Холодок

Мои виски прошило, словно иглой, и я услышал отчаянный, хоть и очень далёкий, мысленный призыв: «Холодочек! Ты меня слышишь?» Как бы ни было больно, я обрадовался: «Антошка! Антошка! Вы в порядке?» «Дааа, - отозвался Антошка, - нас в аккурат неподалёку от владений Мит-каля выкинуло. Сейчас вот сидим и думаем, что делать-то? А тебя… Тебя вообще не дозваться было. Я уже подумал, что ты… Что тебя…» Я даже на расстоянии почувствовал, что Антошка чуть не плачет, и сам едва не начал сырость разводить. Но тут же опомнился. Антошка не должен знать о том, что поганец Кай-сур хочет запереть меня в своём гареме, он непременно кинется выручать, и тогда уж точно погибнет. Я этого не хочу, значит… Значит, придётся врать. «Всё в порядке со мной, - как можно более бодро ответил я. – Просто я сижу в Башне Духов, а тут сильные охранные заклятья. Потому ты и не мог меня дозваться». «Аааа… - мысленно всхлипнул Антошка, - Холодочек, они тебя бьют? Издеваются?» «Нет-нет. Просто заточили до лучших времён. Гражданская война началась, или ты не в курсе?» «Знаю, - ответил Антошка. – Правитель громит Орден Аш-Асинов, Жрецы Солнечных Богинь приняли его сторону, народ Аш-Асинов не поддерживает – они тут всех достали до печёнок. Так что, я думаю, победа Правителя не за горами…» «Вот-вот, - бодренько соврал я, - так что со мной им сейчас возиться некогда. Ты не волнуйся за меня, отправляйтесь спокойно к Наароджи за третьей частью Талисмана, а там и меня сможете выручить. И всё будет в порядке». «Да ты что? - возмутился Антошка. – Чтоб я тебя бросил? Ни за что! Мы тебя выручим! Непременно!» «Выручите, когда у вас будет Талисман, - отрезал я. – Хочешь тоже в Башне оказаться? Тогда этот мир точно погибнет, и Чоуроджи вместе с ним. Ты такое на себя возьмёшь?» «Нас никто не спрашивал, рвёмся ли мы в спасители мира! – огрызнулся Антошка. – Ты мне дороже всего – и этого мира, и нашего, да и всего Мироздания в придачу!» «А ты не забыл, что мы вообще-то умерли? – спросил я. – И если Талисман не будет собран, то погибнет бесповоротно не только этот мир, но и мы с тобой? А лично я ещё хочу пожить, и желательно в твоей компании. Так что передай Мит-калю, что нужно идти к Наароджи за Циферблатом, а уже потом выручать меня». «А если…» - отчаянно вырвалось у Антошки. «Никаких если. В этой Башне мне ничто не угрожает. Посижу, поскучаю, а там, глядишь, и вы подоспеете. И не пугайся, если я вдруг не смогу тебе ответить – здесь сильные охранные заклятья, отзовусь, как смогу. Понял?» «Понял…» - отозвался Антошка горестно. «Всё, больше не могу общаться. Голова от заклятий как котёл гудит, - сказал я чистую правду. - Я люблю тебя, Антош… Прошу тебя, сделай, как я сказал. Покажитесь в столице только с Талисманом – только тогда вы сможете победить Правителя. Всё, люблю тебя…» «Люблю…» - эхом отозвался Антошка, и связь наша моментально прервалась. Как выключили. Фух, надеюсь, я успел донести до Антошки главное – нельзя ему сейчас в столицу. Ибо, если я увижу его в гареме Правителя с вырванными клыками и когтями, в ошейнике и путах… Нет, такого моё сердце просто не выдержит – остановится. Так что пусть они лучше к Наароджи отправляются – в любом случае, целей будут… После того, как меня так удачно окатил из ведра тюремщик, сухость кожи и жажда перестали мучить меня, зато проснулась жажда деятельности. Прежде всего я облазил свою комнатушку в надежде на то, что каким-нибудь образом смогу обойти заклятья и удрать. Не преуспел. К некоторым участкам стены я даже и приблизиться не мог - отбрасывало. Единственное открытие, которое было сделано мною, это то, что моя клетушка состоит не из одного помещения, а из двух. Во втором, абсолютно пустом, в углу была дыра, прикрытая тяжёлой деревянной крышкой. Я приподнял крышку и скривился от запаха – похоже, это было что-то вроде примитивной канализации. В принципе, правильно – не горшки же за заключёнными выносить. Но даже там заклятья имелись, хотя в это отверстие не пролезла бы и кошка. А вообще – Башня Духов была стара, явно её строили в незапамятные времена, и она была на диво крепкой. Однако камни пола были выщерблены, кое-где по стенам змеились трещины – не большие, пока что не опасные, но когда-нибудь это сооружение просто рухнет