Школьная пора или подготовка к взрослой жизни

Джеральд не спеша брел к дому Фиби. Была бы его воля, он бы бежал к нему со всех ног, но груз ограничений, навешанных Хельгой, замедлял шаг. И не только шаг, да и Хельга тут не причем. Все эти ограничения, сложности, недомолвки не дают ход отношениям на нужном уровне. Однако главный барьер находиться в наших головах, мыслях, страхах. Мы сами себе усложняем жизнь, придумывая все возможные ситуации, находясь в подвешенном состоянии между "за" и "против". И этих очагов проблем два, ибо у вашего партнера свои барьеры, и кто знает, насколько они больше ваших. Размышляя над этим, Джоханссен не в первый раз ловил себя на мысли, что нужно отбросить все сомнения и предрассудки и просто сделать шаг вперед. Правда эта мысль долго не задерживалась, сменяясь воспоминаниями прошлого, когда было совершено столько попыток и шагов, казалось, навстречу. И резкое отторжение, холодность, и они снова там, где начинали. Что ей мешает, что ограничивает, чего она боится? Вдруг его шаг не разобьет барьеров, а только ухудшит положение? "Дотошность Арнольда заразна! И как он справляется с бесконечным анализированием?", — подумал парень, тяжело вздохнув. Фиби нервно расхаживала по коридору в ожидании Джеральда, который опаздывал уже на десять минут. Когда раздался долгожданный звонок в дверь, она встретила его в напряженной позе, и только глаза горели радостью, которая потухла секундой позже. Они прошли в комнату светло-зеленого цвета. Из вежливости девушка предложила чай, но гость отказался, что неприятно удивило хозяйку. Фиби привыкла к тому, что каждый приход Джеральда, с поводом или без, сопровождался чаепитием, которое стало для них, своего рода, небольшой традицией. Нарушение этого обряда для неё было равносильно нарушению вращения Земли с запада на восток. Он заметил, что его ответ вызвал смятение, на её лице отразилась легкая досада. Однако, как только пара села за стол, девушка взяла себя в руки и выглядела абсолютно спокойной и сосредоточенной. Джеральду было очень сложно сохранять безучастность к ней и полную заинтересованность к химии. Порой ему приходилось сильно сжимать руку в кулак, чтобы не расплыться в глупой улыбке, сдержать порывы нежности и просто не сболтнуть лишнего, глядя на неё. Но при этом, как бы он не отвлекал себя от навязчивых мыслей, от него не ускользала ни одна деталь в её движениях. В отличие от парня, сохранение самообладания и концентрации давалось Хейердал гораздо легче: годы прилежной учебы и стремление к эрудиции оставили свой след. Но даже это не помогало, когда их пальцы случайно соприкоснулись, одновременно потянувшись за карандашом, когда она, перебросив ногу на ногу, дотронулась до его голени, когда он склонил голову над книгой, притянувшись ближе к её лицу. После подобных мгновений Фиби начинала допускать оговорки, ошибки в названии химических элементов и формул, поправлять волосы или одежду, краснеть и сбивчиво дышать. Час пролетел незаметно, и, тем не менее, как бы быстро не убегало время, Джеральд неустанно следил за ним. Он уговаривал себя фразами вроде "Не засиживайся!", "Надо уйти раньше времени!", "Просто встань!". С каждой приближающей конец урока минутой Джоханссен всё пристальнее вглядывался в девушку, стараясь заметить хоть один признак, который заставил бы его задержаться. Однако она была невозмутима, спокойна и сдержанна, точно английская королева, и говорила только о химии. "Какой у неё прекрасный голос", — невольно пронеслась мысль в его голове. Кроме этого он замечал её напряженную позу, сбивчивые объяснения, мелкую дрожь, и в то же время не видел ничего. Как бы это ни было парадоксально, но когда человек попадает в ту или иную ситуацию, ему не всегда удается увидеть истинную реакцию, понять чужую мысль, принять правильное решение или выбрать верный путь, тем более, если в деле замешаны чувства. Порой только взгляд со стороны может помочь найти выход, главное не ошибиться с выбором этого человека. Три минуты, две, одна… —Мне пора. Спасибо, что помогла разобраться, — выдавил парень, начав медленно собираться. Фиби вздрогнула, бросив беглый взгляд на часы, и, неразборчиво буркнув что-то, стала суетливо закрывать книги и тетради, раскладывая их по местам. Уже у выхода она смущенно предложила свою помощь, если ещё возникнут сложности по химии или по другим предметам. На это он лишь бросил холодное "спасибо" и ушёл, оставив растерянную девушку одну. Когда Джеральд закончил свой рассказ, Хельга подала первые признаки жизни, отойдя от стеллажа. Большую часть времени она ничего не говорила, скромно стоя в углу и изредка покачивая головой. Однако сейчас её размеренные шаги глухо раздавались в маленькой комнатке, одна рука держалась за подбородок, другая упиралась в бок, а многозначительный взгляд устремлялся в пол. Краем глаза она видела нервное ожидание парня, которое он тщетно пытался скрыть, и наслаждалась своим контролем над ним. После нескольких мычаний и глубоких вздохов девушки, Джоханссен не выдержал: — Заканчивай с этой театральной паузой! Не на сцене, — раздраженно буркнул тот. — Заканчивай с этой нервозностью! — язвительно улыбнувшись, ответила Патаки. — Со своими нервами я как-нибудь без тебя разберусь, — копируя улыбку и скрестив руки на груди, отозвался парень. — То-то ты уже полгода разбираешься, или больше? — в ответ засмеялась Хельга, на что Джеральд лишь фыркнул, переступив с ноги на ногу. — У меня для тебя две новости, — протянула девушка, — хорошая и плохая. С какой начать? — С хорошей, — ответил он. Ему необходимо было услышать что-то хорошее, ободряющее, что укрепит его слабеющую надежду... Надежда - отвратительное чувство. Она может вынудить жить прошлым, уверяя нас, что всё можно вернуть, исправить, сохранить. Она может испортить настоящее, останавливая ожиданием наше движение вперед. Она может разрушить будущее, заставляя нас смотреть на вещи сквозь "розовые очки", приведя нас к несбыточным мечтам или к уничтожению их вовсе из-за неполучения желаемого, банального разочарования. И ничто так не может доказать ничтожность надежды, как её смерть, ибо когда она умирает, мы получаем то, чего так долго ждали или даже лучше. Эта истина лишь для тех людей, чьи надежды редко оправдывались, и к этому кругу нельзя отнести Джеральда. Сейчас это всё, что у него есть. Он хотел получить