но ты не захотел. Доктор усмехнулся: -Разумеется. Что еще можно было ожидать от Генриха Четвертого. В этот момент по лесу пронесся оглушающий рев. Доктор подумал было о взлете реактивного самолета, но поскольку в шестнадцатом веке реактивных самолетов еще не выпускали… Небо вдруг словно заполыхало, засветилось огненно-красным – выглядело жутко – даже для Доктора, Розы и Клима – что уж говорить про остальных. Все замерли, задрав головы кверху и ожидая неизвестно чего. И вот высоко-высоко в небе появилась крылатая тень. Тень снижалась, стремительно увеличиваясь в размерах и вскоре стало ясно, что рев исходит именно от нее. -Боже… - пробормотал Генрих. -Это что, дракон? – подбежав, спросила Роза. -Не совсем, - отозвался Доктор, - но чисто технически… Да. Дракон. Нужно уводить всех в лес. Генрих! Но тот застыл, глядя на гигантского монстра, которого всегда считал порождением сказок. -Сир! – снова крикнул Доктор. Тщетно. -Дай я, - вмешалась Роза и с силой влепила Наваррскому пощечину. Это сработало. По крайней мере, он на нее посмотрел. -Вам положено меня защищать от драконов, а не пялиться в небо! – заявила Роза. -Уводим всех в лес! – распорядился Доктор, - Живо! Генрих, уже придя в себя, кивнул. В этот момент тень дракона накрыла хижину, сарай и всех находящихся рядом людей – над землей пронесся огненный смерч – пришлось упасть лицом в грязь, чтобы от него спастись. Хижина и сарай вспыхнули, раздалось конное ржание. -Лошади! – вспомнил Генрих и кинулся к сараю. Доктор, Роза, Клим, Обиньи и принц Конде бросились за ним. От сарая несло жаром за несколько метров, что, впрочем, никого не остановило. Генрих распахнул пылающие двери, вбежал внутрь. Отвязать лошадей такому количеству людей было делом минуты, перепуганные животные, едва почувствовав свободу, бросались прочь. С людьми было сложнее – хлипкий сарайчик начал рушиться – первой рухнула балка у входа – перегородив возможность выйти - крыша прогорела и на сено падали капельки огня. Неизвестно каким образом, но Клим нашел топор. -За мной! – скомандовал он, начиная прорубать стену. Ему удалось это сделать за несколько секунд и измученные дымом и жаром люди выбрались, наконец, на свежий воздух. Ну… относительно свежий – где-то не особенно далеко пылал лес – в воздухе пахло гарью. Генрих упал в мокрую траву, на спину. Он смотрел в бездонно черное небо и тщетно пытался побороть подступающее отчаянье. К нему постепенно приходило осознание боли в обожженных руках, но пока еще недостаточно, пока еще можно было просто лежать и не шевелиться. Лошади все разбежались – продолжать путь пришлось пешком. Впрочем, Генрих надеялся, что в ближайшей деревне удастся найти лошадей. Небо потемнело еще больше, хотя это казалось невозможным, казалось, наступил поздний вечер, хотя Доктор уверял, что еще недалеко перевалило за полдень. Идти через лес в сумерках было той еще задачей! Генрих долго боролся с болью от ожогов, пока Клим не предложил сделать обезболивающий укол, с удивлением обнаружив, что Наваррский не понимает – о чем речь. Доктор усмехнулся: -Клим, первые шприцы появились в середине девятнадцатого века, - пояснил он, - а сейчас шестнадцатый. -Да. Я понял, - отозвался Клим, с трудом припоминая лекции по истории медицины – кто бы знал, что они могут понадобится в практике. Наваррскому пришлось выслушать путанные объяснения Клима о том, что такое шприц и укол, и каким образом то и другое могут спасти от боли. Король смотрел на Клима, словно на алхимика со смешанным чувством страха и любопытства. -Проще будет, если я вам покажу, - безнадежно выдохнул, наконец, Клим. Наваррский колебался, но в итоге любопытство победило страх, и он кивнул. Сделали привал. Клим, под настороженным взглядом Наваррского набрал в шприц обезболивающего, предупредил, что нужно будет с минуту потерпеть – Генриха волновало не это – а неизвестный предмет в руках Клима, но все же он протянул ему руку и позволил сделать укол. Через несколько минут боль чудесным образом прошла. -Не иначе, вы занимаетесь колдовством, - улыбнувшись, заметил Наваррский. -Мне казалось, вы в колдовство не верите, - отозвался Клим. -До сегодняшнего дня не верил, - Генрих пожал плечами, - но коль по небу летает дракон – почему бы вам не быть колдуном. -Наверное, потому, что мне далеко до колдовства, - улыбнулся Клим, - через несколько часов боль вернется. -Ничего, как раз успеем добраться до деревни, - отозвался Наваррский. Мчаться на лошади – это он мог делать в каком угодно состоянии – даже если б была обожжена не одна рука, а все тело. А вот идти было тяжко – к этому он не настолько привык. Казалось, время остановилось – таким бесконечным казался этот воцарившийся в лесу сумрак. Вот ничего, доберутся они до деревни – поедят, отдохнут, утром проснуться и будет светло… Если честно, Генрих не верил почему-то в то, что так и будет… Но до деревни они добрались. К этому времени она уже догорала. От домов оставались лишь тлеющие угли и… не души. Генрих застыл на месте. Остановились и его подданные. -Что