Кот в мешке

      Фотографии были красочными и гарантировали яркие сны: разорванные тела, рваные раны от зубов и когтей — Ник такие убийства и в Портленде часто видел. Если бы они не происходили в черте города, зачастую в центральных, урбанизированных районах, можно было бы решить, что это результат нападения диких животных.       Он подтащил вторую папку и окончательно зарылся в бумаги. Даже возвращение Александра заметил только краем глаза и не обратил на него внимания.       В датах никакой системы не было. Зачем он их травил? Дорабатывал формулу и тестировал? Проверял, не утратила ли «пыль» в пути необходимые свойства? Это его единственное оружие, и таким образом он защищался, добывал деньги и транспорт, чтобы добраться до Портленда? Но почему он начал с Феррат, если его цель — Портленд? У капитана, Ника и Феррат не было общих врагов… впрочем, наверное, Ник не всё знал: мало ли кому коронация Шона Ренарда встанет поперёк горла. Феррат, видимо, бросили преследование, как только поняли, куда направляется этот парень: конечно, он их враг, но мешать саботажу они не станут.       Как показал опыт, переход сущности не обязательно оканчивается гибелью «донора» и ликвидацией нового обладателя сущности, если «донор» знает, чего ему ожидать, и готов к нападению. Но если это вещество распылят во время коронации, «донорами» окажется свыше сотни везенов, и как только они столкнутся с людьми… Похоже, именно таков план нападения. Что ж, по крайней мере, до церемонии у них есть немного времени, чтобы перехватить курьера. И нужно будет всё-таки заехать в трейлер — поискать в книгах что-нибудь об этой «пыли»: противоядие, лекарство, средства защиты. Главное, чтобы к утру получилось сменить облик. Сущность уже успокоилась — жар не мучил, раздражение улеглось — но как же с ней справиться? И вообще, это везенский облик нужно прятать под человеческий, или вытащить человеческий из-под везенского?       Ник обернулся, уже открыв рот, чтобы спросить, и вовремя осёкся: Александр давно и крепко спал, ему не мешало ни чужое присутствие рядом, ни яркий свет. Выглядел он при этом так, будто наблюдал за Ником с закрытыми глазами. Похоже, до того, как заснуть, действительно наблюдал.       Ник вытащил из кармана телефон и покачал головой — время подбиралось к часу ночи. Спать он не хотел, но нужно было попытаться, только до этого сделать ещё одно важное дело. Стараясь не скрипеть кроватью, Ник осторожно поднялся, сфотографировал Александра и переслал картинку капитану, сопроводив письменной просьбой найти на его вынужденного напарника всё, что до утра получится. До этого дня об Александре было известно одно: он врёт, как дышит, и предан только Совету. Как с таким работать?.. Но работать, конечно, придётся в любом случае.       Раздевшись, Ник постелил на подушку свитер, выключил свет, забрался под одеяло и приказал себе спать. Матрас оказался слишком жёстким, а подушка непривычно плоской. Ник повертелся, устраиваясь, закутался в одеяло, как в кокон, и постарался ни о чём не думать.       Утром нужно будет первым делом поехать в участок, у него там, кстати, уже сформировался набор из бритвенного станка и зубной щётки, поэтому домой можно будет не заезжать, а сразу выдвинуться к трейлеру, но вначале — поговорить с капитаном…       Ник вздохнул и перевернулся на другой бок. Даже намёка на сон не было: сердце билось гулко и сильно, уши улавливали малейший скрип кровати и редкий, но от того не менее заметный шум дороги, от простыни и одеяла тянуло химическим «бризом», в голове теснились мысли о завтрашнем дне. День ожидался насыщенным, но именно поэтому сейчас нужно расслабиться и хоть немного поспать. Не думать, переключить мысли на что-нибудь однообразное и расслабляющее. И не надо сейчас перебирать вероятные способы смены облика. Всё важное — утром.       