«Я остаюсь наедине с собой и понимаю, что запутался. Мои чувства, мои мысли, вся моя жизнь какая–то неправильная. Я не знаю как правильно. Я не умею.» Гарри.
Гарри вошёл в жизнь Луи и его компании как–то слишком стремительно. Вчера никто не знал о его существовании, а сегодня каждый просто влюблён в него. Незаметно для всех он сам стал частью жизни каждого из них. Всем нравился этот мальчик. Джоди любила его как своего сына, каждый день давала бутерброды с собой в школу. Благодаря Гарри она снова начала чувствовать себя матерью маленького ребёнка, которому нужна опека. Он подарил этой женщине надежду на то, что она ещё не так уж стара. Найлу так же определённо нравился Гарри. Они вместе ходили в клуб, когда Луи предпочитал друзьям вечера в компании других мужчин. Мальчик стал для него младшим братом, которого нужно оберегать и направлять. С ним было всегда весело, в нем была та искренность, в которую Найл давно перестал верить. Лиам тоже проникся к Гарри, как только они впервые перекинулись парой слов в кафе, где мальчик работает. «Хорошего дня», – кинул Стайлс и широко улыбнулся. Какая-то теплота разлилась в груди шатена. Просто так, потому что это поистине очаровательный молодой парень. Зейн же был без ума от рисунков мальчика. Часто по вечерам после своей смены Гарри сидел у окна и рисовал. Он не видел никого вокруг, когда творил. Малик был потрясен его манерой и стилем. Позже Гарри подарил ему несколько своих рисунков. Это заставило Зейна вспомнить о том, что искусство продолжает свое движение вперёд. Гарри заставили каждого из них чувствовать. Он как свежий глоток воды в жаркий день, который придаёт новые силы, чтобы дальше идти пот солнцем в зените. Луи не нравилось то, что с ним происходит. Каждый день он говорил себе, что больше не поддастся этому маленькому дьяволу, которого все называют не иначе как Солнышко. Но снова и снова Гарри возвращался к нему по ночам. Они почти не разговаривали, прикосновения и поцелуи говорили за них. Гарри просто приходил вот так со своими бездонными зелёными глазами, за которые можно было умереть. В них столько преданности, надежды, страсти. Луи всегда давал ему то, что мальчик хотел. Он чувствовал его потребности. Много раз Томлинсон видел, как Гарри целует других парней в клубе. Это вызывало в нем некие отголоски ревности, однако не умаляло гордости, основывающейся на мысли о том, что сердце мальчика принадлежит ему. Он его первая любовь, стоит Луи только позвать его к себе, и Стайлс больше никогда не уйдёт ни к кому. Но в то же время, он чувствовал, что иногда просто не хочет видеть, как мальчик уединяется с кем-то другим и осознавать, что другой доставляет ему удовольствие. Это было сложно.***
Было восемь вечера, и Луи, забрав работу на дом, теперь сидел около ноутбука, доделывая накопившиеся дела. Разгар рабочей недели и заказ нужно скоро сдавать. В голове как назло не появлялось ни одной нормальной идеи, которая могла бы ускорить процесс создания новой рекламной кампании для заказчика. Он отодвинул ноутбук и отпил немного пива из почти уже пустой бутылки. Раздался звонок в дверь и Луи устало вздохнул. Ему сейчас реально не хочется ни с кем говорить. Но делать нечего, он нехотя поплелся к двери. Перед ним стояла женщина средних лет: тёмные волосы, такие же тёмные глаза, она с опаской смотрит на хозяина квартиры. — Чем могу помочь? — спрашивает он. — Я Энн. Мама Гарри, — отвечает она. — Тоже пришли меня бить? — усмехнулся мужчина. — Может, дадите фору сбежать в окно? – Так я себе вас и представляла: невоспитанный и нахальный. Можно я пройду? У меня есть разговор к вам. — Что ж, постараюсь выслушать. Женщина прошла внутрь. Квартира ни чем не уступает хозяину в красоте. Луи движением руки показал, что она может присаживаться. Он примерно знал, зачем она пришла, но все же выслушав понять будет легче. — Луи, — начала она, — мы с вами оба взрослые люди. Я была у Джоди не так давно и она сказала мне, что мой сын часто остаётся у вас. Я даже не хочу знать чем вы занимаетесь здесь, но… — Сексом в основном, — перебил мужчина. — Я ведь сказала, что не хочу, — она прикрыла