Холодок

- Такое впечатление, что твой отец знал, что ты не родной его сын… и старался обезопасить тебя… от подобных претензий в будущем, - задумчиво произнёс адвокат. - Думаю, - вздохнул я, - что он это точно знал. Но это ему не помешало. Знаете, Артур Владимирович, я хочу вам кое-что рассказать… Понимаете, у меня было время подумать над всеми недомолвками, которые я слышал в детстве… и потом, я видел фотографию, только она пропала куда-то… Врал я, конечно, как говорится, на голубом глазу, но ничего другого не оставалось, ибо расскажи я Морозову, как в самом деле узнал историю моей матери, Александра Холодова и Дмитрия Пригова – то точно отправился бы в палату с мягкими стенами и дружелюбным медперсоналом. А я этого очень даже не хотел. Поэтому я рассказал адвокату достаточно, но отнюдь не всё, чтобы не вызвать подозрений в излишней осведомлённости, а историю с местью Пригова преподнёс как свою гипотезу – плод долгих размышлений бессонными ночами. Адвокат выслушал меня и задумчиво произнёс: - Дааа… аналитический у тебя склад ума… Но, знаешь, гипотеза твоя заслуживает внимания. Если Пригов действительно считал твоих отца… или… - Отца, - твёрдо сказал я. – Александра Холодова я продолжаю считать своим отцом. Пусть между нами нет биологического родства, но он меня любил. Поэтому и попытался обезопасить… уж как смог. Но он не думал, что у Пригова хватит ненависти, чтобы поднять на меня руку. - Ну, да, - отозвался адвокат. – Так вот, если Пригов считал Веронику и Александра Холодовых причастными к его несостоявшейся погибели, что косвенно подтвердила поспешная свадьба твоей матери, он вполне мог начать мстить. И тебе тоже, ибо он считал и считает, что ты сын Александра. А вот сейчас… Сейчас ситуация осложнилась. И тут возможны варианты. И я даже не берусь просчитать, какой из них выберет невменяемый псих. И где его искать – тоже не представляю. Я глубоко вдохнул. Начиналось самое сложное. - Не надо его искать, - твёрдо сказал я, – он найдёт меня сам. Именно поэтому мне стоит как можно скорее встать на ноги. Потому что вы правы, Артур Владимирович – невозможно просчитать, что придёт ему в голову. - Ты с ума сошёл! – воскликнул адвокат. – Неужели ты собираешься рисковать собой… ради… - Вы имеете в виду мою мать? – ответил я. – Да, собираюсь. Потому что она – моя мать… какой бы она ни была. Другой точно не будет. И сестра. Я не бросаю родственников, знаете ли… - А Пригов? – быстро сказал адвокат. – Он ведь твой биологический отец… если ты прав в своих подозрениях… - С Приговым всё сложнее… - признался я. – Но я не хочу его смерти. Я просто хочу, чтобы он ответил за то, что сделал… И оставил нас в покое. Навсегда. Понимаете? - Понимаю. Но я всё-таки дам знать полиции – пусть ищут. Это их работа. - Пусть, - согласился я. – Но не думаю, что это удастся так легко, если уж он хоронился все эти годы… Ладно, Артур Владимирович, что там нужно подписать? У меня процедуры скоро начнутся. Спустя десять минут адвокат распрощался со мной и отбыл, а я остался единственным владельцем наследства Александра Холодова. И стал ждать, кто из многочисленных желающих отгрызть себе кусочек объявится первым. Прошло ещё две недели. Мышцы мои окрепли достаточно для того, чтобы я передвигался без ходунков, хоть и с тростью. А в палате – и без. Пора было покидать это гостеприимное место, и я задумался – а куда, собственно, возвращаться? В городскую квартиру? В загородный дом? Но и там, и там прочно обосновались мать и Валик, и даже если бы их там не было, я сильно сомневался, что смогу жить там дальше. Слишком много воспоминаний… К тому же мама с Валиком наверняка переделали там всё под себя, что ещё хуже. Да и квартира по завещанию принадлежит матери. Нет, квартира – точно не вариант, да и в загородном доме я жить не хочу. Значит… Значит, мне нужно собственное жильё. Я попросил адвоката купить хорошую трёшку для меня – благо, была такая возможность. Антошку я не собирался отправлять обратно в интернат ни в коем случае, к тому же мой любимый