Школьная пора или подготовка к взрослой жизни

      Вечером было неспокойно, погода напоминала, что приближается холодная пора, а теплое время осени на исходе. На небе сгустились тучи, пророчащие скорую грозу, по улицам гулял леденящий душу ветер, который то и дело забрасывал листьями стеклянную крышу Арнольда. На часах виднелась цифра одиннадцать, что вот-вот грозила превратиться в нули, а парень даже не думал о сне. Он лежал под хмурым, изредка освещенным молниями небом, и думал, наблюдая за движением листвы. Арнольд размышлял о движении жизни и над тем, могут ли люди меняться, сами ли они это делают или под воздействием чего-то. Вспоминая себя в детстве, ему всегда казалось, что всё меняется: люди, места, события, чувства, мысли и вкусы. И в то же время для него оставалось нерушимыми понятия любви, дружбы, семьи. Только с возрастом он понял о противоречии таких суждений. Люди меняются редко, большинство дней похожи друг на друга, любовь не вечна - теперь эти мысли пришли на смену наивным, как ему казалось, розовым очкам.       Он подумал о Хельге. Мысли завели его в далекое детство. Что ему было известно о ней? Грубая, беспринципная, себе на уме девчонка, но ранимая внутри. Что от неё ждать? Жестокие шутки, подножки, череду неприятностей. И, тем не менее, он никогда не сомневался в том, что в глубине души она хорошая, ведь в тяжелую минуту она всегда приходила на помощь. Так он воспринимал весь мир вокруг себя: в каждом человеке видел что-то хорошее, во время плохой погоды радовался дождю и любовался танцем листьев, в любом туннеле видел лучик света.       Что же потом? Потом Хельга уехала, и какая-то важная часть жизни была потеряна вместе с ней, которую он не осознавал. Не было глупых столкновений, шуток, бумаги в волосах, приключений, в которые она его втягивала или косвенно участвовала. Как будто часть детства Арнольда девушка увезла вместе с собой. Но что ему действительно казалось странным, так это то, что он перестал ощущать постоянного присутствия кого-то рядом и слышать своё имя непонятно откуда.       Так, событие за событием, одно за другим, выбивали детскую непосредственность из парня по кусочкам, сталкиваясь с озлобленностью других людей, с тяготами взрослой жизни, которая ему предстоит, с денежными проблемами в не самые лучшие времена для жителей пансиона Sunset Arms. Ведь мы не замечаем того, как начинаем взрослеть, как плавно меняется ход наших мыслей, перестают интересовать старые игрушки и развлечения, как им на замену приходят новые увлечения. Если спросить человека, чувствует ли он, насколько он изменился и вырос, то никогда не услышите полноценного ответа, лишь общие фразы о том, как много они не понимали. Ни один человек не замечает, как он меняется и развивается, его восприятие себя непоколебимо, и только со стороны можно заметить, как мир и окружение вокруг него меняется от совершенных им поступков. Мы лишь можем увидеть результат, что было и что стало. Однако для Арнольда жизнь до и после была куда очевиднее, когда разрушилась его главная мечта. Этой финальной точкой стало разрушение всяческих надежд на возвращение родителей. В 9 классе после уроков и традиционной игры в снежки мальчик вернулся домой и обнаружил на кухне плачущую над письмом бабушку и поникшего Фила, подававший ей стакан воды. На вопрос "что случилось" Фил сказал: — Ох, коротышка, у нас для тебя плохие новости, — а Гертруда лишь протянула листок. В том злосчастном письме говорилось, что в 150-ти километрах от Сан-Лоренцо нашли останки предполагаемых пропавших Майлза и Стеллы, экспертиза подтвердила о совпадении ДНК. "Нет", — беззвучно вырвалось у парня. Не слыша вокруг себя никого и ничего, он помчался в свою комнату, не разбирая дороги от застеливших слёз глаза. Всё было напрасно: изучение оставленного журнала, накопление денег на поездку в Сан-Лоренцо, изучение возможного маршрута, по которому могли двинуться родители. Он не помнил, что с ним было следующую неделю: ни чем занимался, что ел (и ел ли вообще), ни людей, что были рядом. Вместо этого была лишь пустота и одна единственная мысль, что их больше нет. Через месяц он стал приходить в себя, ещё через два его жизнь пошла тем же руслом, что и шла раньше, только уже он был не тем. Джеральд и Кейт его всячески поддерживали, и вроде бы он вел себя как обычно, не считая печального взгляда в моменты ухода в себя, или ненароком брошенной циничной фразы, когда кто-то рассказывал о своих проблемах. В нём что-то умерло, оборвалось то, что давало ему сил справляться с несправедливостью, злобой и несовершенством этого общества и мира. Возвращение Хельги спустя три долгих года стало глотком свежего воздуха. Он был рад её возвращению даже больше, чем бы ему этого хотелось. Он не мог объяснить этого чувства, но ему было безумно приятно, что что-то из того минувшего прошлого вновь вернулось к нему, пусть даже в не столь лицеприятном человеке, как Патаки. Впервые за последние девять месяцев ему удалось по-настоящему искренне засмеяться, когда услышал своё давно забытое прозвище с такой привычной интонацией. Она осталась той же задирой, что и была – на его лице отразилась улыбка, вспомнив, как она заехала в столовой Вольфгангу, как дала отпор Ллойд. В то же время, Арнольд вспомнил, как говорил с ней у шкафчиков: она была совсем другой. Она была мила и вместе с тем, уже тогда он поймал себя на этой мысли, что нет прежнего огня в её глазах, как будто в ней тоже что-то умерло, но что именно не понял. Появление этой девушки вновь привнесло хаотичное движение в жизнь Арнольда, вспоминая недавнюю историю с ней и Джером. Его будто подменили: неосознанно он прокручивал все издевки Хельги над ним, как она подставляла его, выставляла дураком. В какой-то момент мысли довели до