Три богатыря и ведьма

Часть 2 Соблазни Москва Илья стоял на Киевском вокзале и чувствовал себя полным придурком. Шум, утренняя суета, таджики, менялы, цветочные зазывалы, красота привокзальной площади и Редиссона выбили его из колеи. Он отвык от больших городов, толп людей и шикарных тачек, что сновали мимо него непрерывным потоком. — Гражданин, предъявите документы.       Два хлюпика в полицейской форме перегородили Илье дорогу и заставили расхохотаться. — Вы серьезно? — Что смешного? — мгновенно ощетинился самый нелепый.       Уши у него торчали из-под фуражки в разные стороны, ремень был застегнут на самодельную дырку, а тонкие пальцы судорожно сжимали рукоять дубинки. — Ничего, — улыбнулся Илья, доставая паспорт. — Отвык я от большого города. — В столицу по делу? — слегка расслабился хлюпик. — Отдыхать. — Жить-то есть где? — снисходительно посмотрел на Илью второй полицейский.       Тоже мне, отдыхающий! Поюзанный, помятый, потертый и явно уставший могучий битюг не внушал никакого доверия, но прицепиться было не к чему. — У меня здесь квартира, — не удержался от маленькой мести Илья.       Лица парней вытянулись в недоверчивых улыбках. Ха! Муромец порылся в кармане, доставая бумажку с адресом и ключи с навороченным охранным брелоком, которые ему отдал Леха месяц назад в лесу. — Кутузовский проспект, 28. Это тут, недалеко. Проводите? — Нет, дела у нас, — переменился в лице хлюпик и поспешно протянул Илье документы. — Хорошего отдыха! — А мне тут начинает нравиться, — улыбнулся Илья и неспешным шагом направился искать квартиру, которую никогда в глаза не видел.       Оказывать услуги богатым мужикам — очень выгодное дело. В благодарность за помощь в заварушке на Мадагаскаре, Максим и Санек положили на счета всех троих богатырей неприличную сумму денег и подарили квартиру в Москве. Одну на троих. Ни Илья, ни Никита в ней так ни разу и не появились, отдавая ее на откуп Лехе.       Илья прогулялся по Кутузовскому, поглазел на витрины, тачки и Триумфальную арку, вынырнул из длинного перехода и свернул по аллее парка к шикарному на вид сталинскому дому. — Мужчина, вы куда? — остановила его на входе сухонькая, но очень грозная старушка. — О гостях меня никто не предупреждал. — А я не гость, — улыбнулся Илья. — У меня тут квартира. — Это какая же? — 318, — покачал брелоком Илья. — Пятый этаж. — Так вы к Алексею с Марией! — свела концы с концами бабулька. — Вы Муромец, да? — А вы откуда про меня знаете? — насторожился Илья. — Алексей про вас много рассказывал. Вы же его лучший друг, да? Он вас очень ждет. — А кто такая Мария? — Она квартирой ниже жила, но год назад они ремонт затеяли и две квартиры в одну объединили. Я сама не была, но Дарья, их домработница, мне по секрету говорила, что там не квартиры, а хоромы. Лестница с этажа на этаж резная, стеклянная, жуть какая красивая. — Пойду, посмотрю на всю эту красоту лично, — сказал Илья, чувствуя, как в душе нарастает нехороший ком.       Леха живет с женщиной? А как же пидорство? А признание? А уговор?! И вообще, какого хера он посмел квартиру поганить без разрешения!       Лифт принес Илью на пятый этаж очень быстро. Массивная сейфовая дверь квартиры легко поддалась руке, и он зашел в роскошно отделанную прихожую. Скинул рюкзак и бутсы, одновременно обшаривая коридор глазами. Мужская обувь двух размеров, обожаемая Лехой кожанка на вешалке, элегантная мужская куртка рядом с ней и никаких женских вещей. Илья понятливо покачал головой и отправился на поиски хозяина, раздумывая над тем, почему доказательства неизлечимого пидорства Лехи принесли ему облегчение.       Лестницу, что уходила вниз буквально через пару метров, Муромец оставил на потом. Сначала друг, а уж потом загадочная Мария. Черный кот, сидевший на резных перилах, проводил Илью взглядом матерого уголовника, заставляя принять превентивные меры. — Кот, не лезь ко мне, лады? Я люблю животных, но если ты меня вынудишь, тебе достанется так, что не унесешь. — Мфмфмф, — вежливо поздоровался Бегемот, скручивая кончик хвоста в кольцо.       А вот и второй богатырь. Знать бы еще, который из них! — Да ладно тебе, — рассмеялся Илья, подошел ближе и потрепал кота за ухом. — Хозяин ты, хозяин. Кто ж спорит-то? Лучше скажи, где Леха.       Бегемот так расслабился под ласковой рукой богатыря, что чуть не навернулся с перил. Пришел в себя, фыркнул и сбежал к хозяйке, успокаивая слегка потрепанное позорным поражением самолюбие тем, что Муромцу во все времена животные на поклон шли. А он что, рыжий?       Илья проводил взглядом сбежавшего кота и продолжил поиски без помех. Леха обнаружился во второй по счету комнате: лежал на широкой постели на боку абсолютно голым, обнимая какого-то мелкого парня. Жесткий перегар, две пустых бутылки виски на столе и раскиданные черт-те где вещи дополняли общую картину полного разврата. Илья распахнул окно и решительно направился к постели. — Слышь, ты, — потряс за плечо худышку он. — А ну пошел вон отсюда! — Мммм? — отозвался парень, прижимаясь к Лехе плотнее. — Пидор гребаный, — зашипел Илья. Разжал Лехины руки, выдернул худышку из постели и бросил ему одежду. — Убирайся к чертям, и чтобы я тебя здесь больше не видел! — Да кто ты такой? — возмутился парень, мигом просыпаясь и поспешно натягивая трусы и джинсы. — Ну погоди, вот Лешенька проснется, он тебе яйца-то оторвет! — Лешенька?! Вон отсюда, мудила! Шею сверну! — Заткнитесь, а? — раздался с кровати сонный пьяный голос Лехи. — Убью нахер. — Лешенька, скажи ему! — бросился к постели парень. Сел рядом с зарывшимся в подушки Поповичем, потряс за широченные плечи. — Он меня выгоняет! — Ну и правильно делает, — накрылся подушкой с головой Леха. — Эдик, ты мне нужен только для секса, да и то изредка. Сколько раз я тебе говорил? — Я нужен тебе не только для секса, глупенький, — положил руку на бедро Лехи Эдик. — Забудь ты своего Илью! Не придет он никогда. — Почему не приду? — расплылся в злорадной улыбке Илья. — Уже пришел.       Эдик побледнел, вскочил на ноги и даже сжал ручки в кулачки, но вовремя оценил габариты соперника, нецензурно выругался и ринулся вон из комнаты, прошипев напоследок: — Я тебе его так просто не отдам! — Кто тебя спрашивать будет, — усмехнулся Илья, подходя к постели.       Накрыл уснувшего Леху тонким одеялом, предварительно натянув на него трусы, присел рядом в глубокой задумчивости, а потом сходил в душ, откопал еще одно одеяло, разделся, отпинал Леху к стенке и уснул, по старой привычке уткнувшись в его затылок носом. …       Осень накрывала Москву багровым золотом листопадов, солнце царило на безоблачном синем небе, а Машка никак не могла избавиться от Стаса. Работа в известной дизайнерской фирме, занимающейся внутренним оформлением особняков, домов и квартир, позволяла общаться с сильными мира сего тет-а-тет и выбирать себе любовников на любой вкус и цвет. Все было бы не так уж и плохо, но едва они узнавали о том, что за ее спиной стоит Босс, как запах Больших Денег сводил их с ума. До поры до времени Машке было на это плевать, она ж не монашка, а ведьма, в конце-то концов, но месяц назад Никита практически признался ей в любви, пообещал приехать, и это меняло все. Для нее, но не для Стаса, который категорически не желал с ней расставаться и даже сделал ей предложение руки и сердца, на которое она ответила вежливым отказом. К великому Машкиному сожалению, про Лехину голубизну Стас знал, так что обычный трюк с его участием не проканал, а в могучего мифического любимого, о котором она ему рассказала, настырный поклонник не поверил. — Машуля, о чем задумалась? — ворвался в ее мысли заботливый голос Стаса. — О жизни, — ответила Машка, раздумывая над тем, как от него избавиться. Хороших мыслей не было. Не проклинать же его, в самом деле. Эх, если бы Никита приехал! Все бы решилось само собой. — Останови на Кутузовском, я прогуляюсь по парку. — Это опасно, лапа моя. Хочешь, я с тобой пойду? — Нет, не хочу, — отрезала Машка. — Мне надо побыть одной. Что может быть опасного в прогулке по Парку Победы в шесть вечера?       Стас замолчал в поисках достойного ответа, но не смог ничего придумать и остановил джип возле любимой Машкиной тропинки. — Увидимся завтра? — Нет, — сказала Машка и поспешила сбежать, но он оказался проворнее: схватил за плечо, наклонился и поцеловал. — Это неправильный ответ, лапа. Я позвоню тебе утром, и мы обо всем договоримся. — Хорошо, звони, — послушно согласилась Машка, мечтая только об одном — поскорее выбраться из машины.       Грозные тени жестокого будущего налетели и пропали, открытым текстом предупреждая ее о том, что с этим человеком ссориться не стоит. Стас довольно улыбнулся и убрал руки, позволяя Машке сбежать. На время, конечно, но пусть выделывается, пока может. Потом он ее в бараний рог согнет, ибо такие сильные ведьмы, как она, на дороге не валяются. Стас проследил за своей добычей и медленно тронулся с места. До собрания ордена сатанистов, в котором он был магистром, было еще далеко.       