новую пищу для её развития, стоя в расслабленной позе и сосредоточенным, или скорее с каменным выражением лица. Вся неясность его положения жутко бесила парня, но больше всего то, что разрешение ситуации зависит от слов самодовольной грубиянки. Если бы он мог разобраться во всем сам,…если бы, и всё бы стало гораздо проще. — Хорошая: ты нравишься Фиби, — протараторила Хельга флегматичным голосом. Лицо парня на мгновение озарила широкая улыбка, а в груди загорелся огонь, жар которого растекался по всему телу. Его одолевало желание бросить всё и бежать на поиски Фиби, чтобы сказать ей "Ты мне тоже. Безумно". Он бы так и сделал, но его внутренняя неуверенность твердила, что не может быть всё так просто, недоверчивость вторила об ошибке, как она могла так точно определить из пятиминутного рассказа, когда он, творя историю, ничего не заметил? Окончательно заглушило порыв осознание того, что есть и плохая новость. Вместо этого он засунул руки в карманы и спросил с более мягким, но с не менее озабоченным лицом: — А какая плохая? — Я тебе больше скажу, у меня их две! — девушка слегка улыбнулась. — Во-первых, она пытается скрыть, подавить, забыть чувства - не знаю, что именно, но точно не открыть их тебе. Во-вторых, я не знаю, по какой причине она это делает, а пока я это не узнаю, можешь даже не надеяться на свою романтическую чушь. — Браво, Шерлок. И что же мне делать? — сквозь зубы вытянул Джер, мысленно добавив "раз ты такая умная!". — Ничего, ты можешь всё испортить. — О, если мне не изменяет память, то по части "всё портить" мне с тобой не сравниться, — сдерживая смех, сказал тот. Патаки загадочно улыбнулась и, ничего не ответив, запустила в парня первый попавшийся под руку флакон с полки. — Ты с ума сошла?! — отозвался Джеральд, когда бутылка отлетела от него и с грохотом упала на пол. — А если бы она была открыта или кто-то услышал? — Лучше бы тебе память не изменяла с нашим уговором и первым его пунктом! — напыщенно бросила та. — И да, я надеялась, что она открытая, а если бы у тебя была нормальная реакция и руки росли, откуда надо, то шума бы не было! "Истеричка! Психопатка! Идиотка!" — мысленно проклинал её Джоханссен. Он нагнулся за флаконом и резко застыл. — Радикулит? — насмешливо поинтересовалась Хельга. — Кажется, сюда кто-то идет, — игнорируя колкость, сказал парень и настороженно поднялся. — От химических запахов у тебя развилась паранойя, — недоверчиво заметила девушка, приподняв бровь. —Я серьезно. Во время уроков здесь никого не должно быть, — вслух рассуждал Джер. —Да. И здесь никого нет кроме нас! — стояла на своем Патаки. Он схватил её за руку и потянул в небольшой зазор между стеной и стеллажом. — Что ты делаешь? — недоуменно воскликнула она при попытке Джеральда втиснуться с ней в узкую щель. — Ты можешь хоть раз заткнуться и послушать меня? — раздражался тот. — С какой стати? — протестовала в ответ Хельга. Парень хотел прикрикнуть на девушку, но, услышав приближающиеся голоса, зажал ей рот рукой. — Прекрати так брыкаться и мычать, — шепнул на ухо он, — а лучше прислушайся! На секунду Хельга притихла, сконцентрировавшись на всех органах восприятия внешнего мира. Однако она ровным счетом ничего не услышала кроме отвратительного запаха одеколона. — Ты докатился…, —сорвав ладонь Джоханссена со своего лица, озлобленно начала та, но не успела закончить мысль. За дверью отчетливо раздались голоса: — Идем сюда, — сказал парень. — К чему такая скрытность? — в ответ послышался женский голос. — Сейчас я всё объясню. Последняя фраза прозвучала буквально в одном шаге от кладовки. Хельгу неожиданно охватила паника, мысли скачкообразно сменяли одну за другой: "Вдруг нас заметят? Если это кто-то из наших знакомых? Пойдут слухи...". По спине девушки прошел холодок, руки затряслись, она чувствовала, как ускользает контроль над ситуацией и её телом. Джер вместе с Патаки вжались в стену, насколько это было возможно, и замерли, как только дверная ручка стала поворачиваться. Обдумав сложившиеся положение, Арнольд всё же решил последовать совету Кейт. Альтернативное решение пришло к парню довольно быстро, и оно заключалось в том, чтобы расспросить Фиби о происходящем. Он был больше, чем уверен, что от столь наблюдательной девушки не ускользнуло такое странное поведение её подруги и его друга. — К чему такая конспирация? — поинтересовалась Хейердал, не особо понимая, зачем её притащили в кладовку. — Здесь нам никто не помешает, — небрежно бросил в ответ Арнольд, немного оглядевшись. — Нам бы и так никто не помешал. Девяносто пять процентов школьников заняты своими делами, остальные пять могут смотреть, но при этом думать абсолютно о другом. До нас никому нет дела, и вероятность того, что нам помешают, ничтожно мала, — констатировала Фиби. — Мы можем пойти в другое место, если хочешь, — буркнул парень, почесав затылок. — Это алогичное предложение. Его стоило огласить до того, как мы сюда пришли, — не желая задерживаться на упреках, она решила сразу перейти к делу и спросила, — О чем ты хотел поговорить? — Об отношениях Джеральда и Хельги. Они, мягко говоря, необычно себя ведут в последнее время. Что ты об этом думаешь? — начал Арнольд, но заметив недоуменное лицо девушки, добавил, — Я понимаю, что мой вопрос довольно странный на первый взгляд, но тесное общение Джера с Хельгой ещё более странное, не заметила? — Какую именно связь ты подразумеваешь между ними? — озабоченно спросила Фиби. — Не знаю, но все детали намекают только на одно, — парень подробно рассказал все свои наблюдения за последние три дня. Хейердал его внимательно слушала, изредка задавая уточняющие вопросы и кивая, однако со своей стороны она ничего не преподнесла, что могло бы пролить свет на эту загадку. Арнольд был разочарован данным обстоятельством, и только заручившись поддержкой в дальнейшем с её стороны, он счел разговор достаточно продуктивным. Тем временем, скрывающаяся пара умирала от жары и тесноты. Хельгу начало тошнить от запаха пота и парфюма, её рука затекла и уже покалывала, челка прилипла ко лбу. Положение Джеральда было не лучше: девушка сдавила его ногу, что привело к ноющей боли, тело отказывалось принимать одну температуру, ибо из-за холодной стены по его спине бежали мурашки, а из-за жара человеческого тела по груди скатывался градом пот. Как только Арнольд и Фиби вышли, закрыв дверь с той