произошло? – глухо спросил король. -Ты знаешь, - отозвался Доктор, - во всех сказках, которые тебе рассказывали про драконов, они представлялись, как хранители несметных сокровищах, правда, у человечества уже давно неверные представления о сокровищах. Вы думаете, это золото и бриллианты, а это Время. Драконы – хранители Истории – и задача этого вернуть тебя в Париж. Наваррский сжал зубы: -Я не вернусь в Париж, даже если мне придется идти до самого Беарна пешком через спаленные деревни. -А не боишься прийти в Беарн и обнаружить там такое же пепелище? – поинтересовался Доктор. Король зло сжал кулаки и торопливо зашагал через деревню. Доктор пошел за ним, свита неуверенно двинулась следом. Наваррскому потребовалось минут десять, чтобы пересечь деревню и вот, он снова у зияющего тьмой леса. Вдруг ему показалось, что тьма будто шевельнулась. Генрих настороженно замер. Показалось… Но нет он ясно услышал какой-то шорох. И вот – ярким огнем вспыхнули два огромных глаза, тень явственно зашевелилась и выползла из-под деревьев. Дракон! Генрих невольно сделал шаг назад. -Стой на месте! – сухо распорядился Доктор. Он был прав. Генрих живо представил, как в панике бежит от дракона и как его слизывает выпущенный монстром огненный вихрь. Доктор прав – бежать бессмысленно. Может, если не шевелиться, дракон, как всякий зверь не тронет его какое-то время, может, этого времени окажется достаточно, чтобы придумать выход. -Я слышу его мысли, - изумленно сказал за спиной Наваррского Клим, - у дракона есть мысли? -Разумеется, - отозвался Доктор, - дракон – древнее и разумное существо, конечно у него есть мысли. Клим осторожно подошел к королю. -Сир, - произнес он, - знаю, это прозвучит безумно, но дракон хочет вам кое-что показать. -Что?! – Генрих, оторвав взгляд от глаз монстра, повернулся к Климу. -Он не может разговаривать, как человек. – спокойно пояснил тот, - но если вы подойдете и дотронетесь до него, то узнаете, что он хочет вам сообщить. -Подойти и дотронуться? – Генрих насмешливо поднял брови, - Только и всего?! – его колотило от едва сдерживаемого ужаса, он, признаться, был порядком удивлен, почему волосы на голове у него до сих пор не шевелятся. -Только и всего, - невозмутимо согласился тем временем Клим, и нетерпеливо тряхнул головой, - ну же, сир! Вам же не только безумно страшно, но и любопытно – так же безумно! Даже больше. Вы один из немногих людей, кто способен такое сделать. Решайтесь! Клим, без сомнения знал, что и зачем говорит. Любопытство и страх Генриха пребывали в полном равновесии, а слова про «немногих, кто способен» задели другие дремлющие струнки – честолюбие… -Почему бы и не поговорить с драконом… - усмехнулся король, - раз уж он просит… Сделав глубокий вдох, Наваррский шагнул вперед, потом еще раз и еще… от дракона его отделяло пять шагов и это были самые трудные шаги в его жизни. И вот перед ним лежащий на земле монстр – и все равно приходится задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза… Осталось дотронуться… Генрих проглотил подступивший к горлу ком, резко выдохнул и коснулся твердого, как камень драконьего носа. Все тело тут же пронзила невыносимая боль – словно по его жилам теперь текла горячая драконья кровь, но зато он увидел… Вся его жизнь развернулась перед ним гигантской пестрой лентой – люди и события, любовь, предательство, сражения, трон Франции – его трон и пронзивший его сердце нож убийцы… Наваррский без сознания рухнул на выгоревшую траву. Дракон взмыл в небо, а подданные бросились к королю. Генрих пришел в себя почти сразу, сел. -Анри, - позвал он кузена. -Да, сир, - отозвался принц Конде. -Вы сейчас продолжите путь в Наварру, все остальные последуют с вами. -Что?! – вмешался Ларошфуко, - А ты?! -Я вернусь в Париж, Франсуа, - тоном, нетерпящим возражений заявил Генрих, - поверь мне, так нужно, - он поднялся на ноги. -Вернешься в Париж?! – воскликнул Обиньи, - Ты с ума сошел?! Тебе нельзя в Париж!!! -Со мной все будет в порядке, - уверенно возразил Генрих, - это вам всем нельзя… Обиньи собрался еще что-то возразить, но король ему не позволил. -Агриппа, - произнес он, - просто поверь. Тот покачал головой: -Я обещал вашей матери, сир. -Защищать меня, я знаю, - кивнул Генрих, - Поверь, тебе еще не раз предстоит это сделать. Тебе еще надоест спасать мою жизнь, но сейчас, единственный раз, позволь мне спасти твою. -Рискуя своей? Генрих поморщился. -Нет, боюсь, на это я не способен… Просто езжайте… -Как?! – воскликнул Обиньи. -Верхом, - спокойно отозвался Генрих – ему вторило ржание лошадей, вышедших из леса. -Генрих, ты уверен? – спросил Конде. -Да, более чем. -Тогда отправляемся. Нашедшихся лошадей как раз хватило на гасконцев. Спустя несколько минут они умчались прочь. -Интересно, как теперь мы отправимся в Париж? – спросила Роза. Генрих улыбнулся: -Не уверен, что тебе понравится… В небе мелькнула огромная крылатая тень – дракон снижался, летая над сгоревшей деревней кругами. -Надеюсь, это не то о чем я думаю, - произнесла Роза. -Именно то, - возразил Клим.