Канон покаянный

1000 г. Т.Э. Митлонд Странное видение пришло к Глорфинделу под утро. Древний Лес, объятый пламенем, легкие фигурки на длинных ветках и черная волна, ощетинившаяся вороненой сталью и кривыми клыками. Зелено-золотая тень на краю огня, вспыхивающий багровым клинок, рев черных тварей – и кровь, много крови… Все чаще и чаще он видел такие сны - черные, огненные. Сны, в которых всегда был лишь сторонним наблюдателем. - Корабль подходит, - тряхнул его за плечо Кирдан. – Поднимайся! Рассвет был холоден, неподвижная вода залива Лун отражала рыжие камни у волнореза. Истошно проорала гагара, с криками закружились чайки, вспугнутые кораблем за ближайшим мысом. Глорфиндел наклонился, провел ладонью по пушистым кустикам на берегу, отправил в рот горсть черных ягод – избавиться от железного привкуса мрачного видения… На причале, свернувшись клубками, спали две белые собаки. Одна из них приоткрыла черный глаз, шевельнула пушистым хвостом прошедшему мимо Корабелу. Вторая лениво подняла голову и зевнула во всю пасть, свивая розовый язык меж крепких клыков. Корабль миновал мол. От серых бортов побежали мелкие частые волны, заплескались у огромных глыб, шевеля бурые пузырьки водорослей. Кирдан задумчиво погладил аккуратную бороду, лежавшую на кольчужном воротнике. Странно, что Корабел был в полном вооружении для встречи посланцев Благословенного края. Нерожденный поймал вопросительный взгляд Глорфиндела и улыбнулся. - Пусть знают сразу, что их ждет здесь, - прогудел он и неожиданно горько вздохнул. Крачка с воплем метнулась над белым парусом, сложила крылья и рухнула к воде у самого причала. Поднялась, тяжело полетела, утаскивая какую-то дрянь. Глорфиндел положил ладонь на рукоять меча. Да, посланцы еще не знают, что их ждет… Здесь все уже не отделимы от собственного оружия. Как-то ни к чему вспомнилось, что в Имладрисе меч всегда висел в изголовье кровати, так, что протяни руку – схватишь. И ничуть не удивительно было откладывать в сторону тяжелый пояс Гвельвет с привешенным к нему кинжалом. Все правильно, это – Эндорэ… Белый пес деловито встал, потянулся всем телом, смешно задирая остроухую морду. Побежал с причала к сушившимся неподалеку перевернутым карбасам, потыкался носом и задрал лапу. Наморщенный лоб его выражал такую сосредоточенность, будто пес исполнял великий долг. - Э-эй, на берегу! Принимай конец! – раскатилось над притихшим заливом. Глорфиндел поймал канат, набросил петлями на тяжелую железную чушку. Заулыбался, увидев свесившегося через борт румяного и счастливого Айвендила. Олорин поднял руку в знак приветствия – неуверенно, точно еще не привык к новому телу. Кирдан махнул через планшир и теперь за что-то костерил мореходов на палубе. Те вяло отругивались. Белые псы подобрались к самому борту, но отскочили, когда на причал с грохотом упала тяжелая сходня. - Чуть собаку не пришиб, - громко закончил свою речь Корабел, выпрыгнул обратно, бережно принял какой-то особо ценный груз в большом тюке и потащил его на берег. По дороге он что-то свирепо промычал Глорфинделу и мотнул головой в сторону причальных канатов. Если Лорд Серых Гаваней пребывал в скверном настроении, задавать ему вопросы было себе дороже. Но не угадать его желание было тоже чревато неприятностями. А, в конце концов, нужно же и с прибывшими поздороваться! Майар выглядели необычно: бородатые, согбенные, в длинных балахонах. Смешно путались в подолах и излишне аккуратно переставляли ноги. Айвендил сразу присел на корточки, щелкнул пальцами. Собаки сдержанно завиляли пушистыми кругляшками хвостов. Олорин крепко сжал Глорфиндела за плечи, мазнул по лицу острым взглядом: - Как ты? - Хорошо, - свободно ответил Глорфиндел, улыбаясь его стараниям сдержать бьющее через край любопытство и уделить внимание встречающим, а не новым землям. – Да ты иди осматривайся, друг! Я помогу с разгрузкой, а то нагорит всем от Кирдана. У нас еще будет время поговорить. - Погоди, - Олорин полез за пазуху, нашаривая что-то. – Это очень важно. Валиэ Ниенна просила меня передать тебе сразу, как только я посмотрю тебе в глаза… Валиэ Ниенна? Захолонуло в груди. Черный сон о пылающем Лесе, меч в изголовье кровати, тяжелый пояс на тонкой талии… Что Она знает? На ладони Олорина лежал свернутый узелок черного шелка, такого же, как платье Скорбящей Валиэ. В складках блеснули два тонких серебряных колечка*, скрепленных шнурком. Бело-зелено-золотым шнурком. - Что это значит? – выдохнул Олорин, отчаянно напоминая сейчас того большеглазого Майа, который ловил каждое слово женщины в сером капюшоне. - Это ответ, - Глорфиндел прикрыл ладонью лицо. – Не знаю, почему мне понадобилась не одна сотня лет, чтобы его получить, но Светлой Валиэ виднее… - Обручальные кольца? – с любопытством приблизился Айвендил, подле которого путались в хвостах и лапах собаки. – Ай-ай-ай, Laurefinde, мы чего-то не знаем о тебе? Они-то не знают, но Мать всех скорбящих знает все, и этого вполне достаточно… Вот только почему серебро? Не поздновато ли, после стольких лет? Или Валиэ благословила его, но осудила за пренебрежение обычаями? Стало тепло на душе – ему показалось, что он угадал Ее волю. Жаль только, с исполнением придется подождать. Тени сгустились над Эндорэ, черное зло поселилось в Дол Гулдуре, нехорошие вести приходят с севера, эдайн Арнора собирают войска, в Рудауре попадаются орки. Не время для радостных обрядов, и нескоро наступит это время, ведь не просто так именно теперь из Благословенной земли пришли очередные посланцы Валар. Серебряные кольца в черном шелке пригрелись за пазухой, казалось, устраиваясь там поудобнее. Гвельвет согласится ждать, он знал точно. И пользовался этим, то осуждая себя, то молчаливо радуясь, что она не заставляет его выбирать… - Ты больше не спрашиваешь, правильно ли ты поступаешь, - неожиданно заметил Олорин. - Спрашиваю, - Глорфиндел коснулся рукой куртки над свертком. – Но ответ приходит с большим опозданием, друг. Это Эндорэ… Майа потянул ноздрями воздух, наполненный горьковатым запахом водорослей. Глянул на искрившееся под солнцем море и снующих над водой крачек. - Я думал, что увижу тень Искажения на этих землях, и печаль наполняла мою душу, - признался он, заправив непривычную седую прядь за ухо. – А здесь так хорошо, что я спрашиваю себя, может ли вообще существовать Искажение. Возвратившийся Кирдан пожал широченными плечами, облитыми сияющим мифрилом кольчуги: - Ты будешь задавать себе этот вопрос постоянно и так и не найдешь на него верного ответа. Ну, довольно болтать, разгружайтесь поживее! У меня скоро из Линдона явятся те, кто уходит с этой посудиной.