был хоть и младше меня, но не намного, и по достижении совершеннолетия согласие его родственников не требовалось. Но Антошка его всё же получил – похоже, его родня не особо горела желанием, чтобы он вернулся в родные пенаты, а о том, что Антошка начал расти, они даже не знали. Точнее – не спросили. А Антошка, обиженный подобным невниманием, ничего не стал говорить отцу и старшему брату. Мама у него умерла достаточно давно, а мачехе… Мачехе он сразу же стал активно не нравиться, и именно она настояла на водворении Антошки в интернат. Ну и ладно. Им же хуже – сыном и братом нужно интересоваться. Так что ещё через неделю мы переехали в новую квартиру, обставленную согласно нашим пожеланиям. Пришло время социализироваться и Мурику. Но тут я просто в осадок выпал - у Мурика оказался паспорт! Ага, самый настоящий паспорт Российской Федерации на имя Бабаева Тимура Идрисовича, уроженца республики Северная Осетия. На мой недоумённый вопрос, откуда взялась ксива, Мурик ответил, что это было ещё одним подарком Богинь, когда они посоветовали ему социализироваться. И я даже не стал спрашивать, где он её прятал до поры до времени. Так что с легализацией Мурика никаких проблем не возникло, поскольку он был по паспорту насквозь совершеннолетним гражданином России, а я мог регистрировать в принадлежащей мне квартире кого угодно. Наш переезд на новое место мы отметили весёлым совместным ужином, плавно перешедшим в очень даже неплохую, точнее – просто потрясающую ночь. И я на своём опыте убедился, что Антошка подрос. Ну, в некоторых местах – точно… Мы начали налаживать жизнь, я стал готовиться к поступлению в институт, правда, уже в следующем году, Антошка подал документы в ближайшую к дому школу – надо же ему было закончить одиннадцатый класс… К моему удивлению учиться захотел и Мурик – правда, пока нам пришлось обучать его читать и писать, но мьяли оказался способным на диво и всё схватывал на лету. Мы надеялись, что за оставшиеся летние месяцы Мурик многому научится и не слишком будет выделяться своими знаниями… точнее, их отсутствием… Так что всё складывалось настолько гладко, что я насторожился и стал ждать очередной пакости. Пакость моих ожиданий не обманула – мне пришла повестка в суд по иску Холодовой Вероники Юрьевны. А Пригов всё не объявлялся. *** Это воскресное утро началось для нас не слишком привычно – мы планировали немного поваляться в постели, а потом сходить в ближайший парк – настолько огромный, что были там такие уголки, где мьяли мог без помех превратиться в ирбиса и побегать по траве наперегонки с Антошкой. Я к их забавам присоединяться пока ещё опасался, но чувствовал, что этот день уже недалёк. Как и тот, когда Антошка не сможет ездить верхом на Мурике. Когда в первый раз мьяли предложил покатать Антошку, у того ноги до земли не доставали. А сейчас уже почти доставали, хотя ещё и был простор для манёвра. Так вот, мы планировали безделье, прогулку в парке, бассейн и поход в кино. Но отнюдь не то, что произошло дальше. Сначала запиликал домофон, и вежливый голос охранника произнёс: - Мстислав Александрович, вас тут одна гражданка видеть хочет. Говорит, что она ваша мама. Впустить? Она с девочкой маленькой… - Впустите, - ответил я и удивился. Неужели мама решила всё-таки пойти на мировую? Познакомить меня с сестрой? Или она с Валиком поссорилась и наконец-то узрела его истинное лицо? В любом случае, поговорить стоило. А пока мама поднималась по лестнице, я торопливо привёл себя в порядок и попросил Антошку поставить чайник. Мурик решил пока не светиться, перекинувшись в кота и заняв место на диванчике в кухне. А я пошёл открывать дверь. Мама стояла за дверью, держа за руку маленькую беленькую девочку лет трёх, на удивление тихую и смирную. И по её лицу я понял, что пришла она отнюдь не мириться. Но я удержал лицо и спокойно сказал: - Здравствуй, мама. Проходи. Это моя сестра? Познакомить нас решила наконец-то? Мама коротко кивнула и сказала: - Слава… Я должна тебе кое-что рассказать. Прошу тебя, откажись