глаза и тяжело вздохнула. — Он ведь мой ребёнок, я несу ответственность за него, но он не слушает меня, даже видеть меня не хочет. — Энн, чего именно вы от меня хотите? — нетерпеливо спросил он. — Мне звонили из школы и сказали, что он прогуливает уже неделю. Просто скажите, чтобы он ходил туда. Меня он не захочет слушать, а вот вас он точно послушается. — И все? — И скажите, — она встала, — передайте Гарри, что я люблю его, несмотря ни на что. В дверях послышался шорох. Кто-то громко захлопнул её и знакомый обоим голос заставил их обернуться. — Луи, представляешь, Лэсли подарила мне два билета на выставку современного искусства. Знаю ты никогда не согласишься, но… Он застыл в проходе, увидев мать. — Мам? — почти прохрипел он. — Привет, Гарри, — смущено ответила женщина. — Что ты здесь делаешь? — Я уже ухожу, — она быстрым шагом прошла мимо Гарри, опустив голову, чтобы никто не увидел её слезы. Мальчик удивлённо смотрел, как захлопывается за ней дверь. Увидеть мать здесь. Такого он даже вообразить себе не смог бы. — Луи, какого черта здесь происходит? — возмутился Стайлс. — Сядь, — приказал Томлинсон и тут же толкнул его на кресло. — Теперь слушай сюда внимательно. Ты, начиная с завтрашнего дня ходишь по клубам только по выходным, усердно учишься и больше никогда не расстраиваешь свою маму. Если я узнаю, что ты снова прогулял школу, я сам тебя накажу. — Что ты, блять, несешь? Заделался заботливым папашей? — он вскочил и толкнул Луи в плечо. — Называй меня, как хочешь, но ты сделаешь это. — С чего ты взял? — решительно не понимал Гарри. — Потому что твоя мать любит тебя, — произнёс Луи, — и, если бы моя мать так же сильно любила меня, я бы постарался хотя бы не заставлять её плакать. — Это глупо, — Гарри отвернулся, — снова меня кто-то контролирует. Я думал, ты понимаешь меня. — Посмотри на меня, — он протянул его к себе. — Будь хорошим мальчиком для меня. Я понимаю тебя, но в твоём возрасте кроме беспорядочного секса должны существовать и другие ценности. Гарри не может отказать Луи, когда тот притягивает его к себе и целует с таким напором, что крышу сносит. Его руки блуждают по спине, язык ласкает нёбо и хочется сделать для него все. Он будет слушаться Луи. Такого прекрасного и любимого. Он не знает, почему Луи делает это, но разве уже есть какая-то разница, когда он спит рядом после жаркого секса. Гарри смотрит на свое Божество и понимает, что он идеален. Каждый изгиб его мужского тела, каждая ресничка, каждая клеточка чуть загорелой кожи. На часах пять часов утра, Гарри сидит на полу в пижамных штанах и рисует. Зачаровано он смотрит на пальцы Луи, а потом в точности воссоздает это на бумаге карандашом. Он чувствует себя абсолютно счастливым, когда у него есть две вещи: его творчество и пока что не совсем его Томлинсон. Утром Луи довез Гарри до школы, приняв абсолютно непробиваемое выражение лица, высадил неугомонного мальчишку, который улыбался как придурок. — Выходи. Вот твоя школа, — сказал мужчина, остановив машину. — Ты был бы прекрасным папочкой, — с той же глупой улыбкой на лице сказал Гарри. — Строгий, властный в темно-синем костюме. — Хочешь, чтобы я тебя сам выкинул? — Нет, — он потянулся к шее мужчины, обдавая горячим дыханием кожу. Он нежно поцеловал кадык и ещё несколько секунд вдыхал любимый запах. — Я хочу, чтобы ты пошёл со мной на выпускной, — он поднял глаза, и Луи увидел в них столько надежды на положительный ответ и понимание, что процент такого ответа ничтожен. — Зачем тебе я? — вздохнул мужчина. — Разве мало парней и девушек в вашей школе, которые с радостью пойдут с тобой? — Но ведь мне не нужны они все. Я хочу тебя, — продолжал настаивать он. — Нет, Гарри. Ни за что не стану даже заглядывать в помещение, где куча семнадцатилетних подростков лобызают друг друга и дергаются под всякий недоклубный шлак. — Но, Луи… Черт разве это так страшно? Просто стандартный выпускной. — Я сказал нет, хватит. — Хорошо, — он понизил голос, — Я приду к тебе сегодня? — Нет, ты поедешь домой и будешь учиться, — ответил Томлинсон. — Я вообще для тебя хоть что-то значу? — Увидимся завтра, Гарри. Мальчик