Из-за стены

— Альбус, можно? — Северус остановился в дверях директорской и, дождавшись молчаливого кивка прижимающего к уху телефонную трубку Дамблдора, опустился в кресло напротив. — Да. Конечно. Я все улажу. Нет, не считаю. До свидания. — Произнес Дамблдор в кричащую трубку и, разорвав, наконец, связь с несдержанным оппонентом по ту сторону провода, вопросительно уставился на Снейпа. — Да, Северус? — Видите ли, Гарри Поттер… Телефонный звонок. — Одну минуточку, — Дамблдор, вздохнув, поднял трубку. — Директор школы номер тридцать четыре слушает. Нет, не принимал. Прошу прощения? Нет! Я не позволю. Нет, я не возглавлял никаких митингов. И не собираюсь. И вам, молодой человек, не советую. До свидания. Вдруг в дверях послышалась странная возня. Северус обернулся, чтобы увидеть… мисс Амбридж. В руках секретарша держала кораллового цвета телефон, от которого тянулся длинный шнур. Лицо Долорес было искажено праведным гневом. Она сделала шаг вперед, когда комната сотряслась от противной электронной трели. Амбридж быстро подняла трубку и протянула ее Дамблдору. — Извольте узнать, кто это, — попросил директор утомленно. — Кто это? — процедил та в трубку, злобно сверкая глазками. — Мистер О'Коннери, — отрапортовала она нехотя, подойдя впритык к письменному столу Дамблдора и теперь откровенно тыча в начальника телефоном. — Скажите мистеру О'Коннери, что я сейчас занят и перезвоню ему в шесть часов. — Он занят, — небрежно бросила Амбридж и положила трубку. Однако стоять над Альбусом с телефоном, будто ширпотребская статуэтка-вазон с амфорой, не перестала. — Северус, если у тебя что-то срочное, давай побыстрее, пожалуйста, — Дамлдор послал Снейпу грустный взгляд. — Гарри Поттер — сирота. Живет с родственниками. Они уже выплатили один штраф. Может… Зазвонил телефон на столе. — Алло, директор Альбус Дамблдор слушает. Да, миссис Скорфулдт, я весь во внимании. Ваш сын участвовал в организованным митинге, включающем порчу имущества. Школьный фонд не имеет средств, достаточных для выплаты таких серьезных повреждений здания. Если вас не устраивает указанная сумма, вы можете обговорить с сыном серьезность участия в подобных предприятиях. До сви…. Бросила трубку? — Дамблдор кинул на устройство связи изумленный взгляд и опять обратился к Снейпу: — Так… что ты говорил? Северуса уже порядком достало все это. Когда тишину вновь сотряс пронзительный звон, он потянулся к телефону и, на секунду приподняв трубку, аккуратно опустил ее на место, не отрывая при этом выразительный взгляд от глаз Дамблдора. Тот кивнул и наклонился чуть вперед, давая понять, что вот теперь он внимательно слушает своего подчиненного. Северус еще полсекунды как-то удрученно рассматривал усталое лицо старика, а потом сказал: — Хочу поговорить о Гарри Поттере, футбольном символе школы, которого ты так любишь хвалить и поить чаями, часто в ущерб кропотливой педагогической работе, которую проделывает весь школьный состав. — Да, Гарри талантливый мальчик, — согласился директор, глаза его сверкнули теплом. — Мисс Амбридж, будьте добры, оставьте нас наедине. Амбридж запустила в него полным слащавого яда взглядом и прошествовала вон, то и дело сбивая на ходу назойливые звонки. — Я рад, что ты так считаешь, — не без сарказма заметил Снейп, когда за ней затворилась дверь. — А известно ли тебе о том, что опекуны Поттера — люди весьма… строгие? В прошлый раз, когда мальчишка размалевал жилой дом, его побили. Я должен был сообщить об этом раньше и настоять на прекращении всего этого, но… я, как последняя скотина, убедил себя самого, что мальчишка наверняка наломал дров покрупнее. Мне совсем не хотелось лезть в его семейные дела. Не знаю, почему я молчал. Это неправильно, ведь так, Альбус? Директор помрачнел. — Я уже почти сорок лет работаю с детьми, — произнес он тихо. — Мне многое приходилось видеть: первые десять лет я сражался с такими родителями, не желая терпеть подобные вещи, и думал, что делаю для этих детей благо. Может быть, с единичными случаями, кто помоложе, мне что-то и удавалось, но большинство, Северус, — директор горько вздохнул. — Большинство после громкого скандала, чудовищного стресса, судебных тяжб, которые просто ломали детей, ведь им приходилось рассказывать совершенно чужим людям о том, как жестоко с ними обходились… это большинство отправлялось в приют. И если только дети были старше десяти лет, им уже не светило найти новых родителей. Они кочевали из одного детского дома в другой до совершеннолетия. Восемь из десяти ребят после сиротского детства оказывались в тюрьмах. Последним таким ребенком был Том Риддл, тот самый серийный убийца, о котором до сих пор ходит молва, хотя прошло уже столько лет. Это была последняя капля. Я больше не смогу вмешиваться в чьи-то личные дела. Северус прокашлялся и, сохраняя мнимое спокойствие, сказал: — Не думаю, что родственники мальчишки положительно отреагируют на новый штраф. Взгляд Дамблдора излучал всемирную тоску. Бессилие. Но это неправильно, черт побери! Телефон в очередной раз дал о себе знать. Рука Снейпа опять потянулась к трубке, однако Альбус его остановил. — Мне очень жаль, Северус, но я должен ответить на звонок. Преподаватель резко отдернул руку и, поднявшись с сидения, покинул кабинет. Дамблдор лишь грустно смотрел ему вслед. На пути Северусу повстречалась мчащаяся в открытые двери директорской Амбридж все с тем же жутким телефоном в руках. Снейп на всякий случай послал ей презрительный взгляд и проследовал дальше. Он шел так быстро, что полы пальто лихо развевались позади. Мысли отчаянно скакали в голове, будто кузнечики в стеклянной банке. Снейп пытался найти адекватный выход из ситуации. Но что же, что он может сделать? Испортить мальчику жизнь? Похоже, иного варианта нет. Впрочем, все логично. Он должен был сделать это давно. В любом случае, нужно попытаться действовать как можно осторожней, ведь, если вдруг ведьма-судьба смилостивится над ребенком, все еще удастся исправить. И Поттеру не придется гнить следующие четыре года в приюте или продолжать терпеть голод и побои от опекунов. С такими мыслями Северус отыскал в одном из коридоров очень несчастного молчаливого Гарри и утащил за собой. Погода стояла хорошая. Солнечные лучи жизнерадостно отбивались от окон машин, витрин магазинов и гладей наплаканных ночным дождем луж. Тепло, заставляющее прохожих стягивать куртки и шарфы, создавало странные ощущения в сочетании с только что «полысевшими» веточками деревьев. Северуса Снейпа страшно раздражал такой расклад. Для его настроения сейчас больше подошла бы гроза или промозглый ветер, чтобы до костей пробирал. А лучше — объединить эти две гадости в один милый катаклизм — для пущей яркости ощущений. Однако не судьба.

