***
Картман на крайней стадии бешенства влетает в гадальный салон и попутно обрывает пару нитей шторки. Бусины громко стучат об пол, рассыпаясь в разные стороны, закатываясь под шкаф, исчезая в щелях между половицами. Гадалка с перепугу вскакивает со стула и сонно хлопает мутными глазами, пытаясь после сна разглядеть своих невменяемых посетителей. Эрик подбегает к столу и грозно стучит кулаком о покрытую цветной скатеркой столешницу. - Что ты мне подсунула, старая ведьма? Возвращай мои пятьдесят долларов и расколдовывай все обратно! – требует разгневанный клиент. Кайл аккуратно выглядывает из-за плеча определенно свихнувшегося приятеля, чтобы лучше видеть происходящее представление, смысла которого ему пока что уловить не удалось. - Товар обмену и возврату не подлежит, - деловито отвечает гадалка и надевает очки. – А в чем собственно проблема? – спокойно прибавляет женщина, присаживаясь на место. - Ты еще спрашиваешь, зараза? Твое отвратительное зелье мало того, что на вкус, как обувная стелька, так еще и действует шиворот-навыворот! Ни одна девчонка не влюбилась в меня, только мужики, – продолжает разрываться Картман, зверея от спокойствия гадалки. – Гони деньги! Я требую мои деньги обратно! - Потряси-ка головой, милок, - внезапно просит женщина, серьезно глядя на раскрасневшегося от бешенства мальчишку. - Что? – коротко выдает Эрик, сдвигая брови к переносице. – Зачем это? - Хочу услышать, как твой усохший до размера козиной какушки мозг бьется о стенки черепа, - так же бесстрастно выдает гадалка. – Должен быть такой звук – «тук-тук». - Ты меня сейчас тупым обозвала, фригидная стерва?! – верещит Картман, топая ногами, будто упражняется в чечетке. – Ты слышал? - обращается он к Кайлу: - Она меня тупым обозвала! Кайл пожимает плечами. Ему собственно индифферентно, какими нарицательными обласкали Картмана. - Уймись, милок, - машет рукой гадалка, - а то наколдую тебе кое-что похуже мужского внимания, - угрожающе произносит она, тыча костлявым пальцем на стул. Картман ломается с секунду, а потом плюхается на мягкую сидушку с видом самым оскорбленным и мрачным. - Так вот, - начинает женщина медленно и с расстановкой, - мои зелья всегда действуют, как надо. Среди них нет бракованных или неправильных. Да, вкус их не райский, но это и не главное в магическом отваре. Говоришь, все мужчины Южного Парка влюбились в тебя? - Да, - рычит Эрик, скрипя зубами. – У всех на меня стоит и не падает. - Ну, все в полном порядке, значит. Зелье подстраивается под ориентацию принявшего его человека, голубчик, - неутешительно объявляет гадалка. - Ты что, меня еще и педиком обозвала?! Завуалированно обозвала педиком? – снова принимается за старое Картман, изрыгая из себя поток ругательств самых грязных и мерзких. - А как снять действие этого вашего зелья? – вдруг встревает Кайл, прерывая возмущения Картмана. Ведьма с прищуром смотрит на рыжего, будто пытаясь расколоть его, как орех. - Условия не меняются. Все то же самое. Ваш друг должен до полуночи заняться любовью с одним из понравившихся ему парней, и чары рассеются, всех отпустит, - поясняет гадалка, сцепляя руки в замок. Кайл закусывает губу и отворачивает взволнованный взгляд. - Я не буду трахаться с потным волосатым мужиком, понятно? – ядовито вещает Эрик, пыхтя паровозом. - Давай делай абру-кадабру и возвращай все на место, старая сука! Я не педик! Я засужу тебя за клевету, да я!.. - У тебя мало времени, хороший мой. Пока ты тут рвешь глотку, время утекает, - весело заключает гадалка. – Я ничем не могу тебе помочь, все в твоих руках. Советую поспешить и сделать правильный выбор. - Ну, все ты напросилась! Я скормлю тебе всю твою семью! Да я наложу под твою дверь таку-у-у-ю кучу говна, какую ты никогда в жизни не видела!.. - Пойдем, Картман, - уже в третий раз повторяет Кайл, тягая друга к выходу. – Пошли уже, говорю, придурок неугомонный. - Я за себя не ручаюсь, старая сухая