Феникс моей души

Хогвартс! А ведь даже странно — за ежедневной чередой ужасов и ожиданий он совсем забыл, что уже мог бы учиться на седьмом курсе своей волшебной и любимой школы. Она была для Драко вторым домом, в котором, в отличие от первого, было спокойно и уютно. Он, наверное, очень удивился бы, узнав, что в данном вопросе его мысли практически в точности совпадали с мыслями его злейшего школьного врага — Гарри Поттера. Но сейчас он был слишком счастлив, чтобы задумываться о подобном. Пьянящее чувство свободы, освобождения — пускай и временного — кружило голову. Он был не в состоянии сидеть здесь, в четырёх стенах, а свежий, тёплый ветер, врываясь в окна, звал его за собой, звал в полёт! Драко подхватил свою любимицу, метлу «Молния», и направился к выходу. Уже в саду он увидел Нарциссу. Она не заметила его и сейчас стояла, улыбаясь своим мыслям. В ней невозможно было узнать ту Нарциссу, которая часом ранее встретила Драко в коридоре замка. Глаза лучились радостью, лёгкий румянец горел на щеках, воздушная, невесомая улыбка играла на губах. Она была воплощением лёгкости и счастья! Да, именно счастья — такого редкого, недолгого, но такого необходимого им всем. «Выходит, она уже знает о сорвавшейся церемонии», — подумал Драко и улыбнулся почти такой же улыбкой, как у матери. В его душе сияло солнце. Он решил не отвлекать Нарциссу от приятных мыслей и, легко вскочив на метлу, поднялся в воздух. Он летел наперегонки с ветром, который тёплыми волнами окутывал его, поднимая над всем миром. Драко чувствовал невероятную уверенность, что теперь всё будет по-другому. Он не повторит своих ошибок, раз уж сама судьба дала шанс. Он рассмеялся. Почему-то подумалось вдруг, что если бы его могли сейчас видеть, никогда бы не узнали того безупречного, холодного и надменного Драко Малфоя, которым он был всегда и для всех. Растрёпанные светлые волосы, непослушная чёлка, упавшая на глаза, сияющий взгляд, такая не «малфоевская» улыбка… Ему стало смешно: да он себя ведёт сейчас прямо, как Поттер! Ну уж нет, это слишком! Он снова засмеялся, спугнув какую-то пичугу, летевшую навстречу — та пискнула и шарахнулась в сторону. Он улыбнулся и посмотрел вниз. Там простирались бескрайние леса, сменившие деревенские и городские пейзажи. В зелени деревьев серебристой змейкой сверкала на солнце река — такая живая, извилистая. Внезапно захотелось рассмотреть её ближе, посидеть на берегу, увидеть, что там — в этой крохотной частичке огромного мира. Он резко снизился и уже через несколько секунд мягко приземлился на глинистый берег. Он не мог сказать точно, сколько просидел здесь, глядя на блики, скользящие по воде, перебирая камешки, слушая пение птиц. Помнится, ещё в детстве отец укорял его: «У тебя болезненно развито чувство прекрасного, Драко. Не самая лучшая черта, которую ты перенял от матери». Он так и не понял, что в этом плохого. А сейчас быть здесь, смотреть на всю эту красоту, чувствовать всё вокруг — от шороха листвы до пения кузнечиков — было потрясающе! Это был своеобразный вызов. Вызов отцу и его миру. Этого никто не знал, кроме него самого, но Драко всё равно радовался возможности хотя бы так бросить вызов всему, что окружало его с детства. В голове кружился водоворот мыслей — радость сменялась грустью, безысходность — надеждой. Так жаль, что ему не с кем поделиться всем этим! А ведь действительно — у него не было ни одного человека, которому он мог бы доверить всё это. Мама? Он не хотел ранить её и без того израненную душу. Он прекрасно знал, чего стоит ей жизнь с Люциусом, а теперь ещё и в доме, который стал штаб-квартирой Пожирателей. Он не будет сваливать на неё ещё и свои переживания. Друзья? А есть у него друзья? Крэбб, Гойл, Нотт, Забини, Паркинсон, Булстроуд, Гринграсс… Кому из них он мог бы доверить всё то, что бушевало сейчас в его душе? Кто из них мог бы разделить его боль, сомнения, печаль или радость? Драко знал ответ на все эти вопросы. Никто. Себя бессмысленно обманывать, а это именно так. Поклонники, свита, даже соратники — но не друзья. И при малейшей