Темные Миры

Оптимус все так же и нес на себе дежурства у мониторов, и принимал донесения, появлялся на совещании управляющего городом, подтверждал или отвергал предлагаемые тактики от Проула и его команды и занимался лично набором в армию. Он почти не перезаряжался, не только потому что некогда – там, во время гибернации, его ждали кошмары. Черная жуткая пасть распахивалась и заглатывала, топила в море энергона среди разорванных корпусов, и выбраться оттуда не было возможности. Прайм слепо брел, натыкался на дезактив, отталкивал и снова шел. Он бы мог осветить фарами, отвоевать себе круг света… но его пугало собственное отражение. Пробуждался он чаще всего в момент, когда в кошмаре у него заканчивались силы, и он валился в груду падших или захлебывался мертвым энергоном. Не перезаряжаться нельзя – увы, в какой-то момент системы выводили его в аварийный режим, и он отключался. Рэтчет стал это замечать, он даже выбрался из медкорпуса и подговорил Айронхайда позволить поближе посмотреть тренировку. Он увернется, если что, но с командиром неладное. — Ты уверен? — ветераны знали друг друга достаточно давно и, задолжав друг другу более чем достаточно, остались друзьями. — Я здесь с самого начала и кое-что знаю. В конце концов, мы оба знаем, как ломается в один момент даже самый крепкий корпус. — Джазз тоже беспокоен, но работы у всех полно, а Оптимус – лидер, — Айронхайд считал, что все в норме: Оптимус носит звание Прайма не просто так, и если он сейчас снизит активность, все может начать разваливаться. Ведь он тот, ради кого в армию прибывают солдаты. — Просто дай мне посмотреть, — огрызнулся медик, теряя терпение. Джазз, по мнению Рэтчета, –одна большая проблема, быть связанным с Праймом – сущее безумие, а для Оптимуса это – слабость. Как долго белый диверсант останется везучим? Айронхайд покачал шлемом; они стояли под аркой внутреннего двора, ныне превращенного в плац, вот-вот начнется тренировка крупных моделей. В армии была проблема с тягачами и танками, поэтому всех, кого набрали, Айронхайд натаскивал с особым усердием. Он понимал, что медика ему не выгнать, но если засыплют песком или огребет станером – сам виноват, лишь бы не отвлекал. Рэтчет цепко следил за лидером: выносливость присуща грузовым трансформам, и Прайм и вправду давно не трансформировался, но запасы сил не бесконечны. Рэтчет мог заменить практически все… кроме камеры Искры и процессора, вот если они пострадают от нагрузки – он не сможет ничем помочь. Дрожь в руках, неуверенные движения заметил бы и Айронхайд, но доктор искал совсем другое. Оптимус пытался закончить бой как можно скорее. Стремительный для такого бронированного меха, он пользовался этим, раскидывая противников и прижимая их по одному, словно пытался успеть. Сверху со стены раздались выстрелы, Прайму пришлось вскидывать щит и отступать. Рэтчет связался с Джаззом. «Спасибо, погоняй еще несколько кликов, он уже замедлился. Надеюсь, хоть Айронхайд сможет его заставить сдаться и заняться своим состоянием». Остальные предпочли убраться подальше, их никто не останавливал. «Ты плохо знаешь его упрямство», – Джаззу пришлось спасаться, в его сторону метнули подобранное копье, вот только Прайм безнадежно промазал. Рэтчет слышал, как выругался Айронхайд и остановил тренировку: даже он видел, как резко потерял энергию Прайм – оптика едва светится, движение вышло неловким. Джазз не нашел ничего лучше, чем спуститься на площадку – внутренняя стена была невысока, и он прыгнул с нее вниз. Оба ветерана были готовы поклясться, что слышали рык Оптимуса – тот нашел в себе силы рвануть в сторону и перехватить, но свалился на колени, крепко держа лейтенанта на руках. — А говорил – в полном порядке, — Джазз прижимался капотом к стеклам на