Небо, что увидим завтра

За день Цуна вымотался, чувствуя себя выжатым, как лимон. После похода по врачам в клинике ему стало хуже, так что по прибытии в резиденцию Вонголы его уложили в кровать, подключили ставшую ненавистной капельницу и собрались в апартаментах Юсея, сев полукругом. Ему было уже глубоко плевать на то, что ему продолжали вещать о предстоящем приёме. — Народ, — Савада накрутил на вилку спагетти, с раздражением замечая очередную ненавистную то ли мидию, то ли устрицу на дне тарелки, — сценарий вообще не катит, вы в курсе? На него тут же недовольно уставились некоторые из присутствующих. — Мусор, его разрабатывали лучшие аналитики, — осёк его Занзас. Цуна меланхолично вцепился в вилку и нож, отпиливая от раковины морского обитателя, которого, хоть убей, но идентифицировать не мог — мидии и устрицы у него в голове были одним и тем же. Он уже ненавидел своего брата, который прожужжал повару все уши по поводу, чтоб тот на ужин готовил ему только пасту с морепродуктами. Ладно кальмары, королевские креветки, морские гребешки и осьминоги, но эти раковины… Доев спагетти и последнюю креветку, Цуна впихнул тут же подскочившему Хаято столик для еды в постель и брезгливо проводил взглядом тарелку. Как же он ненавидел морепродукты. Кто бы знал. — Цуна, он прав, — подал голос Емицу. — Сценарий утверждён, его неразумно менять за день до мероприятия, у нас… — Поменяйте нафиг, — уверенно хмыкнул Цуна, натягивая по самый подбородок одеяло. — Не знаю. Даже такой ламер, как я, видит косяк на косяке в этом идиотизме. Использовать можно только один пункт. Реборн взял папку со сценарием и принялся листать его. Страницы шуршали. Реборн внимательно изучал сценарий. — Вра-а-а-ай, Савада, раз такой умный, то предлагай своё! — гаркнул Скуало. Фран незаметно показал Цуне большой палец, одобряя придирки. Цуна подмигнул ему. — Не знаю, но так наши сливки общества не смогут выпендриться, — повёл плечами под одеялом Цуна. — Уж не обессудьте, но выскажу своё мнение про высшие круги общества, так называемые «сливки»: как дети гениталиями меряются, так они машинами, украшениями, своими компаниями, достижениями, пассиями и прочим… Так могут только они. Вот, что я о них всех думаю: любят жировать, жить на широкую ногу, прикрываясь благотворительностью. Конечно, — едко произнёс он, — нажил состояние, угробил кучу народа, и такой пару миллионов в детский дом детишкам! И дай бог деньги дойдут до адресатов… Повисло молчание. По сути, так и было, и выросший в хронической бедности парень знал это как никто — специфика выбранной профессии была такая, увы. Да и всё познаётся в сравнении. — Слушайте-ка! — Савада как-то слишком обрадованно поднялся на кровати, тут же морщась от накатившей боли и головокружения. — А давайте и дадим им возможность выпендриться своими мешками с деньгами, а? Двух зайцев одним выстрелом!