Парк Победы встретил Машку полупустыми дорожками, разноцветными листьями, мечущимися по асфальту в поисках последнего пристанища, и гулом Кутузовского. Неясное предчувствие серьезных перемен накатило на нее, заставляя ежиться от неудовольствия и все сильнее замедлять шаги. — Да что же это, а? Всегда знала, что будет дальше, а тут! Словно закрывает кто, — проворчала она себе под нос. — Кому я опять дорогу перешла? — Может, мне?       Низкий насмешливый голос, раздавшийся над самым ухом, оказался настолько неожиданным, что она споткнулась, не удержалась на высоких шпильках и полетела на асфальт, но сильная рука перехватила ее по дороге. Добрыня поставил Машку на ноги и вежливо отступил на шаг назад. — Здравствуй, ведьма.       Она ответила не сразу. Как отвечать, если в горле ком, а сердце бьется, как рыба об лед? Никита многозначительно прищурился, и Машка взяла себя в руки. Однажды она упустила свое счастье, но в этот раз все будет по-другому. У нее есть целый месяц, чтобы покорить любимого навсегда. Правда, непонятно, как именно, но она наверняка что-нибудь придумает! — И тебе не хворать, богатырь.       Никита смотрел на Машку и никак не мог наглядеться. Да какая она ведьма? Прекрасная женщина! Не худая вешалка фотомодели и не толстушка — самая что ни на есть золотая середина. Шикарная грудь и широкие бедра так и просились в ладони! Машка прикусила пухлую нижнюю губу, выдернула шпильку из волос и волнистая рыжая река растеклась до самой попы. Красота-то какая! Никита потер шею в безнадежной попытке вернуть утекающий в никуда контроль, но Машка сверкнула на него лукавыми зелеными глазищами, и он сгреб ее в охапку: оторвал от земли, даже не заметив этого, зарылся рукой в волосы и поцеловал, напрочь забывая, где он, кто они и что происходит. — Ой, Светка, смотри, целуются! Как мило! — Ну, не знаю, мне кажется, он ее щас сожрет, как в фильме ужасов. Пошире рот откроет и заглотит целиком. Она по сравнению с ним такая мелкая, что ему на один зуб.       Никита пришел в себя мгновенно: поставил Машку на землю подальше от себя и закрыл лицо ладонью, стирая наваждение и заливая пожар в душе ведром холодной воды. — Ведьма! — Добрыня, да ладно тебе! Что ты, как попугай? — рассмеялась Машка. Сделала шаг навстречу, но нога подвернулась, и она едва не рухнула на дорожку снова. — Ты издеваешься? — возмутился Никита, подхватывая ее под руку. — Сколько можно падать?! — У меня шпильки 8 см, мужлан неотесанный, — простонала Машка, осторожно поворачивая ногу в разные стороны. Больно! — А тут плиткой все выложено, чтоб Лужкову с Собяниным по ночам не спалось! — Только не говори, что идти не можешь, — проворчал Добрыня, наблюдая за ее попытками встать на ногу с живейшим интересом. — Я тебя на руках не понесу! — Куда ты денешься? До дому всего ничего, так что не надорвешься. Бери меня на руки и поехали, что толку тут стоять.       Никита не стал спорить, потому что было понятно, что ногу Машка и вправду подвернула, а бросить ее здесь он не мог. Чего зря воздух сотрясать? Посмотрел насмешливо, закинул на плечо кверху попой и неспешно пошел по дорожке, наслаждаясь рассерженным шипением не ожидавшей такой подлянки Машки от всей души. — Никита! Деревенщина! Прекрати! Я же не мешок картошки, чтобы меня на плече таскать! Мы в центре Москвы, черт побери! — Не будешь в следующий раз мне приказывать. — Если бы ты меня не напугал, я бы ногу не подвернула! — Если бы ты меня не околдовала, я бы в столицу ни ногой! — Не порти мне настроение хотя бы сегодня, а? У тебя для этого целый месяц будет, — попросила Машка с такой грустью в голосе, что Никита виновато поежился и перетащил ее на руки. — Машка, не делай из меня злодея. Я не хочу причинять тебе боль или портить жизнь, я просто хочу стать таким же, как раньше. — Два раза в одну и ту же реку не войдешь, Добрыня, — прижалась к его шее лицом Машка. — Тебе ли не знать? — Не умничай, — поежился от тесноты в штанах Никита и ускорил шаги. Чем быстрее поставит ее на ноги, тем быстрее сумеет взять себя в руки.       Консьержка в подъезде при виде Никиты заохала и бросилась помогать, отчаянно мешаясь под ногами. Лифт послушно принес их на четвертый этаж, Машка сползла с его рук на пол, и он облегченно выдохнул. Двадцать минут быстрого шага с 60кг на руках — это вам не абы что! — Заходи, гостем будешь, — сказала Машка, запрыгивая в квартиру на одной ноге. — А это еще что? — растерялся Никита, разглядывая чудную стеклянную лестницу наверх. — Мы с Лехой год назад подумали и решили, что бегать друг к другу через подъезд глупо, вот и объединились. — Ты про Поповича говоришь? — Да, — улыбнулась ошарашенному виду Никиты Машка. — Наверху ваша квартира. — Кто бы мог подумать… — Макс, конечно, — рассмеялась Машка. — Он же чертов гений и все просчитывает на сто шагов вперед. Теперь, когда рядом со мной Леха, мой братец переживает только за него одного, а ему того и надо.       Никита хмыкнул и ничего на это не сказал. Макс и Санек были геями, но он их уважал, а Максима даже побаивался, ибо опаснее Дракона в гневе за всю свою полную крови и битв жизнь никого не встречал. Даже Медведь по сравнению с ним казался добрым плюшевым мишкой. — Мы тут все переделали, — виновато покосилась на Никиту Машка, — так что выбор у тебя невелик: либо ты спишь на диване в гостиной, либо в одной постели со мной. Я могу дать тебе отдельное одеяло… — Мы же не в детском саду, — хмыкнул Никита, подхватил ее на руки и пошел вглубь квартиры. — Я буду спать с тобой во всех смыслах слова до тех пор, пока ты меня от себя не освободишь. — Тоже мне, напугал, — обняла его за шею Машка. — Мне нравится с тобой спать. Вот возьму и не буду тебя расколдовывать. — Ты мне обещала! — Я помню, — грустно сказала Машка.       Добрыня дошел до спальни, сгрузил ее на постель, сходил за эластичным бинтом и быстро привел поврежденную ногу в порядок. А потом заметил, что нога эта великолепной формы, что платье задралось до самых бедер, а зеленые глаза Машки потемнели. Добрался руками до ее груди, губами до губ и снова потерял голову. …       Леха проснулся от странного ощущения, что здесь и сейчас у него есть все, что ему нужно. Тяжелая рука на талии, тихое сопение в затылок и могучее тело за спиной заставили его крепко задуматься о том, что он натворил вчера. Очередной приступ тоски по Илье накрыл его внезапно, так что пить он начал с обеда. То, что произошло с ними в лесу, только добавляло соли на раны, ведь теперь ему было что вспомнить помимо поцелуя, и это сводило его с ума. Что с ним будет, когда Илья приедет выполнять обещанное, Леха даже думать боялся, так что за последний месяц сделал все, чтобы унять снедающее желание: перебрал кучу любовников, выпил пару бочек виски, но так и не выдохся. Если бы вчера Илья попался ему под руку, Леха трахнул бы его без разговоров, и это стало бы катастрофой, так что безотказному Эдику он позвонил в шесть вечера и трахался с ним всю ночь. А утром его кто-то выгнал. И правильно сделал! Вдруг бы Илья приехал и застукал их в постели? Леха и хотел, чтобы это случилось, и не хотел. Кто знает, что бы Муромца обуяло: ревность или отвращение?       Леха провел пальцами по рельефным мышцам руки на своей талии, задумчиво обводя каждую выступающую венку. Силен! С таким лучше не ссориться. Потянул руку к груди, рассматривая ее во всех подробностях и залипая на неведомого гостя все больше и больше. Кто он такой? Как сумел попасть в квартиру? Леха незаметно поерзал, проверяя задницу. Не болит и даже не тянет. Еще загадочнее. Почему этот сногсшибательный мужик спит с ним в одной постели, обнимает, но не целует и не трахает? Леха устал думать и осторожно повернулся к незваному гостю лицом. — Илья…       Леха выровнял дыхание, собрал волю в кулак и не дал себе накинуться на любимого с поцелуями. Голова-то одна, а за такое Муромец наверняка ему ее оторвет. Так что все, что он смог себе позволить, это отодвинуться немного и аккуратно стащить с Ильи одеяло. Мгновение — и он предстал перед глазами затаившего дыхание Лехи во всей красе. — Какой же ты все-таки…       Мозг забуксовал и отключился, а Леха склонился над Ильей, улегшимся на спину, убедился, что тот спит, и пополз по перевитому мускулами телу губами и руками, исследуя каждый шрам, впадинку и выпуклость. Печалясь новым рубцам и улыбаясь старым. Знакомясь с ним губами в первый раз и сходя с ума от желания любить его всеми известными ему способами. — Мммммм…. — сонно зашевелился Илья. — Хорошая девочка… — Не открывай глаза, плохой мальчик, — прошептал Леха ему в пупок. — Не распускай руки. И я доставлю тебе немыслимое удовольствие. — Уговорила, — закинул руки за голову Муромец.       Сон и явь смешались в голове в одно, но ему было все равно. Та, что целовала и ласкала его тело, была особенной. Может, потому что у него долго не было секса, а может, потому что все ее ласки были именно такими, каких он ждал: грубоватыми, сильными и даже немного жестокими. Неужели он нашел ту, которая знает, как доставить ему максимум удовольствия? Не забыть бы записать ее номер телефона.       