опасности они все испарятся, оставив его одного. Это он тоже знал. Выходит, друзей у него не имеется. Да уж, хоть в чём-то Поттер опередил его! Почему-то вспомнилась картина обнимающихся, весёлых и счастливых Поттера, Грейнджер и Уизли. Кажется, это он видел после матча по квиддичу, когда чёртов Гриффиндор взял Кубок школы. Неужели даже Поттеру есть, с кем поделиться мыслями, а ему — не с кем? Драко поёжился. Заметно похолодало. Да и солнце уже спряталось за кронами деревьев. Он и не заметил, как подкрались сумерки. Драко поднялся с земли, стряхивая с одежды камешки и травинки, обернулся и внезапно замер. На пне, как раз позади него, невозмутимо сидела Полумна Лавгуд и перебирала какие-то красно-оранжевые ягоды в корзине, стоящей у неё на коленях. Судя по её виду, появилось впечатление, что она совершенно не замечает его присутствия. Драко абсолютно не представлял, что можно сказать в такой ситуации, а она всё продолжала копаться в корзине со своими ягодами. Всё происходящее начинало изрядно раздражать его. Чёрт побери, сколько она тут уже сидит?! И вообще, какого чёрта она подкралась и сейчас упорно делает вид, что ничего не происходит?! Он уже набрал воздуха в лёгкие, чтобы высказать ей всё, что о ней думает, неизменно сдобрив хорошей порцией насмешек, но она вдруг опередила его: подняла глаза на него (Драко мог поклясться, что она смотрела не НА него, а СКВОЗЬ него) и мелодично произнесла: — Вечер наступил сегодня раньше. Наверное, солнцевозы поторопились… Он ошарашено смотрел на неё. «Я попал в сумасшедший дом», — констатировал Драко и наконец смог заговорить: — Лавгуд, ты наверное, адресом ошиблась, да? Это лес, а тебе в другую сторону надо. Больница Святого Мунго как раз там. Он указал рукой в противоположное от себя направление (честно признаться, Драко понятия не имел, где находится магическая больница, но это не имело никакого значения). Ухмыляясь, он следил за её реакцией. Реакции не было никакой. Абсолютно. Она по-прежнему смотрела сквозь него, потом зевнула и продолжила: — А может быть, это всё-таки нарглы… Драко показалось, что он сейчас задохнётся от бешенства. Собирая остатки хладнокровия, он медленно произнёс, выделяя каждое слово: — Лавгуд, ты меня видишь? Ты. Меня. Видишь? Что-то поменялось в её взгляде — он на мгновение переключился на Драко, а затем снова растворился в нём, став прежним. — Да, Драко, — ответила она и, вздохнув, добавила. — Нет, это всё-таки солнцевозы… Ярость дошла до предела. Пытаясь успокоиться, Драко сел на свое прежнее место, сжимая и разжимая кулаки. Это помогало, но лишь немного. Да что себе позволяет эта ненормальная?! «Драко»! Кто она такая, чтобы обращаться к нему по имени?! («Хотя из её уст обращение «мистер Малфой» звучало бы явно странно…») И этот взгляд! Да она его пустым местом считает! Она! Его! Сумасшедшая! Ненормальная! Мунго по ней плачет! Он уже обернулся, чтобы высказать ей всё это, но только сейчас заметил, во что она одета: жёлтое платье, состоявшее из множества маленьких одуванчиков, ноги обуты в огромные махровые тапочки такого же ненормального ярко-желтого цвета. Всю эту картину дополняло нечто круглое, напоминающее помпон, вплетенный в её светлые волосы золотистыми нитями. Драко не понял, чего ему хочется больше — рассмеяться на весь лес при виде этого пугала или фыркнуть. В конце концов он выбрал второе, постаравшись всем видом продемонстрировать крайнее презрение. И вновь отвернулся. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, не оборачиваясь. — Живу, — просто ответила она. Драко с сожалением отметил, что голос её не изменился — не было ни обиды, ни грусти, а значит, его показательные фырканья прошли даром. Ненормальная! За ним бегает половина девчонок школы, а эта его пустым местом считает! Хотя ему это глубоко безразлично! Это же Лавгуд! А от такого пугала всего ожидать можно! — Что, прямо здесь живёшь? — с насмешкой спросил он. — Нет, рядом. В нашем лесном домике. Надо же! «В лесном домике»! Понятное дело — где ещё жить таким ущербным, как она. «Ну, ты-то живёшь в огромном