***
Десептиконы заняли древнюю базу, ее нашел Шоквейв. Даже матерых бойцов взяла дрожь, когда они ступили в расконсервированные помещения. «Ковчег», брошенный тут так давно, что даже воины, участвовавшие в войне с квинтессонами, не знали о нем – но помнила Сигма… Это не тело планеты – инородное, рукотворное, из материалов, добытых не только на Кибертроне. Планета хранила много чего еще с того времени, когда трансформеры проводили космическую экспансию, и только война с Квинтессой остановила ее, и они более не возвращались к изучению космоса. И насосы были запущены, недра наполнились гулом, отличным от работы своих систем планеты. Шоквейв использовал павшие корпуса, чтобы создать новые насосы и систему контроля за перекачкой. Раз планета трусливо бросила их после попытки взлома последнего контура Сигмы, то они сами возьмут на себя заботу о снабжении. Ничто не должно пропасть впустую – ни процессорные блоки, ни трубопроводы, ни даже пустые ложементы Искр. Сигма не желала отдавать все тайны; Шоквейв безумно пылал линзой, осознавая наконец всю мощь Разума планеты. Это и вправду наимощнейший процессор, как и сам Шоквейв, лишенный эмоционального блока. Верх логики, но какова же его цель? Они трансформеры его порождения; есть ли у них высшее предназначение? Шоквейв пытался получить доступ к матрицам, с которых снимают Искры. Однако Сигма отчаянно защищала доступ. – Посмотрим, как ты будешь сопротивляться через пару ворн, – Шоквейв никуда не торопился, все шло своим чередом. Тьма вгрызалась в Искры, и только гордый Вос не экономил на освещении и плотно закрылся от разрываемого войной мира. Аэрлорд не собирал совещание, лишь призвал Жреца. – Бог не мог нас покинуть, – все, что ответил Сансторм. И крылатый народ принял решение не вмешиваться в войну и дальше продолжать жить среди освещенных башен. Планета застыла, наступила вечная ночь, наполненная запахом пролитого энергона и вонью плавилен. Война перешла в истребление тех, кто не так и не смог определиться со стороной. Не важно, какой была спецификация трансформера до раскола – если хочется выжить, он должен примкнуть к одной из фракций. Официально теперь были десептиконы и автоботы, но в рядах автоботов не было единства. Трион не желал расставаться с большей частью власти, он засел в Праксусе – там его поддержали, там же и собрались остатки сенаторов и их войск. Праксус – единственный город с четкими границами, он мог защитить себя и отказывался принимать беженцев. Беженцы – это стало проблемой, Юсс не справлялся; еще после падения Хелекса беженцы устремились в Тайрес и Симфур, так же, как и Юсс, защищенные разломом, но теперь они оказались на линии фронта – без защитных укреплений, без возможности полностью оборвать сообщение и с подступающим энергоновым кризисом. И только Вос оградился от всего, отказываясь принимать участие в войне. Ни увещевания Триона, ни просьбы Прайма, ни шантаж Старскрима не покачнули веру Аэрлорда в то, что они справятся с кризисом, не склоняясь ни к чьей стороне. Однако небеса не опустели – гибридные формы, не вписывающиеся в стандарт, ранее гонимые остальными летными трансформерами, заняли их. Сикеры-отступники не брезговали тренировать и учить, навешивались апгрейды, оружие и оттачивались навыки… ни одна летная боевая форма не примкнула к автоботам. Мегатрон обещал им свободу, он дал им апгрейды и возможность пользоваться альтформой, а не прозябать брошенными Восом и отрицаемыми автоботами, кроме тех редких личностей, что могли что-то дать сенаторам. Аэрлорд объявил Старскрима предателем и террористом, а Жрец и вовсе проклял. Хохот Командующего слышала вся центральная база – что ему проклятье и угроза казни, когда он связался с Мегатроном! Его не заботила судьба родного города, который слишком сильно цеплялся за традиции. Сигма теперь в их руках! Сигма – храм, производственная линия и центральное программное ядро… Шоквейв заполучил несколько протоформ, в коих уже теплились Искры, но не был заложен отпечаток матричного кода. Бесформенные, заключенные в капсулы заготовки новой жизни. Ученый искал способ добраться до того, что называли Архивом Праймаса, до той части компьютера, где содержались матричные коды, и создать свою идеальную форму корпуса. Вопрос был в том, каким будет сознание этих существ – ведь это не синтетическое создание что использовал Трион для Джиаксуса… Шоквейв смотрел на эти «нулевые» Искры – они даже не ощущались живыми. Когда он внесет в них код, что задаст форму корпуса и изменит Искру под эти параметры, зародится ли сознание? Ответа пока у ученого не было, он все еще боролся с упрямо скрывающим свои секреты Сигмой. Защищаясь, тот блокировал конвейер, и больше новых протоформ не появлялось. Новое поколение будет ограничено всего несколькими десятками, но это будет первое поколение только десептиконов и выращенное среди своих.***