стороны, Патаки резко стала выбираться из щели, при этом невольно задев Джоханссена локтем. — Невероятно! — тихо начала она, зная, что её ещё могут услышать. Тем не менее, жестикуляция и озлобленное выражение лица уже задавали нужный тон. — В главные двери не войдет - в окно полезет, в окно не пройдет, так на чердак влезет! Ты понимаешь, что твой дружок нам ещё одну проблему подкинул? — Ты сама в этом виновата, — флегматично бросил Джер, потирая правый бок. — Я?! — вскрикнула Хельга и тут же сжала кулаком рот, закрыв глаза. В коридоре было тихо; сильно и шумно выдохнув, она продолжила, — Это твой друг, и это ты должен был его нейтрализовать. А теперь, благодаря нему, Фиби будет больше к нам присматриваться или заразится бредовой мыслью репоголового. И во всем этом ты винишь меня?! — раздраженно выпалила та, дойдя до приглушенного крика на последней фразе. — Да, ведь это ты сказала ничего ему не рассказывать, — в той же интонации парировал Джеральд. — До тебя, кажется, не доходит, к чему это может привести? — ядовито спросила девушка. — Фиби не так наивна, чтобы поверить в подобную ерунду. Максимум увеличится внимание к нам, что не страшно. Мне осталось поговорить с ней о том, что ей мешает и…. — Ну, уж нет, — перебила его Хельга, — этим я сама займусь, а то вдруг ты скажешь что-нибудь и подтвердишь догадки Арнольда в её глазах! Отчасти её успокоили слова парня, но она не хотела показывать своё согласие, тем самым доказывая его правоту. Не проронив ни слова больше, Патаки схватила рюкзак и, как торнадо, вылетела из помещения, оставив Джеральда на растерзание совести и собственных мыслях о будущем. Хельга неслась по коридору, одолеваемая чувствами злобы и раздраженности. Виной тому послужила не столько сложившаяся ситуация, сколько само поведение Арнольда. Что движет этого светловолосого парня на подобные действия? Жажда "знаний"? Желание помочь даже медвежьими услугами? Тщеславие? Можно допустить, что в его поступках нет эгоистических целей (хотя так или иначе каждый человек следует своему эгоизму, пусть и не всегда это осознает). Тогда почему он делает только хуже, зная всю историю? Может, он считает себя благодетелем, открывая Фиби глаза на то, на что не имеет доказательств, и чего нет вообще? "К тому же, эти доводы унизительны! Я и шляповолосый - какой абсурд! А может у Арнольда совсем другая причина интереса? Что движет людьми, совершая глупые и двусмысленные действия, и как это лечить? Эй, а это неплохая тема для статьи!", — размышляла Патаки. Также, она думала о том, как поступить, в сложившемся эксцессе, каковы последствия пятиминутного разговора. Хельга пришла к мысли, что Фиби могла поверить или хотя бы задуматься об этом, да и сложно устоять перед даром убеждения Арнольда. Ему достаточно грамотно преподнести, а доказательства фантазии сами сочинят - главное заразить идеей. Однако в данном случае, это может послужить катализатором: "Если она поверила в это, то в ней непременно должна взыграть ревность, ведь её чувства к нему не остыли. Так как я уже спрашивала об их взаимоотношениях, она решит, что таким способом я проверяю почву. Скорее всего, Фибс поймет, что я узнала об этом от Джеральда, а не благодаря сплетням. Но это не страшно! Главное, чтобы она захотела мне всё выложить, все обиды, которые он ей причинил, все причины того, почему мне не стоит быть с ним и что меня ждет!" — девушка поморщилась при последней мысли, но в тоже время ей стало спокойнее от предоставленной возможности узнать правду путем даже такого обмана. Как это не было печально, но Патаки отчетливо осознавала: какая бы дружба не связывала людей, появление общего объекта обожания противоположного пола неминуемо приведет к подрыву дружеских отношений. На это она и рассчитывала, подходя к выходу из здания. По школе пробежал долгожданный звонок, оповещая учеников, педагогов, всех служащих, да и близстоящие дома об окончании занятий. Бурным потоком школьники выходили из главного входа и каскадом спускались вниз по лестнице. Периодически Хельгу сшибали сумками, рюкзаками, иногда руками, желая быстрее преодолеть шумную реку из детей. Она, в свою очередь, делала тоже самое: порой случайно, а кому-то в ответ. Казалось, Патаки играла роль камня, который невольно раздваивал поток на две части. Спустя некоторое время, девушка в течение голов заметила ту, кого уже долго пыталась отловить. — Где ты была? — спросила Фиби, приблизившись в подруге. — По школе гуляла, — равнодушно ответила та. — А почему домой не пошла? — Я хотела продолжить наш прошлый разговор. Весь день нам никак не удавалось пересечься. Надеюсь, сегодня в этом есть твоя, как там её, сен…, сеп…? — Семантика, что означает смысл, — деловито разъяснила собеседница. — Прекрасно. Так, ты мне объяснишь, что было между тобой и Джером, и почему я об этом ничего не знала? — напирала Патаки. — Почему тебя это так интересует? — с наигранным спокойствием спросила Фиби. — Хочу понять, что тебя связывает с этим остолопом, — недоуменно отозвалась та, сделав особый акцент на прозвище. Некоторое время Фиби колебалась, то недоверчиво взглянет на подругу, то печально опустит голову вниз, то растерянно поправит очки, оторвав внимание от дороги. — Что ж, хорошо, — выдохнула Хейердал, пропитанным безысходностью голосом. — Я осознаю, что тебя интересует полная информация о череде прошедших событий, поэтому начну повествование с самого зарождения данной истории. Начало мало, чем отличалось от рассказа Джеральда, если не считать увеличение романтических и трогательных деталей, что было не особо важно для Хельги. Однако она старалась сохранять заинтересованность и отчасти удивленный вид, чтобы не выдать себя. — А потом, — Фиби запнулась, дойдя до места истинного интереса подруги, — Потом ему предстояла третья важнейшая игра отборочного тура среди школ нашего района, которая, в дальнейшем, отправится на городские соревнования. Накануне всё и случилось... Это произошло за день до решающего матча. Сидя на географии после физкультуры, Фиби осознала, что потеряла заколку для волос. Проведя аналитическую работу в своей памяти, она пришла к выводу, что оставила её в раздевалке. В это время физкультуры ни у кого не было, и зал оккупировали чирлидерши для репетиций. Хейердал прошла четверть зала незамеченной и, подойдя к нужному входу, остановилась, услышав имя Джера. Она