и погребёт под своими обломками всех – и тюремщиков, и заключённых. Какая-то неясная мысль промелькнула в моей бедовой головушке, но тут же пропала, так как откуда-то снизу донеслись голоса. Нет, слов было не разобрать, но слышно всё-таки было. Я вспомнил слова тюремщика о том, что братишка Кай-сура пребывает всего на этаж ниже меня, и загорелся идеей увидеть его. Идея была довольно глупой, признаю, но при мысли о том, что через три… нет, уже через два дня вновь появится Кай-сур, которому придётся давать ответ, навевала на меня тоску и отчаяние. Умом я понимал, что мне придётся согласиться – лучше пользоваться хоть относительной свободой, чем сидеть в оковах под заклятием подчинения, да и клыки с когтями терять не хотелось. Но вся моя душа, все чувства противились этому чем дальше, тем отчаянней. Оставалось только надеяться, что я сумею усыпить бдительность принца и гаремной стражи и попросту удрать. А что? Прыгну в озеро, доплыву по реке до моря и призову рыбу Тао. А уж Антошку с Мит-калем и Дин-эром я как-нибудь разыщу – мысленная речь поможет. Так что не всё так безнадёжно. Напрягало только то, что шаловливый принц непременно захочет насладиться плодами своей победы – не для него моя роза цвела… Но если другого выхода не будет – придётся и это вытерпеть. Главное – получить возможность удрать, из Башни духов мне это точно не удастся. Как бы ни был добр ко мне тюремщик – рисковать своей работой и головой он точно не будет… Голоса снизу донеслись вновь, на этот раз они были громче, и я стал вновь осматривать пол и стены на предмет какой-нибудь щёлки, которая позволит мне увидеть нижнее помещение. И разглядел. Не щёлку, а непрочно сидящий камень в углу. Я выпустил когти и осторожно поковырял крошащийся раствор – камень сидел не в пример слабее своих соседей, видно, какой-то бедолага до меня пытался организовать себе побег, да не преуспел. Зато преуспел я. Минут за десять осторожных скребков по камню мне удалось убрать большую часть раствора, после этого камень поддался моему усилию и отошёл в сторону, как шатающийся гнилой зуб. Я приник к отверстию… и ахнул. Открывшаяся мне картина была отвратительна. Помещение, вид на которое мне открылся, было немного больше моего и тоже явно служило для справления… эээ… естественных надобностей – вон и крышечка виднеется в противоположном углу. Но помимо этого там имелась и каменная ванна, сейчас наполненная водой, от которой поднимался парок. М-да, принц, хоть и опальный, располагался с куда большим комфортом, чем я. Хотя… Это как посмотреть. На пол рядом с ванной была небрежно брошена какая-то серая подстилка, что-то вроде заношенного донельзя деревенского половика. А на этой подстилке… Меня аж затошнило. На этой подстилке на четвереньках стоял парень, похожий на Кай-сура как две капли воды. За спиной у него пристроился какой-то здоровенный, незнакомый мне мужик в одежде стражника, который насиловал парня с весьма большим пылом и умением. Второй, не менее здоровенный дядька с теми же нехорошими целями пристроился спереди, а у самой двери на узорчатой резной табуреточке сидел старый знакомец – Рах-мат и со скучающим видом полировал пилочкой ногти. Я выпал в осадок. Это что ж деется на белом свете, товарищи? За что так-то? Не спорю, этот самый… как его… Кара-сур… явно не подарок, раз уж решился на государственный переворот и фактически обрёк на гибель родного брата, но, с другой стороны, папенька-Правитель поступил с ним не лучше, отдав в лапы чокнутых фанатиков Аш-Асинов, и кто знает, как ему промывали мозги в этом их Ордене с самого розового детства? К тому же изначально вся вина парня была только в том, что родился близнецом наследника на какие-то пять минут позже. Значит, папаша-Правитель наворотил дел, Наследника своего воспитал гадом и сволочью, а теперь и над этим сыном издевается. Или это самодеятельность Рах-мата? Ой, не думаю… Вряд ли Рах-мат осмелился проделывать бы такое хоть и с опальным, но с принцем, без позволения родителя. Жалко парня, между прочим. Я бы такого и злейшему врагу не пожелал бы… Хотя… Подобная секс-терапия не помешала бы Кай-суру – глядишь, и мозги бы на место встали, хотя бы и через задницу. Между тем мужики закончили своё, несомненно, нехорошее дело, и, отпустив