Приюти меня!

- С добрым утром. Как спалось? – я лежу на кровати, опёршись головой о кулак, смотрю на только что проснувшегося Жана и улыбаюсь. - Нормально. Почему ты не у себя? – глядит он на меня приоткрытым глазом. - Пф. Ты дверь снова закрыл. - Не неси чепухи, ничего я не закрывал, - невнятно промычал он в плед и повернулся на другой бок. - Да неужели? Мой смартфон, лежащий на тумбочке, затрезвонил, и на всю комнату заиграло Flipsyde – Someday, на дисплее высветилось белыми буквами «Алёна», поднимаю трубку. - Прокуратура. - Ты где? – обеспокоенным голосом. - Какая разница? - Отвечай! - требовательно. - Где Стёпка? - С няней дома. - С ним всё хорошо? - Хорошо. Где ты? Я приеду и заберу тебя. - Нет, - возразил я. - Что значит - нет? - Нет - значит, нет! - пояснил я, роясь в рюкзаке. - Лёш, не глупи. - … - Ты на вокзале? - Нет. - А где? - … - Лё… - У своего парня, - сказал я и сбросил, потом встал с кровати и потянулся. - Зачем ты так с сестрой? – спросил Жан, приподнявшись на кровати, и кинул острый взгляд из-под бровей. - Не твоё дело. Телефон снова зазвонил. – Что будешь на завтрак? – спросил я у Жана, не обращая внимания на домогающуюся меня сестру. - Телефон возьми, - приказным тоном бросил он. - Разбежался, - хмыкнул я в сторону. Жан выхватил у меня из рук телефон и нажал «Ответить». - Алло?.. – сонным голосом. - Отдай, - потребовал я вернуть мою маленькую собственность и подобрался поближе к нему, чтобы отобрать смартфон, но парень завалил меня на кровать, прижал всем телом и закрыл мне рот рукой. - Да, он у меня... В полном... Нет, я не гей... - мило же они общаются, - ...Алекс, ты гей? Этот вопрос поверг меня в дичайшее смущение. Эй, сестрёнка, ты не должна до такой степени смущать дорогого тебе братца. - Нет, конечно. Что за глупости? - усмехнулся я, вперив взгляд в пол, а Жан продолжил разговор. - Вроде, нет. Не знаю, но обязательно проверю... Да, питается… Не скажу, до свидания. Он положил телефон на тумбочку и завалился на меня спать. - Ненавижу тебя, - презрительно произнёс я. - И я тебя, - бархатный голос отозвался в моём ухе. Пытаюсь выбраться из-под его обнажённого торса и замечаю интересную штуку. - Жан. - Что? - Я не гей. - Я тоже. - Тогда почему у тебя стоит? - А разве это не у тебя? - Нет. - Ну, прости, - извиняется он, не сдвинувшись с места, вообразив, будто я – подушка. Я перевернулся на живот, надеясь выбраться на свободу, но стало только хуже - я застрял, плюс к этому в голову начали лезть разные мыслишки. - Может перестанешь ёрзать, а то я кончу, - пригрозил парень. Да я сейчас сам кончу, если ты не заткнёшься. - Жан, отпусти, нам через час в школу, - выговаривал я с перерывами и кряхтел. Ничто так не стимулирует и не бодрит по утрам, как приставленный к заднице член. - Не рыпайся, дай поспать, - шепнул он в ответ. Ах. Чёрт. - Жан, нам срочно нужно в душ, - возразил я. - Ты такой шальной. Недавно заставил меня поцеловать тебя, а теперь требуешь принять совместный душ. - Жан, мы опоздаем. Пожалуйста! Он громко вздохнул и навис надо мной. Я пулей вылетел из комнаты, забежал в душ, и включил воду. - О, псих! А Жана куда дел? Съел? – обратились ко мне, как только я зашёл в классную комнату. Остроумно, блять. - Все по местам, – сразу за мной вошёл Александр Фёдорович со стопкой учебников по литературе, а я неодобрительно на него уставился. Да, помимо Мировой Художественной Культуры, он преподавал литературу и русский язык. С таким телосложением, я бы его, на месте директора, физкультуру вести заставил. - Волков, что-то не так? – его тёмные волосы были растрёпаны, а на шее я смог разглядеть отпечаток губной помады. - Нет, нет, - закусил я губу и прошёл к своему месту. Новая пассия, чёрт её дери? - Сегодня мы поговорим о внеклассном чтении... - может у меня паранойя, но он посмотрел на меня. Его взгляд пробивающий, пронзающий насквозь. Александр Фёдорович перевёлся к нам всего год назад. Ему около двадцати шести. - Волков. - Да, - мурлыкнул я и встал из-за парты. - Какая ваша любимая книга? – поинтересовался он, простреливая меня взглядом. - «Фауст» Гете. - Вы серьёзно? – удивился он, взглянув из-под очков. - Конечно, а что-то не так? - Дело в том, что это и моя любимая книга, - его серьёзность больше смахивает на сексуальность. Мои глаза заблестели, и я едва сдержал улыбку. - Садитесь. Дверь открывается и входит Жан. - Извините, я немного припозднился, - зевает он, прикрывая рот рукой. - Ничего страшного. Ответьте на вопрос, пожалуйста. - Какой? – заинтересованно спрашивает парень, опёршись на косяк двери. Царь, просто царь. - Какая ваша любимая книга? - У меня нет любимой книги, у меня есть любимый автор. - Кто? - Шекспир. - Процитируете нам что-нибудь из Шекспира? Жан направляется к моей парте. - Так сладок мёд, что, наконец, и гадок: Избыток вкуса отбивает вкус. - Произведение? - Ромео и Джульетта. - Забавно, - учитель открывает журнал и что-то помечает ручкой. Теперь всё внимание приковано к Жану. Бесит. Ненавижу этого придурка. Большая перемена. Все в столовой. В классе только я и Александр Фёдорович. Мои глаза горят синим пламенем. Мотор. - Чёрт, - я опускаюсь на парту и тру поясницу. - Что случилось? – он бросает заполнять журнал и подбегает ко мне со скоростью ветра. - Болит, - я задираю край белой рубашки и начинаю поскуливать, якобы от боли. - Защемило, наверное, - он поднимает меня за бёдра со стула, и я оказываюсь в весьма двусмысленной позе. Учитель стоит сзади и разминает мою поясницу. - У вас нежные руки, - смотрю я на него из-за плеча, с появившемся на щеках румянцем. Слышу скрип и поворачиваю голову в сторону, откуда донёсся звук. Ба, кого я вижу? Это же мой бывший психиатр – Жанна Валерьевна, вроде. - Извращенец, - заявляет она и со слезами на глазах бросается за дверь. Вот только я не понял, это она мне или учителю? - Жа… Чёрт, – Александр Фёдорович хотел остановить свою избранницу, но передумал. - Простите, - произношу я с прискорбным видом. - Ты ни в чём не виноват, - улыбается он, пытаясь не выказывать растерянности. Охренеть. Одним выстрелом - двух зайцев. - Ещё болит? - Чуть-чуть, - постанываю я, - можно немного ниже? Когда одноклассники вернулись, мы с учителем были на своих местах. Он немного изменился в лице, мне даже на секунду показалась, что он в полном восторге от такого развития событий. Я ликовал.