Он повернулся на живот, на спину — поглазел в потолок — снова перевернулся на бок и в отчаянии закрыл лицо рукой. Подушечки пальцев чувствовали всё так же, но остальное тело было как не своё, непривычно мягкое, шёлковое, и сознание излишне концентрировалось на новых ощущениях. А ведь одну особенность этого облика Ник успел освоить: если бы кто-то, например Джульетта, почесала ему загривок, он бы, пожалуй, успокоился и перестал думать. Сущность согласно мурлыкнула, расслабилась, прикрыла веки и сладко потянулась — сон лёгким дуновением коснулся разума. Ничего сложного в этом воспоминании не было, только чувство, заполняющее сознание и тело. Вот и пусть заполняет, затягивает, погружает в сон…       Густые щетинки расправили и примяли мягкую шерсть. Тонкие невесомые ладони коснулись плеча, прошлись по спине — от лёгких касаний по телу поплыли тёплые успокаивающие волны. Веки сомкнулись, и мышцы, несколько часов сведённые напряжением, наконец-то начали расслабляться.       Широкая ладонь осторожно смяла мех на животе, надавила, массируя пресс, крепкие пальцы другой руки коснулись загривка, хозяйски до боли сжали шкуру и отпустили. Прикосновения были другие: мужские, сильные, и тело реагировало на них иначе, растворяясь в горячих волнах. Захотелось выгнуться им навстречу, вцепиться зубами, повернуться и вытянуться. Руки заскользили по шерсти, пропуская её между пальцами, обняли, сдавливая грудную клетку, перевернули на спину и медленно, жарко двинулись вниз.       Ник вскинулся, широко распахнув глаза, — перевёл дух и, рухнув обратно на подушку, зло натянул одеяло под самый нос. Если и сновидения сегодня против него, то он предпочтёт ворочаться всю ночь. В какой момент и какого чёрта мысли о Джульетте сменились на этот, на этого… кого из них? Капитана? Пожалуй. Из-за предстоящей церемонии капитана в его жизни стало слишком много, неудивительно, что подсознание начинает подкидывать странные сны. Но это временно, ждать осталось недолго…       Когда Ник проверил сотовый в следующий раз, на экране высветилось без четверти четыре, хотя не было ощущения, что он в какой-то момент всё же заснул. Вначале показалось, что на улице уже светает, настолько легко он различал очертания предметов, но ведь в ноябре солнце встаёт гораздо позже. Ник почесал нос когтем и сообразил: глаза Вернодолга видят в темноте лучше человеческих. Потом, наконец, понял, что его разбудило: помимо уже привычного равномерного гудения холодильника, чуткий слух различал быстрое тяжёлое дыхание. Ник приподнялся на локтях и выглянул из-за тумбочки.       Александру снилось что-то неприятное. Он не бредил и не метался, только тяжело дышал, будто убегал от страшного чудовища сквозь вязкий туман. Будить не пришлось: пока Ник размышлял, надо ли, Александр сам открыл глаза, посмотрел на него — долго и внимательно, явно плохо соображая, — потом отвернулся и задышал ровнее.       Ник последовал его примеру — и настолько успешно, что когда проснулся, в комнате оказалось действительно светло.       А ведь обещал капитану прибыть в участок с самого утра. Но хуже всего было то, что шерстистость так никуда и не ушла. Он-то наивно рассчитывал проснуться в человеческом облике или хотя бы испытать озарение, но с вечера ничего не изменилось: как был кошаком, так и остался. Выйти на люди нельзя, но и дольше ждать тоже нельзя — нужно решать эту проблему каким угодно способом, хоть битьём головой о стену.       Ник натянул джинсы, прокрался мимо спящего Александра к нише и хмуро уставился в зеркало.       Главное, не нервничать: любое волнение ведёт к утрате контроля над обликом. Где-то там, внутри, глубоко под пятнистым мехом, он остаётся всё тем же человеком — темноволосым, голубоглазым, скорее всего, изрядно заросшим щетиной, — и всего лишь нужно сосредоточиться на том облике, почувствовать себя прежним.       Но как не волноваться, если в участок нужно ехать прямо сейчас, даже полчаса, час назад? А если не получится изменить облик? А если не выйдет обменяться обратно, и он останется таким навсегда?       Ник склонил голову и сжал пальцами шерсть на загривке — было бы лучше, если б кто-нибудь другой это сделал, но самопоглаживание тоже подходит. Если внутреннее состояние теперь во многом подчиняется физическому, что ж, надо этим пользоваться: успокоить себя, и тогда всё получится.       — Застёжку ищешь? — сонно пробормотал Александр.       — Переключатель, — Ник закрыл глаза и, продолжая массировать шейные позвонки, прислушался к ощущениям. Нужно отыскать среди них одно необычное, не новое звериное и не привычное человеческое — связующее мистическое звено.       Что-то поддалось, он тронул это разумом, усилил — кожу рвануло короткой вспышкой боли… И как это получилось?!       Ник скептически оглядел себя в отражении и вздохнул. Оставалось надеяться, что в следующий раз для смены облика ему не потребуются долгие шаманские пляски.       — Прими мои и-и-ис-с-скренние поздравления, — простонал Александр, от души потягиваясь всем телом. — Давай ещё раз, закрепи результат.       — Нет уж, я даже обещанного молока на завтрак не буду ждать, — усмехнулся Ник, прихватил куртку с вешалки и пошёл собирать остальные свои вещи, будто самостоятельно разбежавшиеся по всем углам комнаты: и на стуле они, и на кровати свитер валяется, и на тумбочке пистолет и значок… — Нужно ехать — встретиться с капитаном. Когда прибывает твой напарник?       — К десяти или одиннадцати. Я тебе позвоню.       — Возможно, я позвоню раньше, и только попробуй не ответить.       — Как скажешь, — Александр укоризненно вздохнул, прикрыл глаза рукой, и, пока Ник одевался, похоже, снова успел задремать. Или хорошо притворялся.       Ник забрал папки, на пороге оглянулся и, не прощаясь, закрыл за собой дверь. А устроившись в пикапе, пожалел, что тут же снова её не распахнул, и в сомнениях поглядел на окно номера.       Вдруг Александр уже спешно закидывает вещи в сумку, чтобы скрыться в неизвестном направлении, как только Ник выедет с парковки? Помешать этому могла только угроза появления неуправляемых везенов перед обычными людьми. Но, как знать, вдруг неожиданно обретённый Гримм окажется для Совета важнее тайны, или они понадеются, что Ник в любом случае будет вынужден самостоятельно предотвратить распыление вещества во время коронации. И угрозы не будет, и Гримма в лице Александра получат, а он останется «драным кошаком».       Но, в конце концов, не тащить же Александра с собой в участок, как привязанного: капитан может заметить, кто теперь есть кто. Свою сущность Ник как-нибудь скроет, а на Александра даже солнечные очки в помещении не нацепить.       Заглянуть в просвет между шторами? Затаиться под окном, подобно маленькому китайскому Троллю? Или они японцы?..       Кстати, довольно мутным остался вопрос — как Жнецы вообще нашли его в мотеле, ведь прибыли гораздо позже, чем он, а не на хвосте, иначе бы застали их обмен и опознали бы Ника в звериной шкуре. На присутствие в «Милуоки» мог указать только его пикап, но для этого Жнецы каким-то образом должны были узнать, где тот припаркован.       Им об этом могли сообщить. Тот, кто чуть раньше был возле шестого номера, видел припаркованные автомобили и мог пробить номера по базе. До чего же гадко на душе…       Ник набрал номер сержанта. Можно было самому позвонить в диспетчерскую, но сказывалась привычка хоть немного заметать следы, к тому же Ву обладал потрясающим талантом не задавать своим детективам лишних вопросов. Спросил только: чего это Нику в его выходной не отдыхается? Но вполне хватило ответа, что появилась зацепка по делу, а офицеры, приезжавшие в мотель, могли видеть подозреваемого. Почти правда: один из офицеров мог даже видеть тех, кому сдал Ника.       Ждать, пока Ву запросит фамилии и найдёт адреса, пришлось долго, зато не понадобилось решать, к кому первому ехать.       — Сбросил тебе сообщение. Получил? — вернувшись к трубке, уточнил Ву.       Ник посмотрел на экран.       — Да, есть уведомление. Спасибо.       — Загляни вначале к Уэсту, — посоветовал сержант, — почему-то он подал рапорт об отставке сразу, как вернулся с патрулирования. Странно это.       — Действительно, странно. Проверю, как у него дела, — согласился Ник и завёл двигатель. От волнения кожа непроизвольно и пугающе быстро покрылась пушистым мехом, хорошо хоть превращение не было полным — такое видят только Гриммы. Ник медленно вдохнул, дёрнулся, и всё прошло. — Если капитан будет меня спрашивать, скажи, что буду немного позже.       — Он будет тебя спрашивать в твой выходной? Тиран! — восхитился Ву. — Хорошо, скажу, что ты очень извинялся за опоздание.       Ник вздохнул и убрал телефон. Ву даже не догадывался, насколько прав: нужно ехать в участок и, в свете новых событий, заниматься безопасностью коронации и обменом сущностями, а он вместо этого вынужден отправляться за каким-то везеном. И отложить на потом эту проблему нельзя: непонятно, какого тот вида, и на кого работает, и, самое главное, что он сделает теперь, когда попытка устранить Ника руками Жнецов провалилась?       Сюрприз вышел обоюдным, Ник даже притормозил в солидном отдалении от дома и сверился с присланной сержантом информацией: может быть, он адреса наоборот указал, и это не Уэст, а его молодой напарник Чемберс? Хотя нет, даже если Ву и перепутал, то глаза Ника не обманывали: совсем молодой парень, загружавший последние коробки в переполненное багажное отделение тёмного бьюика-универсала, при виде его пикапа взволнованно сменил облик. Львиногрив. Или оба вчерашних офицера были везенами? В любом случае, Ник с приездом не ошибся: Уэст наклонился к распахнутой дверце и что-то сказал — из бьюика тут же выскочила молодая женщина, тоже Львиногрив, с младенцем на руках — схватила мужа за руку и потянула к дому, но он подтолкнул её бежать, а сам остался на месте. Древогрызы, Падальщики и Добряки, бывало раньше, бросались от Ника наутёк, распознав в нём Гримма, но чтобы Львиногривы при виде всего лишь автомобиля — точно не без причины паникуют. И дом-то хороший — большой, совсем новый — учитывая возраст супругов, наверняка в кредит взяли. Чтобы всё бросить, уволиться, покидать вещи в багажник и бежать с маленьким ребёнком, это нужна серьёзная причина, например, страх неизбежной мести. Вряд ли бы Уэст сдал Гримма Жнецам, не будь уверен в их успехе, значит, приезда самого Ника не ожидал — тогда кого? Да и сколько прошло лет с тех пор, как благодаря Нику накрыли гладиаторские бои Львиногривов — если причина в этом, то они мечтали расквитаться неоправданно долго. Под суд тогда много их соплеменников пошло, среди них мог быть кто-то по фамилии Уэст, так сразу не упомнить. Ник ещё раз вчитался в сообщение на экране телефона: «Мэтью Герберт Уэст…» Интересно, Уэста чаще по первому или второму имени зовут? Затейники его родители.       Если бы знал, что имеет дело со всего лишь Львиногривом, то, наверное, опоздал бы и позволил бывшему коллеге скрыться, но раз приехал, и раз теперь он убедился, что Гримм жив, придётся разговаривать. Только не нервничать, не злиться, полностью контролировать свои эмоции — чёрные очки скроют отсутствие тьмы в глазах, против пушистости они бессильны.       Вытащив их из бардачка и надев плотнее к глазам, Ник медленно двинулся к Уэсту. Тот ждал, уже приняв человеческий облик — замер возле бьюика, между приближающимся автомобилем Ника и домом, где скрылась его семья. Как бы в драку не кинулся.       Ник припарковался чуть в стороне, вышел и, нарочно распахнув куртку, чтобы не закрывала значок, так же неспешно дошёл до водительской дверцы бьюика — и говорить можно не особо громко, и для внезапного броска расстояние великовато.       — Успокой семью, — попросил он. — Я здесь официально, кругом соседи — просто поговорим.       — Ты?.. — неуверенно протянул Уэст.       Ник вздохнул. Что ж такое-то, раньше казалось, что его каждая собака в Портленде знает — ладно, Жнецы приезжие, но этот Львиногрив местный и тоже принял Александра за него?       — Ник Бёркхардт. Мы вчера не встретились, но твой подарок меня успешно отыскал. — Губы Уэста дёрнулись в злорадной усмешке, и Ник не замедлил его разочаровать: — К счастью, удалось разойтись миром.       — Принц и Жнецов уже подмял? — Уэст нахмурился и покосился на коробки, но продолжать сборы в присутствии Гримма не решился.       