***
— Будет больно, — предупреждает Питер и, расшнуровав, стаскивает с меня ботинок. — Давай только быстрее, времени в обрез, — сиплю я, надеясь, что мой голос не слишком дрожит, а сама даже глаза зажмуриваю, чтобы не видеть, что там такое страшное. Чувствую, как сильные пальцы касаются стопы, начинают осторожно ее покачивать, ощупывать и проверять: вышел ли сустав. Слезы набегают помимо воли. Счастлива только, что эта пытка длится не слишком долго. — Просто растяжение, попробуй пошевелить, — говорит напарник. Я открываю глаза, пробую — все пальцы шевелятся. Резкой, острой боли нет, только тупое нытье от поврежденных связок и сосудов. Больно, но не смертельно. Это же сущая ерунда! Потом Питер резко подрывается, расстегивает молнию на своем комбинезоне и начинает сдирать с себя гардеробчик. Я глазею на него в полном недоумении, гадая, чего это он задумал, а потом потихоньку отползаю в сторонку, нащупывая свой маркер. — Ты чего, дура? — удивляется он, заметив наставленное на него дуло, и досадливо фыркает: — А-а, решила, что я захочу получить с тебя благодарность натурой? Оно мне надо, самой не смешно? Молчу. Не смешно. А кто его знает? — Ты хоть понимаешь, насколько высоки ставки этого состязания, чтобы подставляться ради такого сомнительного удовольствия? — во взгляде ни капли агрессии, одна насмешка. — Понимаю, но у всех свои тараканы, а твое добродушие ставит меня в тупик, — отвечаю я, пока Питер снимает свою футболку, рвет ткань на широкие полосы и крепко бинтует мою ногу. Нет, ты подумай, прям образец альтруизма! — Ты доказала, что можешь быть полезной, — поясняет Питер, помогая натянуть на повязку носок, потом шнурует ботинок и подает мне руку, чтобы я смогла встать. Немного, конечно, дискомфортно, но не больно. — А я не идиот, чтобы не понимать того, что если мы и дальше будем действовать объединившись, то наши шансы на победу только возрастут. — Но! — не тороплюсь я доверчиво глотать его заявление. — Если перед тобой встанет выбор: продвинуться к победе или бросить меня, то ты без колебания выберешь первое? — Как и ты, верно? — уточняет он. Я жму плечами. Может, и не совсем, но знать ему об этом не обязательно. Зато от мысли, что Питер действует отнюдь не по благородным позывам и теперь я знаю, чего от него стоит ждать, мне даже как-то спокойнее на душе становится. — Так что, продолжаем наше сотрудничество? — Идёт! И спасибо за повязку, — соглашаюсь я, а до нашего слуха долетают чьи-то крики. Начинается! Пора валить дальше. В прятки и догонялки с Бесстрашными приходится сыграть еще не раз, но нам везет. Позади остается водная преграда, отнявшая кучу сил на сооружение переправы через проходящую поперек квадрата речушку, чтобы не купнуться в ледяной водичке, и спустя чёрт знает сколько миль, набродившись по самое не хочу, набив кучу шишек и перемазавшись в грязи по уши, мы выбираемся из долбанной чащи, едва волоча от усталости ноги. Бредем в тишине, ночью звуки далеко разносятся. Темно, хоть глаз выколи, а Питер ничего, вроде что-то видит. Лесная местность редеет, сменяясь довольно обширной равниной, которую мы стараемся проскочить как можно быстрее и оглядеться. — Значит, так, — говорит Питер. — Я иду на разведку, осмотрю окрестности. Нужно понять где мы сейчас находимся. А ты наблюдаешь за местностью, особенно за равниной. Отсюда ее хорошо видно? — Не очень. — Найдем удобную позицию, — оглядывается он по сторонам. — Дерево видишь? Заберешься на него и будешь наблюдать. — Уверен? — спрашиваю с сомнением. Местность там хоть и открытая, но слишком темно для наблюдения. — Конечно, — кивает он. — Только повнимательней. — Может, лучше пойдем вместе осмотримся? — предлагаю я. Одной оставаться совсем не хочется. — Нет, не лучше. Делай, что говорят и ворон не лови. Давай подсажу. Через несколько минут, ободрав ладони, я устраиваюсь на толстом суку и начинаю всматриваться на расположившуюся внизу равнину. — Теперь хорошо видно? — спрашивает Питер, а мне кажется, что он издевается. — Хорошо, — огрызаюсь я. — Вот и наблюдай. — Напарник исчезает за ближайшими деревьями. А я минут десять исправно пялюсь в темноту и прислушиваюсь. Совершенно ничего не происходит. Вокруг все выглядит как-то заброшено и жутковато, ни одного живого существа в радиусе моей видимости, и сидение на дереве начинает казаться мне глупым. Пока я грызу ногти, думая, как бы не уснуть, Питер появляется практически бесшумно, пробираясь между стволами деревьев, и, молча жестикулируя, показывает, что нужно уходить. — Они близко, — шепчет он на ухо, когда я слезаю вниз. — Пришли с другой стороны. Умные, суки, знают, как подбираться незамеченными. — Они с собаками? — интересуюсь я, стараясь ступать как можно тише. — Нет, — отвечает мой союзник. — Но их четверо. — Тогда нужно было остаться на дереве и просто переждать, — выдаю я свою гениальную идею. — Без ищеек нас не обнаружат, не станут же они тщательно прочесывать каждый куст! Парень задумывается, пожимает плечами и невразумительно что-то бурчит себе под нос. — Ладно, придётся поднажать, — вздыхаю я. — Ты знаешь, где мы? Сколько еще до следующего квадрата? У моего само навигатора