Темные Миры

Прайм сидел во главе стола, подобрав поля, закрывшись ото всех; он ощущал все словно через стекло — звуки заглушены, искажены. Проул орал на генералов и бил по столу кулаком, обвиняя Оптимуса и Элиту в просчетах. Элита скалилась, распространяя ярость, ее новая броня выглядела жутко — цвета застывшего энергона, с едва видными глифами древнего кода, что однажды стал их языком. Ни одного округлого обвода — Проул сомневался, что теперь это можно раскроить даже топором, увязнет в слоях, разве что в шарнир целиться, а скорости Элита не потеряла. Он отчетливо ощущал то темное, что она распространяла — монстр! Ее необходимо казнить за потерю Сигмы. Айронхайд устало наблюдал, в нем тоже кипело раздражение, но действия Оптимуса он не собирался обсуждать — никто из них, древних, трепанных шарками и квинтессонами, не взял на себя ответственность за этот мир. Свернуть шлем Жрице хотелось нестерпимо, но… он неплохо ее знал, и то, что отразило ее лицо в момент боя Оптимуса, ее приказ звать диверсанта — ей что-то известно! Несколько командующих просто делали вид, что их тут нет, все равно всего плана они не знали. Оптимус сидел, прикрывая ладонью оптику; шум начал раздражать, всколыхнулась ярость. — Молчать! — он грузно поднялся: сказалась усталость.  — Мы потеряли Сигму! Никто не знает, к чему приведет вмешательство, конвейер может остановиться, наша раса погибнет! — Проул не пожелал уступать, хотя от голоса Прайса дрогнули консоли на спине. Юсский храмовый малый зал заседаний едва не вибрировал от выплеснутой в пространство эмпатики. Проул не отступил и под этим напором, но Прайм заглянул в оптику, и Проул замолчал. — Я тебя слушал, теперь слушай и ты. Вы, — он обвел зал ладонью, — живете так давно, вы сотворили этот мир таким, каков он есть. Он прогнил и обвалился. Поздно кого-то обвинять в этом конкретно. Есть только факт: началась гражданская война. Наша раса начала вырождаться задолго до сегодняшнего дня, то, что в этот мир больше не придут новые Искры… возможно, благо. У кого сорвалось с губ — «богохульство», Прайм не знал, но ждал. Он только грустно улыбался под маской — он носитель Матрицы и не верует больше в мощь Праймаса. — Да, благо, пусть пребудут где есть сейчас, чистыми. Может, тогда вы научитесь ценить чужие жизни, чтобы не остаться властелинами ничего. — Предлагаешь сдаться десептиконам? — Айронхайд сбросил заторможенность. — Нет, Мегатрон обезумел, и вся его армия поражена этим. Они не остановятся, закончат с нами — примутся друг за друга, и все придет в прежний ритм, только уже на останках планеты, а не в золоте. Наш мир умирает — дело не только в свете звезды, но и в том, что орбита планеты изменилась. Колодцы погасли… я чувствую, как сердце Кибертрона затухает, скоро и вовсе планета замрет в теневой фазе. Все старались не поднимать взгляд на Прайма — они отлично знали, что Золотой век исчерпал ресурс планеты, но считали, что на их поколение еще хватит света Праймаса. — Десептиконов нужно остановить, договориться с Мегатроном, а раз у них доступ к Сигме, то попытаться помочь планете — вместе. — Кокой же ты идеалист, — Элита смотрела на Прайма как на повредившегося процессором. Оптимус коснулся нагрудных стекол, за которыми вспыхивала Матрица — Я чувствую скорбь нашего мира, она жжется, требует действий. Проул медленно опустился на свое место, просто капитулируя. Что он мог сделать перед лицом правды, столь жестко брошенной в лицо? План действий Оптимуса… насколько это вообще реально? Остановить разошедшихся десептиконов, решивших, что они правосудие? Это же невозможно! Только вот у него самого и вовсе нет плана, как все это прекратить; затяжная война в попытке выбрать переломный момент и задавить десов — но если у них не будет, как в первую войну, притока солдат, то этот самый момент скорее заполучат десептиконы: выжившие автоботы поколения Прайма почти все не знали, как держать оружие. — Присягаю на верность Оптимусу Прайму, — отозвался праксианец на пронзительный взгляд лидера: что ему оставалось в этом безумии еще? Заседание закончилось, первыми практически сбежали командующие — им явно требовалось обсудить увиденное. Элита и Проул разошлись по своим квартам: Проула ждали документы, а Элиту — выжившие феммы. Прайм тяжело вентилировал, пути назад больше нет — Мегатрон не сможет уже остановить армию, даже если уговорить его самого, обезумевшие от свободы и вседозволенности десептиконы не подчинятся. Слишком долго они были ничем, без прав, без возможности решать свою судьбу, они накопили столько злобы и боли… — Тебе нужен отдых и энергон, — Джазз, так и не покинувший своего места, снова зажег визор. До этого он перешел в энергосберегающий режим, отслеживая настроения. Но больше его беспокоило состояние Оптимуса. Сейчас на него возложили всю ответственность, только вот Альфа Трион жив, и у него есть сторонники, он наверняка попытается снова обрести власть над Оптимусом. — Я в функциональном состоянии, — отозвался Прайм, отворачиваясь от первого лейтенанта. — А то я не чувствую, — Джазз тут же отбросил весь официоз, становясь ржой из Полиэкса. Пусть их связь была весьма странной, но добровольной с обоих сторон. Именно это позволяло Джаззу настроиться на Отимуса и считывать эмпатику, даже если тот уходил в глубокую оборону, как сейчас: он ощущал его истинные чувства, а не те всплески, от которых сегодня содрогались все. С шипением гидравлики опустились мощные плечевые блоки, Джазз поднялся и подошел ближе — вот она, истина. Прайм чертовски устал, ему нужно привести в порядок мысли и чувства, разобраться с тем, что произошло на площади. Черные изящные небронированные пальцы прошлись по сплетению проводов плеча, там, где меч сбил защиту, скользнули ниже по манипулятору. Прайм сам сжал черную руку, что скользнула ему в ладонь. — Пойдем, — Джазз потянул его к выходу: нет смысла тратить энергию на бесполезные раскаяние и самобичевание.