Леха стянул с Ильи плавки и обвел жадным взглядом главное сокровище. Сколько раз он мечтал о том, что возьмет этот красивый член в руки, в губы, в горло? Не счесть! И вот этот момент настал. Леха счастливо выдохнул прямо в заросший редкими черными волосками пах Ильи и возродил его орудие к жизни. Обхватил рукой, проводя вверх-вниз, обвел губами головку, лизнул языком от основания до самого верха и взял в рот. — Хрхрхрхрхрр, — отозвался на эти манипуляции Илья. — Бесподобно!       Леха взял член еще глубже и рассмеялся. Только мужик знает, как сделать минет так, чтобы свистела крышка чайника. Илья застонал и попытался опустить руку на голову Лехи, но он его опередил: перехватил по дороге и вежливо, но непреклонно прижал к постели, подставляя рот и горло впавшему в экстаз любимому. — Скоро! Еще чуть-чуть! — прохрипел Илья, работая бедрами в бешеном ритме. — Хорошшшшооо…       Леха проглотил сперму, обласкал руками все, до чего смог дотянуться, и трусливо сбежал в душ, где довел себя до оргазма, смыл следы преступления, оделся и отправился в спальню знакомиться со своим старинным другом заново. …       Илья довольно потянулся на постели. Такой шикарный минет ему не делал никто и никогда. Он открыл глаза, чтобы продолжить сексуальные игрища, но в комнате уже никого не было. — Эй, детка, ты где?       Ответом ему стал звук включенного душа. Илья бодро скатился с постели. Душ так душ. Какая разница, где трахаться? Открыл дверь в ванную комнату и замер на пороге, наткнувшись взглядом на фапающего под водой Леху. Страшная мысль огрела Илью по голове обухом. А что, если минет ему сделал он?! Муромец побледнел и бросился проверять квартиру. Обшарил все уголки, спустился на этаж ниже, снова поднялся и поспешил надеть плавки и джинсы. Внизу спали Никита и Машка, девку он так и не нашел, так что вариантов у него не осталось ни одного. Леха! Чертов педик! Не успел в квартиру войти, а уже попался в его извращенские лапы! — Ну уж нет! Не было ничего, и точка! — прошипел Илья себе под нос и обрел каменную невозмутимость. — Здравствуй, любимый, — разбил ее вдребезги Леха.       Прислонился плечом к дверному косяку и уставился на Муромца в оба глаза, даже не пытаясь скрывать свои чувства. — Так, Леха, не гони лошадей, — спрятал кипящие эмоции за жутким недовольством Илья. — Я приехал, как и обещал, чтобы выбить из тебя всю твою пидорскую хуйню и вернуть в ряды нормальных мужиков. — Я в ответ сделаю все, чтобы сбить тебя с пути истинного, — улыбнулся Леха, мысленно поздравляя себя с первой победой.       Илья не стал чинить разборки из-за минета, сделав вид, что ничего не было. Ну-ну! Полчаса в день — это ОЧЕНЬ много, если подойти к делу умеючи. За два года Леха сделал все, чтобы стать по части голубого секса настоящим гуру. Тяжело в учении, легко в бою, и это — истинная правда. — Посмотрим, кто кого! — упер руки в бедра Илья.       Литые мышцы на его широкой груди сыграли симфонию, Леха от этого зрелища чуть не кончил и отчетливо понял, что назад дороги нет. Быть Илье другом, смотреть на него и не прикасаться к нему губами, он не сможет больше никогда, и это повышало ставки в их споре в разы. — Обговорим условия? — шагнул к нему Леха. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. — Давай так: если у тебя встанет от одного моего вида, выиграл я, и ты остаешься жить со мной — в одной квартире, в одной постели и под одним одеялом. Если же у меня на тебя НЕ встанет, а встанет на женщину, я сделаю все, что ты мне скажешь. — Идет, — протянул руку Илья. — Ты проиграл, дурачок. Я же знаю тебя как облупленного! — Это я знаю тебя как облупленного! — улыбнулся Леха, неожиданно наклонился вперед, срывая с губ Ильи поцелуй, и сумел-таки увернуться от летящего в челюсть кулака. — Ты будешь моим. …       Поздно вечером Никита сидел за столом на кухне и безнадежно проигрывал в той жестокой молчаливой дуэли, что сдуру затеял. Бегемот, огромный черный кот, лежал на подоконнике, смотрел ему в глаза хищными желтыми глазищами и обещал проклясть его и его род до десятого колена, если он посмеет причинить хозяйке неприятности. Чай в кружке давно остыл, но Добрыня не сдавался и взгляд не отводил. Богатыри не сдаются нечисти ни под каким предлогом! — Никит, он может смотреть на тебя часами, — сказала Машка, заходя на кухню.       Свободная футболка с неприличным вырезом, короткие шорты в обтяжку и тугая повязка на лодыжке, подчеркивающая стройные ножки, отвлекли Добрыню от поединка на раз. Он моргнул и окатил Машку жадным взглядом с головы до ног. Хороша! Кот закопошился на подоконнике, напрашиваясь на ласку. Получил от хозяйки почесушки за ухом и скосил на Добрыню насмешливые глаза. — Вот же черт! — выругался Никита. — И где ты только откопала это дьявольское отродье? — Он очень милый, — улыбнулась Машка. — Только разбаловали мы его с Лехой, а к порядку приучать лень.       Бегемот демонстративно потянулся, махнул хвостом, спрыгнул с подоконника и отправился в гостиную, раз и навсегда поставив вредного богатыря на место. В этом доме Бог — он, и всякие там левые мужики (кроме Муромца) ему не указ! — Добрыня, привет!       Сильные руки обхватили его за плечи и как следует потрясли… Леха? Никита обернулся, а Леха хлопнул его по спине и с размаху плюхнулся на соседний стул. Как в старые добрые времена! Добрыня облегченно выдохнул. Слава Богу, не свихнулся на своей голубой почве окончательно. Не хотелось начинать общение с ним с мордобоя. — Ты тоже приехал меня перевоспитывать? — спросил Леха, провожая снующую по кухне Машку удивленными глазами. Когда она успела ногу повредить? А футболку развратную где выкопала? — Или я тут ни при чем? — Привет, цыпа, — поставила на стол миску с салатом Машка.       Многозначительно подмигнула ему, чмокнула в губы, получила по заднице ладонью и отправилась ковыряться в холодильнике, наклоняясь к нижней полке так, что сглотнул даже Леха. С каких пор самые нужные продукты стали храниться в самом низу?! Увидел, как напрягся Никита, и едва не рассмеялся вслух. Ведьма! Черт бы ее побрал! Все продумала заранее. — Привет, киса, — сказал Леха самым коварным голосом, какой смог изобразить, подыгрывая.       Добрыня нахмурился и посмотрел на него с откровенным подозрением. Умом он понимал, что его разводят, но вот сердцем… ревность кипела и подкидывала всякие дурацкие мысли. Зачем они квартиры объединили? Леха ведь не всегда педиком был! Они в бане не раз вместе зависали, так что Добрыня о сексе Поповича с девками знал не понаслышке. — Никита приехал от меня избавляться, — пробурчала Машка из холодильника. — Думает, что я его приворожила. — Добрыня, ты че, обалдел? — расхохотался Леха. — На хрена ты ей сдался? У нее от женихов отбоя нет! — Еще раз ее поцелуешь или шлепнешь по заднице, я тебе шею сверну. Ты же вроде у нас педик! С хуя ли руки распускаешь? — мрачно сказал Никита.       Простая и вполне очевидная мысль о том, что у богатой и красивой девицы наверняка есть толпа почитателей, ни разу не приходила ему в голову. Логическая цепочка рухнула, внося в мысли семена раздрая и сомнений. Действительно, на фига Машке упоротый вояка, с которым она общалась два года назад всего пару суток? Никиту прошиб холодный пот. А если он и вправду в нее влюбился? Это же катастрофа! Что делать-то? Мысль возникла и испарилась. Машка обещала все исправить, вот пусть и исправляет! — Уууу, как все запущенно! — протянул Леха и насмешливо посмотрел на стоящего в дверях кухни Илью. — Братан, похоже, Добрыня передумал из меня нормального мужика делать. — Зато я не передумал, — пожал плечами Муромец. Кто бы знал, какое на него накатило облегчение, когда он увидел, что неизвестная Мария оказалась всем известной ведьмой Машкой. Словами не передать! — Но руки тебе и вправду распускать не стоит. Вот вылечится Никита, тогда не вопрос, лапай ее, сколько влезет. — Меня спросить не хотите? — вынырнула из холодильника Машка. — Нет, — хором ответили парни. Переглянулись, рассмеялись и успокоились. …       Машка вытерла пот со лба, оглядела гору посуды, оставшуюся после ужина, и громко вздохнула. — Только не говори, что собираешься все это мыть, — возник с ней рядом Никита.       В вылинявшей футболке и шортах, с пультом от телевизора в одной руке и бутылкой пива в другой, он выглядел таким домашним и уютным, что Машка прикусила губу, лишь бы не расплакаться. Как же так получилось, что вместо того, чтобы любимого соблазнять, ей придется его от себя отваживать? Тогда в лесу, все казалось таким простым, но теперь, когда пришло время действовать, она растерялась. Не было никакого приворота. Не было! Настоящие ведьмы с собственным сердцем не шутят. — Шуша, ау, — позвал задумавшуюся девицу Никита. Она так сексуально кусала нижнюю губу, что он почти взорвался! — У тебя же посудомоечная машина есть. — Она сломалась, — очнулась Машка. Надо бы изобразить хоть что-нибудь! Окинула Никиту взглядом мясника на скотобойне и кинула ему полотенце. — Давай, дружище, начнем тебя от меня избавлять. — А как? — спросил Добрыня, откладывая в сторону пиво и пульт.       