***
В баре Бесстрашия, куда меня притаскивает вечером Грег, просто прорва народу, что и грохот музыки не заглушает гомон голосов и звон бутылок с алкоголем. Устроившись у огромной барной стойки, длиной во всю стену, я с интересом верчу головой во все стороны, разглядывая кутящих Бесстрашных. В прошлый мой визит в помещении было несколько столиков, но сегодня из-за наплыва посетителей их убрали, освободив место. Причем никакого повода для сабантуя нет, люди всего лишь расслабляются после дежурств. Что ж тут тогда творится во время официальных попоек?! Грег знакомит меня со своей девушкой с загадочным именем — Хирут, темнокожей стройной красоткой с заплетенными в дреды волосами. А Девид является под руку с уже знакомой мне гидроперитной блондинкой — Сарой. Целый час она кидает на меня убийственные взгляды, но когда убеждается, что на ее мужчину я совсем не претендую, заметно теплеет. Парни заливаются пивом, а я выбираю по совету Грега какой-то девчачий коктейль, на деле оказавшимся прямо-таки приторным пойлом. — Давай-ка рассказывай, кто это сегодня с утреца променад без порток по фракции устроил? — гыгыкает Грег, кося на меня хитрющим взглядом. Ну да, сегодня подобный вопрос я слышу уже не первый раз. Рассказываю в подробностях о своих злоключениях, веселя ребят, пока мой взгляд не примечает пристроившегося у противоположной стороны стойки Эрика. Вернее даже не столько его, сколько рыжую дамочку с огромным бюстом, которая виснет на плече моего лидера. А тот, в свою очередь, не только не возражает, но и сам с удовольствием тискает подружку. Воздух начинает застревать у меня в горле на каждом вдохе. Пока Эрик благосклонно лыбится этой рыжей, ловлю себя на мысли, что мне так и хочется приложиться к его самодовольной физиономии чем-нибудь тяжелым. Желательно несколько раз. Ах, твою ж… я что, ревную? Получается, так и есть, потому что как усиленно я не стараюсь отвлечься, расспрашивая ребят об их работе Бесстрашных, однако то и дело исподтишка возвращаюсь глазами на ту сторону барной стойки. Господи, надеюсь, лидер настолько увлечен своей подружкой, что меня попросту не заметит среди толпы: неофитам-то не везде находиться можно, и Грег успел шепнуть, чтобы я лишний раз не привлекала к себе внимания. Вот и сижу себе тихонечко приличной девочкой, не привлекаю. Однако это не шибко помогает — незаметно стрельнув глазами на Эрика, на какую-то секунду сталкиваемся с ним взглядами. И его — полный неодобрения, — прям вперивается холодом. Воздух окончательно застревает у меня в горле. Да чтоб вас! — О-о, Эрика черт принес, — тянет Сара пару минут спустя, пока я изо всех сил делаю вид, что смакую коктейль. Все по очереди оглядываются на лидера, а потом на меня. Интересно, это проявление беспокойства из-за того, что Эрик может наказать нарушившего дисциплину неофита, или до ребят все же успели дойти кое-какие слухи? Да и чем поход в бар так уж навредит моей инициации? Это куда безопаснее, чем ночевать в спальне, где тебе не только грызуна в койку подсунут, но и запросто глаз ножом высадят! — Что, думаете, лидер меня прямо на месте расстреляет? Или на десерт карательные меры отложит? — досадливо любопытствую я, отставляя опустевший бокал в сторону. — Да ну, что он, не человек, что ли?! — преувеличенно бодро успокаивает Хирут. — Ты же ничего плохого не делаешь, просто сидишь. — Ха, ты нашу инициацию вспомни! — Грег фыркает, встрепывая ладонью свой ирокез и поясняет специально для меня: — Затерлись мы тоже в бар тогда почти всей группой, днюху отмечать, так он нас отсюда вымыл! — Вымыл? — недоумеваю я. — В каком смысле? — В буквальном. Размотал пожарный рукав и включил воду, чтобы устроить нам холодный душ. Хотя, мы все к тому времени просто в хлам ужратые были, сами бы не разошлись… Так что не забивай себе голову не случившимися еще проблемами, — отмахивается он воодушевленно. — Отдыхай, Эрик пришел девку подцепить, а не по твою душу. — А-а, вот в чем дело. Утешил, — врубившись, о чем речь, хмыкаю я, а на душе совершенно неутешительно становится от неприятно царапнувшего открытия. Хотя, что