Небо, что увидим завтра

У Цуны были секунды на размышления. Киллер нёсся на него, а помощи было ждать не от кого. В ногах лежал Хаято; кровь всё текла и текла. Фран куда-то запропастился. Цуна был уверен: неспроста. Скорее всего, Фран обнаружил что-то и разбирался с этим. Савада нащупал рукой поднос с закусками. Импровизированный щит — лучше, чем ничего. Он стряхнул закуски на пол. Когда от убийцы отделяла буквально пара метров, откуда-то с боку вырвался яркий жёлтый луч, пронзая грудь киллера. Савада оглянулся и заметил маленького ребёнка в костюме и шляпе, он держал крохотный зелёный пистолет в руке. К ним уже бежал Фран, прихрамывая на одну ногу; к груди он прижимал какую-то странную загогулину с куклой на пружинке. — Цуна, ты в порядке? — спросил Реборн. Им ещё предстояло познакомиться. Цуна кивнул, но все его мысли были заняты раненным Хаято. Он опустился перед ним на колени и дрожащими пальцами расстегнул чёрный пиджак. От глаз не укрылось пятно крови, расползающееся на рубашке цвета бордо. Цуна рванул на себя ткань, обнажая кровоточащую рану. — Блин, надо остановить кровь… — пробормотал он, глядя на пулевое ранение. — Я могу помочь обмануть его тело реальными иллюзиями, — неожиданно предложил Фран, присаживаясь на колени перед Цуной и Хаято. — Реборн, поможете? Цуна было удивился, что Фран обратился прямо к этому ребёнку, но отогнал сомнения прочь — это мафия, чего у них только не было, в этом пришлось убедиться лично пару-тройку раз. Да и не до подобных мелочей сейчас. На его глазах Фран положил руки на рану Хаято. Странный сиренево-синий свет обволок ранение. Реборн дотронулся своей ладошкой до запястья Франа, и его руки окутало жёлтым сиянием. Цуна как завороженный смотрел на происходящее на его глазах, не обращая внимания на шум и панику вокруг них. И тут Савада вновь почувствовал опасность. Интуиция выла где-то внутри. Тряслись поджилки от страха. Странный ребёнок Реборн и Фран напряглись, тоже почувствовав опасность. Цуна встал, пытаясь определить источник. — Присмотрите за Хаято, — попросил он, собираясь скрыться до того, как появятся по его душу. — Куда ты? — Реборн спросил слишком серьёзно для несмышлёного карапуза, но в словах чувствовалась уверенность, доступная только взрослым. — Не знаю, — нахмурился Цуна. — Но интуиция велит мне уносить ноги. — Тогда иди, мы тебя найдём, — хмыкнул Реборн и отвернулся. Цуна бросил последний взгляд на всё ещё бледного Хаято, но уже не напоминающего мертвеца, и кинулся прочь. Он не знал куда бежать, зачем, но интуиция умоляла спасаться, а доверять ей он привык. Интуиция была чем-то неотъемлемым с самого детства. Частью Цуны. Выбежав из зала, он оказался в коридоре отеля. Этаж был седьмым, что добавляло хлопот. Цуна бросился к лестнице, а не к лифту, собираясь спасаться по ней, но, едва выбежав на лестничную площадку, он понял: идея плохая. Топот множества ног донёсся до ушей, сея панику в душе. Взяв себя в руки, Цуна решил спрятаться за углом, после чего спуститься по лестнице, когда убийцы начнут штурмовать зал. Почему-то за ребят Цуна не боялся — этот Реборн и Фран вызывали доверие. Убийцы проскочили совсем рядом. Дождавшись их исчезновения за поворотом, Цуна побежал вниз, перепрыгивая через ступеньки. Такая беготня была привычным делом — сколько раз из-за Хару он попадал в похожие переделки — и не мог упомнить. Добравшись до первого этажа, Цуна огляделся. Не заметив никого, он кинулся к чёрному ходу, собираясь им воспользоваться. Адреналин вспенивал кровь в венах, а азарт почти захватил сознание, но разум не давал себя победить. Цуна выглянул из-за двери и встретился взглядом с молодым мужчиной, старше его самого на пару лет. — О как… — удивился тот, туша сигарету о стену. С лязгом он достал мачете из ножен. Но Цуна не растерялся. Ещё в беспощадных уличных драках, когда щуплого с виду паренька, Цуну, вместе с Хару зажимали в подворотне хулиганы, он привык действовать быстро. Медлить нельзя. Оттолкнувшись от земли, Цуна прыгнул на мужчину, целясь в него ногами. Киллер среагировал быстро, и мачете, сверкнув своим лезвием в воздухе, вошло на половину в бедро Цуны. Тот, несмотря на боль, прижался к убийце всем телом, скрещивая ноги за спиной и хватая его за длинные чёрные волосы. Со всего размаха он ударил его своим лбом, одной рукой перекрыл подступ кислорода в лёгкие, придушив его локтем. Мужчина захрипел. Цуна, ведомый интуицией, и, как учил Эрик, со всего размаха ударил киллера ребром ладони по сонной артерии. Тело обмякло, и они упали на землю. «Вот же приключение на мою голову и задницу…» — вздохнул Цуна, выбираясь из-под убийцы. Ноги так и норовили подогнуться. Цуна, оторвав от рубашки мужчины большой клок, раздирая его на длинные лоскуты, обвязал своё бедро, перекрывая поток крови, и выдернул мачете. Вспышка боли вырвала сдавленный стон из груди. Переведя дух, Цуна отстегнул ножны мачете от ноги киллера и убрал оружие в них, собираясь взять с собой на случай нападения. Прихрамывая и волоча за собой ногу, Цуна решил убраться как можно дальше. Когда силы начали покидать его после долгого бега, он остановился в тихой улочке и, оглядевшись по сторонам, протиснулся между домами, присаживаясь прямо на землю.

