Минус тридцать семь

Гарри проснулся резко, потому что не мог сделать и вздоха — грудь будто жгло внутренним огнем. Дрожащими руками стерев холодный пот с лица и шеи, мальчик судорожно закутался в тяжелое пуховое одеяло; перед глазами все еще стояла финальная картинка из жутко-реалистичного сна, мучающего его уже около месяца: пустынная, обугленная местами поляна, горящие деревья, грязное небо. Много, очень много людей вокруг. Таких разных, совершенно не похожих друг на друга. На шаг ближе к нему, стоящему в центре, непривычный изможденный, постаревший Северус. Одна рука его будто удерживает что-то призрачное, видимо, книгу, потому что дрожащим сухим пальцем другой он водит по воздуху и едва шевелит бескровными губами. И его безэмоциональный шепот набатом отдается в голове Гарри: — Обвиняется в смерти Мастера Зелий, директора магической школы «Хогвартс» Северуса Снейпа. Маг умер от укуса магической змеи. Подсудимый не предпринял попытки спасти умирающего. «Неправда! Все не так!» — ему хочется кричать во весь голос, чтобы они перестали смотреть на него с тяжелым укором в мертвых глазах. Чтобы он перестал. Но отчего-то приходит понимание, что все верно, он виноват в его смерти. В смерти каждого из них. — Виновен, — выплевывают они, и их указательные пальцы, словно остроконечные копья, направлены строго в его сторону. «Виновен», — с горечью произносит он одними губами, крепко зажмуривая глаза, ожидая, что вот-вот эти самые копья вонзятся в его мягкую слабую плоть. А потом Гарри просыпается. К счастью или сожалению, его обвиняли не только в гибели названного родственника. Список смертей, случившихся по его вине, был поистине огромен: «Обвиняется в смерти единокровных близнецов чистокровного рода Уизли», «Обвиняется в смерти магглорожденной ведьмы…», «…Аврора Аластора Грюма», «…Луны Лав…», «…Флё…» И в конце концов все заканчивалось многоголосым слаженным: «Виновен». После сна Гарри всегда трудно дышать. Его бьет озноб, иногда немеют ступни и ужасно хочется пить. Первые несколько дней он очень тяжело переносил этот кошмар: долго не мог уснуть, часто плакал, до боли в зубах кусая шелковую наволочку. Потом… привык, если к такому вообще возможно привыкнуть. Наверное, стоило рассказать об этом Эйлин или Вальпурге, но мальчик прекрасно понимал, что у женщин и без него достаточно проблем. Стоило лишь внимательно приглядеться к усталым лицам или заметить обеспокоенные взгляды, а на крайний случай — настроиться на хорошо скрываемую ауру. Правда, дамы плохо относились к его дару — он мог чувствовать любое отклонение отрицательной направленности в настроении, здоровье или мыслях, — и настоятельно просили не использовать его на них. Именно поэтому мальчик предпочел молча справляться со своими проблемами. Северус в их редкие встречи часто повторял, что он, Гарри, уже не маленький, и это навлекало на него множество самых разнообразных ограничений: нельзя было капризничать, плакать, громко разговаривать… Мужчина называл все это просто — «неподобающее поведение». Он вообще предпочитал дело словам, хотя Гарри казалось, что он был таким сдержанным лишь в его присутствии. Это, конечно, огорчало, но позволяло самосовершенствоваться. По крайней мере, так говорила Эйлин, и мальчик был с ней согласен: чем больше времени он тратил на свое развитие, тем больше времени Северус уделял на разговоры. И это делало Гарри счастливым. На самом деле, он любил мужчину. Так же сильно, как Эйлин, Вальпургу, Наки, но все же немного по-другому. Гарри не мог объяснить для себя это «различие», а спрашивать у одной из дам было слишком смущающе и как-то неправильно. Поэтому он решил не заморачиваться и старался оправдать ожидания зельевара, контролируя свои поведение и речь. Вот и сейчас, вежливо отказавшись от помощи Наки, старой домовухи, бывшей у него в няньках с самых ранних лет, и самостоятельно проделав все необходимые утренние процедуры, Гарри с самым независимым видом крепил запонки на манжеты рубашки и пытался расчесать непослушные волосы. Те за последние несколько месяцев отросли почти до середины шеи, а Эйлин, наконец, перестала причитать из-за того случая в магическом заповеднике, когда детеныш дракона, невзирая