слегка приоткрыла дверь; по голосам различались три девушки, между которыми происходил следующий диалог: — …Джеральда? — Всеми доступными способами. У меня уже есть небольшой план. — Мне кажется это не твой вариант. — Почему? — У него дурной вкус в выборе девушек. — Да уж! Он приударяет за какой-то ботанкой, которая из себя вообще ничего не представляет. Кажется, она в его классе учится. — Я знаю, и что? Я больше, чем уверена, что это стандартная история про ботанку и крутого парня. Он попросил подтянуть по каким предметам, она согласилась, они подружились, не удивлюсь, если эта дура в него влюбилась. Тут ещё большой вопрос, кто за кем бегает! — В таких историях обычно ботанки побеждают…. Я видела её, она преобразилась. Несколько секунд молчания, и в раздевалке разразился хохот. — Вы видели эту отвратительную кофту? — А её юбку?! — О, она ужасна! Такая история хорошо только в фильмах или книгах заканчивается, а в реальности все ищут пару в своих социальных кругах. — Это точно. — Может, ты уже поведаешь свой хитроумный план? — Скоро важный матч, и когда он закончится, я с ним поговорю наедине. Хитрость в том, что и как я буду говорить. В коридоре послышались голоса других чирлидерш, что отвлекло японку. Она зашла в раздевалку, шумно закрыв за собой дверь, тем самым заставив сплетниц резко замолчать. — Легка на помине, — шепнула одна из трех. — Что ты здесь забыла? — надменно спросила блондинка. По голосу Фиби узнала соперницу и тут же прониклась к ней ненавистью. Рассматривая её красивое лицо, искаженное высокомерием, она не обратила внимания на заданный вопрос. — Ты оглохла? Хейердал отошла от ступора, услышав тот же ядовитый смех, и как можно спокойнее ответила про оставленную заколку. К тому времени, в комнату уже зашли ещё человек семь. Не обращая ни на кого внимание, Фиби пробегала взглядом по полу между калейдоскопом ног и сумок. — А как она выглядит? — миловидно поинтересовалась девушка справа от блондинки. — Синяя, с голубыми цветочками,— буркнула в ответ та, передвигаясь по раздевалке на полусогнутых ногах. — Ой, эта безвкусица твоя? Прости, мы её выкинули, — с наигранным сожалением ответила мулатка, сидевшая напротив конкурентки. Фиби растерянно посмотрела в сторону мусорного ведра. Ей хотелось провалиться под плитку, просто исчезнуть, уйти. Ей хотелось наорать на них, выдернуть им все волосы, каждой надеть мусорное ведро на голову. Однако желая, по сути, две противоположные вещи, что-то заставляет нас делать третью вещь, которая абсолютно не соответствует нашим внутренним порывам. "Она там", "Посмотри на дне", — тихо посмеиваясь, говорили девушки. Хейердал уже собиралась запустить руку, как кто-то её одернул: — Это она? — спросила та, протягивая заколку. — Да, спасибо, — проговорила Фиби, забирая пропажу, и быстро направилась к выходу. — Идиотки! — с отвращением шикнула девушка на трех шутниц. — Да ладно, что в этом такого? — сквозь смех, бросила блондинка. Это было последним, что услышала Хейердал, прежде чем закрыть за собой дверь. К концу того же дня, Джеральд сказал, что договорился с тренером: теперь для Фиби оставят место в первом ряду. Она соврала, что в этот день у неё появились неотложные дела, однако пропустить такой важный матч не могла. Хейердал села в дальнем углу зала и потому смогла остаться незамеченной. Она внимательно следила за общением между Джеральдом и чирлидершей: мимолетные жесты, улыбки, непринужденно брошенные, ничего не значащие, фразы. До начала третьей четверти блондинка что-то беззаботно рассказывала, что вызывало на лице парня улыбку, пока команду поддержки не вызвали выступать. Дождавшись окончания матча, Фиби разглядела, как соперница что-то шепнула Джеру, потом ещё раз, на что тот едва заметно кивнул. Скрываясь в толпе, японка тайком спустилась вниз к раздевалкам и спряталась под лестницей неподалеку. Время шло. Фиби не замечала его течение, не задумывалась о том, сколько сидит на одном месте, о расположении стрелок на часах. Её мысли были не здесь: они истязали фантазию девушки различными домыслами, разыгрывали возможные ситуации, и её участие в них. Однако она слишком неуверенна в себе, чтобы развеять пустые догадки, и слишком скромна, чтобы проявить решительность за рамками собственного воображения. Время шло. Она видела, как команда шумно вошла в раздевалку, как из неё выходили парни то по одному, то группами разного количества человек. Время шло. Джеральд всё ещё не выходил. Из-за поворота в коридор показались тени с очертаниями женских фигур, которые быстро вырастали вдоль пола. Звонкий девичий смех, невнятные слова, глухой звук шагов эхом пробежали по голым стенам. Спустя мгновение взору предстали блондинка и её соратницы, видимо, желавшие подруге удачи. Чмокнувшись несколько раз с другими чирлидерами, в силу женского обычая, соперница направилась в сторону мужской раздевалки. Хейердал вышла из своего укрытия, как только блондинка скрылась в глубине комнаты, и мягкой поступью подобралась к двери. Она приоткрыла её, что улучшило слышимость, однако часть разговора уже было потеряно: — Э, да, — нерешительно начала блондинка, и с каждым последующим словом голос её креп, — он попросил тебе передать, что ты почти не обращаешь внимания на одну девушку, которой уже давно нравишься. — Что? — не понимая, спросил парень. — Я лучше наглядно объясню, — приглушенно произнесла девушка. Вокруг воцарилась тишина, и Фиби рискнула заглянуть. Её взору боком предстала картина целующихся, отчего стало тошно на душе, а глаза предательски защипали от слёз. Вблизи коридора послышался мужской бас, что, почти рефлекторно, вынудило девушку закрыть дверь и снова вернуться в укрытие. Забившись в угол, она сидела с поджатыми ногами к груди и со всей силой сдавливала руками рот. Как бы ей не хотелось успокоиться, слёзы ручьем стекали по лицу, сопровождаемые еле слышным всхлипыванием. Раскатистые голоса мужчин проплыли по коридору, оповещая об их появлении. Они медленно приближались к месту, где затаилась парочка. Смирив поток соленой воды, Хейердал заставила себя подняться и подползти к точке с хорошим обзором. Тренер сказал своему спутнику о встрече у какого-то выхода, после чего неизвестный мужчина продолжил свой путь по прямой траектории. Девушке пришлось отползти обратно в тень, чтобы тот её не заметил, и это воспрепятствовало увидеть выражение