***
Юсс – Прайм любил этот город, но ненавидел Храм; пусть теперь он и в его руках, и рядом Сигма, которую надо защищать, но стены давили; только больше давило то, что он не может без посредников. Проул, Элита и глава научного совета Кварк – он не доверял им полностью, не мог, как они, не считаться с чужими жизнями! Нельзя уничтожать десептиконов, нельзя создавать чудовищ, от которых отказывается Праймас – он испытал разрушительную силу ненависти, она разрушит их всех: неважно, кто останется в живых, это не будет победой. Только тот, кто запустил маятник восстания, сможет его остановить, смерти только приведут к наращению ненависти. Оптимус уже не метался, а напряженно вглядывался в графики и карты: новые данные, полученные от опытных офицеров и логиков, помогли увидеть картину полностью, однако никто из них не был в Хелексе, никто не сражался с Мегатроном – их выводы были сухи; никто не понимал, что Мегатрон нужен живым! Джиаксус – он появился не в самый лучший момент, однако… Оптимус хотел этой встречи. Врага надо знать: ученый явно хочет что-то предложить, возможно, это откроет его планы; до этого он желал экспансии на органические миры, но теперь началась гражданская война – чего же захочет он в этих условиях? Прайм замер перед голографией Джиаксуса: запись с заседания, крылатый урод возвышается на помосте, на фоне прекрасных сенаторов он еще ужаснее. Оптимуса передернуло – память Ориона раскрыла архив с активацией этого существа… Шоквейв, только имя – эмоции должны быть уничтожены, но почему так больно выворачивает Искру? Опальный сенатор порицаем и должен быть забыт, он дезактив! Искра не верила… – Ты летишь на встречу? – Ариэль, нет, Элита-Один, теперь даже метка идентифицировалась новым именем. Под ее знамена вставали феммы, тренировочный полигон, в который превратился храмовый двор, никогда не пустел – шла установка и обкатка боевых программ. Они стремительно переквалифицировались, словно только и ждали этого. – Да, и ты летишь со мной, и близнецы в качестве охраны. Проула не посвящать, – Прайм резко свернул все голограммы, – он опасен, но явно пока настроен на переговоры. Прайм приказывал, и Элита подчинилась, хотя ей не хотелось встречаться с Джиаксусом вместе с Оптимусом – но и отказ вызовет подозрения. Как же она хотела, чтобы скорее свершился их договор и она получила бы новый корпус! Ученый достаточно умен, чтобы не выдать их сговор, и ей не меньше Оптимуса было интересно, чего он хочет от переговоров с неполновластным лидером автоботов. Оптимус наклонился к ней; фем стало неуютно от мощных полей и от взгляда – что он пытается прочесть в ней?! – Ты мой генерал, Элита, – это все, что Оптимус произнес, но для нее это прозвучало: «На дно пойдем все вместе», – что ж, ей не привыкать! – Я буду защищать тебя, Прайм – она улыбнулась и выскользнула за дверь: нужно в обход приказов Проула приготовить малый шаттл. Оптимус спустился в казармы в поисках близнецов – два верных лейтенанта его пока небольшой армии. Вот им он доверял, ибо они полностью вверили ему свои жизни. Лейтенанты были в полуперезарядке: переплетенные корпуса, полная синхронизация полей и при этом – две разные личности. Оптимус невольно залюбовался на мягко освещенные неоном лицевые, словно и не было никогда боевых оскалов и их поцелуев среди разлитого энергона и стона раненых. Оптимус резко провел пальцами по своей маске и позвал близнецов – те откликнулись, мгновенно активируя оптику, явно очнувшись, стоило ему войти. Джазз даже потянулся полями, выражая готовность исполнить приказ. Оптимус отправился к шаттлу, и две тени скользили следом.***
Шоквейв пристально смотрел в кипящий металл почти под его ногами – лишь хрупкий мост невысоко поднимал его над разверзшимся проломом. Тут, во чреве Кибертрона, куда никогда не доходил свет, развивался темный мир, освещенный лишь горячим металлом разломов; теперь тут была его лаборатория. По стенам свисали образцы; в некоторых тлели Искры – ему не было их жаль, ему вообще теперь не жаль ничего – ни прошлого, ни тех, кого он сомнет ради плана! Джиаксус считает его учеником, но это всего лишь способ выкачать информацию из одержимой твари. Он считает себя подобным Праймасу, вольным создавать новые формы и матрицы для них, вырывая искры из Сигмы. О, он совершенно не знал, на что способно живое сердце Кибертрона: Праймас не Бог, а всего лишь такая же, как сам Шоквейв, логичная машина, проводящая эксперимент, без жалости и с размахом тратя ресурсы. Даркмаунт рос день за днем, пожирая, словно живой, здания вокруг, Храмы и институты; его жадные до энергона опоры с насосами вгрызлись прямо сюда, в темную глубь, черпая металл и энергон. – Они собираются брать нас в кольцо, – Рамбл ударил в пол вибромолотами, падая с колонны. Шоквейв не ответил, а, тяжело ступая, отправился к терминалу; разведчик уже и исчез – мало кто мог долго выносить голос бездны или Праймаса, кому как вера позволяла называть: тяжелые, текучие звуки недр давили на психику, но что до них ему, лишенному… нет, совершенному. Джиаксус, конечно же, собирается начать войну – ему тоже нужны материалы, однако Шоквейв делился только крохами, выменивая исследования. Скоро у него будут все данные, дни урода сочтены.***