Трион заседал в Праксусе; туда стянулись остатки верных ему сенаторов со своими армиями, город за их счет усилил оборону, но и получил увеличенный расход энергона. Простое население начало роптать. Трион созвал заседание, у него было решение, как заставить Вос присоединиться к войне, а также запугать десептиконов. На орбите находилась Омега-Пушка, артефакт еще до квинтессонской войны; некогда сеть этих псевдо-спутников охраняла планету, но с угасанием звезды они стали бесполезны, годные лишь на один залп за счет бака с энергоном. Сейчас и вовсе боеспособными оставались три, но вчера на связь с Трионом, имевшим коды доступа, вышли только двое. От третьего пришло лишь сообщение, забитое шумом, с едва слышимым: «Тень Юникрона». Трион так и не понял, в чем дело: затмения были опасны раньше, но на энергоновой поддержке это более не имело значения. Впрочем, ему не нужен сам выстрел – лишь чтобы Вос зафиксировал то, что на них наведено оружие, способное снести четверть города. Именно по причине мощи он не хотел использовать это оружие: в руках десептиконов слишком важные объекты, и главное – энергон. Нужно лишь напугать, показать силу, Воссианская армада поможет вытеснить десептиконов из городов, и тогда уже можно использовать орбитальный удар. Заседали в полутьме – высокие окна должны были пропускать свет, но оборонительные стены закрывали тот бледный сумрак, в который обратился день. Аварийное освещение бликовало от брони и лицевых, словно не было живых на этом собрании; говорил лишь Трион; праксианцы, сенаторы – все молча слушали и проголосовали единогласно. Иного плана не было ни у кого: Вос должен присоединиться к войне на их стороне или же… некоторые сенаторы были уверены, что, если Аэрлорд заключит союз с Мегатроном, город необходимо уничтожить***
– Эй, Прайм, а давай убьем Триона?.. Общая линия связи более стала не безопасна, в ней грохотал сонм голосов, эмпатических отпечатков, строки глифов и дроновский код. Военные заняли альтернативные частоты, подчиненным Оптимуса пришлось перенастраивать оборудование, коммлинки, а кому-то и апгрейдить внутреннюю систему передачи и приема данных. Все открытые частоты блокировались, все личные кодировались с доступом только для своих. Частота Оптимуса Прайма тоже… но никто не думал, что через доступ Ориона еще будет возможно связаться. И в тихой возне пересмены караула, к которой Прайм прислушивался, пытаясь перезаряжаться, прямо в офицерской возник голос Мегатрона. – И что же ты молчишь? Пра-а-айм, – слова отпечатывались в процессоре, он слишком хорошо знал это голос и это издевательское «Пра-а-айм». – Орион мертв, – отозвался наконец Оптимус, но не стал обрубать связь и удалять старый логин. Как он вообще сохранился после форматирования… – Я не он. – Ориону я бы не предложил отправиться убивать старую ржавчину. Он мешает нам обоим. Ты должен вести автоботов, война должна начаться, меня, как и тебя, наверняка утомило это стенание беженцев. – Если бы не ты! – Если бы не я, это бы случилось позже, но все равно случилось. И если бы не эти порядки, ни тебя, ни меня нынешних не существовало бы. Я обязательно убью тебя, Прайм, в честной схватке, в настоящей битве. Только сначала давай устраним преграду. – Ты безумен, – Прайм, до этого напряженный до предела, стискивающий кулаки, вдруг расслабился, снова притушил оптику, свернул боевые протоколы. Пробирался разве что нервный смех. Мегатрон стоял на новоотстроенной сикерской башне: он готовился встречать из ночной разведки Старскрима, у того были интересные вести. Он проверял самолично имевшиеся в собственной базе логины и был удивлен, обнаружив не удаленный логин Ориона. То, что запрос не ушел в пустоту, было странно… он весело оскалился и завел разговор. Разговор с электронным призраком, багом системы. – Весь мир безумен, я лишь его часть, – Мегатрон отключился и протянул руку падающему с небес уже трансформировавшемуся Старскриму. На той стороне Прайм выпал в перезарядку – его системы были истощены долгим бодрствованием, работой, тренировкой и дежурствами наравне с офицерами; а после пробуждения он не мог сказать, а не было ли все бредом…***