в этом необычного? Мужик он молодой, симпатичный, тем более лидер… Было бы странно, если бы возле него девки не крутились даже невзирая на психованный норов! Спохватившись, мысленно отвешиваю себе подзатыльник, потому что меня это не должно волновать. Пусть цепляет кого угодно, а мне все равно! Поборов неожиданно вспыхнувшее искушение переломать рыжей девке руки, или, на худой конец, волосы выдрать, я разумно решаю игнорировать Эрика, и вскоре преуспеваю в этом, нацелившись прекрасно провести вечер, без приключений. «Без приключений — это не про нас», — ядовито вмешивается внутренний голос и оказывается как всегда прав, зараза такая. Парни отлучаются на перекур, а мы оживленно болтаем с девчонками, когда ко мне внезапно подваливает изрядно поддатый Бесстрашный: — Чего скучаем, девочки? — нависнув надо мной, нараспев тянет парень. — А это чё за крошка? Раньше не видел… Едва не поперхнувшись, я поднимаю голову, разглядывая незадачливого кавалера. Высокий, худощавый, черные волосы до плеч и острый нос, немного напоминающий клюв. Парень выглядел бы весьма симпатичным, но все портят его невозможно нахальные, какие-то белесые глаза. Оглядев меня с головы до ног, он растягивает губы в кривой ухмылке, чем сразу же вызывает мое недоверие. — Как насчет развлечься, я знаю отличный способ, — нагло, скорее не спрашивая, а утверждая говорит он, подмигивает и, наклонившись к моему уху, присовокупляет несколько на диво пошлых словечек, которые я не рискнула бы повторить. — А не пошел бы ты в пеший тур с эротическим уклоном, — дивясь чужой бесцеремонности, негромко огрызаюсь я в ответ и демонстрирую свою лучшую улыбку. Хирут усмехается, наблюдая за нами с затаенным весельем. Парень, присвистнув от подобной наглости с моей стороны, качает головой, а потом изумленно хмыкает: — Во-от как?! Это ты мне что, типа отваливать велишь?! Ни хера себе, — и ловко устроив ладонь на моем загривке, чтоб не дергалась, вкрадчиво продолжает: — Слышь, цыпа, ты б не выпендривалась так, иначе шею сверну. Усекла? — Цыпа усекла, — с совершенно серьезным выражением лица заверяю я, начиная заводиться. — Отпусти. Руку парень убирает, но от этого мне лучше не становится, так как он вальяжненько перемещает ее на мое колено, не переставая косить на меня взглядом с придурью. Замечательно, что и говорить. — Ну вот и ладненько, — оставшийся довольным моей покладистостью, продолжает кривляться ухажёр. — Теперь, думаю, мы с тобой поладим. Что скажешь, крошка? Ха, и верно, отчего ж кочевряжиться, когда так мило предлагают?! Я судорожно обвожу взглядом помещение бара, задержавшись на Эрике. Нет, вряд ли от лидера помощи дождешься, он рыжей занят. А вот Девид и Грег уже спешат обратно, пробираясь сквозь толпу Бесстрашных. — Пола-а-адим, — с готовностью соглашаюсь я елейным голоском, обворожительно хлопнув ресницами. А затем хватаю со стойки тяжелый пивной бокал и вдариваю им нахальному кавалеру прямо в лоб. Ба-бах! Парень, резко отшатнувшись, заваливается на пол, Сара ахает, всплескивая руками. Хирут прыскает со смеху, но я совершенно не разделяю ее веселья и предусмотрительно вскакиваю со стула, чтобы успеть среагировать на нападение. Проматюгавшись, мой несостоявшийся кавалер поднимается практически мгновенно, и на лице его отражаются отчетливые намерения проучить меня за членовредительство, однако крупная ладонь Девида уже шлепается ему на плечо. — Ворон, — придерживая парня, басит татуировщик, — хорош бузить. И отстань от девки, она… — Это я пристаю?! — возмущается он, потирая дурную голову в том месте, куда пришелся удар. — Бля, да ниче ж не сделал, нормально так подкатил. А она мне сразу по башке ебнула. Это пиздец какой-то! Здорово! — Нажаловавшись, пожимает руки подоспевшим парням и плюхается на соседний стул, вроде бы про меня даже позабыв. Впрочем, когда я возвращаю бокал на место, подивившись его крепости, то замечаю, как хмуро парень зыркает в мою сторону. Блин, как бы этот недоказанова обиду не затаил! Но вопреки моим ожиданиям какой-нибудь пакости, дальнейший вечер протекает спокойно. Меня знакомят с новоприбывшим — Вороном. Надо полагать, что имечко он получил благодаря своей внешности, и верно, ему удивительно подходит. Некоторое время мы обмениваемся настороженными взглядами, но где-то через полчаса это надоедает. Парень-то в общении оказывается не таким и плохим, что я аж решаю немного сгладить напряжение после своей выходки. — Надеюсь, твоя голова в порядке, — опасаясь, что переусердствовала, я подсаживаюсь к нему ближе. — Дашь взглянуть? — Что, не терпится поглазеть на дело своих рук? — бурчит Ворон, косясь на меня из-под длинной челки, закрывающей его травмированный лоб. — Нет, просто мне как-то не по себе, — миролюбиво отвечаю я, пожимая плечами. — Тебе больно, наверное… — Думать надо было, когда за бокал хваталась! — не без вызова парирует парень. — В такие моменты я обычно думаю только о том, чтобы вообще не убить! — мигом отбиваю подачу этого обиженки. — Да ну? — усмехается он уже без всякой злости и хитро сощуривается. — Считаешь, мне еще повезло? — А то! — нахально поддакиваю я и прыскаю со смеху, когда Ворон едва не вычихивает из себя пиво после моего заявления. — Я сюда не за подобными развлечениями пришла. — Это Бесстрашие, крошка! Привыкай, — ничуть не смутившись хмыкает Ворон. — И вообще, если девица крутится в баре одна, без парня, то, значит, она не прочь подцепить себе компанию. — Или очередную жертву, — коварно указываю я на бокал, удивляясь мужской логике. Ворон ржет, из чего я делаю вывод, что никаких претензий у него ко мне нет. А спустя еще полчаса выясняется, что в нем столько веселой, энергичной придури, сколько я никогда не встречала, и только подошедшее к отбою время не дает мне окончательно сползти под стойку от хохота, пока он нас развлекает забавными байками о своих похождениях в разведке. Распрощавшись с ребятами, я отправляюсь на выход в замечательном настроении, которое сразу же сходит на нет при одном только воспоминании о том, в какой чудной компании мне предстоит ночевать. Пожалуй, после сегодняшней ночки стоит учиться прижмуривать лишь один глаз, чтобы больше не оказываться застигнутой врасплох. После нападения на Эдварда Дрю хвост поприжал, конечно, только кто знает, на что он еще способен? Я пересекаю пустой коридор, полностью погруженная в свои неутешительные думы, и не сразу ощущаю чей-то настойчивый взгляд. Но вскоре это чувство становится настолько сильное, что я резко поворачиваюсь, не отдавая себе отчета в том, что делаю. Коридор за моей спиной совершенно пуст. Ни души. Придирчиво прислушиваюсь, всматриваюсь и ничегошеньки не вижу, только радоваться не спешу, потому что прямо кожей ощущаю: оттуда, где темнота сгущается и становится совершенно непроницаемой, кто-то за мной следит. — Эй, кто здесь? — спрашиваю я громко. Голос как-то зловеще звучит под бетонными сводами, и я оглядываюсь, поежившись. Мне никто не отвечает, что неудивительно. Постояв немного, делаю еще несколько шагов и опять резко поворачиваюсь. Никого. Черт, это все нервы. В конце концов, может, просто там парочка уединилась и теперь ожидает, когда я уйду, а мне сразу мерещится всякая чушь. Плюнув, шагаю дальше и вот тогда… отчетливо слышу осторожные шаги за своей спиной. Коридор кончается, я сворачиваю за угол и замираю, привалившись к стене, стараясь громко не дышать. Опять тишина. Ну все, мне только мании преследования не хватало для полного счастья. Чокнутая, черт возьми! Коротко вздохнув, как перед прыжком с вышки, собираюсь идти дальше, но в этот момент слышу женский смех. Очень осторожно выглядываю из-за угла и снова прячусь, разглядев, что ко мне приближается Эрик в обнимку со своей подружкой. Он тесно прижимает ее к себе, не переставая тискать, нашептывает там что-то… Вот же кобелина! Парочка проходит мимо, а я, выждав еще немного, отправляюсь следом и чувство, что за мной наблюдают, почти сразу возвращается. Разумеется, оглянувшись, я вновь никого не обнаруживаю. — Все, это уже клиника, — бурчу себе под нос и, юркнув за ближайший угол, замираю прислушиваясь. Шорох. Кто-то очень осторожно приближается. Я выглядываю из-за угла, уверенная, что опять никого