***
Всё закрутилось, как и раньше. Луи ходил на работу, в клуб, тайно употреблял наркотики с Найлом, вступал в социально-политические дебаты с Джоди, и ему всё нравилось. Дома его ждал Гарри. Он пытался продолжать жить и быть обычным подростком. Но он редко выходил из дома, почти не виделся с матерью, совсем перестал рисовать. Они тренировались каждый день, и иногда Гарри чувствовал, что его состояние действительно улучшилось, но иногда он всё-таки срывался, когда рука не желала слушаться. Ему приходилось ходить в суд по делу о покушении на его жизнь. Луи всегда ходил с ним как свидетель и как человек, который может поддержать его. Гарри чувствовал, что его жизнь остановилась, и мужчина чувствовал это тоже. Это был вечер вторника. Гарри как обычно сидел дома и занимался готовкой. В последнее время он только это и делал. Луи открыл дверь и закинул спортивную сумку прямо в угол. Он, скорее всего, был в тренажёрном зале. Гарри выбежал ему навстречу с широченной улыбкой. – Я ждал тебя. – Моя отчаянная домохозяйка, как твои успехи? Луи обнимает его и целует в лоб. – Отлично, я здесь наготовил кучу всего, знаю, ты только что с тренажёрного зала и тебе не хотелось бы набрать лишний вес, но я ужасно старался, и тебе придётся попробовать всё это, потому что... – Гарольд, – Луи обрывает его бессмысленный монолог. – Нам нужно поговорить. Сейчас. Гарри стоит в недоумении и смотрит с открытым ртом на мужчину. Кажется, прежний Луи промелькнул сейчас в глазах нынешнего. Поговорить? Прекрасно. Он проходит в гостиную, и мальчик идёт следом. – Это не может так продолжаться, Гарри, – начинает он, – ты не можешь просто сидеть дома и не думать о будущем. – Что ты имеешь ввиду? – прохрипел мальчик. – Хочешь выгнать меня? – О, Господи, конечно же нет. Я имею ввиду, что ты должен заняться чем-то вне дома. – Я могу опять устроиться официантом. Я милый, поэтому мне дают неплохие чаевые. – Я имею ввиду, заняться чем–то, что ты умеешь делать хорошо. – Хочешь, чтобы я сделал тебе минет что ли? – усмехнулся Гарри. – Нет. То есть, конечно, я хочу, но я вообще сейчас не об этом,– он тяжело выдохнул, – это разговор не о сексе, Гарри, сосредоточься. – Хорошо, не о сексе. Я попытаюсь. – Так вот, я недавно получил ответ из академии искусств, и они согласны взять тебя в качестве студента. – То есть, это как? – парень совсем не понял. – Ведь уже поздно для сдачи документов. – Брось, малыш, ведь я, у меня есть связи, – он подошёл ближе к мальчику и взял за руки. – А что, если я не хочу? – холодно ответил Гарри. – В смысле ты не хочешь? – Я больше не могу рисовать, Луи. Ты и сам прекрасно видишь, как моя рука трясется, когда у меня в руках карандаш. – Но ведь это можно исправить, – возразил мужчина. – Ты же знаешь, что нельзя. Какого черта ты давишь на больное? – Потому что мне не всё равно, блять, что с тобой происходит. Я привел тебя сюда не как подстилку и кухарку, а как человека, который мне дорог, черт бы тебя побрал, – он вскочил, сделал несколько шагов туда и обратно, и снова резко опустился на место, – Если ты собираешься валяться здесь как овощ, превращая жизнь в существование, то я не хочу за этим наблюдать, – парень уже сорвался на крик, – хватит ныть, соберись уже и покажи мне, что ты не просто мальчик с пробитой головой, а что-то большее. Покажи мне, что я не ошибся в выборе. У тебя три дня, чтобы принять решение. – Луи, – тихо позвал удивленный Гарри. – Что ещё? – уже спокойно ответил мужчина, поднимая на него взгляд. – Поцелуй меня. Томлинсон засмеялся и притянул Гарри к себе, вовлекая в поцелуй. Он бесконечно восхищается этим парнем с детской душой. – Только не так нежно, – прохрипел Гарри. И Луи прильнул к его рту, стукаясь зубами. Он запустил свой язык в его рот, и начал жадно оглаживать щеки, закусывать нижнюю губу и практически вбирать в себя этот шаловливый язык. Гарри хочет грязного поцелуя. Это уже прогресс.***
