Небо, что увидим завтра

Занзас изводился от злости. Фран почти сразу же смотался подальше, мотивируя это тем, что, мол, пойдёт искать беглецов, пока начальство меняло одежду и отмывалось. — Это же надо так опростоволоситься! — Скуало со злостью пнул стул в сторону; встретившись со стеной, стул разлетелся на щепки. Уставший, не спавший больше трёх дней Занзас чувствовал, как внутри ревёт и беснуется зверь. Ему нужно было на ком-то сорваться, кого-то убить или крепко приложить. Как кстати Скуало попался на глаза! Схватив подчинённого за длинные волосы, Занзас парой взмахов рукой намотал их на кулак. — Чёртов босс, какого ты творишь?! — успел взреветь Скуало, в следующее мгновение видя чёрных мушек перед глазами, чувствуя адскую боль в затылке. Скуало Суперби — повидавший многое профессионал — испугался. Единственный человек, которого он уважал и боялся — Занзас Скайрини, в своё время последовав за ним. Занзас физически и морально подавлял, сеял страх. Скуало уже и забыл, что можно затрястись от ужаса, когда на тебя смотрят налитые кровью глаза. Он ничего даже не смог сделать, когда удар затылком о барную стойку отозвался шумом в ушах. Отпустив Скуало, Занзас провёл пятернёй по лицу, приходя в себя. Стало немного лучше. Перешагнув через корчащееся от боли тело, он опустился в кресло, собираясь с мыслями. Они просчитались, это немыслимо! Недооценили этого япошку, Цунаёши Саваду — тот оказался не так уж прост, как думалось поначалу. Информация была неверной, а они сами недооценили этот мусор! Но, если задуматься, у этого япошки была странная аура — она была никакой, словно прозрачной, потому, скорее всего, Занзас и Скуало ничего и не почувствовали. Цуна выглядел божьим одуванчиком, Занзас помнил, как тот трясся, когда он схватил его за подбородок, помнил слёзы, текущие из карих глаз… Чем не жертва? Но что, если под овечьей шкурой затаился волчонок? Скайрини налил себе в гранёный стакан виски. — Мусор, принеси льда, — скомандовал он. Суперби, держась за голову, недобро зыркнул на него, но послушно подошёл к холодильнику и вернулся со льдом, кладя его в стеклянную тару босса. Занзас, чьё лицо испещряли шрамы, когда он злился, взял стакан и влил в себя виски. Алкоголь приятно обжёг горло, возвращая трезвость ума. При любом раскладе им нужен этот парень с по-бабски жеманными манерами. Его лицо — ключ к спасению семьи, и они ни перед чем не остановятся, лишь бы использовать Цуну. Тем временем Занзас давал задание сержантам их элитного отряда убийц начать аккуратно поиски, не баламутя вокруг воду. Чтоб ни одна душа не дай Бог не прознала о том, что человек с внешностью «Десятого» босса Вонголы расхаживает по улицам Палермо. И начались поиски Цунаёши Савады, но тот словно сквозь землю провалился. Они искали рыжеволосую девушку и шатена, но таких видели только рядом с центральным банком. Сняв деньги с карточки, Цуна исчез, и поиски ничего не давали. И вот им позвонил Фран, сказав, что засёк беглецов. Занзас решил лично схватить этот мусор, на его же сломанных пальцах объяснив, что сбегать больше не стоит. Но парень в очередной раз поверг в шок Скайрини. Полностью преобразившись, ведя себя как развратная дешёвая шлюха, он сидел на стуле открытого кафе и попивал эспрессо, с интересом глядя на снующих туда-сюда местных и туристов. — Слушай сюда, повторять не буду, — беря в руку чашечку, кокетливо оттопырив мизинец, сказал Савада, передразнивая недавние слова Скайрини. — Раз я очень похож на вашего погибшего босса, я согласен перекраситься, переодеться, а потом притвориться им. Как видишь, с этим проблем нет, Занзас, — хмыкнул он, видя, как лица Скайрини и его капитана вытянулись. Насладившись реакцией, парень поставил на блюдце чашку и продолжил: — Но у меня условие, и в случае согласия я — «Десятый» Вонгола, Савада Юсей. Иначе опять пропаду, и вы меня хрен найдёте! Занзас, выдрав у кого-то из отдыхающих из-под задницы стул, с громким стуком поставил его рядом с беглецом, безмятежно доедавшим клубничный чизкейк. Втянув в себя воздух, он вперил взгляд в сидящую перед ним дёшево, но со вкусом одетую шлюшку, в которой с трудом угадывался Цунаёши Савада, и если бы не каштановые волосы, собранные в низкий короткий хвост, то он бы ни за что не узнал его. — Мусор, ты зарвался, — не слишком громко процедил сквозь зубы Занзас, стараясь не привлекать