не увижу, перспектива близкого идиотизма кажется вполне реальной, и тут из темноты доносится: — Шла бы ты уже спать, в самом деле. Признаться, я вздрагиваю, чуть не заорав от неожиданности. А ведь всерьез уже решила, что мне чудится. — Вы кто? — робко интересуюсь я. — Я это я, — отвечают из темноты. От этого становится только хуже, голос мне не знакомый. — Вы за мной следите? — вновь спрашиваю я. — Зачем? Имейте в виду, если что-то задумали… — Как ты мне надоела, — отвечает темнота. — Иди уже. — Может быть, вы хотя бы покажетесь? — не отстаю я. — Какой смысл прятаться, если я все равно знаю, что вы здесь? Я вновь осторожно выглядываю и убеждаюсь, что коридор пуст. Он молчит, а я не знаю, что делать: еще поговорить в одностороннем порядке или двигать в спальню. И через долю секунды понимаю, что рядом кто-то стоит, пугаюсь и уже хочу заорать. В тот же миг рот мне крепко стискивает ладонь, а потом меня попросту отдергивают от стены. Теперь я стою навытяжку, прижимаясь спиной к чьей-то груди, готовая скончаться от ужаса, и вместе с тем приходит странное любопытство: что за человек меня держит? — Прекращай эту дурацкую игру в прятки, — шепчут мне в ухо, и теперь я абсолютно уверена, что не знаю кто это. — Марш отсюда, и не вздумай оглядываться, дело кончится плохо. В следующую секунду он резко проводит рукой по моему затылку, от макушки до шеи, слегка поцарапав при этом кожу, после чего разжимает руки и толкает меня в спину. Пролетев по инерции пару метров и притормозив, я первым делом оборачиваюсь, несмотря на предупреждение. И никого не вижу. Что это было? — Что вообще происходит? Вы что сделали? — но в ответ ни звука. Мужчина или парень, скорее всего, просто скрывается в другом коридоре. Я осторожно приближаюсь и хочу заглянуть за угол, но голос снова предупреждает: — Не смей. Ага, так я и послушалась. Делаю еще пару шагов, очень рассчитывая на то, что мне удастся его увидеть. Но тут с лестницы появляется группа ребят. Молчу, ожидая, когда они пройдут. Они подходят ближе, и выясняется, что это Кристина, Уилл и Альберт. Я пытаюсь придумать предлог, чтобы отвертеться, но, пока думаю, Крис подхватывает меня под руку и тащит с собой. И я, то и дело оборачиваясь, вынужденно отправляюсь вместе с ними, не переставая гадать, что это за шутник сейчас был? Вряд ли он хотел причинить мне вред, иначе бы не выжидал, болтая ни о чем, больше похоже на дурацкий розыгрыш. Потянувшись к тому месту, где он меня поцарапал, я с удивлением не обнаруживаю ни ранки, ни крови. Хотя отчётливо почувствовала слабую, но боль. Не нравятся мне такие игры. И казалось бы, настроение не может стать еще гаже, но… может. На подходе к мосту мы натыкаемся на самозабвенно целующуюся парочку, в которой признаем лидера с рыжей, и все снова дружно косятся на меня, а я, в свою очередь, мастерски делаю вид, что меня это совсем не касается. Ну неприятно, да, однако нет у меня такого чувства, что жизнь кончена, честь попрана и все, что остается делать — это прыгать в пропасть. А вот выбешивает изрядно, потому как у этого блядуна баба имеется, а он ко мне за каким-то чертом полез! И злит еще… Когда все успело стать так плохо — я не знаю. Потому что мне на самом деле очень хочется что-нибудь расколошматить, вопреки всему. — Медленно и на мысочках проходим мимо, — даже не шёпотом — одними губами — командует Уилл. Возражений ни у кого не возникает, прямо единство и взаимопонимание. Умеем же, когда захотим. Мы тенями проскальзываем на мост и отправляемся спальню. Все теперь спать, обо всем я подумаю завтра.Глава 12. Пейзажи страха
20 ноября 2014 г. в 23:59
Едва волоча ноги, я брела по темной пещере, пол и наклонные стены которой были покрыты толстым слоем глины, размытой в нескольких местах водными потоками. Вода стекала с потолка и скрывалась в расщелинах под ногами. Среди глыб угадывался подземный ход, сразу же от входа в пещеру, забитого земляным валом, он разветвлялся. Налево уводил расширенный тоннель, а с другой стороны — «колодец», там не было ни стен, ни сводов — только зыбкая пустота, полностью поглощенная тьмой.