Запнувшись на мгновение — ну не рассказывать же о роли Совета во вчерашнем конфликте, — Ник удивлённо поинтересовался:       — Что в этом плохого? Или у тебя какие-то особые отношения со Жнецами? Ренард становится королём как раз для того, чтобы обезопасить Портленд от подобных набегов кого попало.       — Власти он хочет, — бросил Уэст, — власти и ничего более.       — Решение о коронации принимал не он, а везены. Да, не единогласно, но большинство поддержали…       — Какое ещё большинство? Большинства не требуется: его власть признает некоторая часть, остальные присоединятся после коронации, со временем. Кто вас поддержал? Твои Древогрызы, которые тебе в рот заглядывают? Они хоть что-то знают о принце, кроме того, что ты им рассказал? Твой авторитет и страх перед новыми нападениями, вот чем они руководствовались. Дай им время успокоиться, и они передумают.       — До следующего нападения.       — Да какое дело Феррат до Древогрызов?! — вспылил Уэст, тут же меняя облик. Ник инстинктивно дёрнулся и каким-то чудом удержал ответное превращение, Вернодолг внутри скалился и топорщил вибриссы. — Хотите их защитить — устранитесь из Портленда, и Феррат сюда больше не явится.       — Сопротивление тоже? А следом за ними — Феррат, и Орден Чистоты, и другие Гриммы, следом Жнецы? — поинтересовался Ник и заставил себя перевести дух: ещё немного, и от самоконтроля ничего не останется. — Слушай, ты перегибаешь. К тому же, если бы нас поддержали только Древогрызы, коронация была бы невозможна — многие виды высказались «За», включая твой.       — Мой? Ты это мне говоришь?       — Я что-то путаю, и Львиногривы против?       — Хиксы вас поддержали, — поморщился Уэст. — У остальных выбора не было.       — Кто?       — Хикс и его прайд — после смерти Кэмрона перебили практически всех Флетчеров. Очень удачно власть сменилась, правда?       — А ты, значит, из Флетчеров? — начал догадываться Ник.       — Отдалённо, — Уэст презрительно скривил губы и вскинул подбородок. — Да.       — Так а с чего ты взял, что я имею к смерти Кэмрона какое-то отношение?       — Ему отрубили голову. Мечом.       — Тем более! — возмутился Ник. — Меч в моих руках — страшное оружие для меня самого. Если бы канабо или самострел, но меч… Между прочим, тебе напомнить о ваших гладиаторских боях?       — А у кого ещё мог быть мотив? — Уэст резко захлопнул багажник и шагнул ближе.       Неловко получилось — теперь он изо всех сил будет упираться, доказывая самому себе, что не напрасно связался со Жнецами, только времени на споры у Ника не было, и разговор мог свернуть на неприятную тему. Он неопределённо пожал плечами и незаметно отступил назад.       — Предположим, обычный переворот: Хикс понял, что Ренард за его поддержку закроет глаза, и воспользовался случаем. Или провокация: это далеко не первая попытка сорвать коронацию чужими руками. Твоими. Убийство Кэмрона расследовали?       — Мы его похоронили по нашим традициям, — нехотя буркнул Уэст.       — Сожгли? — Ник покачал головой. — Долго ты был в полиции?       — Год в патруле.       — Ну… Может, и к лучшему, что ушёл: с такими навыками и способностями к умозаключениям выше патрульного не подняться. — В кармане почудилось подозрительное шевеление, Ник сунул руку за сотовым и не ошибся — тот как раз перешёл от вибрации к звуковому сигналу: капитан не выдержал. — Насчёт моральных качеств, — добавил Ник, медленно поднимая телефон к уху, — на твоей совести. Будем считать, что очередной везен сдал очередного Гримма очередным Жнецам — всё в порядке. Принцу я не скажу, — уже не глядя, махнул на прощание и направился к пикапу. — Капитан, доброе утро.       — У тебя всё в порядке? — вместо приветствия уточнил он.       — Да, я уже еду в участок, буду минут через… тридцать.       — Хорошо, жду тебя.       Ник убрал телефон и, забравшись в салон, поёжился: холодно всё-таки в ноябре стоять на улице в расстёгнутой куртке. И солнечные очки в пасмурный день глупо смотрятся. Не праздничная какая-то погода выдалась, тоскливая — как бы вечером ещё и дождь не зарядил.