– Гарри, как прекрасно видеть тебя таким снова, – защебетала Викки, пропуская его внутрь. – Рад видеть тебя. Как поживает малыш Ник? – он приобнял девушку за талию. – Прекрасно. Сейчас спит, потом будет есть. Это две главные вещи в его жизни сейчас. Они дружно засмеялись. Следом за Гарри в дом прошёл Луи, который в свою очередь тоже обнял Викки. На лестнице показалась Элеонор в джинсовых шортах и лёгкой майке. – Разве сегодня Рождество? Чем обязаны?– спросила она, больше обращаясь к Луи. – Пришёл увидеть тебя, любимая, – он наиграно приобнял девушку. – Эль, я же говорила тебе вчера вечером, что я хочу отвезти Гарри кое-куда, – перебила Вик. – Да помню я. – Я почти готова, милый, – обратилась она к Гарри, – а ты, – она кинула взгляд на Томлинсона, – постарайся быть хорошим папочкой. – Я очень хороший папочка, – усмехнулся Луи, бросая взгляд на Стайлса. – Буду надеяться. Гарри и Викки приехали на выставку картин одной художницы. Гарри нравились её картины ещё в средней школе. Ему казалось, что он может находить личность автора через произведения, но всё же он был ужасно взволнован, когда Викки позвонила и сказала, что хочет познакомить его с ней лично. Где-то в глубине души Гарри чувствовал, что это всё устроил Луи. Но пока что не совсем понимал, зачем. Он не пойдёт в эту академию. Выставка закончилась, и в зале остались только организаторы и они с Викки. Она поставила бокал на столик в углу и резко подхватила Гарри за руку. – Сейчас ты увидишь её, – сказала девушка. – Сибиллу Уэсли? – глаза парня загорелись. – Да, – она развернула его в сторону дверей, – вот и она. В дверях была женщина, прикованная к инвалидной коляске. На ней было яркое платье, сама чуть упитанная, светлые волосы и темные глаза. Гарри приоткрыл рот от удивления, когда её охранник подкатил её кресло ближе. Она улыбнулась ему и поприветствовала. – Здравствуйте, мадам, – вежливо ответил он, и женщина засмеялась. – Какой робкий мальчик, Викс. Гарри, не так ли? – Да, дорогая, – ответила Викки. – Мне говорили о тебе как об очень талантливом художнике, милый, сказала женщина. – Был в прошлом, – как-то неуверенно сказал Гарри. – А в чем же дело? – Небольшая травма. – Шутишь наверное, – усмехнулась она. – Нет. – Тебе нравятся мои работы? – вдруг спросила она. – Конечно, иначе зачем я здесь. – Я прикована к этому креслу, и только два пальца на моей левой руке подвижны после тяжёлой аварии. Но вот это, – она окинула глазами зал, – это то, зачем я живу. Искусство – это способ выживания, слышал о таком? – Я восхищаюсь вами ещё больше, – сказал Гарри, после паузы в несколько секунд. – Если ты любишь это – никогда не бросай. Борись до конца, и ты не пожалеешь. – Спасибо, мисс Уэсли, – ответил Гарри. – К сожалению, мне уже пора. До скорого, юный Гарри. Пока, Викки. Охранник развернул её коляску, и оба улыбнулись ей вслед. Гарри приоткрыл рот от удивления. Он ещё раз посмотрел на картины, висящие сзади, и не мог понять, как она это сделала двумя пальцами левой руки. Она и в правду борется до конца. Если это был план Луи, то он чертовски умен.***