опального принца, стали натягивать штаны. Что же касается Кара-сура, то он просто лежал лицом вниз, как мёртвый, даже не пытаясь встать. А заляпанные белёсой жидкостью ноги, задница и спина вызывали у меня омерзение. Не к нему. К его насильникам. Когда стражники привели себя в порядок, Рах-мат отослал их одним движением пальца, а сам встал с табуреточки, подошёл к продолжавшему лежать неподвижно парню и довольно миролюбиво сказал: - Мне тоже не доставляет удовольствия видеть всё это, Ваше Высочество. Но это необходимая мера для того, чтобы вы продолжали пребывать в мире живых. Кара-сур поднял голову и сумел сказать довольно спокойно: - Я не желаю пребывать в мире живых. Отчего бы Правителю просто не казнить меня и не покончить с этим раз и навсегда? - Вы прекрасно знаете, что Правитель не может этого сделать без риска навлечь на себя проклятие. Если бы он избавился от вас сразу же после рождения – другое дело, но теперь вы уже вполне взрослый… и ваши магические способности весьма сильны. Именно поэтому он не может казнить вас – проклятие Шамшуров настигнет его. Так что вам придётся жить… и терпеть всё это. А уж я прослежу, чтобы всё выполнялось неукоснительно. Только так можно сдержать ваши магические способности, усиленные специфическими заклятьями Аш-Асинов. Хотя, вы и сами в курсе этого. И не пытайтесь причинить себе вред – у вас это не получится. Отдыхайте… Ваше Высочество. С этими словами Рах-мат развернулся и вышел, пнув по дороге несчастную табуретку. Кара-сур вновь опустил голову, плечи его затряслись от беззвучных рыданий, но какое-то время спустя он сумел совладать с собой и полез в ванну. А я, услышав скрип двери и испугавшись, что Рах-мат с компанией решил навестить и меня до кучи, ласточкой метнулся в соседнюю каморку и занял своё место на тюфяке, сделав вид, что дремлю. Но это, к счастью, был не Рах-мат, ибо если бы он решил заглянуть ещё и ко мне – моя жизнь на этом точно бы закончилась, ибо я испытал такую ненависть к Советнику, что захотел вцепиться ему в горло, и оторвали бы меня от этого горла только мёртвым. Мне всё больше было жаль Кара-сура, ставшего разменной монетой в дурацких политических играх. И пусть подсознание ехидно твердило, что одного местного принца я уже пожалел, и ничего из этого хорошего не вышло, я почему-то твёрдо знал, что если бы начать всё сначала, то мы с Антошкой всё равно спасли бы Кай-сура. Можно назвать нас идиотами, но это именно та грань, которая отделяет человека от монстра. И пусть сейчас я выгляжу как монстр – главное оставаться человеком. Вошедший осторожно дотронулся до моего плеча, и я открыл глаза, обрадовавшись тому, что это был не Рах-мат, а тюремщик. Он глянул на столик, где стоял наполовину пустой кувшин и две лепёшки из принесённых им утром четырёх, и обеспокоенно спросил: - Ты не съел всё и мало пил, может, ты болен? Принц велел заботиться о тебе, если нужно – я позову лекаря. - Нет-нет, - тихо ответил я, - спасибо. Просто не хочется. Мне… - Хочется на волю? – вздохнул тюремщик. – Этого я не могу, прости. - А можно… Можно мне искупаться? – спросил я. – Здесь где-нибудь есть купальня? Хоть маленькая? Утром мне стало гораздо лучше… но… - Понимаю, - кивнул тюремщик. – Про таких, как ты, легенды говорят, что вам тяжело без воды. И я сам убедился в этом. Мне запретил Советник давать тебе много воды и разрешать купаться. Но, с другой стороны, принц велел мне заботиться о твоём здоровье, и, думаю, его слова важнее, чем слова Советника. Так что вечером я попробую что-нибудь для тебя сделать… Не думаю, что принц будет возражать… Ого… Принц… Так он в камеру Кара-сура меня вести собирается? А с другой стороны – куда ж ещё. Наверное, у него одного такой эксклюзив, как личная купальня. Вот и хорошо. Пригляжусь к опальному принцу, может, и парой слов удастся перекинуться… А там… Кто знает? Одно плохо – времени у меня совсем немного. Если я хочу добиться хоть каких-то результатов – надо действовать быстро. А то вздохнуть не успею – окажусь в гареме у Кай-сура, чтоб ему чихалось и икалось без перерыва! И я, посмотрев на тюремщика самым благодарным взором, сказал: - Я благодарю вас… простите, уважаемый, что не знаю вашего имени. - Бис-мил, - ответил тюремщик, - меня зовут Бис-мил.