груди Оптимуса. — Я не хочу, чтобы ты это все чувствовал, — Оптимус протяжно зашумел системами, слыша, как к нему приближается Рэтчет. Он должен быть в полной боеспособности, армия десептиконов в любой момент может прийти в движение. — А я хочу, — заявил Джазз и взялся за края шлема, заставив смотреть на себя. — Раз уж мы связаны, спрашивай мое мнение, когда что-то касается меня. Оптимус до последнего не хотел давать развитие их Искренной связи, но обмен кодами оказался слишком… продуктивным. Ему нужно заряжаться, иначе в этих мерзких кошмарах тонуть начнет не только он. Почему-то спасение автоботов не было той самой причиной продолжать сопротивление… а Джазз был. — Себе ты больше не принадлежишь, так что идем со мной, — Рэтчет даже удивился, как Прайм молча поднялся и последовал в медчасть. Айронхайд вопросительно посмотрел на лейтенанта, но тот развел руками. — Не спрашивай, все равно не отвечу. Ветерану только и осталось – принять новую группу на тренировку и стараться не думать о том, что будет, если скоро случится настоящий бой. Он поднял взгляд в сумеречное небо, нервно мигнул оптикой на парящего Юникрона – похоже, и у того меняется орбита, только этого им не хватало. Рэтчет снял с Прайма всю тяжелую броню и даже несколько пластин шлема; маска была частью внутренних, более мягких пластин, лезть в процессор Рэтчет не собирался. Джазз сидел в стороне и молча наблюдал, даже на эмпатическом уровне соблюдал тишину. Странно это, но сейчас автоботы перенимали десептиконскую модель поведения — более открытое ЭМ-поле, больше жестов, меньше слов через вокалайзер. Джазза это устраивало; сам он даже не пытался разобраться с тем, как вести себя, он просто легко подстраивался под ритм вокруг и пытался не терять надежды. Диверсант наблюдал, как Рэтчет проверяет узел за узлом, и любовался статным корпусом — когда ему это еще доведется увидеть? Оптимус снимает броню только затем, чтобы отремонтировать или заменить сегмент. — Это не корпус, — хмуро изрек Рэтчет. — А? — Джазз вернулся из своих мыслей, Оптимус попытался тут же исчезнуть с ремстола. — Лежать! Хватило и легкого хлопка по грудной броне, чтобы Прайм смиренно лег обратно; он едва не выпал в гибернацию, хотя процедура была малоприятной. Но он уже истощен и делает ошибки, а ему непростительно. — Матрица – это не запасная батарея, — ворчал Рэтчет, — но я не вижу физических причин сбоя в гибернации, а процессор не моя вотчина. Но кое-что я могу посоветовать, — он ткнул ключом в сторону Джазза. — Связь, — Джазз положил ладонь на капот. Оптимус что-то хотел возразить, но вспомнил слова, сказанные ему до этого. Пусть Джазз сам решает – он навязал диверсанту эту связь, потому что эгоистично возжелал оставить его живым, оторвать от близнеца… Прайма мягко коснулись поля, потом снова – уже нежно, почти лаская, а ведь он все еще раскрыт. Воистину этому созданию неведомы два чувства — страх и стыд; Оптимус улыбнулся под маской — он и забыл, что бывает так тепло. Беспросветный холод кошмаров – имеет ли он право разделить это с Джаззом? Марать это тепло и свет тем темным и холодным миром? «Я давно все решил, и если тебе нужна помощь — попроси, ты можешь мне доверять. Ты спас меня, но я спасаю тебя не по долгу, а потому что люблю». Когда-то Ориону говорили о любви, он помнил это, но чем все кончилось? «Я приведу тебя во тьму, там нет ничего». «Там будешь ты, мне больше ничего не нужно. Я в своих чувствах не сомневаюсь. Я уже там был, в той тьме, уже не страшно». Он оказался рядом, сел на край, заглядывая в голубую оптику. — Да отдайся ты уже, — буркнул Рэтчет уходя и сбрасывая Джаззу сообщение. «У вас пока есть время. И будь готов, его Искра и разум мутятся, ему нужна опора. Ни один трансформер не может выдержать такое