Оставлять Машку один на один с горой грязной посуды после того, как она накормила их вкуснейшим ужином, было настоящим свинством, а он свиньей не был. Кабаном был, но это ведь не одно и то же! — Мужики терпеть не могут возиться на кухне, а ты не уйдешь отсюда до тех пор, пока не вытрешь все, что я вымою. — Ведьма! — пробурчал Никита, убирая с губ улыбку. Тоже мне, наказание. Стоять рядом с ней, касаясь ее бедра своим, болтать о всякой ерунде и вытирать тарелки — это удовольствие. — Ладно, так и быть, помогу, а ты пока о себе расскажи. — Да что рассказывать? Работаю дизайнером в строительной компании, приглядываю за Лехой, встречаюсь с парнем. — С парнем, говоришь? — придвинулся вплотную к Машке Никита. — Что за парень? — Стас. Богатый, красивый, спортивный. Секс с ним не скучный и забористый, мне нравится. — Секс?       Хрусть… Тарелка в руках Никиты развалилась пополам, но это вовсе не успокоило его бешеную ревность. Машка занималась сексом с каким-то мужиком?! А как же он? Зачем его привораживать было?! Логика где? А может, не было никакого приворота… — Никит, да ты не переживай, он хороший, — поспешила накалить обстановку Машка.       Никита загнал ее в угол возле мойки, навис над ней могучей горой и понять, что он собирается делать дальше, было невозможно. Ну и ладно. Ревность — это хорошо, пусть даже через край. Плевать! — Неделю назад мне предложение сделал. — Предложение?! — аккуратно отложил в сторону полотенце и разбитую тарелку Никита. Развернул Машку к себе и вжал в столешницу бедрами, поднимая ее личико к своему. — Пока меня от себя не освободишь, никаких женихов! Ясно? — Ничего не ясно, — нахмурилась Машка. — Он, в отличие от некоторых, от меня избавляться не собирается! Заботится обо мне, отлично целуется…       Дальше Никита слушать не стал: обнял покрепче и поцеловал в губы, а Машка взяла и ответила, перехватывая инициативу и подливая масла в огонь. Добрыня рыкнул, сжал в руке упругую ягодицу и показал ей, что значит настоящий французский поцелуй, даром, что ли, в Париже неделю зависал? Машка вывернулась и почти сбежала, но он ее не пустил: поймал, прижал к холодильнику и выбил из ее памяти всех любовников до единого, а потом отнес в спальню, заглянул в сверкающие зеленые глаза, намотал рыжий локон на палец и позволил ей немного покомандовать. …       Илья развалился на самом удобном в мире диване в комнате, переоборудованной под кинозал, и ловил кайф. Пиво и закуски на журнальном столике по соседству, телевизор на полстены, матч «ЦСКА-Зенит» и друг на другом конце дивана. Что еще нужно для счастья? Да ничего! — Чет Никита на кухне застрял, — сказал Леха, делая вид, что смотрит футбол. Какой к черту футбол, когда всего в паре метров от него раскинулся на диване Илья?! В одних джинсах! Господи помоги! — Пиво передай. — Мне лень, — отмахнулся Илья. — Сам возьми. — А еще друг называется, — проворчал Леха, тихо радуясь подвернувшейся возможности к нему прикоснуться.       Бутылки стояли на полу сразу за мягким подлокотником, возле которого расположился Илья, так что Леха не стал подниматься на ноги, а встал на колени и прошлепал за пивом по дивану. Перегнулся через подлокотник и принялся ковыряться в бутылках. — Чего ты там копаешься? — проворчал Илья, разглядывая обтянутый шортами зад друга у себя на коленях.       Почему он не замечал раньше, что у Лехи плечи шире бедер в три раза?! Да и сама задница казалось такой поджарой и узкой, что ее реально хотелось полапать. Илья осторожно опустил на нее руку. Леха не отреагировал, продолжая звенеть бутылками на полу, так что он провел по ней ладонью, почувствовал, как перекатились сильные мышцы, и довольно улыбнулся. О да! Отличная задница. Вот бы это была девка… Ух, он бы отжег. Илья закрыл глаза и сжал Лехину ягодицу сильнее. Если не видеть, кто это, то… — Блять, это уж слишком! — возмутился Леха. Вернулся на диван, обхватил Илью за шею обеими руками и поцеловал в губы. — Ммммм, отвали! — вырвался Илья. — Голову оторву! — Нехуй меня лапать! Я и так уже на грани, а ты масло в огонь подливаешь! — Нехуй задницу свою шикарную мне подставлять! У меня секса хер знает сколько не было, а тут такое! — Оу, — расплылся в неприличной улыбке Леха и опустил руку на ширинку Муромца. — Она тебя впечатлила? Завела, да? Это меняет дело!       Илья крепко выругался и решил, что пора браться за воспитание друга всерьез, а потому сдернул с него футболку, связал ему руки за спиной, нагнул над диваном, вытащил ремень из джинсов и как следует огрел его по той самой пресловутой заднице. — Кааайф, — застонал Леха, утыкаясь лицом в черную кожу дивана. Возбуждение кружило и требовало выхода, но он не сдавался. Только не сейчас, когда началось все самое интересное! — Ты что, специально в садо-мазо игрищах тренировался? — Какое еще садо-мазо?! — зарычал Илья. — Ну ты щас огребешь, извращенец!       Стянул с Лехи шорты, положил руку на его поясницу, огрел ремнем по голой ягодице и…       Полный животной страсти стон в ответ и красная полоса на светлой коже отключили мозги Ильи до того, как он успел это понять. — Член в заднице — это боль, чертов педик, — рычал Муромец пять минут спустя, втрахивая стонущего Леху в подлокотник дивана из последних сил. Держась за его скрученные на спине руки и лаская ладонью следы от ремня на ягодице. Пять ударов — вот и все, на что его хватило. — Иильяяя…аааа… не могууу терпееть… большее…       В глазах у Лехи помутилось, член взорвался фонтаном, а ноги дрогнули. Илья обхватил его рукой под горло, выгибая к себе, укусил в шею и кончил следом. — Наказывай меня так почаще, любимый, и я буду твоим рабом до конца наших дней, — выдохнул Леха.       Илья кинул его на диван, вернул на место сползшие на пол джинсы, вдребезги разнес журнальный столик и сбежал. — 2:0, Муромец, — тихо рассмеялся Леха и принялся за свое освобождение.       Домой Илья вернулся ближе к утру с разбитыми костяшками на руках, в порванной куртке и в состоянии абсолютного нестояния. Леха, не сомкнувший глаз всю ночь, поймал его в коридоре и не дал шуметь: как в старые добрые времена дотащил до душа, раздел, отмыл, отматерил и уложил в постель. — Я так по тебе скучал, — подгреб его к себе Илья. Одеяло было одно на двоих, так что жар родного тела опалил спину и ягодицы Поповича мгновенно. — Зачем ты все испортил? Я же люблю тебя как бра… — Тсссс, — повернулся к нему лицом Леха. На мгновение накрыл его губы своими, провел рукой по ежику на голове. — Ты просто меня любишь, и все. — Дурак ты, Леха, — обнял его Илья. Пьяно засопел в ухо, притиснулся плотнее. — Ты не девка, чтобы тебя любить так, как полагается. — Как НЕ полагается любить еще лучше, и скоро я тебе это докажу. …       Леха проснулся рано утром от того, что его нагло подвинули с уютного теплого тела. Открыл глаза и с удивлением уставился на Бегемота, вольготно разлегшегося на железном прессе Ильи. — Ты охуел? — одними губами возмутился Леха. Кот свернулся в клубок и закрыл глаза. — Какого черта?! Это мое место! — Мрррррр, — заурчал трактором Беларус Бегемот. — Что значит: не трогай его? — сел на постели Леха. — У меня по графику утренний секс! — Мяу! — рявкнул Бегемот.       Илья недовольно повернулся на бок, роняя кота на постель, застонал и накрыл голову подушкой. — Закрой пасть, кошак чертов! Башка трещит. — Ладно, Бегемот, я намек уловил, — рассмеялся Леха.       Почесал кота за ухом, вспоминая, что в похмелье Муромец зол, как тысяча чертей, и решил сходить на работу. То, что Илья до сих пор был исключительно лоялен и вежлив, дорогого стоило, так что Леха оделся и спустился на кухню завтракать. Помахал с балкона Бублику и парням в парке, поджарил яичницу с ветчиной и с комфортом устроился за столом, когда к нему неожиданно присоединилась весьма помятая на вид Машка. — Привет, сестренка, — не смог сдержать понимающую ухмылку Леха. — Никита постарался, да? — Он — монстр, — простонала Машка и распласталась по столу в полном бессилии. — Я тебя предупреждал. — Ты не понял. Я от него в полном восторге! Мне так хотелось, чтобы хоть раз в жизни меня затрахали до изнеможения. Ему это удалось. Я его обожаю! — А что за ересь с приворотом? — спросил Леха, придвигая ей свою кружку с кофе. — Я настоящая ведьма, братишка, — отпила ароматный напиток Машка и откинулась на спинку стула. Силы возвращались с каждым глотком. — Никогда со своим сердцем играть не буду. Нам любовь с таким трудом достается, что добавлять себе неприятностей приворотами станет только самоубийца. — Ты что, хочешь сказать, что Никита в тебя по-настоящему втюрился? — удивился Леха. — Вот это номер! — А что такого? — Добрыня не из тех, кто влюбляется. Я его с детства знаю, и за всю жизнь он ни разу не дрогнул! — Просто Никита меня ждал, вот и все, — улыбнулась Машка.       