Шоквейв совершенно равнодушно отнесся к донесению – он ко всему относился так, но тут даже отмахнулся от сикера. – Мне известно, что это за оружие, я некогда участвовал в его модернизации. Поскольку меня считают дезактивом, то он нагло продвигает ложь. Громкие слова, за которыми скрыты позор и бессилие. – Он всего лишь трус, я его ходы даже не учитываю в линии развития событий. Саундвейв, также присутствующий сегодня в лаборатории, сверкнул визором. О, он знал о том, что случится вскоре в день падения Хелекса! Тогда, захватив сотни агонизирующих процессоров, сплетя воедино линии расчетов судеб, он узрел будущее. Да, любое вмешательство в предвиденное приводило к бесполезности расчета, но он и не вмешивался, лишь корректировал, защищая ключевые фигуры. Шоквейву он передал только основное, оставив для себя… судьбу Старскрима. – Может, стоит сказать Тандеркрэкеру? – телепат изучал на экранах процесс раскодировки Архива. – Бессмысленно, наши расчеты совпадают. К тому же это необходимо, мы не можем себе позволить еще больше затягивать. Время Триона на исходе. – Жаль, не мы его затушим, – синие пальцы прошлись по клавиатуре: ему нет нужды иметь дело с физическим вводом, просто часть контакта с материальным миром. – Тебе мало жертв? – Шоквейв, обросший за это время тяжелой броней, стал еще более скуп на движения, он редко оборачивался к собеседникам и не покидал лабораторию. Но сейчас он смерил Саундвейва взглядом безэмоциональной желтой линзы. – Месть? – И она в том числе, а также собственная уверенность в том, что его Искра исчезла с материального плана, что это не одно из моих видений. – Трата времени, – взгляд Шоквейва вернулся к экранам; он также использовал ручной ввод, ошибиться он не мог – одной руки ему более чем хватало. Он считал свой процессор слишком ценным для прямого соединения. Все же у него остались некоторые предпочтения из прошлой жизни… – Будет ли время иметь значение, если ты не запустишь Конвейер? – Ты не можешь видеть связанное с Сигмой. Твоей мощности не хватит для расчетов, тебя выжжет попытка подключиться к этому процессору. Планете нужно лишь топливо, и ничего более, и снизить численность потребителей ресурсов. Саундвейв не ответил, отправился наверх – Мегатрон созывал офицеров. Шоквейв, конечно, все рассчитал, но не мог воспринять и считать эмпатическое поле, а тот процессор, коим был Сигма… мог. Чувства – страшная сила, и кто знает, захочет ли просыпаться Кибертрон, когда все разумное утонуло в ненависти.***
Рвать и убивать – фемский отряд стал чудовищным щитом лишенного укреплений Юсса. Кроме десептиконов, появились отряды нейтралов – голодных, обозленных. Они не желали принимать чей-либо знак, лишь мародерствовать. – Осквернители! – в брошенный район пригорода, что превратился в буферную зону, снова вошел отряд противника, патрулирующая Фаерстар отступила. Колесные альтмоды, тяжелая, но интегрированная броня и разномастное оружие – десептиконы приходят совсем иначе. – Мерзость, – Бета не дала им возможность трансформироваться и выстрелила из гранатомета. – Сжечь! – Элита поднялась на снайперскую вышку. – Пока Прайм и Проул не узнали. Мы не можем позволить себе больше ни беженцев, ни оставлять в живых тех, кто после примкнет к десептиконам. Каждая из них помнила тот хтонический ужас в день падения Сигмы, ту бойню, которую пережили не все. Они не могут позволить врагу множиться и вести переговоры с мародерами. Прайм требовал от них сначала говорить с приходящими на эту территорию, но отряд Элиты не желал снова оказаться в кольце врага и методично истреблял всех, что являлись извне. – Хромия бушует. Хромия пережила, как и все, модернизацию Сигмой, ее броня очистилась от черных глифов, вернула себе цвет кобальта и ртути. Бывшая Элитная Стража стала еще злее и ревнивее защищать свою госпожу, в этом мире у нее более не осталось иных целей. Скорость и реакция – она превосходила во многом неповоротливых боевиконов, а боевой топор, изрядно уже политый энергоном, не застревал в разрубленных навесных щитках. – Исчезните, – последний боевикон дал залп из встроенного оружия, но Хромия закрылась щитом, что до этого защищал ей спину. Бета прицелилась, и разрывная пуля разворотила шею; топор доделал ее работу, отделяя голову от тела. Хромия подобрала синеоптиковую голову, останки потрошила их новая союзница – Арси. Младшая, новоискренная и совершенно дикая – у нее полностью отсутствовали мораль и цели существования, но ее устраивало следовать за ними. Элита впустила ее в их отряд, почти не задавая вопросов. – Не ревнуй так громко, – Элита связалась с Хромией, она продолжала наблюдать за ними в прицел. От нее не укрывалось недовольство поведением Арси и присутствие неуравновешенного элемента в отряде. – Посмотрим, что с ней станет, когда придут десептиконы. – Лучше неси скорее сюда процессор – чем свежее, тем лучше для нашего дорого гостя. Элита оставила Бету дальше следить за уборкой тел: энергон можно и не замывать, его столько на этих улицах – кто заметит, что его стало больше, а запчасти лишними никогда не будут. В бункере, что обустроили в полицейском участке, уже собралось немало нужного. Никто и не заметит здесь уродливую голову с вырванной нижней челюстью; шлем был срезан, а процессор изъят. – Сейчас принесут свежее, – оповестила она темноту, где осветилась одинокая алая оптика, лязгала броня и шумели приводы. Темнота не ответила, оттуда выбрался лишь щуп с зазубренным захватом и коротко щелкнул.***