* * *

— Пошли, мальчишка, — гаркнул Вернон Дурсль на Гарри. Тот, по всей видимости, пошел бы и сам, но дядюшка решил помочь подопечному, крепко схватив за плечо и потащив вверх по лестнице. — Позже с тобой разберусь, — послышался со второго этажа приглушенный рык Вернона, затем хлопнула дверь. Несколько щелчков, и тучный глава семьи возвратился уже без Гарри. Северус едва оторвал взгляд от вечерней темноты, сгустившейся на верхних ступеньках. Не нравилось ему все это. — Может быть, вы пройдете в гостиную? — вступила доселе молчавшая Петуния. Она пыталась быть вежливой, но дальше попытки это не заходило. Вернон посопел немного в пышные усы, после чего проводил гостя к вышеуказанному помещению. Гостиная: светлая, уютная, своим интерьером словно вертелась вокруг телевизора. Все было оборудовано так, чтобы домочадцы могли в полной мере насладиться происходящим на экране этого идола. Только сейчас «идол» серел пустым экраном, стимулируя ощущение, что чего-то здесь не хватает. Северус без промедлений опустился в предложенное кресло. Потратил секунду-другую, чтобы разглядеть хозяев дома. Злятся, нервничают. А так — обычные люди. Ничего тебе сверхъестественного. Встретил бы на улице — не подумал бы, что могут быть с кем-то жестокими или халатными. Нормальные, ей-богу. Может быть, даже слишком. — Так что он натворил на этот раз? — грубо разорвал затянувшуюся тишину мистер Дурсль. Северус вдохнул поглубже, а затем в двух очень аккуратных словах объяснил опекунам Гарри Поттера суть дела. Сказать, что так называемый Поттером «дядя Вернон» пришел от речи Снейпа в ярость, значит не сказать ничего. В гневе он покраснел, маленькие глазки сощурились от жгучей ненависти (к чему или кому, интересно?), толстые ручищи сжались в кулаки. Петуния умчалась на кухню, чтобы сделать чай. — Да я его!.. Да я ему!.. Негодный мальчишка получит по заслугам! — воскликнул Дурсль в бешенстве. Северус нахмурился и спросил холодно: — Хотите его избить? Вернон бросил на него полный подозрения взгляд. — Я не потерплю такого отношения к ребенку, — так и не дождавшись ответа, выпалил Северус без прелюдий. — Вы. Да кто вы вообще такой, чтобы указывать мне в моем доме, что делать, а что нет?! — Странно, мне казалось, я уже представился. Северус Снейп, преподаватель естествознания в школе, которую посещает ваш племянник, — съехидничал Северус. — Подопечный. Мой подопечный, — поправил его Дурсль. А секунду спустя его рожу озарило узнаванием. — Вы тот учитель, — промолвил Вернон, сощурившись на Снейпа, — о котором рассказывал мальчишка. Занимаетесь с ним какими-то глупостями после уроков? — Футболом, мистер Дурсль, — почти скромно ответил Северус. — Футболом, значит. Так что же вы от меня хотите, мистер, который занимается футболом с моим подопечным? — не без презрения поинтересовался Дурсль. — Во-первых, чтобы вы отменили рукоприкладство как метод воспитания. Во-вторых, мальчику надо обеспечить нормальное питание. В нашем государстве таким являются: завтрак, лэнч, обед и ужин. Если мальчик ходит в школу, ему надо давать карманные деньги на еду. Или бутерброд какой-нибудь с собой. Это минимальные затраты. Но я обещаю следить впредь, чтобы вы действительно исполняли свой попечительский долг. Северус замолчал, а Дурсль, который во время монолога первого с каждым словом все больше краснел и все сильнее сопел, наконец выплюнул: — Вы что, туго соображаете? Я — опекун мальчишки, хозяин этого дома. Вы же — простой учитель из этой захудалой