Леха рассмеялся и махнул на нее рукой. Ей лучше знать. — И что ты теперь делать будешь? Он же упертый кабан! — Цирк буду делать, — тяжело вздохнула Машка. — Подыгрывай мне по ходу и не вздумай ржать, понял? — Я постараюсь, — пообещал Леха, поднял глаза и увидел, что в дверях кухни стоит Илья. — Упс! — Заговоры с утра пораньше плетете? — рухнул на свободный стул Муромец, поставил локти на стол и обхватил руками гудящую голову. — А что нам еще остается? — пожала плечами Машка. Положила ладошку на макушку Ильи, прошептала что-то, и боль исчезла из его мозгов, как будто ее и не было. — Ведьма! — поежился Муромец. — Угораздило же Добрыню влюбиться именно в тебя! — Ты не будешь ей мешать? — спросил Леха, подвигая ему сковородку с яичницей и вручая вилку. — Хах! — ухмыльнулся Илья, принимаясь за еду. — Предлагаешь продать друга за завтрак? — Нет, за трехразовое питание в течение месяца, — ответила за Леху Машка. — Я люблю Никиту, Илья. Правда люблю и никогда не сделаю ему ничего плохого. Обещаю.       Муромец посмотрел в грустные зеленые глаза, задумчиво почесал за ухом устроившегося на своих коленях кота … и согласился. …       Утро раскрасило спальню в серое, Бегемот прошелся по Илье от плеча до колена, заставляя открывать глаза, а Леха притянул его руку к груди и глубоко вздохнул. Муромец поспешно зажмурился. Две недели подряд каждое утро начиналось с одного и того же проклятого получаса, который он сдуру Лехе пообещал. Кто ж знал, что этот чертов извращенец окажется таким… искусным! И чем больше Леха узнавал об уязвимых местах на его теле, тем сложнее становилось Илье со всем этим безобразием бороться.       Леха еще раз глубоко вздохнул, закопошился, приподнимаясь, и аккуратно уложил Илью на спину, проводя рукой от шеи до паха так провокационно, что он мысленно зарычал и попытался отвлечься от происходящего тяжкими думами. Вот как так получается, что засыпают они под разными одеялами, а просыпаются под одним? Почему каждый раз, когда Илья устраивал Лехе взбучку, она заканчивалась сумасшедшим трахом? Какого черта в бане, полной шлюх, они остались в парилке вдвоем? И почему, когда Леха воспользовался там своим получасом со всей наглостью голубого извращуги и засунул-таки палец в задницу потерявшего бдительность Ильи, он, вместо того, чтобы прибить его на месте, позволил довести начатое до конца и получил от этого невероятное удовольствие?       Леха спустился губами по прессу, взял член Ильи в рот и скользнул влажными от смазки пальцами к анусу. Вчера, в бане, он первый раз забрался глубоко в него двумя пальцами и кончил от этого, как последний лопух. Хорошо хоть сил хватило довести Илью до оргазма! Сегодня Леха собирался насладиться узкой задницей любимого еще больше и растянуть его как следует. Он же обещал ему доказать, что член в заднице — это Рай! И слово свое сдержит. Илья выгнулся от поглаживания пальцем по простате и схватился за голову Лехи обеими руками, отрывая его от облизывания своего истекающего смазкой члена. — Сука, что же ты делаешь? Прекрати! — Прекратить что? — поднял на него глаза Леха и облизал головку члена сначала языком, а потом губами. — Это!!! — Что это? — спросил Леха и приласкал двумя пальцами простату.       Он хотел услышать, как Илья произносит невыносимо пошлые пидарские слова вслух. — Прекрати облизывать мой член! — зарычал Илья, поджимая пальцы на ногах от накатившего изнутри жара. — Хорошо, — согласился Леха, — я буду его сосать, а не облизывать. — Ууууу, сууукааа, не цепляйся к словам! Убери пальцы из моей задницы! — Если я уберу пальцы, — навис над Ильей Леха. Алая пелена страсти накатывала штормовыми волнами и смывала выдержку к чертям. — Вместо них в тебе поселится мой член. — Убью нахер, — прохрипел Илья, насаживаясь на пальцы все быстрее.       Дикий Лехин взгляд и бешеный поцелуй, смявший его губы, сказали ему главное: если они оба не кончат прямо сейчас, то все это превратится в жуткую драку, и если Илья в ней проиграет, то его заднице придет полный трындец. Как и любым отношениям между ними двумя. — Плевать! — сорвался Леха.       Выдернул руку, раздвинул ноги Ильи своими … и вдруг почувствовал на своем члене ладонь. Вскинул глаза на Муромца. — Хочешь меня? — спросил Илья, обхватывая его второй рукой за затылок. — Садись на мой член, а я буду целовать тебя и ласкать рукой.       Леха был согласен на все. Сел на крепкие бедра, повел ими, чувствуя Илью глубоко в себе, и начал двигаться, наращивая темп, наблюдая за рукой на своем члене и с трудом отгоняя налетевшее безумие. Наклонился к любимому, обнял его и отчаянно зашептал в ухо: — Прости, у меня башню сорвало. Как чеку с гранаты! Безумие какое-то. Ты для меня… — Заткнись! — остановил его Муромец. Зафиксировал стальные бедра руками, зажмурился и отымел в бешеном угаре.       Леха стонал от удовольствия в голос, смотрел на любимого и дрочил что есть мочи. Кончил первым, поймал облегченный рык Ильи губами, подмахнул задницей, успокаивая его член, и без сил упал на широкую грудь. — Леха, — обнял его Муромец, — если подобное повторится еще хоть раз, я уеду отсюда немедленно. Мне похуй, кем ты меня будешь после этого считать, но сил моих больше нет. Я не хочу быть пидором и не буду, ты понял меня?       Леха взял паузу, чтобы подумать над ответом, потому что знал, что Илья сделает, как обещал. Поднял голову, посмотрел в непреклонные карие глаза и тяжело вздохнул: — Тогда мы будем просто целоваться. — А без этого никак? — зажмурился Илья. Получил ласковый поцелуй в губы и не смог на него не ответить. — Никак. У тебя есть две недели, чтобы сделать так, чтобы я тебя целовать расхотел.       Илья подавил порыв бросить все к чертовой матери и сбежать прямо сейчас, открыл глаза и посмотрел Лехе в лицо. — Я больше не верю в то, что тебя можно переделать. Я знаю, что вряд ли смогу заставить тебя разлюбить меня, но я попытаюсь. — Так, значит, никаких больше клубов, бань и шлюх? — облегченно выдохнул Леха. — Если бы ты знал, как я их ненавижу! — Тогда чем займемся? — рассмеялся Илья, бродя руками по спине Поповича от шеи к копчику и обратно. Понял, что творит, и поспешно убрал руки. — Мотоциклы, яхты, кабаки и спортивные мероприятия, — сказал Леха, поцеловал Илью в губы и скатился на постель. — Я покажу тебе Москву, любимый, и ты поймешь, что такое настоящая жизнь. …       Мощный байк между ног, неожиданные маневры стоящих в пробке машин на Третьем кольце, игра в пятнашки с Лехой и простор ночного загородного шоссе нагоняли адреналин в тело по максимуму. Илья поддал газу и увеличил скорость, чтобы догнать вырвавшегося вперед Леху, маневрирующего между несущихся под 120км машин на грани фола. Не хватало еще ему проиграть! Обогнал, показал средний палец и чуть не попал под неожиданно поменявшую свой ряд иномарку. — Мудак! — заорал на водилу машины Илья, но тот, конечно же, не услышал. — Сворачиваем! — догнал его Леха и свернул с шоссе на проселочную дорогу.       Темный старый лес, среди которого прятались пафосные особняки, гладь реки, яхты у причала и почти полная оранжевая луна пробрали романтикой даже Илью, так что, когда Леха стянул с него шлем и накинулся с поцелуями, он не сопротивлялся. Ответил, а потом посадил перед собой на байк и положил подбородок на жесткое плечо защиты. — Ты помнишь, как мы мечтали о том, чтобы у нас была своя яхта? — спросил Леха. — Это ты мечтал, — рассмеялся Илья, обнимая его за талию. — Вечно пускал кораблики в лужи и ручьи. — Но ты же всегда со мной рядом был. — Я тебя морально поддерживал и защищал. Ты ж лопух лопухом! Доверчивый и глупый. Если б не я, тебя бы остальные детдомовцы на раз затюкали. — Это точно, — улыбнулся Леха. — Нас троих никто одолеть не мог. Жаль, что все так по-дурацки обернулось. — Никита по тебе тоже скучает, — сказал Илья. — Но ты же его знаешь. Он сдохнет, но не признается. — На яхту пойдем? — сменил тему Леха. Говорить о Никите было больно. Стена отрешенной вежливости, за которой Добрыня укрылся от него, не имела дверей. — У Санька с Максом тут парусная яхта стоит. — Если ты таким макаром пытаешься снова затащить меня в постель, то нет. — Нет, так нет. У меня еще есть целых двадцать минут, так что мы с тобой будем целоваться. — Почему ты такой настырный пидор, а? — простонал Илья, но Леха сел на байк лицом к нему и заткнул поцелуем, а потом незаметно добрался до его члена рукой и заставил рычать от наслаждения, кончая от этого сам без всякой посторонней помощи. …       Никита смотрел на надувшуюся Машку и не верил ни единому ее слову.       Две недели подряд она делала все, чтобы вывести его из себя: таскала по модным бутикам, скандалила с продавщицами, отправляла в магазин за продуктами, а потом говорила, что он купил не то, что нужно, разгуливала по дому в шерстяных носках, растянутой футболке и видавших виды лосинах и много чего еще из той же серии. Только вот на Никиту все это не действовало, потому что он знал, что она врет. Чувствовал печенкой! И видел ее настоящей в постели, рисующей за мольбертом по утрам, готовящей на кухне очередной кулинарный шедевр или смеющейся Лехиным шуткам. Он так и не смог понять, какая она на самом деле. Ведьма, одним словом. Разве ее можно понять? — Никита! Я хочу поп-корн! Принеси! — стукнула его по колену кулачком Машка, и он вернулся в заполненный до отказа стадион.       