ничего не ответил, он вышел из машины и поплелся к главному входу. Он не показывает Луи свою обиду, потому что он уверен, что ничего не значит для этого уже состоявшегося мужчины и этим его и малость не задеть. Гарри тянется к тому, что ему никогда не достать. Он любит, и это похоже на рак. Сначала ты не веришь, отрицаешь, а потом, когда все становится очевидным ты решаешь: бороться или сдаться. Он не может бороться с тем, что очевидно убивает его. Это чувство медленно губит его во всех смыслах. Гарри понимает, что это начало чего-то невообразимого для него. Сладость вперемешку с горечью, радость, приправленная горсткой отчаяния, удовольствие, которое идёт рука об руку с болью. Он должен попытаться выдержать и бороться. Не против любви, а за неё.***
Телевизор работает на всю громкость, а этим двоим все равно. Они лежат на диване абсолютно голые. Гарри сидит верхом на бедрах Луи с маленьким ведерком мороженого и ложкой в руках. — Ещё одна. Он специально разбрызгивает сладкие подтаявшие капли и моментально слизывает их, а Луи каждый раз дергается от холода, сменяющегося жаром. Очередная порция уходит Томлинсону в рот, он посасывает ложку, бессовестно имитируя минет. Стайлс слизывает мороженое с губ мужчины, громко причмокивая. Он просовывает язык ему в рот и чувствует вкус ванильного лакомства на своём языке. — Из-за тебя у меня будет диабет, — смеётся Луи. — Зато ты будешь сексуально удовлетворенным диабетиком. — Мне нужно на встречу, — Луи переводит тему. — С кем сегодня ебешься? — спрашивает Гарри, слезая с его бедер. — Бизнес встреча, — исправил Луи. — Хочешь сказать никакого секса? — снова не унимается мальчишка уже почти подтянув узкие джинсы. — Хочешь знать, в какой позе я отымею бизнес партнёра? — он хитро улыбается и кидает в сторону Гарри полный похоти взгляд. — Нет. Просто это как будто ты продашь свое тело ради денег как... — мальчик запнулся и уже пожалел, что начал этот разговор. — Шлюха. Ты хотел сказать шлюха, — заканчивает за него мужчина. — Хорошо, что ты сам понял. — Ты слишком юн и глуп, Гарри, — он подходит к нему сзади и крепко, по-хозяйски притягивает к себе. — Мы ведь каждый день трахаемся с кем-то, так почему бы не использовать секс в благих целях? — Одно дело, знаешь, когда ты и я… Ну, это потому что мы оба хотим, а сейчас ты пойдёшь туда ради денег. — Выгодного контракта. — Без разницы, это ужасно, что ты не уважаешь себя, — продолжал возмущаться он. – В тебе говорит юношеский максимализм. Скоро ты поймёшь, что дела только так и делаются. — Я никогда не стану спать с кем-то ради денег или чего-то ещё, если сам не хочу. — А я? — ещё сильнее прижимая его к себе, спросил Луи. — Ради чего ты спишь со мной? Любовь? — он громко засмеялся. — Пошёл ты, придурок, — он оттолкнул мужчину, — тебе лишь бы посмеяться надо мной. — Ты глупый мальчишка, который думает, что есть великое чувство, которое правит миром, — Гарри уже выходил, но тот кричал ему вслед, — Только знай, миром правят деньги и секс. А все остальное бред. Бред. Никто ничего ему не ответил, он просто выплюнул это в пустоту, которой сам себя окружил. Он всегда будет строить из себя «мистера – мне — плевать — на – твоё — мнение», выходить из себя, орать на Гарри. Именно на него, потому что он простит. Он никогда не признает, что завидует Гарри. В таком молодом возрасте у него есть стальная жилка, хоть и никто не видит сейчас её за этими сказочными глазками, кудрями и ямочками. Но Томлинсон отчётливо понимает, что из него вырастет мужчина высокий, статный, с острыми скулами, ещё более хриплым голосом, теми же сладкими губами. Он будет идеалом, стоит только подождать пару лет и Гарри затмит самого Луи. Луи не пошёл на встречу с деловым партнёром. После того как Гарри ушел он долго лежал на кровати и нервно курил. С одной стороны ему было плевать на свое тело, не впервые он спал с деловым партнёром для получения денег, но впервые кто-то посмел осудить его. Мальчишка посмел пристыдить его, воззвал к совести. Он думал, что он потерял совесть ещё при рождении или не получил ее вовсе. Как сильно он ошибался. «Он ещё не потерян. » Гарри.