наличия тайного заговора: — "Я ведь тогда подумал, что она как-то через него хочет насолить мне, и для неё не станет препятствием даже чувства своей подруги", — корил себя тот и продолжил вслух: — Когда я успел набраться такой предвзятости? Может, она права, я и правда потерял умение разбираться в людях? — Главное уметь разбираться в женщинах, коротышка, — сказал дедушка, заходя в комнату со стаканом молока и печеньем в руках. Это было их доброй традицией с детских лет. — И ещё удочки! — вдруг вскричал он. — Хорошая удочка очень важна! Если бы у меня была хорошая удочка, я бы смог поймать тогда Большого Цезаря. Это удивительная история… — Да, дедушка, я знаю, — мягко остановил его Арнольд, беря кружку молока из дряхлых, трясущихся рук. — Ох, я и забыл, что ты уже вырос из моих историй, — с легкой грустью бросил Фил и иронично добавил, — Коротышка уже не тот.       Арнольд лишь улыбнулся и, молча, отпил молока. Он уже реже что-то спрашивал у дедушки, меньше советовался с ним в силу своего возраста, однако он по-прежнему обсуждал с ним самые важные моменты своей жизни: расставание с Лайлой, отбор на место атакующего защитника в баскетбольной команде, выбор вуза. — Ты глянь, уже полночь! — воскликнул старик. — Это же означает, что коротышка вырос ещё на один дюйм, — засмеялся тот и продолжил, роясь в карме брюк, — а это значит, что ты теперь достаточно взрослый, чтобы водить мою машину! — Ого, дедушка, спасибо большое! — изумился парень и тут же добавил, что не может принять столь дорогой подарок, зная, как он важен и нужен его владельцу. — Да я-то обойдусь, а вот тебе она пригодится, как-никак 18 лет исполнилось! — Мне 16, дедушка. — Ну, главное законом не запрещено, — бросил Фил после небольшой паузы, почесывая затылок. — Будешь возить меня по вторникам в парк на игру в шашки, в бассейн по четвергам, на рыбалку каждую субботу, и ещё на следующей неделе я обещал Джимми заехать к нему. А впрочем, рано тебе ещё иметь свою машину, но ты можешь её брать, когда она тебе понадобиться, — рассудил он, — только кроме тех дней, когда мне она нужна, — добавил тот в конце, на что Арнольд лишь улыбнулся и обнял деда. — Огромное спасибо, дедушка! Я знаю, насколько тебе дорог твой Паккард и очень ценю твоё доверие! — искренне поблагодарил Шотмен. — Не то, чтобы я доверял, — начал было Фил, вновь почесывая затылок, — просто понимаю, что тебе она будет нужнее, — с долей грусти проговорил тот и добавил. — К тому же я знаю, что ты не будешь на ней лехачить, ездить пьяным, катать своих дружков по клубам, заниматься с девушкой непристойностями... — Дедушка, — возмущенно воскликнул Арнольд, смущаясь от последних слов. — Ездить без ремней, проезжать на красный свет, получать штрафы за неправильную парковку..., — не унимался старик. — Дедушка! — парень вновь попытался остановить непрерывный поток наказов. — И главное никогда не будешь есть малину! — Как скажешь, дедушка, — снисходительно улыбнувшись, ответил блондин.       Ещё раз поздравив внука с днем рождения, дед удалился, оставив парня наедине. Ему вновь вспомнилась Хельга. Арнольду не терпелось загладить свою вину перед ней, и он с трепетом ждал приближающихся выходных, на которых состоится торжество. — "Я иду на день рождения Арнольда, что в этом такого?" — пыталась успокоить себя Патаки. На протяжении всех трех дней до субботы она не находила себе места, старалась избегать с ним общения и взглядов. Несколько раз порывалась отказаться от этого предложения, и каждый раз останавливала себя: — "Я сильнее своего прошлого, я справлюсь", — уверяла она себя. Хельга думала о том, что этот поход на день рождение докажет ей самой, что она справилась с репоголовым наваждением, ведь ей удалось сказать о своем уходе из банды, хотя это больше походило на бегство. Однако, как бы это не выглядело, для самой себя она справилась и с бывшим парнем-мечтой сможет разобраться. — "Нужно просто сделать этот шаг. Просто позвонить и всё. Я же как-то дошла сюда, не считая нескольких попыток вернуться назад. Давай!" — уговаривала себя Патаки, стоя у двери. Пока в её голове происходили баталии, рука уже потянулась к звонку. Перед ней распахнулась дверь, и толпы выскочивших животных чуть не сбили девушку с ног. — Как они у тебя ещё не сдохли? — поинтересовалась та. — И тебе привет, Хельга! — сказал Арнольд, одарив гостью лучезарной улыбкой. — Мы тебя заждались. — Да, прости, я опоздала, — бросила та, взглянув на часы, — Сильно опоздала. С днем рождения, — продолжила девушка, зайдя в дом. — Желаю всего самого лучшего, здоровья, успехов в учебе, счастья, что там ещё желают, — она протянула подарок с извинением за то, что не успела подобрать что-то нормальное, однако из её уст это звучало скорее как обвинение. — Ого, какая красивая! Из Нью-Йорка? — поинтересовался Арнольд, осматривая средних размеров фигурку статуи свободы. — Ага, — флегматично ответила та. — Спасибо! Располагайся, чувствуй себя, как дома, — сказал парень, забирая куртку Хельги. — "Да, когда-то я себя здесь так и чувствовала", — подумала она, медленно проходя по коридору и осматриваясь вокруг. Уже много лет прошло с тех пор, как она последний раз была тут, и ещё тогда от её взгляда не ускользнуло то, насколько пансионат находился в умирающей стадии. Это было ничто, по сравнению с тем, в каком состоянии он находился сейчас – пожелтевшие обои, местами отходившие от стен, разводы на потолке, указывающие не на один потоп, прогнившая лестница, стертый пол. Хельга представила, насколько бы этот дом казался дряхлым и разваливающимся, если бы не было украшений, светомузыки и кучи народу. — Я уже начала бояться, что ты не придешь, — прозвучавший позади голос отвлек девушку от мыслей. — Рада, что ты смогла преодолеть выработку пептидов, — Фиби