Канон покаянный

Они вопили что-то, стоя на обрыве, размахивали руками и подпрыгивали на месте, стараясь привлечь его внимание. Глорфиндел в очередной раз упал, не совладав с равновесием, и теперь валялся, блаженно улыбаясь и мысленно благодаря всех Валар вместе с Илуватаром за таких хороших учеников. Нашли все-таки, поросята полосатые! Не заблудились, не пропали и даже почти догнали. Как же ему с ними повезло! Воззвал к ним, собирая последние силы, сообразив, что осанвэ может долететь, когда ветер относит голоса: «Осторожно, здесь тролли». «Светлым днем?» — пришел язвительный ответ от Элладана, и он понял, что с головой у него совсем худо, но с удовольствием отметил силу и уверенность зова юного эльда. Пока он размышлял, как бы им спуститься, они сами нашли, за что зацепить веревку, и теперь соскальзывали по ней по очереди. Элладан, умница, хороший командир, сперва убедился, что Гвельвет благополучно начала спуск, и только потом побежал со всех ног к распростертому на колючих камушках счастливому Глорфинделу. — Cano! Как тебя угораздило? — Поспорил с троллем о месте спуска, — Глорфиндел указал на обломки дерева. — Разошлись ко всеобщему удовольствию, я все-таки спустился, а он все-таки отвел душу. Чуткие пальцы Элрондиона бережно прикасались к его изодранной, окровавленной одежде, ощупывали вывихнутую ногу и примотанные к ней обрезками веревок ножны с клинком. Руки у мальчишки все-таки подрагивали… Элладан нахмурился. — У тебя жар. — Солнце, — Глорфиндел улыбнулся, облизывая пересохшие губы. — Я тут ползаю с самого рассвета, а оно припекает… Примчалась длинными скачками, точно снежная коза с Криссаэгримских гор, перепуганная Гвельвет, рухнула возле него на колени, рванула завязки мешка, вытаскивая фляжку. — Не надо мирувора, — отказался он. — Вода есть? — Есть, есть, сейчас, — она засуетилась, досадливо посмотрела вверх. — Да где Малгалад, что он там возится? Вода у него. — Снимай плащ, Гвельвет, он у тебя самый крепкий, — уверенно распорядился Элладан. — И беги, ищи хорошее место с тенью, чтобы нам посреди этой гнусной осыпи не торчать. Nis покорно сбросила плащ. Нандор ткали не хуже пауков и носили только собственные изделия — Глорфинделу стало жаль портить хорошую вещь. — Возьмите мой, кровь не отстираешь потом, — посоветовал он, но Элладан ответил ему тревожным взглядом. — Помолчи, cano, не разговаривай. От твоего плаща остались одни лохмотья. Ах, да, он же от него откромсал полосы на повязки. Какая, оказывается, неприятная вещь — провалы в памяти… Крепко он все-таки головой приложился. Подбежал пыхтящий Малгалад, переводил дух и молча тыкал пальцем куда-то вверх, пока к нему не вернулся голос. — Там наши, наверху, — прокашлялся он наконец и радостно замахал руками. — Э-эй! Элрохир! Эмельдор! Тинуэль!!! — Отлично! Элладан одновременно и вздохнул с облегчением, и огорчился непрошеной подмоге. В Незримом мире, в котором Глорфинделу было сейчас куда проще оглядываться, счастливо-недовольная мордашка Элрондиона выглядела ужасно забавно… В Зримом Глорфиндела слепили лучи Ариен, и он почти ничего не видел. Нащупал здоровой рукой ладонь Элладана. — Состязание окончено, боевая ничья. Вы все молодцы, а мне невообразимо повезло, что вы такие молодцы… Шли разными дорогами или вместе? — Cano, да ты рехнулся… — Элладан едва не лопнул от возмущения, но взял себя в руки. — Прости. Но тебя сейчас интересует наше состязание или все-таки твои раны? — Конечно, ваше состязание, потому что со мной ничего особенного не случилось. Хорошо, что вы заодно покажете свои умения целителей, но повода для такой возни тут нет. Черноволосый эльда встряхнулся, точно мокрый пес. Кажется, ему было обидно, что их роль спасителей была так принижена, и в голосе его был явный упрек: — Ты подумал, сколько здесь троллей по ночам шатается? Что бы с тобой было этой ночью, если бы мы не нашли тебя! Глорфиндел хотел возразить, что видел лишь одного, но узкая ладонь, загрубевшая от меча и лука, закрыла ему рот. — Помолчи, cano, очень прошу тебя. Можешь пока придумать мне наказание. Пришлось подчиниться, и он улыбнулся про себя. Пусть дети порадуются такой удаче! Сам виноват. Вообще-то Элладан прав, что-то странное происходит на нагорье, и он вполне мог не добраться живым до Брода… Вот так-то, лорд Глорфиндел, нарвался по собственной глупости — уж молчи. Элрохир со