Я свернула в каменный тоннель. В его полости не было ничего, только трещины в своде, откуда просачивалась и капала вода. Гулкое эхо от шагов, движений и тихих, неясных звуков поражало особенно сильно. Возможно, что пещера была «слепой» и не имела выхода на поверхность, но я упрямо продолжала шагать и с облегчением вздохнула, увидев вдалеке просвет.
Вдруг ход кончился, стены и потолок исчезли, и вокруг лежал сгустившийся мрак, но над головой было ночное небо. Желтая луна освещала небольшой пятачок посередине огромного пространства, туда я и ступила, задрав голову вверх, рассматривая далеко-далеко россыпи мерцающих огоньков. Где-то чуть слышно шумел ветерок.
Оглядевшись вокруг, мой затуманенный мозг что-то отметил, но что именно, не смогла понять, как вдруг почувствовала резкую боль в левой ноге и услышала шорох. Ощупав рану рукой, поднесла ладонь ближе к глазам, пытаясь разглядеть. Она была вся в крови, от ее запаха просто мутило. Внезапно я ощутила боль в вытянутой руке, и только тогда поняла — что-то прицепилось к ней. Что-то теплое и тяжелое. Я пробовала стряхнуть эту тяжесть, но существо намертво впилось в мою плоть; пыталась оторвать другой рукой, но наткнулась на щетинистую шерсть. Меня охватила паника. Я поняла что это.
Крыса. В меня вцепилась крыса.
Сильная, большая. Мою руку продолжали яростно грызть острые, как бритва, зубы. Боль пронзила другую ногу, и я отчаянно закричала; лишающая сознание агония ползла по ноге вверх, потом зубы вонзились в бедро. Крошечные лапки пробежали по мне, я начала вертеться, чтобы скинуть с себя их, увернуться, а зубы, нацелившиеся на мое горло, впились в щеку, вырвав из нее кусок. Хлынула кровища. Я стала яростней отбиваться, когда что-то тяжелое прыгнуло на спину, и упала, разбив лицо.
«Крысы! Меня заживо жрут крысы!» — било в мозгу.
Придавленная щетинистой массой, я не могла подняться. Твари пожирали мое тело, пили кровь… По телу прошла судорога, перед глазами плыли неясные тени и вспыхнула нестерпимая боль, страдание. Но, собрав последние силы, я вырвалась из скопища крыс, стараясь не замечать повисших на мне монстров, раздирающих мою кожу когтями, я скулила от страха, а ко мне подбирались все новые и новые черные существа. Несметное сонмище крыс. Меня накрывала шевелящаяся масса и дьявольски шипела.
Однако отчаяние придавало силы.
У меня не было оружия, только пластиковая зажигалка болталась в пустом кармане. Я чиркала ею, выбивая искру, пока не появилось маленькое пламя, поднося к краю куртки. Одежда загорелась неестественно быстро, словно сера на спичке, окутывая меня огнем, что отпугивал жадных тварей, заставляя их отступать, стремительно прячась по углам. Я вспыхнула ослепительным пламенем, его длинные языки вздымались вокруг, словно волны бушующего моря. Жар бросился в лицо, на глазах выступили слезы, спускаясь мокрой дорожкой по щекам, останавливаясь на подбородке и продолжая свой путь по шее.
Теперь меня пожирал огонь, по телу разливалось тепло, только тепло. Боли я уже не ощущала. Палящий жар вокруг меня, я горела, чувствуя вонь паленой плоти. Мне суждено было обратиться в горстку пепла. Я умирала, уже не думая ни о чем, открывая рот в безмолвном крике ужаса.
Полный ужаса вопль закладывает уши, что приходится обхватить голову руками, спасая свои барабанные перепонки. Твою ж мать, да заткните уже эту сирену! Взбаламученное сердечко дико колотится, так и норовя выскочить через пересохшее горло, когда я чувствую, как на мои плечи ложится что-то тяжелое и теплое.
Нет! Нет-нет-нет… Дергаюсь всем телом, принимаясь отбиваться от догнавшего меня в реальности кошмара, в котором меня жрали заживо омерзительные твари.
— Тихо, тихо. Эшли, всё закончилось, хватит орать. Всё! Приходи уже в себя, — пытается меня дозваться человеческий голос до тех пор, пока я не начинаю осознавать происходящее. Заткнувшись, я открываю глаза, фокусируя взгляд на нависающим надо мной Форе. — Вот так, успокойся. Симуляция закончилась.
Раскачиваясь туда-сюда на металлическом кресле, покрепче обхватываю свои плечи руками, постепенно успокаиваясь и приводя в норму дыхание.