мило улыбнулась, но видя недоумевающее лицо подруги, быстро поправила себя. — Это гормоны, что вызывают ощущение страха. — Ты можешь хотя бы на вечеринке не умничать? — поинтересовалась Хельга. — Для этого мне нужно выпить больше пунша, — засмеялась та, проводя подругу сквозь толпу, и, опережая вопрос, сказала, — Бабушка Арнольда добавила в пунш то, что явно к пуншу не относится, по крайней мере, к безалкогольному. К тому времени девушки подошли к столу, который так и ломился от различной еды, правда она не смогла найти ни одной не тронутой тарелки, что следовало ожидать при опоздании на полтора часа. Взгляд Патаки упал на большую бочку с остатками пунша, и налила себе в стакан. — Боже, это что? — откашливаясь, спросила та. — Сколько тут градусов? Понятно, почему все так шумно проводят время. Блондинка обвела взглядом комнату: все были разбиты на мини-группы, каждая из которых занималась чем-то своим. Группа из черлидирш сидели в стороне, весело болтая, а неподалеку от них товарищи Арнольда по баскетболу танцевали брекданс и хип-хоп. Ещё одна группа участвовала в различных конкурсах, которые проводили постояльцы дома. В другом конце комнаты виднелась группа парней, состоящая исключительно из её бывших одноклассников – Сида, Стинки и Гарольда – которые что и делали, как периодически кидались едой и пили: — "пиво с пуншем?". Она заметила Арнольда рядом с ними: — "Странный выбор". Внезапно раздался громкий свист: — Расступись, салаги! Кто так приветствует квартмейстера, а? А ну запевай: йо-хо-хо и бутылка рома! — толпа разошлась, подпевая последние слова в спину пожилой женщины. — Теперь ясно, что же это "лишнее" в пунше, — шепнула Патаки своей подруге.       Гертруда подошла к столу с огромной бочкой, и запах алкоголя обдал девушек с ног до головы, будто её только что вынесли из настоящего трюма. Сама женщина выглядела как истинный пират с повязкой на глазу, костяной ногой и красным попугаем на плече. — "Где-то я это уже видела" — подумала Хельга. —О, Элеонора Рузвельт, рада вас снова видеть на борту нашего корабля, — обратилась та к Хельге, — отведайте лучшее пойло нашего боцмана, только по-тихому, пока он не обнаружил пропажу! — Пукки, а где мои драгоценные, специально заготовленные ко дню рождения коротышки? — послышался голос Фила с кухни. — Карамба! — завопила Гертруда, пряча бочку под стол, и скрылась в толпе. Через минуту возле девушек оказался Фил: — Вы не видели, — начал было тот, как вдруг сузил глаза и приблизился к подругам, обнюхивая их, а потом подошел к бочке с остатками пунша. — Вот старая карга, ну попадись же ты мне! — добавил тот, забирая чан с собой. — "Чокнутая семейка, а я ещё хотела с ними породниться", — подумала Патаки. — Привет, милая, — к девушкам подошел Джер и приобнял Фиби за талию со спины, — я уже соскучился!       Фиби ответила ему нежным поцелуем, отчего Хельгу скривило. Патаки налила себе полный стакан пунша и, сославшись на интерес к происходящему в доме, покинула парочку. — Вы когда-нибудь научитесь нормально друг с другом общаться? — спросила Хейердал. — Сначала спроси её, научится ли она спокойно реагировать на наши отношения, — уклонился тот. — Она же помогла тебе и, соответственно, нам, — парировала Фиби. — Думаю, что она уже сама не рада этому, — скептично проговорил Джеральд. — Ей просто необходимо время, чтобы приспособиться, но я не хочу, чтобы ты противодействовал этому процессу своими колкостями. — А её колкости я должен пропускать мимо ушей? И разве я сейчас что-то сказал в её сторону? Оскорбил своим замечанием, что соскучился по тебе? — недоумевал парень. — Нет, я лишь прошу проявить выдержку. Каждая ваша встреча заканчивается либо тем, что один из вас уходит при виде другого, либо вы грызетесь друг с другом. — А почему бы и не погрызть, ведь у меня отличные зубы, — бросил тот, широко улыбаясь. Фиби одарила его снисходительной улыбкой в ответ, покачав головой: — У тебя сейчас перерыв? — поинтересовалась она, решив оставить последнюю тему для более подходящего случая. — Нет, я своё уже открутил, сейчас меня заменяет Кёрли. Не всё же мне создавать вечеринку, иногда в ней хочется и поучаствовать. Кстати об участии, меня парни позвали поиграть в карты, ты не будешь против? — настороженно спросил он. — Конечно нет, иди, а я найду Хельгу, — флегматично ответила девушка. — Точно? — настаивал тот, уже с меньшей тревогой в голосе. — Да, — уверила Хейердал последнего, положив ему руку на грудь. Он сжал её и поднес к своим губам. — Ты лучшая, — проговорил Джер и поцеловал её пальцы тыльной стороны руки.       Как только Джеральд ушёл, Фиби почувствовала себя уязвимой будто она стала живой мишенью для дротиков в виде взглядов, что заставило её броситься на поиски подруги.       Подойдя к столу, Джер застал Сида и Гарольда за жарким спором об игре майнкрафт, а Стинки был в роли эксперта и судьи, к которому обращались за подтверждением слов или для уточнения текущего счета. — Вам ещё не надоело проводить время за тупыми играми и деградировать в бессмысленных спорах? — спросил тот, усаживаясь в кресло. — Ой, гляньте на него, — протянул Гарольд, — кто-то слишком много общается с нашей зубрилой... — Или он хочет предложить нам более интеллектуальную игру под названием "Король правит", — добавил Сид, и все трое ехидно засмеялись как гиены. — М-да, как и развитие ваших мозгов, так и оригинальность шуток оставляет желать лучшего, — обреченно проговорил Джеральд, а затем добавил более жестким тоном, тыча пальцем в Гарольда. — А ты, толстая еврейская морда, если ещё раз в адрес моей девушки скажешь хоть одно слово, которое мне не понравится, я тебе задницу надеру так, что ты две недели будешь ходить, как утка! — Ладно, о вкусах не спорят, — буркнул тот в ответ. — А где наш