Султанские пленники, или Необыкновенные приключения японцев в Стамбуле

Шехзаде Мурад никак не мог прийти в себя после случившегося. Смерть Сафие сильно подкосила его: парень замкнулся в себе, не желал ни с кем говорить, хотя охотно подпускал к себе женщин. Миянсер вышла от него расстроенной: сколько она ни пыталась вытянуть из шехзаде хоть слово, хоть полслова — у неё не получалось. — Миянсер, что с тобой? — спросила у неё Нурбану-султан, принимая девушку в своих покоях, — Почему ты такая грустная? — С шехзаде Мурадом что-то не то… Он как меня к себе позвал — так всё время, что я у него пробыла, ни слова, ни полслова не сказал и всё время смотрел в стену! — Не переживай так. Он всё ещё не может забыть Сафие. Подожди немного, он придёт в себя и снова будет с тобой разговорчивым и обратит на тебя внимание. Миянсер улыбнулась, поклонилась Нурбану-султан и вышла из её покоев. Следом за ней вошёл Газанфер-ага. — Госпожа, из Эдирне приехал Хидэ-бей. Удивительно, что один, без Михримах-султан. — Это странно, — у Нурбану забегали глаза, — Что он тут один забыл? Если только он не к Ками-паше приехал… А так… В покои влетела Джанфеда-калфа: — Госпожа, Хидэ-бей хочет, чтобы вы его приняли. — Впусти его. Дверь открылась, и Матсумото предстал перед Нурбану-султан. По его лицу было видно, что он очень рассержен. — Госпожа, вы, наверное, догадываетесь, зачем я сюда приехал… — Нет, не имею понятия. — Я сорвался сюда один, ибо не хотел лишний раз волновать Михримах-султан: в её положении это очень вредно. Шехзаде Мурад написал мне письмо, в котором сообщил о смерти рабыни, подаренной ему мной и госпожой. И у меня есть все основания полагать, что вы каким-то образом причастны к этой истории. — Хидэ-бей, вы сошли с ума? Да, Сафие я не любила, и мы оба это прекрасно знаем. Но я не настолько её ненавидела, чтобы убивать! — Я говорю что вижу, Нурбану-султан! Вы же невзлюбили её с самого начала! Чем она виновата, если её таким жестоким образом отправили на тот свет? А несчастная Мелисе-хатун? Она ведь несправедливо была казнена! В чём её вина? В том, что шехзаде Селим её звал к себе чаще остальных наложниц? Такова уж наша мужская природа: мы глазами любим! Вы уже не столь молоды и не так красивы, как раньше! Не будет рядом с шехзаде Селимом Мелисе-хатун — ей на смену придёт другая. Если с шехзаде Мурадом не будет Сафие — обязательно появится другая девушка. Просто поймите это! — Хидэ поклонился и вышел. Парень шёл по коридору, кипя от злости, и даже не заметил, как его окликнули: — Эй, Хидэ! А ты что тут делаешь? — Матсумото обернулся и увидел Ками-пашу. — Приехал, чтобы переговорить с Нурбану-султан. Ты же наверняка в курсе, что Сафие и Мелисе погибли? — Право слово, лучше бы не знал… Шехзаде Мурад стал замкнутым, а шехзаде Селим беспробудно пьёт… — Мне кажется, что за этим всем стоит Нурбану-султан. Ведь она ненавидела их обеих. Ками, я тебя прошу: ради Аллаха, усмири её! — Усмирить её под силу только шехзаде Селиму. Но и то с её ревностью и дурным характером он не всегда справляется… — Я даже не стал ничего говорить Михримах-султан, чтобы лишний раз её не беспокоить, ей это вредно! Даже Гюльбахар уговорил, чтобы она сожгла письмо шехзаде Мурада! — Правильно сделал. И не говори ей ничего: если будет спрашивать про Сафие — скажи, что Нурбану-султан выдала её замуж и отослала из дворца. А насчёт Нурбану-султан — я что-нибудь придумаю, чтобы успокоить её, не переживай. Матсумото вернулся в Эдирне только к вечеру. Михримах-султан уже ждала его в дворцовой беседке. — Ну наконец-то, Хидэ! Где ты был весь день? — А разве Гюльбахар не говорила? В Манису ездил, навестить шехзаде Мурада. — Ой, что же это я?.. Из-за беременности я стала такой забывчивой… Как там шехзаде? У него с Сафие всё хорошо, наверное? — Не получилось у них… Всё оказалось не так, как мы думали. Нурбану-султан по просьбе — нет, скорее по приказу! — шехзаде Мурада выдала Сафие замуж и отослала из Манисы. — Как же так? Я же видела, как они мило друг другу улыбались, держались за руки… — Я сам не думал, что так всё выйдет… — поник головой Хидэ-бей. Он знал правду, но не мог её рассказать: боялся, что это отразится на их с Михримах-султан ребёнке.