Толпа вокруг бесновалась, Леха и Илья орали, махали флагом ЦСКА и даже по очереди дудели в пионерскую трубу, а матч с Рубином катился к непредсказуемому финалу. Никита ухмыльнулся: Машка выбрала самое неудачное время, чтобы попросить поп-корн. Если бы он не понимал, зачем она это делает, то убил бы ее на месте. Но он понимал, и в этом была вся проблема. — Шуша, — обхватил ее подбородок рукой Никита, притягивая к себе, чтобы не орать во весь голос. — Твои уловки не работают. Две недели коту под хвост! Тебе придется придумать что-то более эффективное. — Ты прав, — мгновенно вернула себе нормальный вид Машка. — Придется обращаться к высшим силам. — Кто выиграет в этом матче? — спросил Никита. Просто, чтобы удостовериться, что она — ведьма. — Рубин, — улыбнулась Машка. — А потом мы пойдем заливать горе в кабак, где вы превратитесь в буйных кабанов и начистите морды охранникам местного вора в законе, а потом будете с ним пить на брудершафт, чтобы не обижать его отказом на него работать.       Как Машка сказала, так оно и получилось. Почти. Потому что Никита бухать не стал, Леху с Ильей вовремя остановил и визитку у пафосного мужика взял. — Ты ведьма, а я богатырь, — сказал он поздно вечером, снимая с Машки одежду медленно и очень провокационно. — Я свою судьбу сам делаю. — Я знаю, — улыбнулась Машка, уронила его на постель и в который раз заставила потерять голову. …       Эх, как же хорошо жить в шикарной квартире! Илья полоскался в душевой кабинке больше получаса, меняя режимы и поливая себя сбоку, сверху и даже снизу. Никаких проблем и опасностей — только удовольствие и комфорт. Понятно, почему Леха на все уговоры вернуться в спецназ только громко ржал. С такой-то работой! Последнюю неделю он ходил на нее вместе с ним и успел снискать себе славу супермена, на раз облапошив телохранителей всех троих Лехиных клиентов. Правда, всю малину ему в последний момент портил сам Леха, которого Илье провести так и не удалось, но факт оставался фактом, а репутация их обоих от этой забавной возни только возросла. — Илья, я заебался тебя ждать! — раздался недовольный Лехин голос из-за запотевшей дверцы душа. — Я спать хочу, а в порядок себя все еще не привел! — Так приводи, — отмахнулся от него Илья. — Раньше тебя мое присутствие не напрягало. — Еще как напрягало, — фыркнул Леха. — Только я тебе об этом не говорил. Просто дрочил по тихому, пока ты не видел. — Извращенец, — хмыкнул Илья и зачем-то протер запотевшее стекло.       Леха скинул одежду и расположился перед раковиной, критически разглядывая себя в зеркало, что шло вдоль всей стены от раковины, вделанной в столешницу, до самого потолка. Почистил зубы, намылил моську, побрился, поменял один станок на другой и принялся за все остальное. Он давно понял, что чем меньше волос на теле, тем больше мест, которые можно целовать, кусать и вылизывать, так что его подмышки, грудь, задница и пах всегда были тщательно выбриты. Да, возни много, но оно того стоило.       Илья стоял под душем и завороженно смотрел на Леху. Вот он поставил ногу на табурет… Вот намазал пах пеной и начал аккуратно убирать с него белые облака бритвой. Полоску за полоской. Тщательно. Сексуально и очень… женственно. Невыносимо!!!       Илья очнулся и понял, что дрочит. Это привело его в ужас. — Я не педик! — выдохнул он и бросился из душа вон. — Илья? Что случилось?!       Муромец выбежал из ванной комнаты с таким видом, будто увидел привидение. Леха стер остатки пены с паха мокрым полотенцем и рванул за ним следом. Догнал в спальне, развернул к себе и увидел каменный стояк. — У тебя встал на меня?! — заулыбался во весь рот Леха. — Ты поэтому сбежал? — У меня встал не на тебя! — отрезал Илья, глядя ему прямо в глаза.       Да, он врал, нагло и откровенно, но признать свое поражение сил не было. Он не хотел быть таким, как Леха. Не хотел!!! — Да похуй! — выдохнул Леха и бросился на Илью, заворачивая его в узел. Уронил на постель лицом вниз, упал сверху и зашипел ему в затылок, начиная тереться членом меж двух сжатых половинок. — Я люблю тебя. Я хочу тебя! И трахну прямо сейчас, даже если ты убьешь меня за это!!! — Убью, — прохрипел Илья, заработал жестокий укус в плечо и застонал от накатившего возбуждения. — Заткнись! — чуть не свернул ему шею Леха. Поцеловал в губы, прижал лицом к постели и забрался в его задницу пальцами. — Покалечу, — простонал Илья, поднимая бедра выше. В голове мутилось, тело пылало и требовало освобождения. — Плевать! — провел рукой по мощной спине Леха, спустился по ней губами и принялся кусать стальные ягодицы, добавляя третий палец в анус. — Член оторву, — выдохнул Илья.       Пальцы из задницы исчезли, кусачие поцелуи прекратились, а на копчик полилась прохладная жидкость, взрывая мозг предвкушением боли и наслаждения. — Не надо, Леха! — Надо.       Леха честно старался не спешить, но едва он протиснулся в узкое колечко головкой, как Илья застонал, выругался и… расслабился, позволяя ему все, что угодно. Лехина крыша даже не свистнула на прощанье — просто улетела в никуда, оставляя лишь инстинкты и желания: иметь любимого глубоко и жестоко, доставляя удовольствие и боль, целовать его, обнимать, переворачивать с живота на спину и снова врываться в узкую задницу. Быть первым и последним, кто в ней хозяйничает. Наблюдать за эмоциями на лице, ловить стоны губами, терзать его член рукой, помогая кончить, и истекать глубоко в нем спермой, падая ему на грудь без сил. — Не говори ничего, пожалуйста, — спрятал лицо на его виске Леха. — Давай просто уснем. — Просто уснем? — обнял его Илья, не желая думать о том, что произошло. Ему было слишком хорошо, и это пробирало ужасом до самых пяток. — Да. Много думать вредно. В нашем с тобой случае так точно.       Илья провел ладонями по Лехиной спине, натянул на него одеяло, сложил руки на его ягодицы и уснул. Утро вечера мудренее. …       Если бы Бегемот умел смеяться или плакать, то умер бы пять дней назад, потому что на то, что творила с Добрыней хозяйка без слез и дикого хохота смотреть было невозможно. Всего за неделю она умудрилась притащить в дом столько всякого колдовского антуража, что хватило бы на три ведьмовских конторы. Одних только шаров для гадания было штук пять разного размера, цвета и материала, что уж говорить о картах, шляпах, травах, метлах, бусах и жуткого вида прозрачных банках, с замаринованными черт-те в чем букашками, змеями или ящерицами.       Машка вошла в гостиную и вытащила Бегемота из-под дивана за хвост. Он повис на ее руках несчастной черной тряпкой, но ведьму его отношение к очередному спектаклю, в котором ему опять была отведена главная роль, волновало мало. — Никита, садись на диван. Нам пора начинать. — Машка, мне кажется, ты перегибаешь палку, — сказал Никита, послушно плюхаясь на указанное место. — Чтобы гадать на картах Таро, вся эта пафосная фигня, как и черный кот, не нужна! Это даже я знаю.       Поерзал, устраиваясь удобнее, но сделал только хуже, потому что джинсы в паху стали совсем тесными. Машка, одетая лишь в странную полупрозрачную темно-синюю хламиду, вызывала нестерпимое желание немедленно заняться с ней любовью. Волосы, убранные в высокую прическу, открывали нежную шею, свечи на полу, на столе и на мебели то и дело освещали ее дивное тело под неприличными углами, а благовония прямо-таки требовали исполнить что-нибудь эдакое из камасутры. — Три недели прошло, Добрыня, — сурово сказала Машка и повернулась так, чтобы подчеркнуть грудь светом одной из больших свечей. Никита судорожно втянул в себя воздух, от чего у нее немедленно свело низ живота. — Я испробовала на тебе почти весь свой арсенал! — Так таки и весь! — не поверил Никита.       Машка посадила в центр стола Бегемота, прицепила его ошейником к матовому черному шару и подошла к Никите. Села на его колени верхом и прошептала ему в макушку, касаясь грудью его лица: — Я напомню. — Может, не надо? — охрип Никита, лапая ее руками, покусывая сквозь тонкую ткань соски на груди и в который раз теряя голову. — Я просила совета у Бога, — сказала Машка, ерзая на стальных бедрах все сильнее. Гостиная убрана в черно-белое, воздух наполнен ароматом ладана. Никита лежит на полу возле задрапированной черным шелком тумбочки с установленным на ней деревянным крестом. Машка, одетая в строгое, почти монашеское черное платье, с вуалью на лице, на высоченных тонюсеньких шпильках наворачивает вокруг него круги, держа в ладонях маленькую книжицу. Ее голос завораживает, вырез платья на спине заканчивается на ложбинке между ягодицами, а снизу ему прекрасно видно, что нижнего белья на ведьмовской монашке нет. Только чулки: черные, тонкие, развратные. Машка заканчивает читать молитву, поднимает Никиту с пола и вручает ему свечу. — Нарисуй на моей спине крест, Никита.       Наклоняется над тумбой, открывая его глазам спину, длинные ноги и чулки, и он сходит с ума: разрывает платье, входит в нее сзади, капает воском на хрупкую спину и трахает, что есть мочи, заставляя просить еще и еще. — Я хотела договориться с Дьяволом, — простонала Машка, когда Никита избавился от джинсов и забрался в нее по самые яйца.       