Комната с видом на счастье

— Козёл, — выдохнул Хосок, рассматривая широкую спину Намджуна. — И никакой ты не Санта… Сидеть на полу и ждать какого-то чуда было глупо, поэтому Чон достал из рождественского мешка сменные вещи сонбэннима и аккуратно развесил их на стуле, не удержавшись, втянув приятный запах от чужой рубашки. Также Хосок прибрался на кухне и выбросил свой недоеденный рамён, расставил обувь в прихожей и, подобрав бороду Санты, сделал забавное селфи, которое тут же было отправлена Чимину. Всё тело парня пылало, а мысли были заняты самыми бредовыми идеями вплоть до насильного поцелуя этого придурка, что сейчас мирно спал на его кровати. Но Хосок понимал, что, сделав это, может потерять это человека навсегда и, возможно, разорвет связь с Джином. Эти последствия сдерживали парня, поэтому, чтобы остудить себя, Чон направился в ванную комнату. Холодные струи воды буквально шипели на нём и не приносили нужного облегчения. Желания и здравый смысл вели между собой тихую битву внутри, и никто из них не хотел сдавать своих позиций. В конце концов, обессиленный Хосок опустился на дно ванны и выключил воду. Он смущенно улыбался, вспоминая, как сидел на коленях этого Санты и ощущал его тёплые руки на своем теле. «Влюбленный дурак, — думал он про себя. — Которому так нравится усложнять свою жизнь». Телефон, оставленный на тумбочке около раковины, завибрировал — пришло новое сообщение. Долго сидеть в холодной ванне не было смысла, поэтому мокрый Чон выбрался на кафель и, вытерев руки о полотенце, схватил мобильник. «Эта негодник ещё и хвастается!» — умилялся парень, рассматривая фото ночного Пусана. — Ой, прости, чувак, я не хотел, — неожиданно дверь в комнату открыл сонный Намджун. Жизнь в общежитии выработала привычку никогда не закрывать двери, потому что, как только кто-нибудь из стажёров шел мыться, другому обязательно в это время нужно было воспользоваться раковиной. — А где Джин-хён? — Джун извинился за вторжение, но из ванной так и не вышел, смущая своим присутствием полураздетого Чона. — Ему позвонили, и он уехал… но сказал, что обязательно вернется за Вами, — Хосок заикался и старался не смотреть в глаза наставнику. — Я что, маленький, чтобы забирать меня? — а вот Намджун, наоборот, с интересом разглядывал каждый изгиб подтянутого тела танцора. — Вечно строит из себя папочку. Хосок молчал, потому что ему нечего было ответить на это. Да и соваться в семейные отношения двух братьев ему тоже не хотелось. Вода, стекающая с его волос, оставляла влажные дорожки на обнаженной груди, а в свете яркой лампы это выглядело вдвойне сексуально и завораживающе. Намджун не мог оторвать взгляд. Ким тяжело дышал, испытывая некий дискомфорт от выпитого алкоголя, и сам не знал, почему сейчас стоял в дверях, преграждая путь этому парню. Точнее, почему он не хотел выпускать его отсюда. Намджун четко ощущал внутри, что очень хотел бы остаться с этим стажером наедине. И чем меньше и замкнутее будет помещение, тем лучше. Но осознание своих желаний повергло Кима в шок и быстро выгнало оставшийся хмель из его головы. Чёрт возьми, он хотел этого парня! Хотел коснуться его тела, хотел поцеловать, хотел заняться с ним сексом. Такого яркого желания у Джуна не возникало уже очень давно. Все, кто был у него после Чонгука, не переступали границу «одной ночи», во многом сами проявляя инициативу, но сейчас сам Намджун был дико заинтересован и не знал, сможет ли сдержать разрастающийся в его теле пожар. — Может таблетку? — поинтересовался Хосок, нарушая повисшую между ними тишину. — Что? — Ким помотал головой, пытаясь вернуться в реальность. — Если у Вас болит голова, я могу предложить лекарство… от похмелья. — Прости, пожалуйста, — Намджун растер вспотевшие ладони и шумно выдохнул. — Ничего страшного не произошло, к тому же Вы быстро засну… Старший сделал шаг вперед и, приблизившись вплотную, поднял голову Хосока за подбородок, впиваясь в чужие губы грубым поцелуем. Первой реакцией Чона было сопротивление: парень стал упираться руками в плечи Кима и мычать что-то невнятное, но… спустя минуту его тело расслабилось и поддалось на эти ласки, потому что жаждало их. Но думал ли Хосок, что всё произойдет именно так? Конечно же, нет. Намджун целовал жадно, с силой впиваясь в мягкие губы стажера. Он не жалел его и не давал даже малейшей передышки. Этот парень не был для него вторым Чонгуком, он был чем-то… особенным? И если Ким раньше занимался сексом с другими, то это всегда проходило без поцелуев, потому он считал их слишком интимными. Но сейчас происходило что-то странное и выходящее за рамки привычного. Этот хубэ кружил голову, и Джун чувствовал, как постепенно возбуждается, как внизу живота разливается это горячее тепло, а в голове начинают мелькать позы, в которых он хотел бы взять этого Хосока прямо сейчас. Чон разорвал поцелуй первым. Он стоял посреди ванной комнаты с закрытыми глазами и тяжело дышал. Он понимал, что этот поцелуй вышел смазано, по-пьяни, что Джун стонет во сне совсем другое имя, а сам Чон выглядит удобно подвернувшимся вариантом. И этот горький привкус во многом затмевал сладость поцелуя с человеком, который искренне нравится Хосоку. — Прости меня, — тихо проговорил Ким, обнимая подрагивающее тело младшего. — Я… я сам не понял, как это произошло. — Я тоже виноват, не извиняйтесь, — Хосок попытался отстраниться, но пальцы сонбэ буквально впивались в его голую спину. — Ты, правда, хороший парень, — Намджун ясно понимал, что сейчас перед ним не очередной парнишка, но он никак не мог подобрать нужных слов, чтобы хоть как-то оправдать свои действия и успокоить Чона. — Всё в порядке. Если бы я не хотел, то оттолкнул бы Вас сразу, — подбородок Хосока так неловко упирался в плечо Кима. «А ведь правда, он почти не сопротивлялся», — мелькнуло в голове Намджуна, который не собирался отпускать парня до тех пор, пока ситуация полностью не разрешится. — Я… я уже давно влюблен в Вас, — выдохнул Хосок и закрыл глаза: хуже всё равно уже быть не могло. Джун пошатнулся, но хватку не ослабил. Слова стажера прозвучали для него словно гром среди ясного неба. И теперь весь стыд за свои действия превратился в нечто более неприятное и гадкое, потому что он только что использовал для своих утех парня, который любит его! — Я… — начал он, но слова застревали в горле. — Спасибо, — шепотом произнес Хосок и силой вырвался из рук Джуна, выбегая из ванной и прикрывая за собой дверь. Сейчас Чону хотелось остаться одному, а Намджуну хотелось исчезнуть прямо здесь и сейчас, раствориться в мелкую пыль и лететь по ветру, потому что, кажется, этот жестокий мир никак не хотел принимать его. Или, наоборот, что тоже не исключено.

***

Около пяти утра в общежитие вернулся Сокджин, но ни его младшего брата, ни Хосока там не было. Их мобильные телефоны лежали на журнальном столике в гостиной вместе с костюмом Санты и короткой запиской: «Merry Christmas, хён!»