виновник торжества? — спросил Джохансен, как ни в чем не бывало. — Его распиливают, — ответил Стинки. На немой вопрос Джеральда, выраженный недоуменным взглядом, он пояснил, что Арнольда утащила Кейт. Не прошло и пяти минут, как к ним присоединился источник обсуждений: — О, и ты уже здесь, — сходу бросил тот. — Ну что, в покер или может быть в "Король правит"? — усмехнулся юноша другу, падая в кресло напротив. — Вы сговорились что ли?! — возмутился Джер. — Только давайте играть на что-то, — предложил Сид. — Например? — поинтересовался Гарольд. — Предположим, что тот, кто остается со слабейшей рукой и проигрывает свою ставку, будет либо пить, либо исполнит какое-нибудь наше желание, в рамках приличия, конечно, — взглянув в сторону Стинки и Гарольда, тот добавил, — ну, или смотря у кого какие рамки. — Это на что ты намекаешь?! — взревел Гарольд, поддерживаемый протяжным "да" от Стинки. В ответ Сид лишь поднял руки вверх, совершив капитуляцию. — Мне нравится идея, — одобрил Джохансен. — Арнольд, ты как? — После разговора с Кейт я не прочь выпить, так что я "за". — А за что она взъелась? — спросил Джеральд, на что тот лишь махнул рукой. — И правильно, вот это по-нашему, — воскликнул Гарольд, потрепав Шотмена за плечо. — Нечего у этих баб на поводу идти! — Сказал парень, у которого нет девушки, — заметил Стинки, на что тому не нашлось ничего ответить, кроме как "заткнись".       Игра была в самом разгаре. Арнольду изрядно везло, однако в редкие моменты проигрышей, которые всё же случались, он только пил. Джеральд напротив, брал на себя смелость выполнять глупые задания своих друзей, что случалось нечасто, ибо в везении он не уступал Арнольду. Одно из таких заданий было станцевать брейк-данс под медляк, что выглядело комично не только от самой ситуации, но и от принятой дозы алкоголя в целом, которая повлияла на исполнение танца. Стинки везло с заданиями не больше, чем Джеру, заставив его исполнить песню в микрофон, однако тот выкрутился, спев "С днем рождения, тебя", после чего задания стали конкретизироваться. Меньше всего в этот вечер везло Гарольду, и после одного из проигрышей Сид заставил того прокричать в окно, что он (Сид) – лучший и всезнающий игрок в майнкрафт. Месть не заставила себя долго ждать, и уже через десять минут Сид кричал опровержение, восхваляя Гарольда. — Да ну, неужели опять, — взвыл Берман после очередного проигрыша. — Надо уметь блефовать, и до тех пор не опять, а снова! — язвительно рассуждал Сид. — Давайте действие, — мрачно проговорил тот, — пить больше не могу. — Давно у нас шоу-программы не было, — заметил Арнольд. — О, я знаю! — озарило Джохансена. — Предлагаю, чтобы Гарольд пригласил какую-нибудь девушку на танец. Учитывая сложность, можно любую, кроме моей. — Отличное предложение! — подхватил Стинки. — Не-не-не, ни за что! — запротестовал Гарольд. — Поддерживаю, только давайте ещё исключим Шину и Пэтти, ибо одна из жалости может согласиться, а второй неважно с кем танцевать, — внес коррективы Сид. — Я не буду этого делать! — продолжал упираться проигравший. — Ты сам отказался пить, так что вперед! — начал парировать Сид. — Я же прокричал в окно, что я – недоумок. — Так это правда, а тут совсем другое! — противился Берман. — Значит и то, что ты кричал, правда, — самодовольно улыбнулся оппонент. Гарольд насупился и демонстративно скрестил руки на груди, всем своим видом выказывая протест. — Давай, Гарольд, не капризничай, — иронизировал Джеральд, — проиграл – плати. — Я не капризничаю! — прорычал тот и, чувствуя безвыходность положения, заключил, сжав руки в кулаки, — Ладно, черт с вами!       Гарольд устремился на поиски партнерши, что уже само по себе являлось трудной задачей. Блуждая по комнате, он выглядел ещё более неповоротливым и неуклюжим, чем обычно, что распугивало девушек до того, как он успевал к ним подойти. Когда тот подошел к Надин, Берман успел получить три отказа и был на пределе того, чтобы сорваться, надавав тумаков "остроумным" друзьям. Девушка, почувствовав эту волну решительности и гнева, испугалась резкой просьбы парня и под страхом того, что последний может причинить ей вред от отказа, поспешно согласилась. Во время танца он не особо активно двигался, однако вспотел так, будто пробежал несколько миль. — Кто-то сильно перенервничал? — подколол Джер, когда танцор рухнул на диван. — Там просто слишком жарко! — попытка Гарольда оправдаться перед друзьями и самим собой была с треском провалена. Как увеличивалась громкость смеха ребят, так и возрастал гнев парня. — Ага, смешно им, конечно, вот сами бы попробовали, я бы на вас посмотрел тогда! — В этом нет ничего сложного, — заметил Арнольд, о чем пожалел в ту же секунду, почувствовав дрожь земли от несущегося разъяренного быка. — Кто бы говорил! — свирепо начал Берман. — Да на тебя каждая третья вешается, а каждая вторая фантазирует о тебе! — от этих слов Арнольду стало не по себе, понимая, что своей неосторожно сказанной фразой задел в человеке крайне больную точку, однако красная тряпка уже была брошена. И, тем не менее, в глубине души, ему было приятно это слышать, хотя знал, что теория далека от истины. — Что тебе стоит выполнить такое задание? — продолжал Гарольд. — Да любая… — тот отдернул себя, и через пару секунд раздраженное лицо озарила ехидная улыбка. Вальяжно откинувшись на диване, он продолжил, — любая согласится с тобой танцевать, кроме Патаки. — Никто на меня не вешается, а Хельга не будет танцевать с любым из нас! — тореадор уклонился от выпада быка, однако зрители взывали к поединку. — Да брось, не включай режим скромника, ты просто боишься признаться в том, что есть девушка, неподдающаяся твоему обаянию, — настаивал Гарольд. — Арнольд прав: Хельга никому из нас не по зубам, — вступился