к их компании ненужного в данном случае внимания. Его лицо, омрачённое злостью, начало покрываться пятнами-шрамами. Скуало испуганно втянул голову в плечи. — Я всегда таким был, просто не стоило ворошить пчелиный улей, — совершенно серьёзно ответил Цуна. Что-то нехорошее мелькнуло в его карих глазах. — Вы сами пробудили эту мою тёмную сторону, которую я стараюсь не демонстрировать. Цуне было неприятно, мерзко, что его спровоцировали, после чего он начал вести себя вызывающе. Цуна всегда страшился такого себя, действующего отдельно от разума. Внутри каждого сидит зверь, и в большинстве людей он спит. Но что, если зверь пробудится? На первых курсах, проводя на себе различные методики и опросники, Савада действительно испугался, узнав, что является пассивным социопатом* и человеком с девиантным поведением**. Он тогда раз за разом узнавал о себе жуткие вещи, проклиная психологию и психиатрию, понимая, что есть такие вещи, о которых людям лучше не знать. Цуна, в общем-то, всегда знал, что с ним что-то не так, не мог так просто похититель сойти с ума и застрелиться от невинных детских слов… Но два мафиози, которые сейчас перед ним сидели, не знали о нём-социопате, не знали о потаённом, что он скрывал в себе. «К счастью», — усмехнулся про себя Цуна. Не зря же приходилось играть роли, благодаря единственный тормоз — слова матери, которые с детства поддерживали его и не давали стать чудовищем. Воистину, в тихом омуте черти водятся. Но в японском обществе все носят маски и играют соответствующие роли начиная с детского сада и заканчивая выпуском университета, после чего ты примеряешь на себя иной социальный образ. Цуна был японцем. С этим Занзасу и Вонголе очень не повезло. — Какое у тебя условие? — тем временем спросил Скуало, устало присаживаясь на свободный стул. Он, как и его босс, просто выдохся. Они не спали больше пяти суток. Голова шла кругом, а резервы тел были исчерпаны. — Вы должны знать о японских пиарщиках? — вопросил Цуна, поставив стакан со свежим коктейлем на стол. — Японские пиарщики одни из самых лучших в мире, — Скуало согласно кивнул, подтверждая. Цуна продолжил: — Я знаю вашу ситуацию в пределах сорока — сорока пяти процентов, но даже так понимаю, что ваша семья переживает не лучшие времена. Вы ведь мафия, верно? Я помогу за месяц вашей семье раскрутиться, набрать силу в нужных вам отраслях, а вы отстанете, навсегда оставив меня, мою девушку и моих знакомых в покое, найдёте достойного Дона и… Всё, конец. Если вы согласны, то подпишем договор, я удосужился его составить, — и с этими словами он достал из кармана два сложенных в четверо листа бумаги и ручку. — У вас же есть понятие чести, и вы сдержите уговор? Повисло молчание. Цуна сжимал под столом ладонь Кёко, его рука заметно дрожала. Он не хотел связываться с мафией, не хотел будить в себе тёмную сущность, делающую из него потенциального преступника. Цуна хотел помогать людям, оставаться человечным, но мафия бы ему это не позволила сделать — пусть в их век она и замаскировалась под бизнесменов, но тёмная сторона их бизнеса процветала и расширялась. Эта простая истина была известна всем и каждому, не зависимо от страны, в которой ты живёшь. До Цуны доходили различные слухи из газет, Интернета, новостей или новостных сводок о работорговцах, наркобизнесе и прочих мерзостях — обратной стороны людской жизни. Прогрессивного общества. Хотелось остаться хоть частично чистым, хотя после Гарварда и происходящего в его стенах он вряд ли мог таковым считать себя. — А часы всё тикаю-ю-ют… — гнусаво протянул Фран, демонстративно глядя на свои наручные часы лягушками: две забавные мультяшные квакушки сидели на кувшинке; если нажать на кнопку, то они заливисто квакали детскую песенку. Занзаса заинтересовало предложение, но и отпускать Цуну он не собирался. Да, кодекс чести был и есть, они его придерживались. Хмыкнув, Скайрини придвинул к себе листы, пробежался по ним взглядом и подписал договоры, уверенный в том, что они смогут заинтересовать Саваду в сицилийской мафии. Дельный парень с мозгами и ценным лицом, таким похожим на лицо «Десятого», и правда мог вернуть их на былые вершины. Так зачем пугать его раньше времени? Пусть думает, что обвёл их вокруг пальца. Людей, опережающих его на шаг, босс независимого отряда убийц привык давить и подчинять. И этот не станет исключением.