школы. Зачем мне прислушиваться к вашим словам?! — Ну, знаете, — протянул Северус, пронизывая Дурсля убийственным взглядом. — На дворе конец двадцатого века. Демократическая эпоха, в конце концов. Да и живем мы далеко не в Африке. Даже простой учитель из захудалой школы может обратиться в полицию с просьбой избавить ребенка от отвратительных опекунов. Тишина, последовавшая после этих слов, была довольно фиктивной — ведь Вернон сопел так, будто только что пробежал стометровку со скоростью торпеды. — Ну, ладно, мистер Снейп, — сделав особенно неприятный акцент на фамилии преподавателя, опекун Поттера все-таки заговорил, плюясь каждым словом прямо в лицо собеседнику: — Я постараюсь… улучшить жизнь мальчишки, но взамен, — глаза Дурсля хитро прищурились, — вы должны выполнить мои условия. Снейп изогнул бровь и чуть наклонил голову набок, демонстрируя свое внимание: — И какими же будут ваши условия, мистер Дурсль? — Итак, — упитанный опекун старательно скопировал интонацию Северуса. — Вы больше не будете общаться с мальчишкой. Вы на него плохо влияете. И вообще никогда больше не перешагнете порог нашего дома. В это же время на близстоящий журнальный столик опустился поднос с золоченным фарфоровым сервизом Петуньи, весело позванивая чашечками, что еще больше подчеркнуло пафос последних слов Вернона. Миссис Дурсль примостилась на диванчик рядом с мужем и вражеским взглядом уставилась на Северуса. Из чашек валил белесый пар, будто накаляя атмосферу еще больше. — Ну, вот и договорились, — сказал Снейп спокойно. — Я не общаюсь с Гарри, не посещаю ваш прекрасный дом, не обращаюсь в полицию или какие-либо другие службы с жалобой на вас, но вы мальчика кормите, одеваете, обеспечиваете всем необходимым и ни в коем случае, ни при каких условиях не бьете. Поверьте, если вы не будете соблюдать нашу договоренность, я об этом обязательно узнаю. Если только вам не нужны проблемы с родительскими правами… на обоих детей. Дурсли переглянулись почти панически. Рукопожатие с Верноном было самым неприятным за всю до сих пор прожитую жизнь Северуса. Чай на журнальном столике остался нетронутым.

* * *

Гарри мерил комнату шагами, не в силах остановиться хоть на секунду. Почему так долго? Ожидание — это хуже всего. Оно сводит с ума. О чем Дурсли могут целый час говорить со Снейпом? Почему на окне стоят эти чертовы решетки? Так хочется убежать! Чтобы не пришлось снова вжиматься в стену под ударами. Гарри сдавил в руке свои тепло любимые электронные часики. Цифры на малюсеньком экранчике менялись слишком медленно. Или слишком быстро? Во всяком случае, не так, как хотелось Гарри. Когда до слуха Поттера донесся звук открываемых замков, он встрепенулся и отошел к дальней стене. — Иди есть, — недовольно сказала заглянувшая в помещение тетя Петуния, после чего развернулась и направилась к лестнице. Гарри, шокированный таким поворотом событий, несмело выскользнул в коридор и спустился на первый этаж, то и дело готовясь принять удар или встретить Снейпа. Но ни то, ни другое не случалось. А пахло вкусно. Гарри в изумлении уставился на полную еды тарелку, которую поставила перед ним Петуния. Желудок забурчал в предчувствии вкусной и сытной трапезы. — А мистер Снейп уже ушел? — спросил Поттер прежде, чем накинуться на, о, чудо, весьма аппетитную отбивную. — Да, — отрезала тетя, поморщившись. — Больше не общайся с ним. — Что? — переспросил Гарри тихо. — Ты плохо слышишь? — ответили ему вопросом на вопрос. Еда показалась пресной, как трава.