***

Сердце Цуны билось как бешеное. В обстановке вычурного шика он чувствовал себя пока некомфортно, хотелось спрятаться в комнате Юсея и натянуть на уши подушку, но так поступить он не мог. Кёко и Луссурия в тайном проходе скрыли не без помощи косметических средств болезненную бледность Цуны, после чего он вышел на сцену под руку со своей «жертвой». В конце зала была специально установлена небольшая сцена, на которой стояло два кресла и стол викторианской эпохи. Дон Вонголы, Юсей Савада, не выдавая ни единой эмоцией, ни единым движением усталость и плохое самочувствие, расположился на своём «троне», обращая свой взор на гостей. — Мои дорогие демонические друзья! — торжественно начал он. — Рад приветствовать вас на сегодняшнем мероприятии! Все взгляды были устремлены на сцену. В свете софитов босс Вонголы вальяжно развалился в кресле, изображая из себя чопорного британца, унёсшего жизни нескольких молодых женщин. — Мне так льстит видеть таких знаменитых монстров в стенах моей обители, — между тем продолжил молодой Дон Вонгола. — Так давайте же выпьем за столь чудный вечер, собравший нас всех здесь! Кёко взяла со стола бутылку, открыла её и разлила по бокалам красное вино; протянув один своему «убийце», она подхватила за хрустальную ножку второй бокал. Джек-потрошитель встал. Подняв вверх бокал, он поднёс его к губам. Гости последовали примеру хозяина, пригубив вина, которое официанты поспешно разливали. В зале не было ничего, подчёркивающего атмосферу мероприятия, чему приглашённые не переставали удивляться. Но тут Юсей Савада щёлкнул пальцами, и с двух сторон к сцене подошли двое в чёрных балахонах; капюшоны скрывали лица. В руках они держали посохи, навершия которых привлекали взгляды огромными красными камнями. Поклонившись, Хром и Фран ловко крутанули их в руках, в полнейшей тишине ударяя ими об пол. Словно по мановению волшебных палочек на стенах появились картины с вампирами и ведьмами, материализовались заливающиеся демоническим смехом тыквы, гирлянды из летучих мышей и разноцветных лампочек. Свет в помещении выключился, погружая зал в таинственный полумрак, в котором зажглись миллионы свечей, парящих в воздухе. Пронёсся рой из восторженных голосов, сливаясь в выражение полнейшего восторга. Гости зааплодировали. Фран и Хром вновь поклонились и поспешно удалились, пропадая в клубах лилово-сиреневого тумана. — Рад, что моим дорогим демоническим друзьям понравилось, и они оценили по достоинству колдовство моих чёрных магов! — вновь поднимаясь с викторианского кресла, в микрофон, закреплённый за ухом, громко произнёс хозяин мероприятия, привлекая к себе внимание. — А теперь перейдём к главной части нашего ужасающего мероприятия! В зал вошёл Хаято, держа в руках красную бархатную подушку с кисточками, свисающими с уголков. Бережно неся её, он направился к гостям. Прожектора освещали то, что лежало на красном бархате. Присутствующие ахнули, увидев ожерелье и серьги неописуемой красоты, сверкающее и переливающееся в свете гранями. — Прекрасные гигантские оливково-зелёные хризолиты и гранаты, заключённые в плен золота, утопающие в россыпи бриллиантов, — улыбаясь, начал описывать украшения Дон Вонгола. — В ожерелье вы можете заметить самый огромный хризолит массой 175,6 карат. Посмотрите, как играют грани, какой насыщенный оливково-зелёный цвет! Это произведение ювелирного искусства! Любая женщина, да что таить — и коллекционер-мужчина непременно захочет получить это ожерелье и серьги. К слову, все три крупных камня хризолита были добыты три месяца назад на острове Зебергед, в Арабской республике Египет. Хаято прошёлся между гостей и направился к сцене. Поднявшись по ступенькам, он водрузил подушку на стол, вставая за кресло босса. Завороженные гости продолжали наблюдать за украшением, так и манившим их; глаза присутствующих горели алчным огнём. — Предлагаю поучаствовать в викторине, — продолжил Дон Вонгола. — Победитель сможет забрать с собой эту очаровательную побрякушку. И началась настоящая бойня за виноградные грозди, утопающие то ли в дождевых каплях, то ли в росе из бриллиантов. Все гости, без исключения, участвовали в викторине. Больше всех был заинтересован в выигрыше Марио Барилла, как и предполагал Цуна. У Дона Бариллы была дочь, которой только недавно исполнилось шестнадцать. Он не чаял души в своей дочурке, которая очень любила драгоценности и красивые наряды. Цуна даже и не сомневался, кто будет победителем — остальные желающие быстро сдались, когда Марио вклинился в процесс игры. — Что ж, у нас есть победитель… — Дон Вонголы только хотел взять в руки подушку с украшениями и лично передать их Марио, но его остановил Хаято, поспешно показывая экран планшета, что-то шепча ему на ухо. В зале повисла тишина. Гости недоумевали, что же происходит. Цуна улыбнулся, вновь посмотрел на экран, затем на Барилло. — Дорогие гости, — громко, во всеуслышание, сказал Юсей Савада, — давайте поздравим и поаплодируем моему дорогому гостю, Марио Барилла! Дон Вонголы зазывно повёл руками, после чего начал аплодировать. Присутствующие в зале, думая, что поздравляют с победой в викторине, подхватили. Зал потонул в овациях. — Дорогой Юсей, я могу забрать свой приз? — усмехаясь, спросил Дон Барила, уже предвкушая то, как подарит любимой дочери это прекрасное украшение. Не дожидаясь ответа, уверенный в себе Марио направился к сцене. Поднявшись по лестнице, он только было хотел забрать подушку с виноградной лозой, но возникший из-за спины кресла Хаято встал перед призом, преграждая путь. — Что это значит?.. — ахнул Дон Барилла. Цуна всё ещё продолжал хлопать. Один-единственный в зале он аплодировал ничего непонимающему Марио. — Дорогие гости, сейчас мы с вами переиграем викторину. Приношу свои глубочайшие извинения… Я позволил этому банкроту ввести вас в заблуждение, — ухмыляясь, произнёс Дон Вонгола. В истошной тишине хлопки ладоней были словно удары молотка, вбивающие гвозди в крышку гроба. Но вот гроба его или его врага? Гости, не дождавшись каких-то разъяснений, поспешно достали телефоны и начали проверять акции компаний. Цуна в предвкушении замер, уже не чувствуя ног, но ему было не до этого. Кёко обеспокоенно смотрела на любимого, продолжающего аплодировать. Теперь гул сотен голосов разрывал недавнюю тишину. Гости смотрели на Марио уже иначе. Все акции компании «Барилла» стремительно падали. Кое-какие уже были даже выкуплены — предупреждённые специалисты Вонголы работали оперативно, как и многие другие. Сам Марио, забыв о призе, уже набирал номер своего человека, бросаясь прочь через зал. Гости расступались перед ним, посмеиваясь и уже поддерживая далеко не одинокие хлопки Дона Вонголы. Вскоре викторина была переиграна. К удивлению многих, победила Беатричи Капеллини — известная фотомодель, которая продемонстрировала обширные знания в истории, политике, науке и искусстве. Завершил мероприятие благотворительный бал. Многие мужчины с удовольствием поучаствовали в аукционе за право потанцевать вальс с понравившейся дамой. Гости были очарованы приёмом и Доном Вонголы — Юсеем Савадой, который оказался не таким, каким все его считали. Положение Вонголы было восстановлено, а авторитет семьи возрос, тогда как некий Граф Дракула был сожжён лучами солнца и забит осиновым колом морали Савады Цунаёши. Ошеломительный успех.