лица вошедшего в раздевалку тренера. — Простите, что помешал, — его ошарашенной реакции было достаточно. Она услышала мягкий голос блондинки, что ей пора идти, а через минуту уже видела, как та счастливая пролетела вдоль коридора. Тренер проследовал в раздевалку, закрыв за собой дверь. Однако Фиби уже ничего не интересовало. Она узнала всё, что должна была, и только поток слёз говорил о чувствах, появившихся от увиденного. — Козёл! — яростно бросила Хельга. В её голове крутилось множество оскорблений похуже, но она хотела высказать их своему вдохновителю. Мысленно девушка казнила себя за проявленную слабость, за решение помочь этому альфонсу, который, как она знала, и волоска её не стоит. — Ты правильно сделала, что отшила его. — Дело не в поцелуе или той девушке - совсем нет, — спокойно начала Фиби. — Я просто осознала, что наши личности противоположны друг другу. Ему нужна яркая, заводная, эксцентричная, — голос её затих. Осознание всех различий, признание непохожести стало для Хейердал неоспоримой истиной, её реальностью, будто сошла с глаз розовая пелена. Объявив начало борьбы ума и сердца, она долго пыталась перебороть свои чувства, занимая все мысли учебой. Однако Джеральд вечно напоминал о своем существовании, что отношения стали похожи на движения внутри атома. Безнадежные попытки парня всё ещё заставляли девушку трепетать, сжиматься сердце, сгорать от желания быть рядом. Но когда он пришел к ней в последний раз, когда он впервые проявил такую холодность, какой никогда не было прежде, дало ей понять, что она потеряла "свой электрон". Всё действительно кончено, а его визит полностью убедил в этом. С одной стороны, она ощутила то, что отныне её оставят глупые, наивные мечты, а с другой, от этого стало смертельно тоскливо на душе, особенно, когда теряешь последнюю надежду. "Так будет лучше", — уверяла себя Фиби, ибо сама всё сделала для того, чтобы это случилось. Уверенность в своей вине была неопровержима, пока Арнольд не зародил в ней сомнение. До сегодняшнего дня, предположение о связи Хельги и Джеральда не укладывалась в её голове. Безусловно, она заметила появившийся неестественно близкий контакт. Первой мыслью было возвращение былых чувств Хельги к Арнольду, и для достижения возродившихся намерений, использовать Джера. Однако это объяснение, в понимании Фиби, было столь абсурдно, что она сразу отмела догадку. Версия Арнольда была не менее абсурдна, но все наблюдения парня, и не только его, подтверждают правильность этого варианта. Всё встало на свои места, даже тот вопрос об их отношениях с Джеральдом, и кто рассказал ей о них на самом деле. Как бы то ни было, Хейердал хотела услышать эту правду от самой Хельги, а потому она решила рассказать подруге историю, дать понять, что ни на что не претендует. Для Фиби было понятно, что они могут составить неплохую пару, что Хельга больше похоже на ту, кто ему подходит: она сложная, интересная, своеобразная, видоизмененная, и по характеру они чем-то напоминают друг друга. Она готова искренне порадоваться за их союз, ей лишь надо знать наверняка. Фиби не хочет давить на подругу, предоставляя возможность рассказать всё самой, но зная её скрытность, японка сохранила главное доказательство до необходимости в нем. — И, похоже, ему предпочтительны блондинки, — с легкой иронией добавила та, спустя несколько секунд молчания. — А потом ты замечала их тесное общение? — довольно резко спросила Хельга неестественно завышенным голосом. "Какой тонкий намек. Я была права на счет реакции Фиби", — подумала та. — Я за ними не следила, но несколько раз они попадали в моё поле зрения, — спокойно отвечала та. — Правда, мне не удалось зафиксировать что-то большее, чем дружескую взаимосвязь. Сейчас меня больше интересуют твои взаимоотношения с Джером. — О чём ты? — недоуменно воскликнула Хельга. — Я знаю, что вы были в кладовке, когда велась дискуссия между мной и Арнольдом, — флегматично отозвалась Хейердал и добавила, заметив сильно округлившиеся глаза подруги. — Твоя сумка была в углу, и волосы Джеральда возвышались над стеллажом. Глаза Хельги стали ещё больше: как же глупо так попасться. Она в упор смотрела на оппонента, мельком пробегая взглядом по всему лицу и телу в поисках её истинного скрытого состояния. Фиби невозмутимо держала себя и с легкой, сдержанной улыбкой отвечала на шокированный, быстро бегающий, взгляд и на неестественную, слегка отвисшую челюсть. Немного успокоившись, Патаки собралась с мыслями, глядя куда-то перед собой, и ответила: — Ну, наши отношения: наши с ним отношения, они, как бы, только начали зарождаться. Вот. И они, в смысле отношения, становятся более, — она говорила прерывисто, буквально останавливаясь на каждом слове, и никак не могла подобрать нужного определения, пока не вспомнила про стеллаж, — более тесными. — Я рада за вас, — благодушно отреагировала Хейердал. — Не воспринимай моё повествование так буквально и на свой счет. Просто Джер пребывает в обществе чирлидерш, но, объективно рассуждая, между ними ничего нет. Ревность в данном случае тоже неконструктивна, так как я более чем уверена, что ты заполнишь его мир собой. — Я постараюсь, — откашлявшись, заметила Хельга. Для неё это было уже чересчур, слишком, перебор, сверх всякой меры. Она мысленно проклинала себя за то, что вообще влезла в эту историю, и ради чего? Ей не удавалось найти ответа. С минуту повисла тяготеющая обеих тишина. —А с какого момента начались ваши взаимоотношения? — нарушила молчание Фиби, испугавшись собственного вопроса. Заметив неудобство подруги, она тут же опустила вопрос до гораздо подходящего времени. Очевидно, что собеседница не готова говорить всего, и её скрытность тому доказательство, однако и сама Хейердал не в состоянии была услышать это. Переизбыток полученной информации не позволял увидеть картину в целом, все рационально взвесить, связать всё воедино. Как и перед любым тестом, ей было необходимо поспать с этим, чтобы наутро всё встало на свои места. —Мне уже пора идти: работа ждет. Давай в другой раз об этом поговорим, — минуя ещё одно неловкое безмолвие, невзначай бросила Патаки, на что подруга понимающе кивнула. По дороге домой Хельга, прокручивая разговор снова и снова, осознавая, что Фиби движет некое, не понятное ей, другое чувство, чем простая ревность. Этот факт не вызывал особого интереса со стороны блондинки, первостепенное - достижение цели. Она решила, что убеждение в том, что между ней и Джеральдом что-то есть, ещё больше оттолкнет подругу от него, а главное, поможет самого парня стереть в порошок, как и его мечту.