от денег Саши… Он тебе не отец. - Проходи на кухню, мама. Чай готов, - спокойно ответил я и наклонился к девочке: - Здравствуй, маленькая! Как тебя зовут? Я твой брат, меня зовут Мстислав. Малышка опустила голову, забавно набычившись, и испуганно прижалась к маме, и тут в прихожую вальяжной походкой выплыл Мурик, удивлённый нашей задержкой. Девочка тут же заулыбалась: - Бьятик! Твоя киса? - Моя, - кивнул я. - Я – Светоська! – выдала малАя, отклеилась от мамы и потопала прямиком к Мурику, до которого только сейчас дошло, как он попал. - А ещё, - сказал малышке Антошка, высунувшийся из кухни, - у нас есть конфеты. Вкусные! - Ты тоже бьятик? – задумчиво спросила малышка. - Нет, я друг, - улыбнулся Антошка. – Меня зовут Антон, здравствуйте, - поздоровался он с мамой. Мама посмотрела на Антошку с некоторой брезгливостью, но ничего не сказала. А я холодно заметил: - Антон – мой друг. Он живёт здесь. И так будет и впредь. Так что привыкай, мама. - Ты что, не понял, что я сказала тебе? – нетерпеливо спросила мама. – Ты должен отказаться от денег Александра. Он тебе не отец. Антошка и Мурик быстренько просекли диспозицию, Мурик приласкался к Светочке и урча порулил на кухню. Светочка потопала за ним, как загипнотизированная, а уж там Антошка быстренько включил телевизор, судя по звуку – найдя канал с мультиками, и явно подсунул малышке конфеты. Молодцы они всё-таки у меня. Разговор предстоит тяжёлый… Ох, мама… Я жестом пригласил маму в комнату, которая служила нам чем-то вроде гостиной – с мягким ковром, удобным диваном и плазмой на стене. Я предложил маме сесть, сам уселся в кресло напротив и сказал: - Я не вижу ни одной причины, по которой я должен отказаться от денег отца. - Я же сказала, - рассердилась мама. – Он тебе не отец. Твой отец – другой человек. Ты должен оставить деньги Александра мне. Я отдала ему лучшие годы своей жизни! - И теперь хочешь компенсации? Валик поставил тебе ультиматум – поэтому ты решилась на этот фарс с судом? - Откуда ты… - начала мама, но тут же поправилась: - Не говори ерунды! Валентин прекрасный муж и отец! Это ты принял его в штыки! И вообще – ты проиграешь суд – ведь ты не сын Александра Холодова. - И что? – спокойно сказал я, хотя внутри всё переворачивалось. Мы, самые близкие друг другу по крови люди, сейчас сидим… и торгуемся. Фарс. Дешёвый фарс. Пора заканчивать это. - Мама, - продолжил я. – Это у тебя нет шансов. Адвокат объяснил мне, что отец… Плевать, что там у тебя было, но я продолжаю считать Александра Холодова своим отцом… так вот, отец составил завещание таким образом, что наше с ним биологическое родство не играет никакой роли. Не позорься, мама. Отзови иск. Если хочешь, я увеличу твоё содержание. Но фирму отца на растерзание я не отдам. Не этим людям. - Послушай… - жалобно сказала мама, - Валик обещал подать на развод… Но я… я люблю его… Я не смогу без него… Я покончу с собой, если ты не сделаешь этого… Мне нужны эти деньги… Славочка… Пожалуйста. - Послушай, мама, - ох, как я не хотел этого говорить, но видно, придётся… - послушай… Мой отец – Пригов – не так ли? Дмитрий Пригов? - Откуда ты… - побледнела мама. - Неважно, - отозвался я. – Так вот, мама… Он жив. И он мстит. И твой разлюбезный Валик – просто орудие его мести. Он не любит тебя, мама… Опомнись. Опомнись, пока не поздно. - Ты лжёшь! – вскинулась мама, подскочила ко мне и замахнулась, чтобы дать пощёчину. Но я поймал её руку и сказал: - Не надо. Хорошо. Если ты так уверена, что жить не можешь без этих поганых денег – пусть будет так. Но сначала я хотел бы встретиться с Валиком. Пусть он позвонит мне, и мы договоримся о встрече. Вот мой номер. И я протянул маме листок, вырванный из блокнота с номером моего мобильного. Мама заулыбалась. Перспектива получить желаемое в один миг сделала её счастливой, и она защебетала: - Конечно, Славочка. Конечно, он тебе позвонит. Ну, ладно, дорогой, нам пора, у вас ведь с другом ещё дела, наверное… - Иди, мама, - устало сказал я, настолько меня вымотал это разговор. – Иди.