Небо, что увидим завтра

Цуна иногда поражался глупости взрослых: тому, как те вели себя, как жили, как загоняли себя в определённые рамки. Сам же он предпочитал жить на полную, ни в чём себя не стесняя, хотя отсутствие денег усложняло подобный образ жизни. Судьба у него и так была тяжкая, так чего мелочиться? Отойдя от своего дома подальше, Цуна достал повидавший многое за последний месяц смартфон и нашёл в списке контактов Хару. Кликнул по её имени, набирая. Та подняла трубку явно нехотя, неспеша. — Опаньки, какие люди, — услышал он в трубке голос Миуры. — И тебе не хворать, — отозвался Савада. — Слушай, ты сейчас занята? В трубке раздалось знакомое покашливание. Цуна всё понял без слов. — Оу, пардоньте, я не хотел помешать. Совокупляйтесь, кролики, — хохотнул он в трубку. — Увидимся завтра в универе, — и отключился, всё ещё посмеиваясь. Было не сложно понять, чем там друзья занимаются. Все они люди взрослые, у всех своя жизнь. У него, Савады, вон, тоже намечается новая жизнь. Решив пойти к Кёко — всё равно идти больше некуда, да и зачем? — он направился к дому Сасагавы, мурлыча себе под нос незатейливую песенку. Настроение было просто прекрасным, так и подмывало поднимать его всем окружающим. Цуна был рад за родителей и уверен в том, что за пару дней те пообвыкнутся, а всё остальное причешется. Подтянув ремень сумки и пригладив торчащие в разные стороны светлые волосы, Цуна постучал в дверь квартиры Кёко. Послышались шаги, после чего зазвенела цепочка, и на пороге возникла сама хозяйка квартиры. — Цуна-кун?.. — Кёко была удивлена. Убрав цепочку, она открыла дверь, пропуская Цуну в свою квартирку. Ноздри защекотал приятный запах свежести и готовящейся пищи. Цуна притянул к себе Кёко, нежно целуя её в уголок губ. — У твоих родителей всё нормально? — спросила она, и так всё понимая по его довольной физиономии. — Думаю, что да, — улыбнулся Цуна. Кёко покачала головой, понимая, что её парень снова что-то провернул. И, видимо, удачно, раз едва ли не сияет, словно только что начищенный до блеска эмалированный чайник. — У меня карри на ужин и фукудзинзуке, будешь? — спросила Кёко, приглашая Цуну на кухню. Он посмотрел на неё так, будто она сначала предложила ему не карри с маринованными овощами, а миллион долларов, а потом убрала чемодан с деньгами прямо на его глазах обратно под кровать — в закрома Родины тех, кто экономит на хранении сбережений в банке. Кёко рассмеялась и усадила гостя за стол. За едой Цуна поведал ей о том, что он, собственно, провернул. Кёко только и могла, что качать головой. Это было в его стиле. Даже сказать на это было нечего. Когда же тарелки с рисом и подливкой-карри опустели, Цуна подозрительно заёрзал. Кёко насмешливо проводила парня взглядом, подпирая щёку рукой. Было несложно догадаться о его намерениях. Кёко лениво мазнула взглядом по своей уютной кухонке, уставленной кастрюльками, формочками для запекания и всем прочим, думая о том, что со всем этим вскоре придётся попрощаться. Любимые занавески в милый цветочек, горшки с завявшими фиалками. Стол и стулья, доставшиеся ей от одной из семпаев в универе… Чего тут только не было. Она вздохнула. И вот Савада вернулся из прихожей, что-то пряча за спиной. — Сасагава Кёко, согласна ли ты… — …расписаться, — прищурившись, закончила за него Кёко. Цуна опешил. Он так и стоял с преклонённым коленом, с открытым ртом и коробочкой из ювелирного магазина, растерянно хлопая глазами. Кёко не смогла сдержаться и заливисто рассмеялась. Поднявшись со стула, она подошла к Цуне, взяла из его рук коробочку и вытащила кольцо, тут же надевая его на безымянный палец левой руки. — Я, между прочим, не договорил… — попробовал возмутиться Цуна. Вздохнув, он поднялся с колен, возвращаясь на своё место. — А ты уверена, что хочешь просто расписаться? — не мог не спросить он. — Уверена, — улыбнулась Кёко, разглядывая колечко на своём пальчике. Оно было очаровательное: россыпь мелких бриллиантов, расположенных по золотому ободку. — Ты ведь станешь известным человеком скоро, на свадьбу будет приглашено много народу, а я не хочу, чтобы в этот день на нас пялилось множество незнакомых мне людей. Савада пожал плечами. Логика девушки его убивала. Это после вечеринки в стиле ужасов-то? Но её желание — закон. Настаивать он не хотел. — Всего шесть часов, мэрия ещё работает, кстати, — хитро прищурив глаза, сказал Цуна. — У меня как раз семейный реестр и моя личная печать близко, кстати, — в тон ему ответила Кёко. Цуна закатил глаза, словно говоря: «Сдаюсь, ты тоже мастер сарказма». Он даже не удивился, когда Кёко достала два бланка на регистрацию брака и, мило улыбаясь, протянула один ему, а второй положила перед собой. Всё-то у неё было под контролем. Такими темпами завтра в университет они пойдут женатой парой. Вписывая своё имя в соответствующую графу, Цуна усмехнулся. Вот уж Хару, поди, удивится. Но сама виновата.