***

— Прости, я задержался: никак не мог отвязаться, — Джеральд не успел закончить мысль, как Хельга налетела на него. Он пошатнулся назад, увидев перед собой обезображенное гримасой ярости лицо девушки. "Если она так злится из-за пятиминутного опоздания, то, что будет из-за двадцати-тридцати минут? Если уважительной причиной опоздавшего будет смерть близкого человека, то она, скорее, пошлет его на тот свет следом за умершим, и я этому нисколько не удивлюсь". — Отвязаться? Дай угадаю! От привычки лгать? — гневным огнем полыхали глаза Патаки, прожигая парня насквозь. Внутренние колебания оставили её, как только он открыл дверь в кладовку. На лице оппонента отразилось выражение полного непонимания происходящего, что привело к большему эмоциональному взрыву девушки. — Мне так нравится Фиби, я от неё без ума; она меня игнорирует; не знаю в чем причина; Хельга, помоги! — её кривляния с глупыми рожицами и не менее тупыми жестами раздражали Джоханссена. — Чушь! Ты идиот и жалкий неудачник, который не достоин такой девушки как Фиби! — Хельга, оттолкнув собеседника от выхода, наполовину распахнула дверь резким движением. Просочившийся коридорный свет, осветивший больше две трети маленькой, серой комнаты, тут же погас от столь же агрессивного выпада со стороны Джера. Своей длинной и сильной рукой он остановил летевшую дверь прямо перед своим носом и дал ей обратный толчок. — Может, объяснишь свои перепады настроения? Что тебе сказала Фиби? — настойчиво спрашивал тот, сдерживая попытки Хельги выйти оттуда. Сдаваясь, она сделала шаг назад и, тяжело дыша, испепеляющей ненавистью смотрела на него. — А может, ты объяснишь свои перепады вкусов, элементарных моральных принципов? Или слава, как и деньги, круто меняют людей, да? — голос Патаки был пропитан отвращением и жалостью. — Так, я понял, что это как-то связано с моими успехами в спорте, — с поддельным спокойствием констатировал Джеральд. — Что ещё? И мои принципы и вкусы, в чем-то важном, несильно менялись, — он себя чувствовал физиком-ядерщиком, который пытается стабилизировать вышедший из строя адронный коллайдер. — Вот мы и добрались до истины! Фиби тебе не важна, я тебя презираю, и вы никогда не будете вместе, о чем я позабочусь. Наш договор аннулирован, — Хельга двинулась напролом. — Да что ты несешь?! Ай! — второй натиск парню удержать не удалось: девушка, с силой наступив на ногу, вырвалась из его тисков. — Мне всегда нравилась Фиби, она была и остается для меня важна, и это не изменилось! — он вложил всю свою убедительность и искренность, на какую был способен, ухватившись за руку Патаки, остановившейся в дверном проёме, как за последнюю реальную возможность. — С чирлидершей ты думал точно так же? — с омерзением бросила та, вырывая руку, и поспешно удалилась, оставляя растерянного Джоханссена в одиночестве. Наедине с собой и новой информацией он отправился в путешествие по воспоминаниям давно минувших дней для поиска недосказанного ответа. Кочуя с одного момента прошлого на другой, предварительно сопоставив с новыми фактами, парень, недолго думая, пришел к мысли о сногсшибательной блондинке по имени Джессика. Её благосклонности трудно было не заметить. Первыми на это обратили внимание самый чувствительный к подобным проявлениям женский пол. Кокетливые шепотки, лукавые взгляды, таинственные улыбки - весь этот незамысловатый флирт определял всю тщательно скрываемую сущность женщин. Если красивая, популярная и не самая глупая девушка показывает сильное увлечение парнем, остальные непременно начнут перемывать ему кости. Как известно, многие склонны идеализировать партнеров, особенно женщины, наделяя своих объектов вожделения не существующими или преувеличенными качествами. В силу каждодневных, ежеминутных мыслей об этом человеке чувство растет, вера в идеальные черты крепнет, что нередко приводит к влюбленности в вымышленный образ. Раздражительность Джессики на резонирующую реакцию со стороны других девушек ещё больше подчеркивало её собственную симпатию. Эта волна напряжения коснулась и мужского лагеря, которая вызвала скорее насмешливые издевки, чем сильно выраженную зависть. Они даже прозвище придумали "ДжерДжесс", однако, как бы то ни было, за пределы спортивной площадки это не выходило. Подобные взаимоотношения аналогичны в элитном закрытом клубе, где жизнь внутри него скрыта от непосвященных. Однако женская активность чирлидерш долго не продлилась в силу поддельного интереса, навязанного женским любопытством к чужим чувствам. Он вспоминал все разговоры со всеми девушками на тот период времени, и единственный каверзный случай произошел с Джессикой после одного из самых важных матчей. В его голове пронеслись все события того дня и, сконцентрировавшись на моментах, где фигурировала Джесс, он затормозил поток, будто в замедленной съемке. Она пожелала ему удачи перед игрой, в перерыве рассказала шутку о команде противников, он попросил, в свою очередь, начать их выступление с третьей позиции — лучшей, по его мнению — и четвертой кричалки. Конец матча, Джессика попросила дождаться её в раздевалке, ибо у неё что-то важное для него. Ровно тоже самое сказал Джеру тренер спустя минуты две. Он вспомнил, как они всей командой шумно обсуждали игру и одержанную победу, и как через час раздевалка опустела и всё стихло. В тишине время будто замерло. Было уже поздно, Джеральда одолевала жуткая усталость, а тренера все не было. Когда стрелки часов минули девять часов, он наровился уйти, как в момент его сборов влетела Джессика, о которой успел забыть. Она ещё раз поздравила с победой и крепко обняла, на что парень отреагировал коротко "спасибо" и тут же спросил про тренера, видела ли она его. — Э, да, — нерешительно начала блондинка, и с каждым последующим словом голос её креп, — он попросил тебе передать, что ты почти не обращаешь внимания на одну девушку, которой уже давно нравишься. — Что? — не понимая, спросил парень. — Я лучше наглядно объясню, — приглушенно произнесла девушка. Джессика обвила одной рукой шею, а другой - голову Джера, притягивая его к себе. Столь неожиданное проявление чувств оцепенело парня, и