***

Зря Элита считала, что Старскрим позволит уничтожить вождя в миг слабости. Сейчас он бдительно охранял перезаряжающегося Мегатрона и едва ли не отстреливал без предупреждения пытающихся помешать. Саундвейв тенью находился рядом; события пошли как он рассчитывал — Старскрим подойдет как стабилизатор, а чтобы вовсе не смог предать… нет, это еще рано прогнозировать. Увы, все, что касалось не холодных суждений, а чувств, Саундвейв мог высчитать с ужасными погрешностями. Лучше вовсе не пытаться, а наблюдать и корректировать в процессе. — Ты ведь что-то знаешь? — сикер поднял взгляд от лицевой вождя: он позволил себе несколько кликов любования непривычным спокойным Мегатроном. — Не поймешь, — Саундвейв продолжал работать с терминалом, туда поступали отчеты о том, где размещались войска — они занимали все окрестности Сигмы. Сейчас в работу вступил специальный отряд, что не допустит дезертирства и даже намека на попытку передачи информации автоботам. И даже устранять таких придется не отряду, достаточно просто сказать другим — разорвут. Жесткого и действенно, отлично скрепляет армию, метод еще в войну с квинтессонами работал и позволил им выжить и выиграть. — Пойму, все-таки я не какой-то безродный бандит, некогда входил в свиту Аэрлорда, знаю немало об Искрах и происхождении нашей расы. Это ведь не простое буйство боевых кодов. — Отмеченный Праймасом народ, — отозвался Саундвейв, помечая себе, насколько сикер наблюдателен, — но тебе доступно меньше, чем Жрецу. Тихий рык и имя Сансторма Саундейв, кажется, считал с полей, а не услышал. Это замечательно, потому что и Воссианский Храм не должен вмешиваться. Если они увидят, что живет в Искре Мегатрона — попытаются уничтожить. Нить Храма как препятствующая тут же угасла, можно даже не посылать наводить там шум. — Заткнитесь, — Мегатрон активировал системы одну за другой, не торопясь, отлично чувствуя, кто рядом. Сикер едва не вздрогнул, когда по крылу пошлись грубые пальцы, но не отстранился. — Не боишься? — Мегатрон прощупывал его поля: если придется доверять Старскриму, то он должен знать больше. Знать, что движет сикером, чтобы… всегда иметь возможность погасить. Сикер ощущал, как его касается то темное, голодное, что просыпалось в вожде и… трепетал, но не от страха. Сила — она манила, и даже если сожжет, это не помешает просиять так, чтобы помнили тысячи ворн. Саундвейв пригасил визор: безумие заразно, весьма. А эти двое сейчас как сообщающиеся системы. Если сольются… о, он хочет на это посмотреть! Пришел вызов — Старскрим исчез, ничего не ответив вслух, Мегатрон же поднялся и, не оставшись довольным своим состоянием, отправился в обитель ремонтников, что развернулась в древнем прихрамовом комплексе Сигмы. Здесь, под поверхностью, уже до войны с квинтессонами никто не жил, они же заняли причитающееся им место, словно ждавшее орды воинов. Мегатрон не сказал телепату, что за сон он видел и что замолчать требовал не у них… сонм голосов утих не сразу по пробуждении. Праймас, Юникрон, убитые Искры? Мегатрон просто не стал прислушиваться, а с прикосновением к полям сикера те исчезли. Баг аудиосистемы — пусть Хук проверит, что там со шлемом. А в городе было пусто — рассвет не наступал, планета замерла в теневой фазе. Выжившие тревожно смотрели в небо и снова прятались в щели, чтобы не быть сожранными или убитыми. Непричастными нельзя оставаться, хотя некоторые пытались… Мир погрузился во тьму.