Гостиная убрана в черно-красное, а воздух напитан запахом мускуса. Посредине, в центре пентаграммы на полу, установлен большой деревянный крест. Машка, одетая и накрашенная как самая распоследняя шлюха Бродвея, стоит, прислонившись к нему спиной, и поет долгую песнь на непонятном языке, терзая лежащего на ее руках Бегемота, а потом неожиданно бросает его в стоящего перед ней Никиту. Он уворачивается, нависает над ней, прижимая к кресту, и она шепчет ему в ухо: — Привяжи меня к кресту и накажи, Никита.       Он сдергивает с нее одежду, привязывает ее руки к верхним планкам креста и трахает, что есть мочи, ловя ее крики губами, а оргазмы ненасытным членом. — Я советовалась с Буддой, — вскрикнула Машка, растекаясь по могучему телу Никиты горячим желе и сжимая член внутри себя судорогами оргазма.       Ванная комната убрана цветами всех форм и размеров, три хрустальных шара стоят в разных местах помещения и переливаются искрами, Бегемот с ожерельем из ромашек на шее сидит на задрапированной белым табуретке, а вокруг него небольшой алтарь из двух фонтанов, в которых плавают золотые рыбки. Огромное джакузи полно воды и лепестков роз, а на Машке… только венок из орхидей на голове. Индийская мантра льется отовсюду и сводит лежащего в воде Никиту с ума. — Ты должен выпустить живущую в тебе любовь ко мне на волю, Никита.       И он выпускает, впервые в жизни занимаясь с женщиной не сексом, а любовью. Наконец-то понимая разницу, но не желая себе в этом признаваться. Слишком опасно, больно и страшно отдавать себя другому человеку, зависеть от него, беспокоиться о нем и заглядывать в будущее дальше, чем на несколько месяцев. — Шуша, — обхватил родное личико руками Никита, утонул в зеленых глазах и взмолился из последних сил: — Я же жить без тебя не смогу! Помоги мне, пожалуйста! Отпусти меня, милая.       Порыв ветра распахнул приоткрытое окно и потушил все свечи до единой, Бегемот яростно зашипел и спрыгнул со стола на пол, хрустальный шар приземлился следом и разбился с жутким грохотом, а на диван, совсем рядом с Машкой и Никитой упали три карты Таро: перевернутый Король мечей, Смерть и Туз жезлов. — Какого черта?! — растерялся Никита, чувствуя, что что-то явно пошло не так. Машка в его руках словно заледенела, а Бегемот пробежался по его плечам и плюхнулся между ними. — Кот, ты чего? — Вон оно как, — странным голосом сказала Машка и словно очнулась. Провела ладошкой по Никитиной щеке, обняла его за шею крепко-крепко и прошептала на ухо: — Я отпускаю тебя, Никита. Будь счастлив. — Отпускаешь? — спрятал ее в своих могучих руках Никита. — Вот так просто отпускаешь и все? — Да, — обняла его изо всех сил Машка и заплакала.       Карты, что принес ей Полуночный Ветер, предвещали беду, и если Никита будет рядом, когда это случится, ему не жить. Машка вспомнила свою маму, такую красивую, но такую одинокую без отца, и поняла, что даром ей такой жизни не надо. Лучше умереть самой, чем смотреть, как на твоих глазах убивают любимого. — Не плачь, милая, — погладил ее по спине Никита. — Что мне сделать, чтобы ты перестала? — Уехать, — всхлипнула Машка и зарыдала еще горше. — Не понял? А как же наш уговор? Мне твоего «отпускаю» маловато будет! — Не было никакого приворота, — собралась с духом Машка. — Ты в меня просто влюбился, вот и все. — Вот и все? Вот и все?! — вспыхнул факелом Никита. — Это что же получается, ты из меня три недели клоуна делала?! Знала, что нет ничего, и играла со мной, как с кутенком глупым?! Да я тебе шею за это сверну, ведьма недоделанная! — Ты же сам с усами, — прижала его лицо к груди Машка. Еще чуть-чуть, хоть немножко погреться, прежде чем он уйдет и никогда не вернется. — Я пыталась тебе сказать, но ты меня не слушал. — Плохо пыталась, — процедил Никита.       Растерянность, уязвленное самолюбие и смутное ощущение огромной подлянки разрывали его на части. Он бы хотел, чтобы в сердце поселилась ненависть, ведь над ним так жестоко издевались! Но ее не было. Машка заглянула ему в глаза, и он поспешил вложить во взгляд презрение и арктический холод. Нет никакого колдовства, нет высшей силы, а есть обычные человеческие эмоции и женщина, которая их вызвала. На этот случай у Никиты было очень простое решение: нет женщины — нет проблем. Жестоко попранное самолюбие и гордость помогут ему справиться со страстью, которую Машка в нем вызывала, теперь он был в этом уверен. — Никит… — Я уеду сразу, как только куплю билеты, — решительно сказал он. Посадил Машку на диван, привел в порядок одежду, закрыл окно и пошел к двери. Обернулся на пороге, окинул ее долгим взглядом и добавил: — Я сегодня переночую у Лехи, Маша. Надеюсь, мы с тобой больше никогда не увидимся.       Машка всхлипнула, но взяла себя в руки, выпрямила спину и сумела выдавить страшные лживые слова: — Я тоже на это надеюсь, Добрыня. У ведьмы и богатыря не может быть ничего общего.       Никита хлопнул дверью так, что штукатурка посыпалась. Поднялся на второй этаж, вытащил из постели голых Илью и Леху, крепко приложил обоим коленом в пах, приводя в чувство, и утащил в кабак пьянствовать. Там все прошло так, как и планировалось, начиная с хреновой кучи алкоголя и заканчивая мордобоем, сломанными столами и игрой в салочки с полицейскими. Домой Никита вернулся глубокой ночью один. С трудом разделся, рухнул в постель, подмял под себя ведьму и уснул мертвым сном, а Машка плакала, обнимала его, целовала и плела над ним паутину счастья и удачи, вкладывая в нее душу и сердце без остатка.       Утром Никита проснулся первым. Понял, где и с кем ночевал, проклял себя последними словами, осторожно выпутался из ласковых рук и сбежал в гостиную договариваться, покупать билеты, уточнять место прибытия, задание и состав группы. За три недели подонков, которым следовало пообломать рога, только прибавилось. … — Вместе весело бежать по кварталам, по кварталам, по кварталам! — орали на два голоса Илья с Лехой, неспешной трусцой удирая от взмыленных полицейских.       Они издевались над бедолагами вот уже третий квартал и останавливаться не собирались. Подпускали поближе и снова оставляли за спиной, кидались в них, чем ни попадя, и орали обидные стишки, чтобы подогреть священный огонь ненависти к непрошибаемым вдвэшникам. Очередной проулок завел их в беспросветный тупик, Илья расхохотался и сжал кулаки, готовясь к драке, а Леха ухмыльнулся и бросился ему на шею. Адреналин зашкаливал и требовал выхода, так что Муромец сдался без боя: ответил на поцелуй, обшарил Леху руками, скидывая на землю лишнюю одежду, развернул лицом к стене и вставил ему по самое не балуйся. — Бля, пиздец, тут в темноте народ трахается, — раздался за его спиной полный отвращения голос одного из полицейских. — Тьфу, нашли место! Может, их в участок приведем? Как нарушителей общественного порядка. — Забей, — оборвал его второй. — Нам надо богатых буйных кабанов поймать. Из нас посмешище сделают, если мы вместо них любвеобильную парочку бедных студентов приведем!       Полицейские исчезли, Илья расхохотался и поднажал, а Леха выгнулся дугой, подстраиваясь под его жадный член, и заорал от счастья в голос. — Мудак ты, Леха, — сказал Илья, когда их отпустило. — Безбашенный придурок. Как не было у тебя мозгов, так и нет. — Они есть у тебя, — рассмеялся Леха и потащил его на улицу. — Мне этого вполне достаточно.       Счастье его разлетелось вдребезги за ближайшим же поворотом, потому что на дороге у них встали пятеро парней. — Мужики, глянь, а не те ли это педики, что только что трахались в нашей подворотне? — сказал один из них, играя с кастетом на пальцах. — Те самые, — ухмыльнулся другой, перекатывая на ладони нож. — А не пошли бы вы нахуй, дебилы, — бросил им Леха, и, не останавливаясь, попер дальше. И вдруг услышал напряженный голос Ильи: — Мы не педики! — Да ну! — загоготали парни. — Если вы не педики, то один из вас баба. Судя по твоей недовольной роже, это ты. — Илья, — обернулся Леха и понял, что дело швах. — Что и кому ты хочешь доказать? — Я не педик, — заорал Илья и точным ударом ноги согнул железную стойку детской качели пополам. — Это все ты виноват! В кого ты меня превратил?! — В самого себя! — крикнул в ответ Леха. — Тебе нравилось все, чем мы занимались с тобой эти три недели. Ты любишь меня так же, как и раньше, просто я дал тебе гораздо больше, чем ты мог себе вообразить, вот и все. Разве это сделало тебя бабой? — Определенно, — вмешался в ссору один из парней. — Ну вы, гомики, вконец охуели! На глазах у народа отношения выяснять, это, блять, ваще, поолный пиздец.       Илья потемнел лицом, и Леха бросился ему наперерез, откидывая глупого пацана в сторону в самый последний момент. — Илья, не убивай его! Он просто маленький зарвавшийся дебил. Мы же в городе, слышишь? Это гражданские! Опомнись! — Вы, бля, кто такие?! — побледнел заводила. — Мы очень, очень, очень опасные педики, — повернулся к нему лицом Леха. — И сейчас ты огребешь от имени всех педиков мира по самое не балуйся, мудила.       