когда он опомнился, расстояние между ними оставалось меньше пяти сантиметров. — Я не могу, — шепотом произнес тот, остановив девушку положив руки на плечи. — Почему? — так же тихо спросила она, открыв глаза. — Ты классная девушка: красивая, умная, веселая, харизматичная. — Возможно, я не в твоём вкусе, — резко перебила его Джесс, — и мне вдвойне приятно, что ты считаешь меня классной, но поверь, — начала та мягким и сладостно тягучим тоном, перенеся руку с головы на лицо, — я могу стать той, кем ты захочешь меня видеть. Нам ведь хорошо вместе, у нас много общего. Если ты получше меня узнаешь, то поймешь, что я подхожу тебе. — Тебе не нужно меняться, — ответил Джеральд, сняв её руки с себя и вложив в свои, — ты и так прекрасна. И я верю, что узнав тебя лучше, открыл бы ещё больше достоинств в тебе, просто, — он не успел закончить свою мысль, и в этот раз причиной этого стало появление тренера в раздевалке. — Простите, что помешал, — изумленно бросил мужчина, заметив сцепленную за руки парочку. Дети тут же отошли друг от друга, и Джессика под предлогом того, что ей уже пора, быстро удалилась. В тот день тренер предложил Джоханссену стать капитаном команды, в связи с отличной игрой в отборочных турах, на что парень недолго думая согласился. На следующий день он объяснился с Джесс, сойдясь на решении остаться друзьями. Когда Джер совместил свои воспоминая о Джессике с переменой в отношениях с Фиби и последней фразой Хельги, всё сразу встало на место. "Может, Джесс или её подруги, которым она вечно всё докладывает, рассказали эту историю Фиби и, возможно, всё обставили в неправильном свете, что ещё хуже?!" — подумал он. Не желая больше терять ни минуты, Джеральд пулей вылетел из кладовки и бросился на поиски Фиби. "Что я ей скажу?" — судорожно размышлял парень, топчась минут пять возле кабинета биологии. Прозвенел звонок, который так долго ждали ученики, и сигнал о потраченном времени, который так не хотел слышать Джер. Коридор наводнило школьниками, и среди сотни голов Джоханссен заметил ту, появление которой он выжидал и боялся увидеть одновременно. — Привет! Как прошла биология? Не спрашивали, где я? — начал тот, столкнувшись с девушкой. — Привет. Хорошо, в основном мы разбирали цитологию, функционирование клеток. Она спросила про тебя, мы сказали, что ты на тренировке, — сдержанно ответила Фиби. — Отлично! — с наигранной веселостью отреагировал парень и, после неловкой паузы, с легкой нервозностью в голосе добавил, — Кстати, спасибо за химию, ты мне очень помогла! — Обращайся, — с тем же спокойным тоном сказала та. Гнетущее молчание снова повисло между ними, которого на этот раз не выдержала Хейердал. — Я, пожалуй, пойду, — бросила та, собираясь уйти. Джеральда разрывало изнутри от желания высказаться, но его рот был словно обездвижен, а мысли свалены в кучу, лишившись той складности, которой он так долго пытался достичь. Доля секунды терзаний, и Фиби оказалась за его спиной. Он уже не видел, как она замялась в сомненьях, сильно замедлила шаг. Его лицо скривилось в гримасе ярости, отражающий весь спектр ругательств, проносившихся в голове, а руки сжались в кулаки, готовясь влететь во что-нибудь. — Может, это некорректно с моей стороны, но я хотела поздравить вас в числе первых, — позади него послышался мягкий, тихий женский голос. — Рада, что вы вместе. Джер непонимающе посмотрел на девушку, которая прятала свой взгляд, и, заметив, что та снова хочет уйти, остановил её. — Ты о чем? — и подумал: "Неужели она думает, что я встречаюсь Джессикой?". — Зря я начала, — сгорая от стыда, произнесла Фиби, — Это не моё дело. Она была готова провалиться под землю: "И кто меня дернул сказать об этом", — ругала себя та. "Надо рискнуть и спросить про Джессику. Нужно всё выяснить здесь и сейчас, иначе я никогда не прощу себе такой слабости", — размышлял он, придавая себе мужество. — "А вдруг мои подозрения ошибочны? Тогда я буду полным идиотом, рассказав эту историю". Его терзали сомнения, но всё же благоразумие взяло верх. Решив, что нельзя упускать шанс, который ему представился, он настаивал: — О ком ты говоришь? — Я понимаю, вы хотели сохранить это в тайне, и я никому не скажу, но при мне можете не скрывать, ведь мы с Хельгой лучшие подруги, — затараторила Хейердал. — Она тебе сказала, что мы встречаемся?! — изумился парень. — Да, — вымолвила девушка в смятении. — И ты в это поверила?! Я и Хельга? Да никогда! Это смешно, — заверил её Джер. — Она мне просто помогала. — Помогла? Как? — настала очередь удивляться Фиби. — Помогла понять, что ты ко мне не равнодушна и что-то извне мешает тебе это признать, — выпалил Джохансен. Он быстро приблизился к ней и нежно поцеловал в губы, после чего добавил, — Но чтобы это ни было, главное, что твоё чувство взаимно. Глаза Хейердал судорожно бегали по лицу парня в поисках доказательств его лжи и, не находя их, не могла поверить своему счастью. Ей казалось, что она спит и вот-вот проснется, но этого не происходило. — Взаимно, — наконец пролепетала та, всё ещё прибывая в полусознательном состоянии. Лицо Джеральда озарила самая лучезарная и, подкупающая своей искренностью, улыбка. Он снова поцеловал девушку уже более страстно и продолжительно.— Жду тебя после уроков у выхода, — тихо выговорил тот, оторвавшись от неё. Они медленно расходились, часто оборачиваясь друг на друга и блаженно улыбаясь, пока Фиби не завернула за угол. — Хельга, какого черта ты мне наговорила такую чудовищную ложь про Джеральда?!