на всевозможные барьеры, умудрился спалить магу волосы на затылке. Пришлось ведьме со слезами на глазах отвести Гарри к парикмахеру, где всю его шевелюру подрезали под короткий ежик. Зелья тут помочь были, увы, не в силах — магический огонь на то и магический. Однако на следующий день пришел Северус с баночкой густой мази в руках, которая помогла волосам мальчика, если не отрасти сразу до приемлемой длины, то хотя бы восстановиться за рекордно короткие сроки. В столовую он вошел привычно позже всех. Дамы уже трапезничали, зная, что воспитанник предпочитает поспать подольше. С его появлением волнующая беседа резко оборвалась, ведьмы осмотрели его наряд с разным выражением лица: Эйлин мягко улыбалась, тогда как Вальпурга придирчиво хмурилась. — На завтрак и в парадной одежде — абсолютный моветон, молодой человек, — леди Блэк недовольно поджала губы, хотя она не могла не отметить, что Гарри надел ту рубашку нефритового цвета, которая ей так на нем нравилась. — Чудесно выглядишь, дорогой, — поспешила сгладить резкие слова подруги Эйлин. — Как самый настоящий лорд. Робко улыбнувшись в ответ, мальчик засеменил к столу — Наки учла пожелание молодого хозяина, озвученное еще за утренним туалетом, поэтому на столе появились лишь порезанное на аккуратные небольшие кусочки яблоко и чашка зеленого чая. — Я не буду плотно завтракать, — поспешил ответить он на немой вопрос в глазах леди Принц. — Иначе вся еда окажется на дорогих коврах хозяев приема, — поморщился мальчик и спешно добавил. — Прошу простить меня за столь неприятные речи во время утренней трапезы, мадам. — Не стоит так волноваться, Гарольд. Ты готов к выходу в свет, — чопорно ответила Вальпурга, однако в ее словах он всегда находил недюжинную поддержку. — Или ты сомневаешься в нашем мастерстве? Этой фразой она бросила ему вызов, как бы говоря, «будущий лорд смеет сомневаться в себе?», и Гарри это прекрасно понимал. Поэтому он задорно улыбнулся и сделал небольшой глоток очень крепкого горького напитка, вызывая в себе боевой настрой. — Ни в коем разе. — Вот и славно, — удовлетворенно кивнула леди Блэк и вернулась к прерванному завтраку. — Мы отправимся через два с половиной часа. Нам уже выслали портключ, — как бы мимоходом заметила Эйлин, тем самым негласно позволяя Гарри провести отведенное на сборы время в библиотеке. И почти сразу же перевела тему на более мирную. — Замечательно, что ты надел этот камзол, дорогой. Он тебе очень идет.

***

Гарри с наслаждением вдохнул аромат застарелых страниц и пыли. Леди Блэк не жаловала его «сумасшедшей» любви к чтению и сетовала, что Эйлин, потакая его прихотям, сделает из мальчика не уважаемого мага и главу старинного рода, а «Мордред знает что». Вальпурга была человеком действия, предпочитала больше времени отдавать практике, что, конечно же, не мешало ей гонять воспитанника по содержанию родовых архивов и кодексу Поттеров. Гарри исправно занимался, стараясь выполнять всю учебную программу, созданную для начального образования чистокровных наследников, а иногда и сверх того. Пусть и с переменным успехом, но с каждым разом у него получалось все лучше. Северус как-то сказал, что знания в его возрасте усваиваются легче, и ему необходимо воспитывать в себе тягу к обучению и развитию. Он действительно старался. И все же, книги привлекали его чуть больше, чем фехтование или занятия по этикету. Свою первую «взрослую» книгу он получил в пять, когда Северусу надоело выслушивать его извечные «почему» касательно внешнего магического мира, и он принес ему тяжелый и новый на вид «Путеводитель для юных волшебников по магии и ее составляющим». Помнится, Вальпурга тогда жутко разозлилась, потому что счастливый до безобразия Гарри настолько увлекся новым подарком, что совсем забросил учебу и почти не выходил из комнаты («даже пищу принимает там, ну что за отвратительное поведение, Эйлин?») Пришлось леди Принц вызывать подмогу в лице своего сына. И на следующее утро несчастный ребенок получил строгий выговор, виновато шаркая ножкой по паркету. Пообещав, что впредь будет посвящать дополнительной, не связанной с основным обучением, литературе лишь свободное в его расписании время, Гарри неожиданно почувствовал