Джеральд. — Да и как парню танцевать с девушкой, которая сама как парень! — бросил Сид, сорвав смех публики. — Если задуматься, то у каждого из нас больше шансов, чем у Арнольда, — начал рассуждать Стинки, — Он раздражает её сильнее, чем мы все вместе взятые. К тому же, она идет наперекор общественности, соответственно, чем больше вешаются на Арнольда, тем больше отторжение Хельги. — Перестаньте! — Арнольду были неприятны шаблонные описания Хельги, с грустью вспоминая, как предписал ей своё. — Между прочим, мы стали друзьями. — С каких это пор?! — Джохансен недоуменно посмотрел на друга. — О, значит, тебе не составит труда пригласить её на дружеский танец! — самодовольно заключил Гарольд. Арнольд понял, что тот не успокоится пока он не испытает на себе ущемление гордости и эго, как испытал Берман. — Предлагаю оставить его в проигрыше и дать ему это задание, — остальные активно закивали, одобряя рискованную авантюру. — "Ну а почему бы и нет?" — размышлял Шотмен. — "Мне ведь так и не удалось пообщаться с Хельгой. Да ещё Кейт со своей ревностью – "то не делай, это нельзя", я же не собака, и ей, между прочим, не запрещаю общаться и дружить с другими парнями! К тому же, я знаю, как заставить её танцевать со мной, а значит, смогу утереть носы этим юмористам и опровергнуть утверждение Гарольда". — Ладно, пить я всё равно не в состоянии, а с этим заданием вы от меня не отстанете, — сдался тот: зрители ждут, что тореадору придется дать бой и заколоть быка.       Парням пришлось изрядно постараться, чтобы выдержать в течение двадцати минут несколько проигрышных партий, после которых шел очередной опрокинутый бокал пунша. Какого же было их чувство восторга от улыбнувшейся им удачи и плохой карты Арнольда на руках. — Час настал! — злорадствовал Гарольд, на что тот лишь скривил губы в довольной усмешке. Пока Арнольд искал девушку, возрастающий адреналин и гуляющий в крови алкоголь придавали ему решимости. — Хельга, можно пригласить тебя на танец? — тут же выпалил он, как только обнаружил её. — Нет, — ответила та на автомате, даже не совсем понимая, кто и что спросил. — Давай, потанцуй со мной, — сказал тот, взяв Хельгу за руку. В нем всё кипело от напряжения, чувствуя себя будто одержимым и получая удовольствие от этого ощущения. — Мальчик, иди, проспись! — заявила Патаки, одергивая руку. Недоумение возрастало с осознанием происходящего: — "Да что с ним такое?". — Ну, Хельга, — с наигранной обидой в голосе бросил Арнольд, что ввело девушку в ступор. Его возбужденность сбивала с толку, искры в глазах и выражение безумства на лице пугали её. — Я не знаю, что ты там пьешь, раз тебе такая бредовая мысль пришла в голову, но и я столько не выпила, чтобы на это согласиться! — Хельга, — многозначительно произнес тот, состроив игривый взгляд, — у меня день рождение, и мы заключили пакт о перемирии, так пусть этот танец послужит маленькой прихотью именинника и закрепит заключенный мир, — почувствовав сомнение девушки, он добил с лукавой улыбкой. — Или ты боишься Кейт? А может, боишься опозориться, ибо не знаешь, как это делать? — эффект превзошел все ожидания парня. — Я?! Да мне фиолетово на твою Китти, и ничего я не боюсь! — та была в ярости: — "Он даже представить себе не может, насколько я хорошо танцую!". — Тогда пошли, — бросил тот, ухмыльнувшись и протянув ей руку. — Ну ладно, — в голосе слышалась раздраженность и скептицизм, — но это в первый и последний раз, репоголовый именинник! — взяв предложенную руку, она подумала о том, что этот танец закрепит не только заключенный шаткий мир между ними, но и мир внутри неё самой. — Точнее во второй и последний раз, неужели ты забыла, как мы танцевали танго, когда ты притворялась слепой на первое апреля? — он вывел девушку на мини-танцплощадку и обхватил свободной рукой за талию. Как по мановению ока заиграл медленный танец, и Арнольд бросил короткий взгляд в сторону друзей, заметив машущего телефоном Джеральда. — Такое забудешь, — саркастично отозвалась Патаки и приятно удивилась, что не почувствовала характерной дрожи в коленях от ощущения тепла на талии.       Они начали медленно двигаться под ритм музыки в свете небольшого хрустального шара, подвешенного на люстре, и цветных огоньков. Между ними сохранялось расстояние в пятнадцать сантиметров друг от друга, но даже это не помешало Хельге ощутить приятный запах парфюма своего партнера. Её рука лежала на его плече, и от каждого движения чувствовала, как играют ключица и мышцы парня. Не успев даже задуматься о том, что она испытывает от этого, голос Арнольда занял сознание девушки. — Ты отлично двигаешься, — отметил тот. Ему льстила мысль, что его друзья оказались неправы ни на его счет, ни насчет Патаки. Его распирала гордость от того, что она поддалась его маленькой уловке. — А ты – нет, — солгала Хельга. Агрессия и ложь всегда спасали её от возможности проявить чувства или даже испытывать их. Так и сейчас она воспользовалась данным оружием, ощутив разливающиеся тепло внутри от звука бархатного голоса и легкого прикосновения к уху и шеи его дыханием. Однако реакция парня была не той, что ожидала девушка. Арнольд лишь рассмеялся, будучи больше возбужденным таким ответом, нежели злым или подавленным. Он почувствовал прилив азарта, будто его цель была не просто заставить её потанцевать с ним, а подчиниться ему, разрушить стену неприступности и по-настоящему отдаться процессу и общению с ним. — Интересно, а помнишь ли ты как танцевать танго? — неожиданно для той спросил Шотмен. — Какое это имеет значение? — её мозг судорожно пытался найти объяснение такому поведению. — Может, повторим наш дебют? — игриво проговорил Арнольд с хитрой ухмылкой на лице, продолжая отвечать вопросом на вопрос и прижимая Хельгу ближе к себе. — Ты