своими примчался быстро. Похоже, близнецы поделились новостями по осанвэ, им это было куда проще, чем остальным, и Элрохир взмахом руки подозвал Тинуэль. — Ты из нас лучшая целительница. Говори, что тебе надо! — Горячую воду и чистую ткань, — Тинуэль серьезно сдвинула точеные бровки на конопатой мордашке, и Глорфиндела разобрал смех. — Малгалад! Эмельдор! — распорядились близнецы почти одновременно. — Тащите дрова! Вернулась запыхавшаяся Гвельвет. — Нашла место под скалой. Шагов триста. И для лагеря, и для обороны… Если тролли пожалуют ночью. Сыновья Элронда в четыре руки расстелили на земле плащ Гвельвет и ловко подхватили Глорфиндела, перекладывая его с камней на ткань. Обе nissi, молча смаргивая слезы жалости, поддержали его под голову и под вывихнутую ногу, помогая близнецам. Ухватились за плащ с четырех сторон. — Взяли! — скомандовал Элладан. Видимо, они успели мысленно договориться с братом, поделив власть. Зыбкая люлька плаща показалась Глорфинделу удивительно уютной, особенно от того, что из нее он мог видеть серьезные лица юных neri и крепкие ладошки nissi, сжимавшие переливчатую ткань. Его тащили, стараясь идти слаженно, насколько это было возможно на выворачивающихся, скользких камнях. Раз Тинуэль пошатнулась, упала на колено, зашипела от боли, но плащ не выпустила. — Под ноги смотри! — гаркнул на нее Элрохир и тотчас сам споткнулся, сбившись с шага. По сравнению с его вчерашними переползаниями по этим камням их огрехи были сущими пустяками, и Глорфиндела снова разобрал смех, такими обеспокоенными выглядели его ученики. Впрочем, он и сам понимал, что у него сильный жар, грозящий перейти в бред, потому-то ему так весело… Повезло ему, что они его отыскали! Гвельвет нашла прекрасное укрытие: дождевую промоину в останце, почти ровную площадку, окруженную с трех сторон скальными стенками, никакому троллю не добраться. Глорфиндела удобно устроили на сложенных плащах, подсунули под голову свернутые куртки — денек был жарким, юные разведчики скинули верхнее платье, как только занялись лагерем. Мальчишки и вовсе разоблачились до пояса и теперь рисовались ладными поворотами загорелых, гибких, еще по-юношески худощавых тел. Полувзрослые nissi разбросали по плечам белые воротники рубашек, подвернули рукава, открыв ветру и солнцу длинные шеи и руки — дочерна загорелые у Гвельвет и тронутые золотом у рыжей Тинуэль. Глорфиндел наблюдал за учениками, любуясь их скупыми, точными, тщательно выверенными движениями: так делают только то, что очень хорошо умеют. Молодцы, выучились на славу. Малгалад с Эмельдором вдвоем приволокли остатки сломанного дерева, сноровисто сложили и развели костер. Близнецы натаскали камней и соорудили очажок, чтобы поставить посудину. Гвельвет перелила в походный котелок содержимое двух больших фляг, Тинуэль закопалась в своем мешке, вытаскивая маленькие узелки с травами. Элладан с Элрохиром подсели с двух сторон к Глорфинделу, начали бережно расстегивать оставшиеся пряжки, сняли уцелевшую обвязку, поясной ремень. Распутали его неловкие повязки. Взрезали штанину на вывихнутой ноге. Он молча терпел, хотя neri бросали на него извиняющиеся взгляды. В многочисленные ссадины попала всякая дрянь, и выглядели они скверно. Оттого и жар, запоздало сообразил он. Элрохир вытряхнул из его мешка запасную рубаху и штаны. Курткой, конечно, пришлось пожертвовать, у нее все равно уже рукава не хватало, и он сам подсказал им вырезать из плотной кожи мягкие лубки, поддержать исцеленные суставы. Гвельвет пристроила котелок на огонь, зачерпнула из него немного воды деревянной чашкой и уложила голову Глорфиндела к себе на колено. Вода показалась лучшим лакомством, прохладная, сладковатая… — Откуда? — спросил он. Он видел источники по пути, но нарочно обходил их за много лиг, чтобы они искали воду сами. Гвельвет ответила небрежно: — Источник нашли, там, на плато. Она смочила остатками воды полосу ткани, оторванную от чьей-то рубашки, свернула и обтерла ему лицо. Заулыбалась: — Уф, хоть смотреть не так страшно. Подошла сосредоточенная Тинуэль, присела, взяла его за здоровую руку, считая удары сердца. — Ничего, — утешила с деланной бодростью, — сейчас все промоем, вправим — к вечеру уже будет куда лучше. Удержите его? — обратилась она к близнецам. — Можете не стараться, я вытерплю, — улыбнулся Глорфиндел. — Кто знает, — подозрительно