Прайм прибыл в Иакон в обход главных врат; неприметный шаттл без метки сел на площадке перед обиталищем Джиаксуса. Старая обсерватория за чертой города – купол был расколот, по следам гари было ясно, что Джиаксус явно использовал его как прямой вход: он не заботился о чужом мнении и окружении, делая все так, как ему удобно. Прайм скривился и посмотрел на спутницу, нервно сжимающую рукоять пистолета, закрепленного на бедре: похоже, даже ее высокий статус не внушает ей спокойствия в этом месте. – Идем, – Оптимус зашагал ко входу: в любом случае их ждут, и он не имеет права отказаться от встречи. Пусть поля этого места пытались задушить – он должен знать, что происходит; ему казалось, что он пытается что-то нагнать, но оно ускользает, а потом станет поздно. Джиаксус восседал на своем рабочем месте – массивное кресло, больше похожее на трон; он был напрямую подключен к нескольким терминалам – толстые провода устилали пол и, поднимаясь, забивали все щели в броне, воткнутые во все внутренние порты; заторможенная мимика еще больше уродовала фейсплейт. – Приветствую Прайма и его генерала, – в словах было открытое презрение, голос хриплый и совершенно механический из-за вибрации внутренних динамиков. – Ты звал для разговора, – Прайм задвинул протокол подальше, это неофициальная встреча, – я пришел. Ни единого касания полей, словно собеседник не был заинтересован разговором, а Прайм так и не смог пересилить себя, чтобы потянуться самому, боясь ощутить мертвую пустоту. – Война началась, – Джиаксус поднялся – и месиво проводов вместе с ним; часть вылетела из гнезд, закапала смазка, запахло ржавчиной. – В этом мире многое скоро изменится, но я могу дать тебе больше, я могу научить тебя воевать! Прайм сузил оптику, пристально смотря на возвысившее себя чудовище, Элита рядом почти до хруста стиснула пистолет. – Я могу только предположить, что ты хочешь предложить, но мне уже противно от этого, – Оптимус уплотнил поля, сплетая свои и носимого артефакта. Джиаксус, тот, кто пропагандировал войну, выступал за разобщение! – Отступись и доживай выкупленное у других время. Ты не понимаешь цену жизни! Противный дергающийся металлический смех – у Прайма он вызвал только отвращение. «Джазз!» – Ты еще мне поко… – закончить ученый не успел, выстрел оборвал ему крыло и половину проводов: черно-белый диверсант, пробравшись в обход систем безопасности, открыл огонь. Прайм не давал приказа убить, лишь ранить и пленить для суда, но никто не думал, как силен уродливый корпус. Джиаксус успел ударить панели, активируя блокировку здания, а сам метнулся к двери, снося Рикошета, который вплотную выпустил в него очередь из плазмагана, но страшный удар смял ему половину шлема. Прайм кинулся следом, но раненый солдат значил для него больше, чем ученый, Элита же, пропавшая из поля зрения, не волновала вовсе – выберется розовая бестия. Рикошет криво и бешено улыбнулся и все-таки смог произнести: «Все равно сдохнет…». Джазз пробился через блокировку и попытался вскрыть терминал, но тот оказался отсоединен, а пробиваться вниз опасно было даже с армией. – Надо убираться, – озиралась Элита: фем не сделала ни единого выстрела, но была заляпана ржавчиной, ей явно досталось. – Сейчас тут будет сенат. Прайм сжал кулаки: как же надоело прятаться от тех, кого он должен защищать! Он подхватил Рикошета – так, чтобы не оборвать его подпитку от брата – и унес в шаттл. Слова Рикошета, возможно, бред, но Джаз подтвердил, что брат не ошибается в таком. Элита скрыла чип с данными – последний дар безумца; он думал, она верна ему, глупец – фем жалела только о ключах, но кто докажет, жизнь-то у близнецов опасная… В темноте катакомб, отряхнувшись от амортизационной жидкости, зажгло желтую оптику тонкое и хрупкое на вид существо; с тихим щелчком оно трансформировало челюсть и отправилось на запах своего создателя. Охота началась.