что, сдурел?! — быстро преодолев первоначальный шок, она оттолкнула его свободной рукой, однако парень не выпустил девушку, а только позволил восстановить прежнее расстояние. — Я согласилась на обычный танец, а не на цирк! Это игра какая-то? — в ту же секунду её будто озарило от собственного вопроса, и сознание разом начало выстраивать цепочку последних событий, сопоставляя с этой версией. — А танго уже обычным танцем не считается? — парировал тот. — К тому же я не уточнял, на какой именно танец тебя приглашаю, — ему была забавна возрастающая раздраженность на лице девушки. — Не заговаривай мне зубы! — отрезала та, попытавшись выбраться из объятий. — Хватит выдумывать то, чего нет! — со всей серьезность в голосе сказал он, не давая освободиться. — Про этот танец я действительно вспомнил случайно, и решил, что было бы забавно его снова повторить, — чувствуя недоверие со стороны партнерши, добавил, — и вообще, это скорее предлог, чтобы поговорить с тобой и ещё раз извиниться за ту ситуацию.       Хельга впервые осмелилась заглянуть ему прямо в глаза, и злость моментально исчезла, будто её вовсе не было. Что это? Действительно честный ответ или сила его взгляда? Она этого не знала и не хотела знать, а лишь снова начала медленно двигаться в такт. — Мне казалось, что мы закрыли эту тему, — начала Патаки. — Верно, просто хотел убедиться в этом. — Убедился? — Да, — сделав небольшую паузу, Арнольд загадочным тоном добавил, — И не только в этом, — в ответ девушка вопросительно на него посмотрела. — Ещё в том, что ты не помнишь, как танцевать танго, — с издевкой произнес тот, довольно улыбаясь и смеясь.       От этих слов девушка вспыхнула будто спичка, которой чиркнули о спичечный коробок, однако на этот раз она и не подумала вырваться. Вместо этого Хельга вытянулась как струна, чуть выше положив правую руку так, что кончиками пальцев касалась его шеи, а другой создала небольшое напряжение, что заставило парня расправить плечи. Она начала перекрестный шаг с правой ноги, покачивая бедрами из стороны в сторону. У Арнольда на секунду перехватило дыхание не то от этого движения, не то от небесно-голубых глаз, устремленных прямо на него. Он опустил взгляд, когда девушка подбросила правую голень сначала вправо, а затем, повернувшись к нему правым боком, вытянула ногу перед собой. Из этой позиции она махнула голенью влево, одновременно присев так, что рука парня сместилась с талии до лопаток, и аккуратно вывернув ногу обратно, невольно приподнимая правое бедро и ягодицу, запустила её между ног партнера, выпрямляясь. — Ого, как ты это..., — изумленно произнес Арнольд на выдохе и перевел взгляд на девушку, встретившись с её горящими глазами. Патаки лишь усмехнулась и медленно опустилась вниз, проводя лодыжкой вдоль внутренней части ноги парня, что непроизвольно вызвало приятную дрожь последнего. Всё его тело некоторое время было напряжено, поддерживая девушку, но как только её нога высвободилась, она вновь подбросила голень влево, а затем поднялась и вместе с этим повернулась лицом к партнеру, поставив ногу в исходную позицию. Движение было довольно резким, и ему не удалось ослабить хватку к её подъему. Вместо этого он сильнее прижал Хельгу к себе, оставляя между ними расстояние лишь в пару сантиметров. Его обдало запахом свежести со сладостной ноткой, не разобрав, пахнут ли так волосы или духи. — Откуда? — в голосе послышалось восхищение. От ощущения его дыхания на лице она вдруг осознала, насколько они сейчас близки. Внутри девушки всё сжалось, чувствуя интимность сложившегося положения не только от тесного физического контакта, но и от заданного вопроса, на который ей не хотелось отвечать. Она была растеряна, мысли никак не хотели собраться в кучу, и в этот самый момент ей на помощь пришла Кейт. — Не помешаю? — резким тоном спросила девушка, на что ребята тут же отскочили друг от друга. — Что ты тут делаешь? — бросил тот первое, что пришло ему в голову. — Действительно, что я тут делаю у своего парня на дне рождении? — перевела стрелки Милтон. — Я, пожалуй, пойду, — протянула Патаки, пятясь назад, — надо носик припудрить или как там у нас девочек говорят, — нервно усмехнулась та, на что получила ядовитый взгляд от Кейт. — Да и музыка тут отстой, — после последних произнесенных слов Хельга скрылась в темноте, оставляя парочку разбираться между собой. — Может, отойдем? — предложил Арнольд. Девушка развернулась, ничего не сказав, и направилась в сторону прихожей. — Что это сейчас было? — набросилась та, как только они скрылись от толпы. — Ты решил меня унизить? — Кейт, что за ерунду ты несёшь? — недоумевал парень. — А как я ещё должна это расценивать? — настаивала та. — Из нашего последнего разговора я четко дала тебе понять, что мне неприятно видеть её здесь, и ты решил мне назло потанцевать с ней у всех на глазах, в том числе моих! — Это был просто дружеский танец в знак извинений за прошлую ситуацию, — оправдывался Арнольд. Он злился на неё за излишний контроль и ревность, однако злость была напускной, ибо в глубине души понимал, что поступил некрасиво по отношению к своей девушке. — Может тебе её ещё поцеловать, чтобы она наверняка тебя простила, — саркастично подметила Кейт. — Чего ты хочешь? — устало потирая переносицу, спросил Арнольд. Девушка удивленно вскинула брови и в то же время издала резкий выдох разочарования, покачав головой. — А знаешь, я от тебя ничего не хочу, — спокойно заявила та, — развлекайся! — Кейт, подожди, — попытался остановить её Шотмен, однако она увернулась и быстро исчезла в толпе. Арнольда разрывали противоречивые чувства: истощение от её ревности и вина за проявленное неуважение к ней, гнев от недоверия к нему и желание мира между его девушкой и друзьями. Внутренний конфликт не позволял