— набросилась Фиби, гневно глядя сквозь тонкие стекла очков. Ответчица невнятно забормотала о нежелании сложившейся ситуации, как та кинулась на подругу с воплем: — Спасибо тебе за то, что ты такая лгунья! — Хейердал резко отстранилась, добавив, чтобы та не поступала так впредь. — Что? — еле выдавила из себя изумленная девушка. — Знаешь, я даже предположить не могла, что ты в состоянии была совершить подобный поступок: союз с антагонистом ради моего счастья. Фиби увлеченно заговорила о том, как Джеральд к ней подошел, как начался их диалог, пока Хельга её не прервала: — Прости, Фибс, у меня ещё осталось пару нерешенных дел. Давай позже обсудим, — проговорила та, погруженная в мысли об уничтожении шляповолосого. Не помня себя от счастья, Джеральд прогуливался по коридорам школы в сторону кабинета литературы. Отдавшись своим мыслям о прелести взаимного чувства, которой он грезил несколько месяцев, он не замечал вокруг себя ровном счетом ничего. Его кто-то резко дернул за руку, что вывело парня из забытья. — Какого черта, шляповолосый?! Ты совсем страх потерял? Что ты наговорил Фиби?! — вскричала Хельга и прижала беднягу к стене, не обращая ни на кого внимания. Она была в ярости, что, несомненно, прибавило ей в силе. — А какой ты омерзительной лжи наговорила ей? — нисколько не растерявшись от столь неожиданных нападок, бросил тот. Уверенность, которую даровала ему взаимность Фиби, уже не могла сломить эта ожесточенная грубиянка. — На себя посмотри, лжец! "Я люблю, жить без неё не могу, только ты можешь мне помочь", — ехидно корча рожицу, язвила Патаки, — а сам крутил с чирлидершей! Неплохо устроился! Наш пострел везде поспел…Да ты… — Прекрати! Тебе не кажется, что ты повторяешься? — стоя до этого момента спокойно и не сопротивляясь, Джер резко оборвал и оттолкнул её. — Из-за этого ты решила разрушить все мои надежды? Да что ты знаешь обо мне? Кто ты такая, чтобы принимать такие решения? — грозно обрушился он на девушку. В порыве злости, одолеваемой его от несправедливости, Джохансен кратко выпалил всю историю. Хельга слегка отпрянула от столь яростного напора, подумав о том, что у парня накипело за всё то время, когда она издевалась над ним. Выпустив чувство злобы в своем излиянии, на смену пришло возмущение оттого, что он оправдывался перед этой особой. Джеральд окинул её холодным, презренным взглядом, что подтвердило мысли Патаки: "Стоит человеку добиться цели, в достижении которой ему было необходимо отдаться власти другого, как он тут же возненавидит своего покровителя". За этой сценой наблюдал Арнольд. Звонок уже давно прозвенел, и, не обнаружив их в классе, он бросился на поиски. Это не отняло у него много времени, услышав гневный монолог Джера. — Мне плевать, — с надменным видом ответила Хельга на пятиминутный взрыв парня. Ей опротивели выяснения отношений, наскучили любовные интриги, а ощущение своей неправоты она вовсе отгоняла от себя. — Стой, — одернул её Джохансен, смягчившись. Та одарила его тем же взглядом, который был на лице юноши минуту назад. Не успела она опомниться, как Джер сжал её в объятиях. До конца не отпустив чувство вины, ей не сразу пришла в голову мысль оттолкнуть его. — Спасибо тебе, — шептал Джеральд, — Хоть ты порядочная стерва, но все же помогла мне, и как я понял сегодня, даже сама того не желая. Я тебе обязан и готов вернуть долг. Запомни этот момент, потому что он больше никогда не повториться. — Я постараюсь забыть это как можно скорее, иначе меня стошнит от омерзения, — ответила она, убирая его руки. — Вы ничего не хотите объяснить? — вмешался Арнольд. — Ты-то откуда вылез? — удивленно воскликнула Хельга. — Понимаю, что это некрасиво с моей стороны следить за вами, но должен же я был понять, что между вами! — начал оправдываться тот. — Но теперь, когда я поймал вас с поличным, рассказывайте: как давно вы встречаетесь? — И ты туда же?! — разразился смехом Джеральд. — Объясни этому шпиону недоделанному, что к чему, договор аннулирован, — они многозначительно переглянулись с Джером, будто говоря друг другу "мы ещё встретимся, за тобой/мной должок!", и злобно посмотрев на Арнольда, добавила, — Может теперь меня оставят в покое. — Какой договор? — тут же подхватил блондин, как только девушка скрылась. После рассказа друга, Арнольд места себе не находил. Он чувствовал себя виноватым перед Хельгой за свои подозрения и мнение на её счет. Ведь ему казалось, что она готова пренебречь чувствами Фиби ради своей мимолетной прихоти, развлечения. После уроков он перехватил её у заднего хода из школы, который выходил на площадку. — Ну что ещё? Ты не слишком увлекся ролью преследователя? — раздраженно набросилась Патаки. — Я хотел извиниться, — робко отвечал тот, — Не ожидал, что ты решишь помочь Джеру, это так не похоже на тебя, что я подумал… — Что я могу предать свою подругу? Я не похожа на человека, способного помочь? — гневно спрашивала девушка, но, не дожидаясь объяснений, выпалила, — Может когда-то ты мог чувствовать людей и трезво оценивать их поступки, но сейчас стоит признать, что это качество в тебе отсутствует. Если у тебя всё, то я пойду. — Нет, ты меня не так поняла, постой, — он схватил её за руку, и она замерла, как когда-то замирала от любого его прикосновения. Но Патаки не могла сейчас понять, сделала ли это по инерции или из-за заново вспыхнувшего чувства. — Я не хотел тебя обидеть, — взволнованно продолжал Арнольд, — Пожалуйста, прости меня! Давай забудем все недоразумения, что между нами были, и станем друзьями? В конце концов, Джер и Фиби теперь вместе, так что мы часто будем видеться. "Этого мне ещё не хватало! И как я раньше об этом не подумала?! Вот я сглупила", — размышляла Хельга и заявила, — Быть в вашем обществе пятым колесом? Нет уж, увольте! — Кейт не общается с моими друзьями, а я с её, — с грустной усмешкой заметил Арнольд. — Почему? — невольно вырвалось у той от удивления. — Она не переносит Джеральда и это взаимно, а я считаю её подруг ужасно глупыми и скучными, — он лукаво улыбнулся заинтересованному лицу Хельги. Заметив это, она тут же сменила на выражение отвлеченное и безучастное. Арнольд в этот момент добавил, — Приходи ко мне на день рождение 7 октября. — Что? — Патаки была в замешательстве. Он учтиво повторил свое приглашение, добавив "пожалуйста". Она хотела отказаться, но просящий взгляд и зеленый блеск его глаз не мог оставить её равнодушной. "Я снова попадаю под влияние этих изумрудов…Нет, я зареклась не делать этого, я не наступлю на те же грабли! А может сходить, создать видимость дружбы раз я выше прошлых чувств, и только", — размышляла девушка. — Ну что, придешь? — обеспокоенно спросил тот. — У меня нет подарка, — флегматично и несколько высокомерно бросила Хельга. — Для меня подарком станет твоя дружба. Это прозвучало слишком мило, отчего Патаки изумленно изогнула бровь. Он сам не ожидал от себя такого сердечного тона, а осознав его искренность, вовсе смутился. — Хорошо, я приду, — отчеканила та. Видя всё ещё смущенное лицо парня, и сама не зная, что сказать, она буркнула "мне пора" и, резко развернувшись, зашагала прочь. — Прости ещё раз, — он крикнул ей вслед, придя в себя, на что Хельга лишь взмахнула рукой в знак того, что всё прощено.