в одиночку». Оптимус поддался – он всего лишь живой мех, как и все, и даже сидящий в груди артефакт не делает его всесильным. Внешние сворки брони разошлись, Джазз раскрыл и свою, с трудом удерживаясь от желания рухнуть сверху, чтобы поглотить все. Просто ласковое касание энергией – на уровне эмпатии они слились до прямого обмена; Джазз умел согревать, он использовал музыку, настроил их на свой ритм. Те видения, что проскакивали в процессоре, уже не пугали – они гасли, теряли реалистичность, все заполнила мелодия. Что-то очень старое из аудиотеки, духовые сикерские инструменты и воспоминание стремящегося в высь города… Они все-таки соприкоснулись близко – Оптимус приподнялся, прижался, слепо ткнулся маской в шею, Джазз утерял ритм, и они оба словили короткую перезагрузку, едва успев отстраниться, чтобы дать нормально закрыться системам. — А теперь я буду охранять, — темная ладонь закрыла Прайму оптику, — и если понадобится, пойду с тобой по трупам, по колено в энергоне, в мире без солнца. Прайму осталось только подчиниться, он чувствовал себя в безопасности – впервые за долгий срок.

***

Мегатрон брел один по кольцам Каона, спускаясь все ниже, туда, где была Арена. Дела в местной ставке были решены, город не имело смысла оборонять — автоботы не смогут даже маршем через туннели дойти незамеченными. Ценного в городе не осталось: вычищал его Блекшедоу, древний монстр в праведном гневе многое разрушил, город тысячи стен сейчас осыпался и продолжал рушиться. Некогда Каон выстроили в естественной воронке, поделив кольцами стен на уровни, лестницы, станы, переходы; практически весь верхний уровень, занимаемый автоботами, был снесен, здесь было совершенно безжизненно. Мегатрон брел без цели, он ушел, не взяв с собой никого из офицеров. Старскрим гордо вздернул крылья и, может быть, последовал бы вопреки приказу, но на сикеров это место действовало более чем удручающе. Город голодал, и в попытке добраться до остатков энергона и тепла глубин шахты разбурили еще глубже, уже не стараясь как-то все облагородить; город заволокло смогом, после такого придется чистить венты, а ведь кто-то живет тут постоянно, пропитавшись этим до самой Искры. Грязь, разруха, шарахающиеся в стороны тени ждали его ниже. Мегатрон отчетливо ощущал их страх, он искал спуск вниз, и никто не осмелился выйти навстречу. Если уровнем выше была дымка, то после спуска по разбитой лестнице, минуя врата, которые охраняли десептиконы, безразлично скользнувшие фокусом по инсигнии, он попал в смог, скрывающий небо. Здесь его встречали сознаковцы, но не это хотел видеть Лидер. Десептиконы вели себя как привыкли в клетках и казармах, наличие свободы их не изменило. Постоянные драки и охота на оставшихся тут нейтралов… Мегатрон лично застал, как небольшая группа нейтралов оборонялась в одном из домов от наседавшего на них с какой-то ленцой отряда десептиконов. Все решил танкбот, использовавший трансформу. Легкие колесные отступили, бросив все запасы энергона. — Все равно им не сбежать, все уцелевшие выходы охраняются, — десептиконы потрошили добычу. Метрон поднял руку с пушкой, прицелился и… опустил, снова продолжил спуск, никем не узнанный. Затхлость, темнота и шум надрывно работающих механизмов – он забрел в новый технический блок. Увезенные из других городов машины наспех монтировали на месте добычи расплава и энергона. — Кто ты, белый воин? — раздался хриплый надтреснутый голос: на груде хлама лежал автоботский корпус, лишенный конечностей, от него шли кабели… вот оно, нововведение Шоквейва – ничего в утиль, использовать все до конца. В корпусе живет вирус, что заставляет процессор работать только на обслуживание системы, но, похоже, у этого мощности хватало на поддержание сознания. — Ты меня