ни пойти за Кейт, ни проявить безразличие. Топчась на одном месте и почесывая затылок, он вдруг заметил, что она возвращается сама. — Кейт, давай поговорим, — начал тот, когда девушка подошла достаточно близко, чтобы услышать его, — я тут подумал…. — Вот и подумай ещё, — отрезала та, подойдя к вешалке с одеждой. — Ты куда? — нахмурился парень. — Домой, — голос был резким и холодным. — Мне здесь больше делать нечего, — найдя свою куртку, Милтон направилась к выходу. — Постой! — схватив её за руку, бросил Арнольд: его лицо и голос выражали негодование. — А я уже постояла и на всё посмотрела, — ответила та, выдернув руку, и выскочила за порог, скрываясь в осенней ночной мгле. Однако на этот раз он не подумал догнать девушку, понимая, что сейчас им обоим нужно перевести дыхание: ей необходимо успокоиться, ему – всё взвесить и расставить приоритеты. Голова отказывалась соображать от гула вокруг и алкоголя внутри. В то время пока парень безуспешно пытался всё обдумать и проанализировать случившиеся, ему вспомнилась Хельга, которая так же стала жертвой обстоятельств. Арнольд решил найти девушку, чтобы убедиться в том, что данная ситуация не отразится на начале их дружбы.       Хельга шла по коридору, не разбирая дороги, будто в тумане. Не помня себя, она закрылась в уборной, включив воду. Поток воды и её шум немного успокоил девушку, что позволило ей, наконец, взглянуть на себя в зеркало. — Что это, черт возьми, сейчас было?! — раздраженно спросило отражение, будто в нем заключалось всё благоразумие Хельги и отчитывает её за легкомысленность и несдержанность. — Да откуда я знаю! — начала отвечать самой себе девушка. В голове кадрами стали всплывать образы и ощущения: вот его горячая рука лежит на талии, запах его одеколона дурманит сознание, он так близко, что дыхание касается кожи. — Ему понравилось, как я сделала один из элементов в танго, — довольно улыбнулась Патаки, но буквально через секунду она резко замотала головой. — Опомнись, тебя же развели как пятиклассницу! — жестко рявкнув на себя в отражении, — Вспомни, как только вы сблизились, тут же нарисовалась Китти. Плюс к этому, когда он приглашал на танец, она была упомянута, а ты повелась на провокацию! Может весь этот спектакль специально был спланирован для неё, и ты сыграла на пять баллов! — под натиском укоров внутреннего голоса Хельга окончательно сдалась. Она стремительно отошла от зеркала и отвернулась, уткнувшись в ближайшую стену: — Какая же я дура, — ругала себя та, бившись лбом о стену, — дура, дура, дура! — подавленные стоны вырывались из её груди. Неожиданный стук в дверь выдернул девушку, заставив резко замолчать. — Эй, поливалка, — послышался голос Фила, — водичку то убавь – не у себя дома, — уловив положительный ответ, тот удалился со словами, — Расточительная молодежь нынче пошла!       Девушка вновь подошла к умывальнику и, смочив руки, провела ими по лбу, щекам и шее. От ощущения прохлады ей стало легче, будто холод просочился под кожу, остужая вспыхнувшие чувства. Она ещё раз ополоснула руки и выключила воду, приложив ладони к лицу. — И что теперь? — спросила себя та, глядя в зеркало сквозь пальцы. — Ладно, что сделано, то сделано! — начала рассуждать Хельга. — Если подумать, то в этом есть и положительный момент: никаких чувств перед ним я не проявила, кроме тех, что берут меня на слабо. Надеюсь, что не проявила, да и разве было, что проявлять? — она посмотрела на себя и в зеркале увидела надменную улыбку, а в голове тут же пронеслась фраза. — "Тебя явно бросило в жар, когда он прижал тебя к себе, его глаза смотрели в твои, а дыхание щекотало ухо", — Патаки покраснела до корней волос и грубо бросила "заткнись" собственному отражению. — Так, всё! Проблема только в моей голове, а он, кстати, сказал очень хорошую фразу: "Хватит выдумывать то, чего нет", — заключила Патаки, как вдруг снова стук в дверь. — Хельга, ты там? — раздался голос Арнольда. Глаза девушки округлились, ожидая услышать кого угодно, но только не его. — Занято! — выкрикнула та первое, что нашлось ответить. — "Черт, тебя только не хватало!" — подумала Хельга. — Открой, это Арнольд. — Да хоть сам Саддам Хусейн, я же сказала – занято! — отрезала Патаки, меж тем как в её голове шли войны. — "Что ему нужно от меня? Может, он просто хочет в туалет? Ага, конечно, в моем присутствии! Ладно, соберись. Сделаю вид, что ничего не произошло, а потом напьюсь пунша!" — с этими мыслями она открыла дверь. — Путь свободен, — провозгласила та, пропуская жестом. — Да нет, я просто хотел с тобой поговорить, — замешкался тот. — О чём? — с наигранным спокойствием спросила Хельга. На несколько секунд Арнольда будто парализовало, и он совершенно забыл о том, что собирался сказать. — Ну, прежде всего, я хотел извиниться за Кейт, — с трудом начал парень. — Тебе не надоело извиняться? — оборвала Патаки, желая поскорее убежать от него. — Немного, — ответил Шотмен, подумав о Милтон, и криво улыбнулся. — Ты так здорово танцевала, — ляпнул тот, и тут же понял, что сморозил ерунду, — В смысле, расскажешь потом, где научилась этому? — Может быть, — выдавила из себя Хельга и, чувствуя, что больше не может находиться на этих эмоциональных качелях, решила ретироваться, — Меня, наверное, Фиби уже ищет, ещё увидимся! — она махнула рукой, натянуто улыбнувшись, и направилась в гостиную. — "Ты – идиот!" — подумал про себя Арнольд и пошел обратно за стол к ребятам.       