на своей макушке теплую приятно тяжелую руку — мужчина поощрительно потрепал его по волосам и еле уловимо улыбнулся. Для мальчика это было одно из самых дорогих воспоминаний. С тех пор, если Гарри и пытался проникнуть в библиотеку в неурочное время, то жертвовал ужином или послеобеденным отдыхом, пространственно намекая на свое местонахождение в ближайшие час-два Эйлин. Вальпурга на это лишь насмешливо фыркала, делая вид, что не замечает этих шпионских перемигиваний, и вообще совершенно не подозревает, где пропадает ее воспитанник. Вот и сейчас, уютно устроившись в глубоком мягком кресле, юный маг аккуратно листал старинный том по защитной магии, в надежде найти тот небольшой кусочек текста об утерянных чарах, так заинтересовавших его прошлым вечером. Вроде бы это была сноска, дополняющая рассуждения автора в вопросе о защите разума, информация была дана по минимуму, но Гарри надеялся отыскать по ней соответствующую литературу. Когда нужная глава была бегло просмотрена четыре раза, а сноска, наконец, найдена, перед мальчиком предстал дымчато-серебристый гиппогриф. Смерив его гордым взглядом, он величественно вытянул шею и раскрыл клюв, из которого донесся строгий голос Вальпурги: — Гарри, где бы ты не был, — на этих словах ее тон предсказуемо сменился на ироничный, — приводи себя в порядок, и чтобы через четверть часа был в малой зале. Вздохнув и бросив на фолиант тоскливый взгляд, юный маг мысленно посетовал, что старинные магические книги выплевывают закладки и захлопываются при долгом неиспользовании, и вызвал Наки, чтобы та разгладила помявшуюся одежду с помощью превосходной домовой магии.

***

Портключ перенес их в роскошную парадную, однако Гарри оглядел все помещение лишь мельком, больший интерес для него представляли люди. А тут их было просто огромное множество. Роскошные, дорогие на вид наряды взрослых, негромкие разговоры о «недопустимом», игристые напитки в тонкостенных бокалах, красивые по своей синхронности танцы… Все это было почти в новинку для мальчика. Эйлин и Вальпурга, одетые в изумительные платья, с аккуратно уложенными прическами и неярким, но искусно наложенным макияжем, излучали какой-то внутренний свет и расцветали буквально на глазах. Гарри невольно залюбовался главными дамами его недолгой жизни, до того они были прелестны. Задумавшись, он чуть вздрогнул от ласкового еле заметного касания к плечу. Леди Принц прошла мимо него как ни в чем не бывало, кокетливо прикрывая губы расписным веером. — Не отставай, дорогой, — произнесено это было мастерски — тихо, но так, что мальчик все услышал и даже коротко кивнул в ответ. Неуклюже маневрируя между пышными юбками и снующими туда-сюда домовиками, одетыми в красивые, расшитые золотыми нитями туники, Гарри пытался не упустить из виду две родные фигуры. Да так увлекся, что не заметил, как на пути его неожиданно появилась тонкая девичья фигурка в воздушном лазурном платье. К счастью, ему удалось предотвратить падение незнакомки, цепко ухватив ее за чуть пухловатую, но изящную кисть и потянув нетяжелое тело на себя. — Что Вы… — недовольно воскликнула она, откидывая недлинные, закрученные в миловидные спиральки, темные волосы с изумленного лица. Признаться, воскликнула довольно тихо, не привлекая к их инциденту лишнего внимания. — Приношу свои искренние извинения, леди… — Гарри поклонился, выжидательно глядя на девочку, которую все еще держал за руку. — Пэнси Элоиза Паркинсон, наследница, — надменно произнесла она, задирая нос, который, к слову, и без того был достаточно курносый. — Леди Паркинсон, — чопорно закончил он, на мгновение прикасаясь губами к тыльной стороне ее ладони, и почти сразу же отпустил белую руку. Девочка на такое действо лишь зарделась и посмотрела на него более заинтересованно. — Позвольте представиться, Гарольд Джеймс Поттер, наследник. — Польщена, — важно произнесла она, будто бы томно раскрыв маленький ажурный веер. — Я оставлю Вам вальс, мистер Поттер. Вежливо улыбнувшись, Гарри еще раз поклонился в знак безропотного согласия (желание дамы — закон)  и, расшаркавшись в соответствии с этикетом, поспешил отыскать кого-нибудь из своих личных леди. Дамы обнаружились чуть в стороне от столиков