И целого мира мало/The world is not enough

Помимо машины, Локи вытребовал у Джарвиса спутниковый телефон, на случай непредвиденных ситуаций связанных с Тони, сел в первый попавшийся автомобиль и направился к своему «алтарю». За короткий срок Одинсону удалось претворить в жизнь больше половины задуманного. В центре лесного массива, Локи нашел маленький полуразваленный деревянный дом, где ему приходилось коротать время до восстановления хотя бы маленькой доли своих сил, чтобы добраться до башни Старка. Кроме железной кровати, с облетевшей краской и небрежно накинутым на нее старым матрацем, в хижине не было ничего, кроме такого же старинного стола и пары стульев, но Локи хватало и этого. Ночь за ночью, он приближался к исполнению своего плана. Все должно было получиться. Первые мысли на тему того, что им не победить в этой войне без поддержки других миров, начали закрадываться в голову бога еще с первым появлением Таноса, но как заполучить эту самую поддержку Локи не знал, однако к счастью, получилось все само по себе. В мире, гораздо древнее, чем Асгард, Ванахейме обитали мудрые существа ваны, которые когда-то очень давно вели войну, с еще молодым по тем временам, Асгардом. Поняв, что потери с обеих сторон слишком многочисленные, миры объявили перемирие и отправили по несколько представителей друг к другу. В Ванахейм отправился младший брат Одина Хёнир(1), о котором Локи знал лишь по рассказам отца и, соответственно, никогда его не видел, тем не мене, Один всегда говорил о том, что если Локи или Тор окажутся перед сложным выбором, в котором им потребуется помощь и Всеотца не будет рядом, то всегда можно ждать помощи от его родного брата. Локи начал испытывать странные ощущения, как только первый раз оказался в доме Старка. Они были схожими с зовом Норн. Одинсон испытал невероятный страх от всего происходящего. Еще одного потрясения или миссии он бы просто не выдержал, но потом все изменилось. Ощущения все меньше и меньше походили на зов, и все больше дарили надежду и веру в лучшее. На третью ночь Локи услышал, как кто-то пришел в его спальню. Открыв глаза, он сразу узнал его. Хёнир был именно таким, как рассказывал Всеотец. Высокий, яркие ясные голубые глаза, острая форма лица, длинные светлые, практически белые волосы, крепкое, но не слишком, телосложение и конечно же неизменный наряд ванов – широкий плащ, напоминающий одежду тибетских монахов, кремового цвета, подвязанный черным поясом. Хёнир не произнес ни слова, для него оказался более применимым телепатический способ общения. Он не говорил, лишь давал увидеть дальнейший путь, наполнял чувством уверенности, придавал силы и, можно сказать, дал благословение Локи на поиск помощи в других мирах, и это действительно помогло. Как бы тяжело не было, сколько бы энергии асгардец не тратил на подготовку к тому, чтобы вернуть брату его божественные силы, он знал, что все получится, что все будет хорошо, и это действительно то, что он сейчас обязан сделать. Асгард был навсегда закрыт для досягаемости приемного сына Одина, тем более встретиться с кем-либо из тех, кто презирает его, совершенно не хотелось. Получить поддержку от Ётунхейма, после того, что Локи сделал с их царем, не представлялось возможным, так что первым делом Одинсон решил направиться во владения великана Сурта. Жители Муспельхейма были противоположностью етунам: если вторые состояли изо льда, то первые полыхали огнем, и в их жилах текла раскаленная магма. В первые же секунды асгардец понял, что из-за своей родословной ему невероятно тяжело находиться в этом мире, тем более черпать из него силу или вести переговоры, и сразу же принял решение о возвращении в Мидгард. Следующим пунктом назначения был избран Альвхейм, но и эта попытка увенчалась провалом. Среди духов природы шла гражданская война. Эльфы разделились на две армии, одна из которых провозгласила себя «светлыми», дав другим соответствующее название «темные». К счастью или к горю, Локи встретился только со «светлыми». Их повелитель Велунд ничем не смог помочь сыну Одина, но, как он