видишь? — Мегатрон не двигался с места, то мерзкое ощущение, что появилось на Искре еще там, на входе, сейчас захватывало все сильнее. — Вижу, — отозвался автобот, — ты пришел оборвать мое существование? — Ты еще нужен здесь, без тебя город погибнет, — Мегатрон справился с собой. — Значит, я делаю что-то полезное? Хорошо… но горящие позавидуют потухшим; иди, воин, поздоровайся с теми, кого я кормлю, — он хрипло рассмеялся и умолк, только громче взревел насос машины. Мегатрон стиснул эфес висящего на бедре клинка и начал спускаться в темноту, ориентируясь по мерцанию разметки трубопроводов. — Повелитель! — его встречал хор голосов и свет сотен алых оптик и визоров. Там, где была Арена, поселились самые отчаянные – Блекшедоу и его отряд квартировались тут, они поднимались наверх только ради карательных рейдов и разрушения. Шестифазник поднялся, увидев вождя-освободителя, но Мегатрон, не поворачивая шлема, прошел мимо: мертвые корпуса у ног древнего монстра были свежие, в одном еще теплилась Искра. Отвращение – тут каждая Искра сочилась ненавистью, Мегатрон не снижал шаг, добираясь до спуска. Венты работали надрывно, словно он тонул в горячем масле. Глубже – туда, где когда-то был слышен гул планеты; ранее его звали Гласом Праймаса, хотя Десептиконы предпочитали наречь это Зовом Бездны. Но планета затихла – лишь шум выкачиваемого энергона в трубопроводах. Вирусные создания, они питались тем, что им сбрасывала армия, но их голод и безумие едва не захлестнули Мегатрона. Твари кинулись, но несколько ударов заставили отпрянуть — он живой и в силе, не их сегодняшняя добыча. Вот он, результат его решений – он выпустил тьму из Бездны, дал свободу своим собратьям, но они разучились существовать без войны. Что они могут, кроме разрушения?! Должен быть иной путь, даже если сейчас всех поддерживает гнев, он должен иссякнуть в итоге. Война должна снова стать горячей и определить победителя! Это выход… Мегатрон схватился за шлем: запущенный механизм неостановим, а под Искрой снова пробуждалось безумие, вирусные создания вновь подбирались. — Прочь! — Мегатрон разорвал первого прыгнувшего пополам и начал стрелять. Плита перекрытия рухнула, погребая под собой вирусных, но причиной была не стрельба Мегатрона – на обломках стоял Старскрим. — Прекрати, — он смотрел на Мегатрона, его Искра едва не сжималась от царящего тут безумия, но он спустился сюда с небес за ним. — Ты смеешь отдавать мне приказы? — огрызнулся Мегатрон: алая пелена не желала сходить, хотя врага уже не было. — Армия ждет Повелителя, а не безумца, — Старскрим едва держался, чтобы не трансформироваться и не взмыть вверх, казалось, все системы сбоят. Армия ждет… он сам принял на себя этот груз, и тащить ему его до конца. — Автоботы падут, — он прянул сикеру руку, и тот обхватил ладонь и потащил на антигравах – наверх, к свету, мощи ему хватит. Оставлять Мегатрона в этом проклятом месте нельзя! Он никому не признается, что не находил себе места, когда лидер покинул ставку, расположившуюся на краю первого кольца. Он оставил командование отряда сопровождения на Тандеркрэкера и взвился в небо. Время текло, миазмы города, казалось, отравили все. Но то ли кончилось терпение, то ли чутье сработало, а Мегатрона он нашел… покрытый пылью, серый, словно безжизненное изваяние, он излучал такое отчаянье – не ненависть, не страх!.. Наверху Мегатрона окружили офицеры: появилась новая информация, требовалось его решение. Старскрим устал, он старался выгнать из вент смог Каона и задавался вопросом, зачем он все это сделал? «Спасибо». Это было все, что пришло от Мегатрона; сикер посмотрел в широкую спину и усмехнулся. Он-то знал цену таких слов от Мегатрона… Старскрим вернулся к триаде – похоже, будет вылет, война продолжается.