Вторая ступень инициации — это пейзаж страха, представляющий из себя моделирование наших самых ужасных кошмаров в симуляции, с которыми неофитам необходимо научиться справляться. Но сделать это на деле оказывается не так просто, потому что вытащенные из подсознания страхи оказывают поистине жуткое впечатление. Попробуй-ка оставаться спокойным, когда тебя заваливает камнями вперемешку с сырой землей или когда ты стремительно падаешь с огромной высоты, и внутри все обмирает в ожидании страшного удара. А уж крысы… Крысы вгоняют меня в безумную панику напрочь, что я не в состоянии хоть как-то худо-бедно соображать! И так каждый раз всю последнюю неделю, превратившую моё существование в сплошной кошмар.
— Если это тебя взбодрит, то сегодня немного лучше, — утешает меня инструктор, наблюдая, как я вытаскиваю свое трясущееся, взмокшее от напряжения тело из кресла.
— Но не достаточно даже для среднего результата, — мрачно фыркаю я, еще больше огорчаясь.
— Не достаточно, — возвращаясь к мониторам наблюдения за симуляциями подопечных, соглашается со мной Фор. — Но у тебя еще есть время научиться справляться с собственными страхами. Можешь идти, мы закончили на сегодня.
Благодарно кивнув Фору, я толкаю дверь и выхожу в коридор, еле переставляя ноги. Казалось бы, всего лишь симуляция: ты просто лежишь в кресле, «наслаждаясь» своими кошмариками, но при этом из тебя будто все силы высасывают. Особенно тяжело приходится в моральном плане, потому что ночью все повторяется еще и во сне, и на утро я ощущаю себя вдребезги разбитой. Надеюсь, Фор прав и скоро действительно полегчает, иначе такими темпами я завалю всю инициацию.
В коридоре последние три дня стоит гробовая тишина: неофиты только сперва издевательски подначивали друг друга, но пейзажи выматывают всех, заставляя толерантнее относиться к чужим страхам. Случается, что некоторые ребята даже не в состоянии самостоятельно покинуть кабинет и их выводят под руки, однако сегодня на меня прямо-таки обрушивается шквал голосов. Настороженно озираясь по сторонам, я стараюсь игнорировать ехидные подколочки парней, прекрасно зная, что как только они окажутся в кресле перед Фором, вся спесь слетит с них словно пожелтевшая листва с деревьев. Тот же Дрю полночи мается, свернувшись калачиком, потому что ему снятся жуткие кошмары и он орет не хуже моего. А всегда хорохорящийся Питер побаивается оставаться в душевой один, видимо, опасаясь захлебнуться в сливном бачке, зато сейчас они гаденько посмеиваются, в красках изображая, как я пищала во время симуляции. Вот козлы же!
Впрочем, их поведению быстро находится объяснение — на симуляции присутствует лидер собственной персоной. Он подпирает могучей фигурой стену, разговаривая с инструктором урожденных неофитов, но при общем оживлении не оставляет и меня без внимания.
— Из всех неофитов только ты так пронзительно верещишь, — корчит Эрик презрительную мину, сдабривая ядом свое своеобразное приветствие. — Не пробовала справляться эффективнее?
Я небрежно передергиваю плечами, стряхивая с себя какое-то острое ощущение уязвимости, и продолжаю смотреть в устремленные на меня глаза лидера. За все время после боя с Дрю Эрик оказывался так близко лишь два раза, и мне стыдно признаваться даже самой себе, но я успела соскучиться по этому деспоту. Немножечко. Не по злым насмешкам и издевательствам, конечно, а просто… Когда его нет, мне… даже не знаю, будто недостает нечто важного, без чего я чувствую себя потерянной.
Вот только Эрика, похоже, довольно сильно задели мои высказывания по поводу исключения из фракции Эдварда, и он до сих пор бесится. Вон как хищно щурится, словно прикидывая, с какой стороны от меня кусочек отхватить… Хотя, он всегда чем-то недоволен, пора бы привыкнуть!
— Да куда уж мне, лидер, — ёрничаю я в ответ, разводя руками. Не-е, ни капельки я не соскучилась по этому напыщенному индюку, сдуру померещилось.
— И то верно. Разве такая слабачка может стать Бесстрашной?! — кривя губы, не без пренебрежения хмыкает Эрик. — Что на этот раз? С обрыва слетела или снова крысы сожрали?