– Луи, – позвал парень, – ты дома? Девочки сказали, что ты уехал. – Как твой поход в обитель искусства? Луи появился из-за угла и обхватил Гарри сзади, прижимаясь носом к его шее. Он вдохнул запах его кудрей. Это сводило с ума, потому что он не прикасался к Гарри уже целую вечность. Он развернул его к себе, стянул верхнюю одежду, повесил на вешалку и снова вернулся к парню. – Твои глаза так хитро блестят, что подтверждает мои догадки о твоём плане. – Каком плане? – невинно спросил Луи. – Заставить меня пойти в эту академию. – Ничего такого, просто хотел, чтобы ты развеялся. – Я развеялся. Гарри протянул к себе мужчину и начал оставлять лёгкие поцелуи на его лице. Провел губами по щетине, и Луи тут же почувствовал прилив сил. Он обхватил двумя руками лицо своего мальчика и начал терзать его губы с двойной силой. Некогда угасший огонь между ними разжегся снова. Рука Гарри снова задрожала от наплыва эмоций и близости. Но Луи перехватил её и приложил к своей груди. Парень сразу же почувствовал это бешеное сердцебиение. Оно буквально готово было вытолкнуть сердце из груди. Он на секунду прервался и посмотрел на Луи. Его глаза сияли смесью волнения и желания. Томлинсон переживает за него, хоть и не говорит. – Я хочу, чтобы ты был во мне, – тихо сказал мальчик. – Ты уверен? – Да, – он запнулся, – только давай медленно. – Как в первый раз? – Луи широко улыбнулся. – Как в первый раз, – он улыбнулся в ответ. Руки Томлинсона забрались под рубашку парня, оглаживая пресс. Он нежно целовал его ключицы, вбирая в себя этот любимый запах. Он ловил каждый взмах его ресниц, каждый стон, движение пальцев. Гарри лежал на кровати в полумраке, где зелень его глаз темнела. Он слушал шепот своего мужчины, который старался не быть слишком резким. Холодная смазка растеклась по его проходу, и Гарри вздрогнул, потому что он не чувствовал этого уже вечность. Один палец проник внутрь, и его спина изогнулась от боли. – Тише, тише. Второй палец, и Гарри уже не чувствует своих ног. Он стонет и охватывает руками шею Луи. Тот начинает двигаться медленно, так, как хотел сам Стайлс. Губы парня алые от притока наслаждения, он кусает их снова и снова. Луи не нужно говорить, что делать, он сам чувствует, что нужно Гарри, возможно, лучше, чем сам мальчик. Он пристраивает головку ко входу, и просто делает это так, как любит парень. Двигается в размеренном темпе, целует его шею, держит руку, чтобы он чувствовал себя в безопасности и каждый раз касается простаты, заставляя парня стонать так громко, как он может. Луи гладит его волосы, живот, а внутри Гарри всё горит от неимоверного счастья, которое он испытывает. Они впервые занимаются не грязным сексом, а чем-то большим. Член Луи уже практически полностью исчезает в проходе и руки Гарри обхватывают его, прижимая сильнее, чтобы он мог чувствовать соприкосновение с кожей. Его голова кружится от переизбытка эмоций, и парень ловит себя на мысли, что такое с ним во время секса впервые. Они кончают почти одновременно, потому что в эту ночь они на самом деле чувствовали друг друга. Тело Гарри липнет к простыне, но ему всё равно. Это самое интимное, что с ним происходило за всю жизнь. Он открылся Луи, позволил ему снова войти в себя, вновь показал свою слабость, не стесняясь её, а главное – он увидел самого мужчину, чье сердце было отдано ему на этот вечер. Как минимум на этот вечер. – Я люблю тебя, Луи, – шепчет он, практически проваливаясь в сон на белых простынях. Луи не мог слышать этого, а главное – не хотел. Он вспоминал, что всё, что происходит – это неправда, не навсегда, и ему становилось грустно. Ему не хочется терять своего мальчика. – Я нуждаюсь в тебе, Гарри, – произносит он, когда мальчик уже, очевидно, провалился в сон. Он целует Гарри в лоб и укладывается рядом. Он добился своего: заставил парня снова жить. Утром он проснется полный жизни и согласится поступать в академию. Луи знает, на какие кнопки нажимать. – Я бы любил тебя, если бы умел так, как ты этого заслуживаешь, – будучи на грани сна и реальности, он не понимает, мысль это или слова вслух. Единственное, чего он не знает – что же ему делать с самим собой.