сам выразился, «принял к сведению угрозу о надвигающейся мировой войне». Оставалась надежда лишь на Свартальфахейм и Муспельхейм. Конечно, среди девяти миров был еще Хельхейм, но оттуда еще никто и никогда не возвращался. Отправившись в обитель гномов Свартальфахейм, Локи вспомнил об особенности цвергов (2). Эти, хоть и маленькие, но талантливые существа славились своим умением создавать самые сильнейшие доспехи и оружие. Так что если Одинсон и хотел выиграть эту войну, то их помощь ему оказалась бы очень кстати, и Локи невероятно повезло. Слух, о начале мировой войны, которая должна начаться с Мидгарда, медленно, но верно облетал миры, так что прежде чем дать указания приемному сыну своего брата, Хёнир отправился к предводителю гномов Модсогниру и дал ему одобрение на помощь Локи. Цверги хоть и не особо были рады видеть асгардского предателя, но воле ванов всегда подчинялись. В руки к младшему Одинсону попало кольцо Драупнир(3), наделенное чудесными магическими свойствами, дающее своему владельцу увеличение собственных возможностей и неуязвимость. Последняя оказалась, как никогда кстати. Теперь силы было предостаточно, и Локи это чувствовал, он словно вновь переживал момент, когда к нему вернулась магия после первого визита Таноса в Мидгарде. Даже кости будто становились крепче, а разум чище. Среди четырех деревьев, образующих точный геометрический квадрат, Одинсон начал чертить на земле рунические надписи. Именно их он пытался вспомнить больше недели. Раньше, когда Локи постоянно практиковался в своих навыках, подобные ритуалы казались глупым пустяком, он мог совершить его при помощи одной только мысли. Сейчас же только на одну подготовку ушло огромное количество времени, но и то ничего бы не вышло без помощи Свартальфахейма. Когда Локи закончил с символами на земле, он принялся вырезать очередные руны на стволах дерева, постоянно смотря за тем, чтобы парные знаки находились на одной высоте. Он не имел право на ошибку. Весь ритуал по возвращению Тору его настоящего облика и силы состоял из трех частей; первая заключалась в том, чтобы в один момент Старший Одинсон оказался не под замком на Аляске, а в глубине леса на отшибе «Большого яблока»(4); вторая часть подразумевала под собой перевоплощение Локи в некий проводник энергии, что-то под стать радужному мосту; третья часть должна закончить ритуал, а так же передать полученные силы от брата к брату. Локи надеялся, что он доживет до третьей фазы, кольцо должно было сыграть свою роль. В принципе, большой опасности не было, однако Одинсон боялся, что его воспоминания не точны, что он может сделать что-то не так, но дальше откладывать уже было некуда. Встав ровно посередине образующих квадрат стволов, бог закрыл глаза, тяжело вдохнул воздух, чтобы привести мысли в порядок, последний раз быстро пробежался по заклинанию в голове и приступил: Dhat kann ec it fiotanda Ef ec scal firdha lidhi Teli a tiva for: Asa oc Alfa Ec kann allra skil, Far kann osnotr sva(5) Начиная с самых первых слов, вокруг поднялся ветер. Он нагибал кроны молодых деревьев, срывал с них листья. На втором повторении запротестовало небо. Чистое, прежде без единого облака, сейчас было покрыто темными грозовыми тучами. Еще раз, только теперь громче, практически срываясь на крик, Локи повторял свое заклятие, но силы покидали его, ноги подкашивались и слабели. Сказав последние слова Одинсон начал падать, но, так и не встретившись с землей, он почувствовал, как его подхватили такие знакомые и родные руки. 1. На счет родства Хёнира и Одина не претендую. 2. Цверги – другое название гномов. 3. Драупнир на самом деле принадлежал Одину. 4. «Большое яблоко» - прозвище Нью-Йорка. 5. Не волнуйтесь, демона вы этим точно не вызовите. Дословный перевод: Я знаю четырнадцатое, Это немногие знают Если я рассказываю группе воинов О асах, эльфах и богах, Я смогу вызвать их один за другим. (Оригинал взят из «Старшей Эдды», заклинания Одина) Прим. Авт.: На скандинавскую мифологию, так же не претендую. Имена реальные, остальное, по большей части, мои домыслы.