с закусками. Вальпурга вела неспешную беседу с некой обворожительно красивой женщиной. Белокурой, синеглазой, очень гармонично сложенной, а как она улыбалась! Ее кремовое платье было одновременно изящным и невычурным, наверное, она знала себе цену и имела хороший вкус. Рядом с незнакомкой стоял мальчик с надменным лицом. Он был примерно его, Гарри, возраста. Видимо, ведьма приходилась ему матерью, ибо сходство, как говорится, было налицо: белоснежные волосы, некоторые черты лица, даже осанка у них была одинаковая. Однако женщина была более открыта — ее кроткая улыбка была более искренней, нежели холодная усмешка, застывшая на губах сына. Эйлин стояла чуть поодаль, лениво обмахиваясь веером, впрочем, глаза ее внимательно оглядывали зал. Заметив воспитанника, женщина ощутимо расслабилась и, извинившись перед собеседницами, отошла в тень навеса, взглядом показывая Гарри следовать за ней. — И где Вас носило, молодой человек? — сердитое шипение раздалось прямо над ухом маленького мага, стоило ему вслед за леди Принц скользнуть в скрытое от посторонних глаз место. — Прости, я столкнулся с одной дамой и потерял тебя из виду, — понуро пробормотал он, желая поскорее объясниться с рассерженной ведьмой. В гневе Эйлин находилась редко, но была страшна. — Мы с Вальпургой от беспокойства чуть было не бросились тебя искать, собираясь пройти второй круг раньше положенного времени, — скорее, для проформы пожурила она мальчика. Было видно, как испаряется ее недовольство, сменяясь чистым любопытством. — Ты упомянул некую даму? — Леди Паркинсон. Я записан на вальс. — Однако, — как-то по-детски проказливо улыбнулась волшебница. — И как она тебе? Симпатичная? — Мама! — возмущенно запыхтел Гарри. — Она же… девочка! — Меня должно это удивить? — Нет, — смущенно ответил он на красноречиво поднятую бровь женщины. Наверное, это была фамильная черта всех Принцев — выражать свои эмоции с помощью бровей. — Но мой возраст не предусматривает интерес к каким-либо симпатиям любовного характера. — Любовного характера, — передразнила его Эйлин, мягко потрепав по волосам. Почти как Северус в тот день. — Воспитали на свою голову. Идем, познакомлю тебя с хозяйкой вечера. Хозяйкой оказалась та самая красивая незнакомка — Нарцисса Малфой — жена достопочтенного лорда Малфоя, которого Гарри никогда не видел, и знаком с ним был лишь по рассказам Вальпурги. — Мой сын, Драко Люциус Малфой, наследник, — представила белокурая ведьма того самого мальчика с заносчивым взглядом. — Очень приятно, лорд Поттер. — Я в большем восторге от нашего знакомства, леди Малфой, — улыбнулся ей мальчик. Женщина ему нравилась. — Благодарю, — Нарцисса вернула ему улыбку, но почти тут же отвлеклась на вошедшую в зал леди преклонных лет. Переглянувшись с Вальпургой и Эйлин, ведьма сделала легкий книксен. — Прошу нас извинить, джентльмены, дамам необходимо немного пошептаться. — Вынуждены оставить вас, молодые люди, — подхватила игривый тон леди Принц и цепко захватила локоток подруги, вслед за Нарциссой направляясь в сторону новоприбывшей. Оставшись вдвоем, мальчики смерили друг друга оценивающими взглядами, пытаясь разведать личность вынужденного собеседника. — Вы, я так понимаю, мое очередное «полезное знакомство»? — Так вот как ты расцениваешь людей. Очень… расчетливый взгляд. — Я не давал разрешения обращаться ко мне столь фамильярно, — вспыхнул блондин, гневно сверкая серыми камушками глаз, так не похожими на яркие небесные глаза Нарциссы. «Наверное, отцовское наследство», — подумал Гарри, а вслух невозмутимо ответил:  — А я не давал повода не считаться со мной. Внимательно посмотрев на расправившего плечи мага, юный Малфой вдруг расслабился и изменился в лице. А робкая улыбка и приветливо протянутая ладонь были для Поттера и вовсе полной неожиданностью, но внешне его удивление никак не отразилось. — Драко. — Гарри. Мальчики важно пожали друг другу руки, поглядывая на своих весело щебечущих с незнакомой ведьмой дам. Юный волшебник подумал вдруг, что с Драко стоило познакомиться поближе, похоже, он не всегда бывает таким высокородным засранцем. А еще нужно не забыть пригласить на вальс Пэнси. И снова поискать после бала ту интересную сноску.