Парни вели очередную партию в покер, видимо думая, что разговор их друга с его девушкой надолго затянется. — О, наш Дон Жуан вернулся, — проговорил Сид, заметив медленно идущего именинника. — Сильно досталось от Кейт? — поинтересовался Джер, встревоженный растерянным видом друга. — Мы всё видели, — ответил Стинки на немой вопрос Шотмена. — Нет, она просто ушла, — нехотя признался Арнольд. — Да ладно? Как? Совсем? — удивились ребята. — Нет, со дня рождения, — подавленно уточнил тот. — А что вы там с Хельгой на танцполе выделывали? — Джеральд решил сменить тему, чувствуя, что друг не хочет откровенничать, особенно в кругу этой троицы. Этот вопрос волновал парней куда больше, а потому они быстро переключили своё внимание. Арнольду вспомнилось, как девушка во время танца провела своей лодыжкой вдоль его ноги, и лицо озарила блаженная улыбка. — Она, оказывается, умеет танцевать танго, — восторженно заявил он. — Кто, Хельга? Танцевать? — изумился Сид, — Не смеши меня! — остальные парни поддержали его смехом. — Просто признайте тот факт, что вы были неправы, — самодовольно сказал Шотмен. — С чего это вдруг? — запротестовал Гарольд. — Вот лично я не верю, что тебе всё так легко удалось, потому что вы стали друзьями. Да и в вашу дружбу я тоже не верю! Я больше, чем уверен, что у тебя на неё либо что-то было, либо в знак чего-то, иначе она бы ни за что не согласилась! — Да, точно, толстяк прав! — согласился Сид, однако получил от Бермана свирепый взгляд и угрозу кулаком. — Смысл задания был в том, чтобы его выполнить, а то, как я этого достиг, додумывайте сколько угодно, — парировал тот. — То есть, ты настаиваешь на том, что вы с Хельгой друзья? — уточнил Сид. Арнольд понимал, что точного ответа на этот вопрос дать не может, более того, ему самому это было интересно, ведь главного вопроса задать девушке так и не удалось. Тем не менее, поведение Патаки его обнадежило: — "Может нейтралитет с её стороны и есть проявление дружелюбия?" — подумал он. — Ну, врагами нас точно не назовешь, — задумчиво ответил парень. — Я же говорил – никакие они не друзья! — напыщенно бросил Гарольд. — Да нормально мы общаемся, — возразил Арнольд, вспомнив их общение в день её возвращения, до того, как всё испортил своей игрой в шпиона. — Я готов поспорить, что ты нам вешаешь лапшу на уши, — настаивал Берман. — А давай поспорим, что ты к ней даже прикоснуться не сможешь, — влез Сид. — В каком смысле? — обеспокоенно спросил Шотмен. — Ну, всем известно, если девушка позволяет к ней прикасаться, то она считает тебя другом, а если прикасается сама, то ты ей нравишься, — невозмутимо пояснил тот, как будто это было незыблемой истиной. — Что за бред? — возмутился Джеральд, — Ты сам это придумал? — Это наблюдение! — утверждал Сид. — И плюс к этому, личный опыт в общении с Миной. — То есть девушку на равных правах может лапать и её парень, и друг, так что ли? — ерничал Стинки. — Нет, — протянул Гифальди, закатывая глаза, — у друзей-парней есть только небольшая зона, к которой девушки дают доступ. — Хм, может отсюда зона дружбы? — задался риторическим вопросом тот, погрузившись в себя. — Когда девушка считает тебя другом, — продолжал Сид, — в твоем распоряжении оказываются руки от плеча до запястья и часть спины не ниже лопаток. Как только ты можешь прикасаться к этим частям тела, не получая противодействия от девушки, ты переходишь в категорию друга, или парня, который заинтересовал, но пока "непонятно", — последние слова он возвел в воздушные кавычки с ироничным выражением на лице. — Так вот! Если Хельга считает тебя другом, то ты беспрепятственно сможешь положить ей руку на плечо, взять за локоть или запястье, закинуть руку на плечи, и я ставлю 25 долларов на то, что даже за неделю у тебя этого не получится. — Что до теорий Сида, мне всё равно, но я поддерживаю ставку на всё, что связано с Хельгой, потому что с ней ты ничего не сможешь, — ввязался Гарольд. — Ага, даже танцевать, — невозмутимо парировал Арнольд. — Ну, вот и выясним с помощью теории Сида, был ли это какой-то ход, или мы действительно оказались неправы, и вы друзья, — упорствовал Берман. От этих слов Шотмен задумался: — "То, что мы с ней танцевали, ещё не означает, что мы друзья, да и танцевать она не хотела. А к чему тогда было это движение ногой? Где она этому научилась?" — ему никак не удавалось сосредоточиться, и мысли цеплялись друг за друга и путались, отдавая должное алкоголю. — Хотя всё осложняется ещё тем, что у тебя стоит запрет на общение с Хельгой от Кейт, — раскатистым смехом раздался тот. — Нет у меня никаких запретов! — раздраженно возразил Арнольд, сдвинув брови. — Ну, конечно, — саркастично бросил Гарольд, скрестив руки на груди, — и когда ты последний раз делал что-то, не спросив её и не получив потом за это? — Хорош, — вмешался Джеральд, — это реально плохая затея! Связываться с Хельгой – последнее дело, по личному опыту, — он запнулся, поняв, что не все в курсе этой истории, и рассказывать её не желал, — по личному опыту Фиби, что она мне рассказывала, знаю, с ней шутки плохи! — Спорим, — выдал Арнольд, протягивая руку. Он до конца не осознавал, на что соглашается, но внутри него что-то подначивало сделать это. Его переполняли чувства гнева и любопытства, всё внутреннее существо парня кричало о потребности что-то кому-то доказать, не понимая, что и кому именно. И, тем не менее, в нем вновь зародился азарт, подогреваемый прошлым успехом, который дал ему призыв к действию. — Спорим, — подхватил Сид, скрепляя договор рукопожатием, — и Джеральд должен будет это зафиксировать, чтобы было честно! — Хорошо, — бросил тот. — Эй, стоп! Я не собираюсь в этом участвовать! — запротестовал Джохансен и обратился к другу, — Арнольд, опомнись, спорить на Хельгу? Это же самоубийство! — взывал тот к разуму, но Арнольд, будто не слышал его, и Джер понял, что свет в головном офисе лучшего друга уже погас. — Да, Джеральд запишет на видео доказательство и спор будет честным, — поддержал Гарольд, разрубая сцепленные руку парней. Джеральд откинулся в кресле, покачивая головой, и проговорил: — Это добром не кончится!