замке. Вот она — вершина счастья!» — язвительно шепнул голосок внутри. Драко поморщился — об этом думать не хотелось, и он постарался отбросить ненужные мысли. Он решил продолжить столь «увлекательную» беседу: — Насколько мне помнится, сейчас учебное время. Или всё-таки старый маразматик Дамблдор смилостивился и отправил тебя в Мунго? Он даже обернулся, чтобы посмотреть, подействует ли очередная порция издевательств на неё. А она — напротив — сидела всё так же спокойно и невозмутимо, только уже читая неизменную «Придиру», держа журнал перевёрнутым вниз, корзинка с омерзительными ягодами стояла у ног. Во взгляде светло-голубых глаз не было ни укора, ни обиды. Более того — он увидел в них искорки смеха. Она смеялась одними глазами! Да что происходит, в конце концов! Она в своём уме?! Хотя… Это же Лавгуд — о каком уме может идти речь? Наверное, Распределяющая Шляпа когда-то просто пошутила, отправив её учиться на Когтевран — факультет самых умных и рациональных. — Отец попросил меня собрать ягоды для шушекрылов, и я приехала сюда. Сейчас выходные, — ответила она, выделив последнюю фразу, будто это было невероятное открытие. — Ягоды для шуше…тьфу! Для кого?! — переспросил Драко, мысленно ругая себя за то, что вообще начал разговаривать с этой психически ненормальной. — Для шушекрылов. Это такие большие пушистые шмели. Они любят ягоды. Разве ты не слышал о них? — серьёзность тона и вопросительный удивленный взгляд подтвердили опасения Драко, что она не шутит. Он, конечно, слышал в школе, какие «перлы» порой изрекает Лавгуд, однако, не имел «счастья» общаться с ней лично. А сегодня «повезло». — Не слышал. Я психическими расстройствами не страдаю. Хотя после общения с тобой нужно будет сходить провериться. Она пропустила мимо ушей его колкость (впрочем, он уже и не ждал иного), отложила «Придиру» и посмотрела на темнеющее небо: — В последнее время солнцевозы слишком торопятся… — Мне уже пора вызывать санитаров, — он притворно изобразил обморок. Она снова проигнорировала его слова. Лишь удивления в глазах стало чуть больше: — Ты не знаешь, кто такие солнцевозы? Разве ты никогда не видел огненных мышек, толкающих солнце лапками. Благодаря им оно движется по небу, — она вздохнула, — вот только иногда они всё-таки торопятся… Драко закатил глаза. Ещё и мышки, которые катят солнце! Поистине ощущаешь себя лекарем Больницы Святого Мунго, посвящающим досуг общению с пациентами! От всего этого бреда голова шла кругом. А Лавгуд, тем временем, сняла жёлтый помпон с головы и положила в корзину с ягодами. — Лавгуд, всего этого бреда не существует!, — твердым голосом сказал он. — Хотя тебе, конечно, неведомы законы астрономии, и уж явно не для твоих мозгов понять смену времён года, скорость обращения Земли вокруг Солнца и тому подобное. Твои солнечные мыши и чучекрылы — это выдумка и бред! — Шушекрылы, — мягко поправила его Полумна. — Ты просто не видишь их, ни во что не веришь. Поэтому тебе так грустно. Драко словно ударило молнией. — Что?! — прошипел он, поднимаясь с места. — Что ты сказала?! Повтори! Полумна легко улыбнулась и вновь посмотрела сквозь него: — Тебе грустно. Разве не поэтому ты здесь? Последняя фраза прозвучала не то вопросительно, не то утвердительно. Драко с трудом сдерживал себя, чтобы не наговорить ей всего, что думает о ней, о её идиотском помпоне в корзине, о несусветном бреде, который он вынужден был выслушать поневоле. И самым обидным было то, что где-то в глубине подсознания мерзкий голосок говорил: «А она права». Это всё приводило его в бешенство. Не найдя, что ответить (И какого чёрта я должен оправдываться перед ней?!»), он задал встречный вопрос: — А почему ТЫ здесь? Она улыбнулась одними глазами своим мыслям: — Я собирала ягоды для шушекрылов. Потом увидела тебя и решила посидеть здесь, не мешая тебе. Я решила, что это даже лучше, ведь тебе было так грустно оттого, что нет друзей и не с кем поделиться всем, что на душе… Я понимаю это… Драко остолбенел. В этот момент, даже если бы все молнии мира ударили в него, он бы этого не почувствовал.