***

Цуна стоял перед кроватью Хаято, который, словно бледная моль, затерялся среди белых простыней. Рядом столпились только знакомые Саваде люди, но он не обращал на них внимания. — Думаю, нужно оставить их двоих, — тихо заметил Емицу. Такеши вздохнул. Он до сих пор был не в себе из-за друга, который в очередной раз повёл себя правильно, но глупо. Ни Такеши, ни другие так и не смогли донести до Хаято значимость собственной жизни. Хаято считал, что «Десятому» нужен сверхсильный боец, а Юсей, притворяясь добрячком, что понимали многие, просто использовал свою «правую руку» как щит. Кёко проводила Цуну взглядом, после чего покинула вместе с остальными комнату Хаято. Из-за запаха медикаментов помещение больше напоминало больничную палату. — Тупой идиот, — беззлобно обронил Цуна, присаживаясь на кровать. Вздохнув, он положил костыль на пол. Хаято ничего не ответил. Капельница, стоящая у изголовья кровати, мерно отмеряла раствор, поступающий в вену. — Что, так и будешь молчать? — опечалился Цуна, пытаясь привлечь к себе внимание. Хаято смотрел куда-то в область одеяла. Ему было всё равно, что говорит этот плебей. Он это делал только ради «Десятого». Больше ничего не имело значения. Хаято никому никогда не был нужен, люди отмахивались от него. Собственная сестра пыталась отравить своей кулинарией перед концертом, именно из-за Бьянки у него развился синдром, отдающийся дрожью в пальцах, едва он видел клавишные инструменты. И только рядом с Юсеем Хаято чувствовал себя нужным, значимым. И пусть тот его использовал. Какая разница? Главное, что нужен хоть кому-то. — Глупый, глупый мальчишка, — между тем не сдавался Цуна. — Блин, ну неужели так прикольно помереть, прикрывая собой кого-то? Тем более, я не Юсей, Хаято. Пора бы это уже понять и принять. Но Хаято молчал. Цуна скрипнул зубами. Поднявшись, он, прихрамывая, приблизился к Хаято и обнял его, одной рукой поглаживая по спине, а другой ероша и без того лохматые пряди цвета пепла. Хаято опешил, не зная, как на это реагировать. Такое с ним было впервые. — Не надо ради меня умирать, ладно? — прижимая к себе ещё совсем мальчишку, попросил Цуна. — Я лишний здесь человек, который вскоре покинет вас. А пока давай попытаемся подружиться и весело проводить время, хорошо? Зелёные глаза точно заволокло дымкой. Из них хлынули слёзы. Хаято так никто и никогда не обнимал, не предлагал стать друзьями. В объятиях Цуны он чувствовал себя жалким, но живым. Всхлипнув, Хаято вцепился в этого человека, наконец-то решая для себя жить нормально, не так, как раньше. Он собирался жить для себя.