***

      Высокая трава не скупясь делилась холодной дождевой водой с джинсами и высокими ботинками, пока Ник шёл к поляне. Возможно, он чувствовал себя так неуютно как раз из-за промокших ног, а вовсе не потому, что сегодня его ждал не Монро, а капитан. Но, может быть, как раз поэтому. Сама по себе поляна не была тайной или чем-то сокровенным, просто Монро помогал Нику тренироваться, отрабатывать удары канабо, стрельбу из арбалетов, и Ник привык к его присутствию — только его — и уж точно не хотел показывать начальнику, что чего-то не умеет, пусть это и не связано с работой в полиции.       Вообще странно было встречаться с шефом — Колдуном, принцем — в глухом лесу, словно они собирались биться. В таком контексте заточенный кусок металла за спиной не внушал Нику вообще никакой уверенности.       Принц разминался, вырисовывая восьмёрки длинным прямым клинком, серебрящимся в тусклом утреннем свете. Меч казался в его руке невесомым, но Ник успел оценить тяжесть своего — за спиной нормально, однако с непривычки размахивать им будет очень непросто, наверняка и держать придётся, как он, одной рукой.       Заметив Ника, капитан прекратил разминку и пошёл навстречу.       — Покажи, какой выбрал.       — Взял наугад, — честно признался Ник, снимая с плеча кожаный свёрток. Ножны прилагались не ко всем имеющимся у него клинкам — приходилось выкручиваться. Высвободив меч, он крепко сжал металлическую рукоятку и поднял его перед собой. Пожалуй, шире капитанского, но и короче, и гарда на его вкус несколько вычурная — крупная, в форме буквы S.       — Кацбальгер? — капитан даже приподнял брови. — Из всех своих мечей ты выбрал кацбальгер?       — Не подходит? — скрывая радость, уточнил Ник.       — Да нет, вполне подходит, — одобрил он, и в голосе почему-то послышалась усмешка, — оружие ближнего боя, тебе как раз будет.       — Я только не понимаю, зачем, — расстроился Ник, по-прежнему стараясь выглядеть заинтересованным в предстоящем обучении. — Меч оставляет больше следов, чем канабо, канабо я отлично владею — та же бита.       — Не сомневаюсь, — серьёзно кивнул капитан, — но ситуации бывают разные. Что если тебя вызовут на ритуальный поединок, и ты не сможешь отказаться?       — Это будет печально, — Ник поморщился. Однажды он уже оказывался на закрытой арене с мечом в руках, и тогда с ним был Монро, а против них довольно уставший невменяемый Кромсатель — повезло. — Но… мы могли бы начать хотя бы с деревянных или пластиковых мечей — эти же острые.       — Зато у тебя есть стимул обращаться с ним не как с дубиной.       Ник тяжело вздохнул и, смирившись, поплёлся за капитаном на центр поляны.