Что он сказал?! Я таращусь на лидера, приоткрыв в немом изумлении рот. Сердце заходится в груди пулеметом. Мне кажется, что все в коридоре пялятся на меня и слышат его стук! Мерзенькая паника не заставляет себя ждать, обливая холодным потом с головы до ног, расползаясь по телу и заставляя мышцы мелко дрожать, как от озноба. Потому что это не просто случайный обрывок информации, а вполне конкретное объявление о моих страхах в присутствии соперников, большинство из которых только и ждут возможности избавиться от меня, расчищая себе дорогу. Ну спасибо, удружил!
Отогнав непрошеную мысль начать биться в тихой истерике, я злобно зыркаю на этого сукиного сына, все продолжающего меня нехорошо удивлять своей враждебностью. Неужели чувство вины, которое, как мне кажется, поселилось в нем после визита в душевую, не дает Эрику перестать издеваться надо мной? Что это вообще за существо…
— Нет, меня снова душил насильник! — не оставаясь в долгу, сообщаю я с деланным безразличием, и настроение у лидера стремительно портится — крылья носа раздуваются, по скулам перекатываются желваки. А вот на тебе, получай!
Он аж дорогу мне перегораживает, чтобы лишний раз едко напомнить, какая я по его мнению жалкая. На лице играет противная ухмылка, руки Эрик сует в карманы, всей своей позой демонстрируя небрежность, но взгляд при этом такой злобный, точно он пытается во мне дырок насверлить. Закусив губу до крови, чтобы только не показать, как сильно ему удалось меня задеть, я задираю подбородок повыше и обхожу лидера, словно неодушевленный предмет, направляясь в переплетенные ходы Бесстрашия. Пусть даже на секунду не смеет вообразить, будто я сломлена.
Слопав от переживаний двойную порцию шоколадного пирога, я заваливаюсь в салон к Грегу, наводя ему шороху. Подновив стрижку и от нечего делать обзаведясь пирсингом еще и в брови, в спальню возвращаюсь только после отбоя, когда все уже сопят, угомонившись. Разумеется, ожидать пакостей после скотского выступления лидера стоило бы уже сразу, но усталость притупляет все чувства, и я засыпаю, точно убитая. Однако оценить всю прелесть последствий приходится совсем скоро, когда под утро меня выдергивает из сна какой-то муторный шорох, возня и подозрительное шевеление под боком.
Первые пару секунд я настороженно прислушиваюсь, вглядываясь в темноту, и на автомате протягиваю руку под одеяло, чтобы пощупать, что это возится там… пальцы натыкаются на что-то такое мягкое… волосатенькое. Приподнимаюсь на локте, вновь чувствуя шевеление, а потом мой перепуганный визг разрывает предрассветную тишину спальни. Твою ж мать!
Когда поднятые воплями ребята включают свет, ошарашенно глазея на меня, уже с ногами забравшуюся на вещевую тумбочку, я отчаянно тычу пальцем на забившуюся в моё одеяло мышь.
— Господи, блядь, как эта гадина оказалась в моей кровати?! Да охренеть можно! Уберите, уберите ее от туда кто-нибудь! А-а-а, мамочка!
— Аха-ха… ты, видимо, всех без разбора в койку тащишь. Или жрешь там по ночам, — ржет Дрю. Ну кто бы мог подумать, правда? Черт, вот чувствовала ж жопкой, что теперь начнется!
— Ты… Придурок гребаный, ты вообще соображаешь, что творишь? Идиот, — топая ногами, ругаюсь я под довольное улюлюканье этого мерзавца. — Да у меня чуть сердце не остановилось!
— Бля, да хорош голосить. Разбудила, дура, — возмущается Питер, чью тумбочку я выбрала для временной дислокации. — Если тут и были мыши, они уже от твоего ора все окочурились.
— Есть, есть... вон она, — вскрикиваю я, с нехорошим подозрением наблюдая за тем, как Дрю выуживает из моей постели грызуна за хвост. А потом он швыряет этого монстра в меня, а я не успеваю увернуться и чисто на автомате ловлю в ладони. Да черт возьми, на кой я это сделала? Что мне с ней теперь делать?! Мышь принимается вырываться, но я с перепугу зажимаю ее так, что снаружи остается одна голова, чтобы животинка не смогла меня укусить.
— Кто-нибудь может забрать у меня это? — жалобно прошу я ребят, показывая затихшую в моих руках мышь, но они лишь сонно глазеют со своих коек. Еще бы, они-то к грызунам спокойно относятся, тьфу!