Врач скорой, что приехала на место бойни двадцать минут спустя, только головой покачал, оценивая профессионализм тех, кто этих пятерых парней избил. Кое-что останется с ними на всю жизнь. Один будет хромать, второй лишился пальца на правой руке, третий заработал шрам от виска до губы, четвертому отрезали половину уха, а пятому так приложили в глаз, что вряд ли он сможет им нормально видеть. Полицейские, прибывшие чуть раньше, не скрывали радости от того, что кто-то сумел-таки уделать местных гопников под орех, и не собирались ничего выяснять. А парни, придя в сознание, не сговариваясь, раз и навсегда зареклись нарываться на педиков. Все они сумасшедшие отморозки, от которых надо держаться подальше. …       Домой богатыри шли в гробовом молчании. Илья разрывался на части, а Леха не знал, чем ему помочь, и проклинал недоумков, вставших на их пути, последними словами. Как же они не вовремя! Леха прекрасно помнил первые полгода, когда за любое упоминание о нетрадиционной ориентации сходу фигачил в глаз, а тут такое! Положил руку на плечо отрешенного Ильи, поворачивая на аллею к дому. Тот вздрогнул, скинул руку и сказал, вонзая виртуальный нож Лехе прямо в сердце: — Не прикасайся ко мне больше никогда. — Да как же… — Замолчи, — остановился Илья. Повернулся к нему и посмотрел прямо в лицо. — У меня никогда не встанет на тебя… — А я никогда не смогу быть тебе другом, — закончил за него Леха. — Мы оба проиграли, но, Илья, это же глупо! Ты отказываешься от счастья, и ради чего? Ради общественного мнения? Ради тех уродов, что терроризировали целый квартал? Меняешь меня на толпу безликих тупых идиотов, которые только и делают, что жрут, трахаются и смотрят телевизор? — Я бы хотел, чтобы один из нас выиграл, Леха, — грустно сказал Илья. — Я отдал бы все, что у меня есть, лишь бы ты снова стал моим другом. — Ты можешь сделать для меня одну простую вещь напоследок? — спросил Леха, отказываясь верить в этот бред. Как он может говорить такое? После всего, что между ними было! — Какую? — Сейчас мы придем, вымоемся в душе, ляжем спать и проспим столько, сколько захотим. Вдвоем. А потом вы с Никитой уедете. Без меня.       Илья посмотрел в потерянное лицо самого дорогого человека на свете, окинул взглядом напряженные плечи, сжатые кулаки… и согласился.       Они проспали в обнимку до самого вечера, а потом пришел Никита и понял все без слов. Обнял Леху, прощаясь, подтолкнул Илью в спину и не дал им ни малейшего шанса передумать. …       Машка смотрела вслед Никите с балкона до последнего, но он так и не обернулся. Зато обернулся Илья, и это заставило ее улыбнуться. Может, Лехе повезет больше, чем ей? — Простынешь, сестренка, — затащил ее в комнату Леха. Обнял, спрятал грустное лицо на своем широком плече. — Мы снова остались одни. — Не говори так, — хлюпнула носом Машка, — я опять реветь и нервничать буду, а мне нельзя. — Почему это нельзя? Ты ж без нервов — не ты вовсе. — Эх, Леха, Илья такой дурак! Как они с Никитой без твоих шуток и вечного позитива жить могут? — ушла от ответа Машка. — Так почему тебе нервничать нельзя? — не попался на ее удочку Леха. — Потому что нас не двое, а четверо. — Не понял?! — растерялся Леха. Отодвинул Машку от себя и обшарил ее глазами с ног до головы. — Почему четверо? — Я, ты, Бегемот и Ярослав, — улыбнулась она и сложила руки на животе. — Ты хочешь сказать, что Никита был таким идиотом, что забыл про гондон?! — расхохотался Леха. Подхватил ее на руки, закружил и чуть не снес по дороге стол. — От он попал! Ну попал! Никуда он от тебя теперь не денется. — Леха, — занервничала Машка. — А что, ребенок для него — это важно? — Ну ты даешь! — поставил ее на ноги Леха. — Мы же из одного детдома. Никита никогда не позволит своему ребенку жить без отца. Ни за что! — Об этом я как-то не подумала, но мы же не будем торопить события, да? Пусть Яр родится, а потом решим, говорить о нем Никите или нет. Может, его к этому времени уже в живых не будет. — Типун тебе на язык! — нахмурился Леха. — А Никите мы скажем максимум через пару месяцев. — Пожалуйста, братишка, ему нельзя сейчас возвращаться, — взмолилась Машка. — У меня скоро будут серьезные неприятности. Он погибнет, если вмешается не вовремя. — Рассказать не хочешь? — Не сейчас, — покачала головой Машка. — Я геройствовать не собираюсь. Как только что-то прояснится, сразу все расскажу. Обещаю!       Леха не стал настаивать. Она ведьма, ей лучше знать, кого при себе оставлять, а кого на улицу выгонять, а он проследит за тем, чтобы Добрыня вернулся вовремя, и сделает все, чтобы неведомые неприятности не коснулись Машки даже краем. …       Илья шел по запутанному Казанскому вокзалу следом за угрюмым Никитой и все яснее понимал, что они совершают ошибку. Оба. — Никит, слышь? — Чего тебе?       Добрыня даже не обернулся. Уходя, он не смотрел назад, обрывая концы раз и навсегда. Так проще жить, ведь последний взгляд оставляет глупую надежду и тому, кто уходит, и тому, кто остается. — Зря ты так с Машкой. Ты же понимаешь, что никакого приворота не было? — Еще как понимаю! — заскрежетал зубами Никита. — Я, как последний дебил, влюбился в нее, а она отлично развлеклась за мой счет! — Не передергивай. Ты твердил о ворожбе два года и свято в это верил! Она же любит тебя до безумия, неужели ты этого не понял? Как еще она могла до тебя достучаться? — Отцепись от меня, а? На себя лучше посмотри!       Никита вышел на перрон, дернул за куртку замешкавшегося в дверях Илью и заставил идти впереди. До отхода поезда оставались считанные минуты. — А что я? — А то! Я что, слепой? Ты с Лехой трахался все то время, что мы у них жили! И не говори, что ни разу не получил от этого удовольствие. — Дело не в этом, — замедлил шаги Илья, но Добрыня ловким пинком придал ему ускорение и практически закинул в тамбур вагона, минуя удивленную проводницу. — Господа? — Вот наши билеты, — сунул ей в руку распечатку Никита и поспешил запихнуть не в меру задумчивого Илью подальше в вагон. — Ты мне это пидарское дело брось! Не хватало еще тебе этой хуйней заразиться! — Я же говорю, дело не в этом, — сел на нижнюю полку купе Илья. Снял рюкзак, поставил его себе на ноги. — А в чем? — хмуро посмотрел на него Добрыня. — Дело в Лехе. Он же часть меня. Всегда был, ты же знаешь, — виновато поежился под тяжелым взглядом друга Муромец.       Поезд клацнул вагонами и перрон медленно покатился мимо окон. — Теперь это уже не важно, — облегченно выдохнул Никита, сел на сиденье у окна и потер лицо руками. — Важно. — Если бы ты любил Леху по-настоящему, то сейчас бы здесь не сидел, ведь так?       Долгая тишина была ему ответом. Добрыня открыл глаза и понял, что Муромца в купе нет. Перрон за окном закончился, поезд все больше набирал скорость, но кого это остановит? Только не Илью. Ему даже стоп-кран не понадобится. Никита забился в угол, сжал челюсти и закрыл глаза. Вот он и остался один в поле воин. К черту всех! Это же не конец света! — Что я творю? — спросил себя Муромец и выпрыгнул из поезда на ходу, оставляя проводницу смотреть вслед сумасшедшему мужику в полнейшей растерянности. …       Леха лежал на постели и бездумно пялился в стену. Двенадцать ночи. Сна не было ни в одном глазу, в голове бродили дурацкие мысли о бесполезности существования, а в сердце опять поселилась тоска. Как жить дальше, он не имел ни малейшего представления. Может, через пару лет найти Илью и попробовать соблазнить его еще раз? Леха подгреб под себя подушку. Кого он обманывает? Муромец решения не меняет, даже если не прав. Или меняет? — Черт-те что!       Встал с постели, одним махом выпил едва ли не полбутылки виски и упал обратно. Алкоголь взорвался в голодном желудке ядерной бомбой и выбил его измученные раздумьями мозги из головы, так что когда через два часа входная дверь в квартиру звякнула колокольчиком, он даже не проснулся. Не услышал тихих шагов, шороха скинутой одежды, звука включенного душа, а потом насмешливо-ласкового: — До сих пор с подушкой обнимается. Ребенок, ей богу!       Кровать прогнулась под весом тяжелого тела, и Леху обняли теплые руки. Притянули к груди спиной, отобрали подушку и заменили ее на мускулистую руку. — Леха…       Чьи-то губы коснулись его уха, и он проснулся. Встрепенулся, но не сдвинулся ни на миллиметр и замер в отчаянной надежде. — Илья?! Что ты… — Я тут подумал немного, — накрыл его губы пальцами Илья.       Леха их немедленно облизал, вызывая довольный выдох в затылок, пробравший его до самых печенок. — И? — Ты обещал доказать, что НЕ правильный секс лучше правильного… — Нет, — повернулся к любимому лицом Леха. Уложил на постель спиной и навис сверху. — Я обещал доказать тебе, что НЕ правильная ЛЮБОВЬ лучше, чем правильная. Наша с тобой любовь, Илья. — Я дам тебе еще один шанс, — не стал спорить Муромец.       Запустил одну руку в Лехины волосы, а вторую в его ягодицы. Почувствовал умелую ладонь на своем члене, жадные поцелуи на шее и отчаянно выдохнул ему в ухо:  — Ты ведь меня не подведешь, любимый? — Даже не сомневайся.