Сикеры истово молились, Жрец Сансторм и подле него – Аэрлорд. Они веровали, что Праймас защитит их от происходящего за стенами города. Но и сюда проникали сомнения и страх, Колодец оставался темным и мертвым, и казалось, в Храме темнее, чем там, на улицах, залитых искусственным светом. Молитву прервал сигнал тревоги; Аэрлорд сорвался в военную ставку. – На город наведено орбитальное орудие! – это был Эйсидсторм, ученый, но приписанный к боевой триаде. – Нужно эвакуироваться! – Они готовы стрелять? – Аэрлорд не мог допустить паники, все находившиеся в ставке не могли покинуть ее. – Не уверен, пока не заметно процессов накопления заряда, но когда это начнется, будет поздно! – Эйсидсторм скалился: прав был Старскрим, автоботы пойдут на любую мерзость, надо было уводить триаду вслед за ним. – Тандеркрэкер нас предупреждал! – Не смей упоминать это имя! – Аэрлорд сорвался: такого предательства он вынести не смог, будь проклят Старскрим, уведший его за собой! Новасторм и Ионсторм ожидали лидера среди остальных задержанных в башне ставки; Эйсид предупредил их, что раз нет реакции орудия, значит, будет ультиматум, но сейчас стоит быть наготове и выводить всех, кого смогут. – Может, все-таки распинаем их? – Нова приподнимал броню: ему, как и всем в триаде, имеющему и исследовательские апгрейды, и боевые навыки, было крайне неприятно стоять в окружении сикеров Храма. Его броня, рассчитанная на изучение планет с опасными температурами и давлением, легко выдержит и прямое попадание из станеров. – Не дури, тут Аэрлорд, а ему мы не ровня, – по броне Иона проскакивали искры заряда, но эмоциональная связь с Эйсидом не давала сорваться. Хоть ведущий и орал на всю ставку, внутри был собран и холоден. Аэрлорд не успел поставить на место зарвавшегося ученого: пришел сигнал связи с Праксусом, вызывал никто иной, как Альфа Трион. Стало очень тихо, Эйсидсторм поклонился, но на лице застыла издевательская усмешка. Ученый удался к своим триадникам, на него оборачивались дежурные офицеры, но Эйсид хранил молчание. Вот и нашлась управляющая длань – неужели Тайрест выжил в Иаконской бойне, ведь большая часть информации именно у него. Или… нет, слишком дурная мысль, десептиконы не пощадили ни одного аристократа, а наиболее информированных угробил сам Тайрест как неугодных режиму. – Юникрон в зените, жди беды, – он, не обращая внимания на дернувшуюся охрану, подошел к слетку и поднял взгляд в небо, где застыл, ощетинившись, страшный спутник их планеты; на его фоне темнела висящая на орбите пушка. Сбить невозможно, ни одна зенитка не дотянется, да и защищена тварь системами сбоя прицела, и выстрелить успеет, пока до нее с планеты дотянется заряд. – Мерзость какая, – отозвался кто-то из охранников, их нервировал Юникрон. – Не богохульствуй, – отозвался Эйсид. Он был достаточно древним, чтобы знать – у Юникрона также есть Искра, что спит очень давно, но кто знает, что будет, если кто-то напоит ее системы энергоном?.. – Молчи, предатель, – на слеток ступил Жрец. Они замерли, смотря друг другу в оптику, Эйсид чувствовал, как внутренний энергощит едва держится под напором излучения Сансторма, и ведь тот не атакует, просто презирает. – Моя скромная фигура думает только о благополучии триады, в отличие от вас, Жрец, чающего за весь наш крылатый народ, – Эйсид умел быть противно-протокольным, и только это остановило триадников, готовых его защищать. Жрец брезгливо отвернулся и удалился в переговорную, где был и Аэрлорд, но помещение с мониторами уже опечатали. Новые данные получал только Эйсид, он был синхронизирован с системами обороны города как дежурный офицер, никто и не думал снимать его с боевого поста. – Молитесь, – буркнул Новасторм, – больше заняться нечем. – Может, нас это спасет, – Ионсторм подсчитывал мощности орудия: треть города точно прожжет до самых заброшенных кондоминиумов. Уходить вниз бесполезно, тут спасет только эвакуация… или побег.