изюмина! Я сейчас тебе все зубы золотые пересчитаю! Держи меня, Кайл, - пыжится Эрик, рассыпая пустые угрозы, воплотить в жизнь которые он никогда бы не посмел. Гадалку Картман страсть как боится. Тетка опасная, да еще и любительница черного юмора. Лучше держаться подальше. - Удачи, сынок! – хохочет женщина, махая ручкой на прощание. На ее запястье гремят браслеты, и этот звук заставляет нервные клетки Картмана погибать без возможности восстановления. Оказавшись на залитой солнцем улице, Эрик вырывается из хватки Кайла и истошно вопит, сгорая в своем бешенстве. Больше всего на свете Картман ненавидит, когда его опрокидывают. Попросту факают. В последний раз толстяк был так же зол во времена фееричных измывательств Скотта Тенормана. Тогда история закончилась каннибальским чили. Сейчас тоже следовало бы наказать обидчика, но на план мести не было времени. Необходимо было срочно найти себе партнера для исцеляющего секса, этакий антидот с членом и симпатичным «антифасадом». Лучшим вариантом было отправиться домой и составить список кандидатов с плюсами и минусами, провести кастинг неудачников, так сказать. - Пошли домой, еврей, у нас куча дел, - вдоволь наоравшись, серьезно говорит Картман. Кайл качает головой. - Сам не знаю, почему я тебе помогаю, жиртрест, - бормочет себе под нос Брофловски и следует за Эриком навстречу приключениям.***
Картмана ожидает сюрприз, большой такой, многочисленный. Перед его домом собралась целая толпа поклонников с подарками, с транспарантами, с признаниями в любви и готовностью самопожертвования. При виде своего толстокостного кумира народ разражается радостными криками. «Эрик, мы любим тебя!» - складывается разноголосая какофония, отражая всю суть. Кайл пораженно смотрит на обезумевших мужчин и парней, не понимая, как они до такого докатились. Стоят тут, пышут любовью и розовыми сердцами, держа в руках плакаты с самыми абсурдными надписями, среди которых затесалась даже «Я хочу от тебя детей, Эрик». Просто в уме не укладывается, как такое могло произойти. - Эрик, будь со мной! – выкрикивает кто-то из толпы. - Почему ты выбрал этого рыжего носатого еврея?! Он же страшный! – негодует еще один влюбленный. Кайл недовольно кривится, но помалкивает. Врач на больных не обижается. Тот факт, что мужское население считает его страшным вполне себе нормален. - И жадный! – добавляет третий, заставляя Брофловски сжать кулаки. Если человек еврей, то не обязательно это подразумевает, что он алчный и скупой. Сволочи антисемитские! Рыжий из последних сил сдерживает поток ругательств. Начинаются споры, крики, возмущения. Картман поднимается на ступеньки своего дома и подтягивает следом Кайла, который выглядит более чем недовольно. - Эй, а ну заткнулись, - просит Эрик, складывая ладони у рта. Никто его не слышит, все заняты разборками. - Закрыли пасти, сукины дети! – остервенело голосит Картман, теряя терпение. Все мигом затыкаются и оборачиваются к кумиру, который выглядит злым, как черт, но по-прежнему прекрасным. Все как один считают, что плохое настроение их богу только к лицу. - Слушайте сюда, придурки, вы все идите в жопу, а я – домой! Понятно? – бросает свою коронную фразу Картман, но встречая влюбленные и крайне тупые взгляды, обреченно вздыхает и кисло выдает: - Кажется, сегодня все будет наоборот… Вы домой, а я в чью-нибудь жопу… Короче, расходитесь, я позвоню тому из вас, кого выберу. Усекли? - Да, да, да! – следует незамедлительный ответ, но расходиться никто не спешит. - Валите, мать вашу, или я вызову полицию! – рычит Эрик, открывая дверь в дом. - Я уже здесь! – выкрикивает Барбреди, поднимая руку с букетом роз. - Если вы сейчас же не уберетесь, то я никому из вас не позвоню! – угрожает Картман, и только тогда толпа печальненько так вздыхает и начинает рассасываться. Эрик стирает пот со лба и впускает в дом Кайла, который успевает тонко подметить: - Это просто жопа, жиртрест. Просто жопа.