покосилась на него Тинуэль и залилась ярким румянцем. — Я совсем не уверена, что у меня получится избавить тебя от боли… Я никогда этого не делала… с такими ранами… — Я помогу, — быстро сказала Гвельвет. — Это у меня хорошо получается. Он снова улыбнулся, уж очень надувались от гордости его ребята, но и волновались отчаянно. — Не волнуйся, Тинуэль, я потерплю. Рыжая протерла руки пахучим снадобьем, важно растопырила пальцы, чтобы ничего не коснуться. Смешная, не наконечник же вытаскивать собирается. Но, видимо, привычное начало помогло ей собраться с духом. — Держите, — скомандовала она близнецам. — Гвельвет… Черноволосая нандэ с готовностью положила прохладные ладони ему на виски, и он почувствовал, как его обволакивает зеленая волна ее осанвэ. Сквозь это мутное покрывало он все-таки ощущал, как Тинуэль ловкими пальцами сводила вместе обломанные края кости под кожей, как горячая волна плеснула по руке от самого затылка до кисти, но это не шло ни в какое сравнение с уже привычной болью от терзавших живое мясо обломков. Кто-то из neri, он не понял, кто именно, помог хрупкой nis, рванул его ногу, вправляя сустав, но зеленое покрывало навалилось тяжелее, и он почти ничего не почувствовал. Ах, хороши Гвельвет и Тинуэль, хороши и мальчишки! Как же ему повезло! Глорфиндел открылся осанвэ и провалился в целительное забытье, пока nissi заваривали лечебные травы, а близнецы ловко поворачивали его на руках, помогая девчонкам обтереть все ссадины и воспаленные царапины горячим отваром. Очнулся, когда на него уже натянули чистую, сухую одежду, а к губам настойчиво поднесли чашку с остро пахнущей жидкостью, в которой плавали мелкие листики травы, унимающей лихорадку. — Выпей и отдыхай, — посоветовал ему голос кого-то из близнецов, спросонок он не разобрал, кого именно. Усталая, но ужасно довольная собой Тинуэль сидела, прижавшись спиной к Эмельдору, который благоговейно гладил ее рыжие косы. Гвельвет резала на листьях от лембаса копченую кабанину. Забыли они, видать, совет сразу делить еду между собой, поросята полосатые! Элрохир и Малгалад полулежали на макушке останца, оглядывали окрестности лагеря. Элладан забрал у Глорфиндела чашку и устроил его поудобнее. — До ночи никуда не тронемся, — сказал он, с явной гордостью указывая на образцово устроенный лагерь. — А то и до утра. Так что отдыхай, cano. — К вечеру снимем повязки, и можно будет попробовать встать, — пискнула Тинуэль, и по голосу было слышно, что девчонке худо. Глорфинделу же было так хорошо, что он с трудом удерживался в реальности. Одна его рука была надежно, но легко примотана к телу, пострадавшая щиколотка тоже нежилась в повязке, саднящая боль во всем теле почти прошла от целебного отвара. Пробормотал сонно: — Уложите Тинуэль спать. Пусть она тоже отдохнет. — Обязательно, — Гвельвет принялась раскладывать еду на доли. — Вот перекусим немного — и она ляжет. Ты будешь есть, cano? — Нет, — он встряхнулся усилием воли. — Позже. Вот что, ребята… Они повернули к нему головы, все до одного. — Спасибо вам, — серьезно сказал он и ласковым прикосновением осанвэ огладил их души. — Я горжусь вами и благодарю вас за то, что вы спасли мне жизнь. — Ты же говорил, что это пустяки! — сверкнул глазами обрадованный Элладан. — Раны — пустяки, а вот оказаться на Троллином нагорье, раненым и в одиночестве — настоящая опасность для кого угодно. Несчастливая случайность может произойти с каждым, и погибнуть можно очень легко, так что спасибо вам. Я научил вас всему, что нужно, чтобы справиться с подобным. И теперь вижу, что мне повезло обучать прекрасных учеников. Малгалад восхищенно посмотрел на него, перегнувшись со своего наблюдательного поста. — Да я бы умер сразу! А ты так замечательно со всем справился, cano! Глорфиндел тихо засмеялся и поймал озабоченный взгляд Тинуэль, с явным отвращением крутившей в руках кусок лембаса. — Cano, ты бы отдохнул еще, — она зевнула, прикрывая рот ладошкой. — Потом поговорим. Он решил, что можно и подчиниться, порадовать их, и дать отдохнуть юной целительнице. Устроился поудобнее на подостланных плащах. Засыпая, смотрел на тонкие руки Гвельвет, разливающие по походным деревянным чашкам мирувор из его фляжки. Вот поросята полосатые, свой-то запас, видать, высосали по дороге, чтобы выдержать нужную скорость. Впрочем, он должен быть им за это только благодарен…