Султанские пленники, или Необыкновенные приключения японцев в Стамбуле

Несмотря на то, что Селим и Баязид в присутствии Хидэ-бея дали клятву, что больше не будут ссориться, затишье продержалось недолго. Вскоре повелитель объявил о походе на Персию, и оба шехзаде должны были в нём участвовать. Кроме того, этот поход должен был быть первым в жизни шехзаде Мурада, сына Селима. Сборы были в самом разгаре, но братья продолжали говорить друг другу колкие вещи. Михримах страдала, глядя на всё это. — Хидэ, мне очень страшно! Я боюсь, что они в этом походе не поскупятся пустить друг в друга отравленные стрелы! — Да ты что такое говоришь, Михримах?! Они же не настолько неадекватные! Вряд ли шехзаде Баязид в пылу ссоры убьёт родного брата! Он, конечно, горяч и дерзок, но не совсем безбашенный! — Хочется верить… — задумчиво произнесла луноликая, но на сердце у неё всё равно было неспокойно. Она знала, что кто-то из братьев рано или поздно сорвётся и совершит непоправимое.

***

В походе у султана Сулеймана стало совсем плохо со здоровьем. Он уже не мог без поддержки сыновей сесть на своего коня, и поэтому все боевые действия с земли вели Селим и Баязид, а с моря персидские корабли атаковала флотилия под командованием Маны-паши. Персы уже вплотную подошли к лагерю султана Сулеймана, но большая их часть полегла от сабли Ками-паши, бросившегося прикрывать повелителя, шехзаде и двух неопытных новобранцев. Но персидские воины не думали сдаваться так быстро: они подключили отряд лучников. В османских воинов полетели стрелы. Одна из стрел попала в шехзаде Баязида, но он не пострадал: она попала в броню. Озверевший от подобной дикости Ками-паша огляделся в надежде найти мерзавца, который покусился на жизнь султанского сына. К своему ужасу, он увидел шехзаде Мурада, который опустил лук. — Зачем… Зачем вы это сделали? — произнёс шокированный паша. — Он же ваш родной дядя! — Я сделал это не по своей воле, паша. Сам бы я ни за что не убил бы его. В это время из шатра повелителя вышел лекарь, вызванный одним из янычаров. — Я только что осмотрел повелителя. У него снова обострилась подагра. С его стороны было глупым решением объявить об этом походе… — Да кто ты такой, чтобы оспаривать решение великого падишаха? — в один голос закричали Ками и Баязид. — Простите мне мою дерзость, но я говорю что вижу. Следующий поход может стать для него последним. Поход на Персию продлился полгода. Практически половина османской армии вернулась живой. Раненых отвезли в лазарет, а повелитель, шехзаде, паши и беи направились во дворец Топкапы. Михримах-султан, Хидэ-бей, Хюмашах, Шах-Хубан, Эсмахан, Дефне, Гевхерхан и Нурбану с ужасом признали в едва передвигающемся старике повелителя. — Я знала, что ему будет тяжело перенести этот поход… Пыталась отговорить, но… Зная нашего повелителя… — Михримах, не переживай так, — успокаивал женщину Матсумото, — Самое главное — султан Сулейман-хан вернулся живым! — Но следующий поход может оказаться последним в его жизни! Хочется верить, что я ошибаюсь… Хотя… Всё может быть, и вдруг так и произойдёт? — Не приведи Аллах… Перед отъездом Михримах-султан решила заглянуть в покои к шехзаде Мураду. Она давно не видела племянника и хотела его проведать. — Мурад, лев мой! Как ты возмужал, вырос за это время! Таким красивым стал! — А вы день ото дня всё хорошеете и хорошеете, госпожа. Как ваше здоровье? — Хвала Аллаху, всё хорошо. Вы ведь скоро возвращаетесь в Манису… — Михримах не успела договорить, ибо в покои к шехзаде Мураду вошёл Хидэ-бей. — Шехзаде, — мужчина вежливо поклонился, — Госпожа, — он перевёл взгляд на жену. — Рад видеть вас, Хидэ-бей, — улыбнулся Мурад, — Как поживаете? — Всё в полном порядке, инь-ша-Аллах! Так вы скоро возвращаетесь в Манису, верно? — Верно, бей. — В таком случае, у меня и Михримах-султан есть для вас подарок. Давайте выйдем в коридор, чтобы вы могли на него посмотреть. В это время из своих покоев вышла Нурбану-султан и, заметив сына с Хидэ-беем и Михримах-султан, спросила: — Куда это вы ведёте моего сына? — Нурбану-султан, вам нечего опасаться, просто Михримах-султан хочет показать шехзаде подарок, приготовленный нами для него. Михримах посмотрела на мужа и коварно улыбнулась. Нурбану почувствовала недоброе и пошла вместе с ними. Луноликая остановилась и сказала: — Мурад, сейчас ты всё сам увидишь. — Так где же мой подарок? — О каком подарке вы говорите? — Нурбану-султан теряла терпение. Ситуация ей никоим образом не нравилась. — Вот он, — Михримах развернулась, — Сафие, подойди! От стены отделилась молодая девушка с волосами цвета карамели, с изумрудными глазами и в платье цвета морской волны, подошла к шехзаде и поклонилась. — Кто это? — увидев девушку, подаренную её сыну, Нурбану-султан скривилась. Новая рабыня явно пришлась ей не по нраву. — Это Сафие-хатун, албанская рабыня. Её перекупили с невольничьего рынка. Михримах-султан соврала не моргнув глазом. Сию легенду придумал Хидэ-бей, чтобы не раскрывать тайну происхождения Сафие. На самом деле эта девушка принадлежала к венецианскому роду Веньер-Баффо, к которому имела отношение и Нурбану-султан. Предвидя реакцию Нурбану, Михримах попросила мужа что-нибудь придумать, и изворотливый бей не отказал ей в этом. Шехзаде Мурад взял Сафие за руку и повёл в дворцовый сад. Нурбану-султан гневно вздернула нос и ушла к себе. Михримах-султан и Хидэ-бей засмеялись. — Ты видел её лицо? — Ага! «Что? О каком это подарке вы говорите?»… Аххахаха! А мне показалось, что Сафие-хатун понравилась шехзаде! — Не тебе одному! — Михримах-султан была довольна: она с самого первого дня недолюбливала Нурбану-султан, а Хидэ-бей никогда не упускал случая подколоть её в разговоре. И вот, наконец, им обоим удалось её разозлить.