— Делать нам больше нехуй, — не проникшись моей просьбой, бурчит Питер, натягивая на голову подушку. — И вообще, я тебя сейчас вместе с койкой в коридор вышвырну… Заебли уже, дайте поспать!
— Здорово, я же еще и виновата, — негодую я, осторожно корячась с тумбочки на пол. Впрочем, не так уж и сильно я против коридора, только бы там таких тварей не водилось! И от Дрю подальше.
Сперва он просто цеплялся, отыгрываясь за проигрыш на ринге, и это при том, что я два дня после боя отлеживалась в лазарете, а сам Дрю уже к вечеру был как огурец. Потом, догадавшись, что реагировать я не спешу, написал краской на моей куртке свое любимое «ласкательное». Скрепя сердце, мне снова пришлось старательно делать вид, что ничего не произошло, только Дрю и это не остановило… Похоже, теперь дурацкие издевки с его стороны будут сыпаться бесконечно, раз новый повод появился. Бли-ин, а не пора ли наплевать мне на своё человеколюбие и удавить-таки его во сне подушкой?! Чем уж это так хуже всячески одобряемых здесь издевательств и покушений друг на друга?
Постепенно все успокаиваются, досыпая последний час перед подъемом, одна я, покрутившись на месте, направляюсь к выходу, аккуратно держа на вытянутых руках испуганную зверюшку, чтобы выпустить в коридор. Очень странно, но, увидев, что мышь боится меня больше, чем я ее, мне становится не страшно, а жалко грызуна. Чувствуя, как маленькое сердечко вот-вот выскочит из груди, я осмеливаюсь ее даже погладить пальцем. Мягонькая, серенькая шерстка совсем не походит на жесткую, щетинистую шерсть тех тварей, из моего кошмара. А смешной, розовый носик так трогательно сопит, подергивая тоненькими усиками, что вызывает какое-то умиление в душе, будто у меня в руках почти котенок или щенок.
— А не такой уж ты и мерзкий на самом деле, — тихонечко сообщаю грызуну. Впрочем, в приятном восторге я все же не пребываю, скорее в досаде, а возвращение в спальню приносит очередную проверку моего терпения на прочность: едва увидев в дверях душевой довольного до нельзя Дрю, я мгновенно смекаю, что очередного неприятного сюрприза не миновать.
Так и есть, он еще и одежду мою под холодный душ отправил, сволота облезлая. И форму тренировочную вместе с обувью. Блеск! Нет, я его в итоге прирежу, не иначе… и зверски расчленю. Чего делать-то, подъем меньше чем через час? И склад, наверное, еще закрыт. К тому же, до него придется топать аж через половину штаб-квартиры, а на мне только майка и белье. Можно, конечно, позаимствовать штаны у девчонок, но ведь Дрю решит, что если подброшенная мышь не повергла меня в натуральную истерику, то хотя бы таким способом можно трепать мне нервы, и повадится ежедневно гадить в том же духе. Ужас, кошмар… А этой скотине же только покажи слабину, так и будет изводить до последнего!
Не давая себе ни секунды на раздумья, выскальзываю за дверь, надеясь просто по-быстрому прошмыгнуть до самых складов, ни на кого не нарвавшись. Не то что бы я кого-то своим полуголым видом могу удивить — в Бесстрашии даже на откровенно милующуюся парочку можно наткнуться за каждым вторым углом, — а вот привлекать к себе излишнее внимание искателей лихих приключений чревато бедой. Но сегодня в обычно пустых в такую рань коридорах как назло царит оживление, которого я своим демаршем все же прибавляю. Особенно когда навстречу выруливает знакомая фигура лидера.
Вот так доброе утречко!
С трудом подавив порыв припуститься в обратном направлении, уверенно шагаю вперед, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, даже когда приостановившийся рядом Бесстрашный одобрительно прицокивает языком и показывает мне оттопыренный большой палец в знак полнейшего удовлетворения моим нарядом.
А вот от едва не споткнувшегося на ровном месте после неожиданной встречи Эрика и самого захудалого комплимента ни в жизнь не дождешься. Только нахмуренные брови и испепеляющий взгляд исподлобья. М-да… Еще спасибо, хоть все едкие слова в мой адрес, что вертятся на языке, придерживает, пока я дефилирую мимо. Черт его знает, похоже, у лидера с самого утра настроение уже настолько паршивое, что он нам сейчас незабываемую тренировку устроит.
С колотящимся сердцем я взбегаю по ступенькам до нужного мне этажа, где находятся склады и чуть не рыдаю от радости, обнаружив, что они открыты.