уже подсела батарейка. — Часа два примерно, — шипит он, призывая меня к спокойствию, и мы молчком двигаемся вперед. Вскоре под ногами противно начинает хлюпать топь, мы на подходе к небольшому болоту, за которым, если я верно помню карту, около трех миль леса и долгожданная граница третьего квадрата. Обломав пару крепких суков на манер тростей, осторожно шагаем, пока земля вновь не становится твердой. — Теперь давай бегом, — сориентировавшись по направлению, командую я Питеру. Бежать трусцой проблематично, лодыжка ноет от перенапряжения, но азарт притупляет эти неприятные ощущения. — Кажется, должны были оторваться, — оглядевшись, сообщает Питер. — Дай хоть отдышаться, привал пять минут. Я и не спорю, сама вот-вот задохнусь и рухну. Жрать охота, и пить. Запас воды во флягах давно закончился, хоть бы родник какой найти! Мы рассаживаемся на стволе поваленного дерева, спина к спине: так теплее и можно наблюдать за окрестностями. Скорей бы рассвет, не люблю чувствовать себя беззащитной. Постоянно мерещится, что из сгустившегося вокруг мрака за нами кто-то очень пристально наблюдает, а сейчас это ощущение становится все отчетливей. Вот черт. Черт! — Питер, а мы тут не одни, — как можно тише говорю я. Не знаю почему, но я в этом точно уверенна. Жопкой чувствую. — Только не вертись! — Может, это кто-то из наших? — не принимаясь спорить, едва слышно отзывается он. — Вряд ли, чего бы им тогда прятаться. — Ясно, — бурчит Питер, — смотри в оба! — Осторожно подобравшись, пытаюсь незаметно пошарить вокруг взглядом, чтобы вычислить опасность, и вскоре нахожу причину своего беспокойства. — Вижу одного, — шепчу я одними губами. — У тебя сколько? — Трое, кажется. — Тихий короткий ответ. — Не уйдем, — вздыхаю я. Кажется, вот и настал конец нашего сотрудничества. Нога предательски напоминает о себе, и обидно вот так будет попасться вдвоем, преодолев большую часть маршрута. — Ладно, — решаюсь на жертву, — я задержу того, что с моей стороны. А ты сразу вали, пока нас не окружили. — А ты? Может, рискнем вдвоем? — К чему это геройство, ты ж сам говорил, что победа превыше всего?! Вот и сделай мне одолжение — доберись до конца, — усмехаюсь я, аккуратно наводя маркер на неслышно крадущуюся за кустом высокую тень и выпускаю несколько патронов точно в цель, одновременно с этим командуя: — Давай! Питер в один стремительный скачок исчезает в сомкнувшемся вокруг густом киселе черноты, только бурелом трещит. Хлопки оружия и раздраженные вскрики охотников выдают место их укрытия, и быстро завалившись набок под ближайший куст, стреляю зарядами по рванувшим за Питером Бесстрашным, пока не пустеет магазин. Сухие щелчки маркера выдают мое бедственное положение о том, что патронов больше нет. И несмотря на то, что облаву я немножко успеваю подкосить, сама тоже некисло отхватываю нейростимулятов. Вжавшись в землю, чтобы меня до последнего было толком не разглядеть, и стараясь не дышать, ожидаю, когда боль после зарядов схлынет, и ползком перебираюсь под другой куст, где и затихаю. Бесстрашные, конечно, живо догадываются, куда я делась, но пока они продираются сквозь заросли, моя деятельная натура решает еще что-нибудь предпринять, например, попробовать их отвлечь. Как? Магазин пуст... Да по роже веткой хлестануть! Глядишь, и удастся выиграть несколько драгоценных секунд… А там, быть может, и в темноте смогу затеряться! Воодушевленная этим нехитрым планом, я замираю на изготовке, и когда один из Бесстрашных раздвигает руками кусты над моей головой, то сразу же получает по лицу оттянутой веткой. Мамочки, да я даже от лидера такой страшной ругани не слышала! При других обстоятельствах, я бы аж рискнула попросить повторить пару выражений на бис, но сейчас меня больше заботит спасение собственной шкурки, так что, резко выскочив, отталкиваю обкладывающего меня матом Бесстрашного в соседние кусты и бросаюсь бежать со всех ног. Но невзирая на все мои надежды, затея эта оказывается гиблой, так как сил у меня уже не осталось, а погоня дышит в затылок, не отставая ни на шаг. Ебт вашу мать, да что ж это такое! А с кем бы поспорить, что теперь я задолбаюсь вытаскивать из себя нейростимуляторы? Однако стрелять по мне к глубокому изумлению никто не стремится, просто выбивают землю из-под ног сильной подсечкой, а остальное уж как-то само-собой получается — потеряв равновесие, я со всего размаха влетаю в ствол дерева, приложившись об него головой. Пространство как будто искривляется, расплываясь и смазываясь, и меня накрывает темнота.***
Сквозь вязкий туман я слышу голоса, сначала невнятно, как издалека. Они вроде бы спорят, становятся все отчетливее, шуршит листва, и кто-то подходит ближе, судя по голосам, двое мужчин. — Очухалась? — спрашивает один, встает рядом и наклоняется ко мне. Я замираю, боясь, что ресницы дрогнут и он поймет, что я уже в сознании, а мне этого сейчас очень не хочется. — Вроде нет, — отвечает второй и добавляет: — Очухается. — Голос низкий и грубый, а еще раздраженный. Слышится какая-то возня, шаги, и вновь первый голос: — Слушай, Вайро, а ты не переборщил? — Я даже пальцем ее еще не тронул, — тон становится презрительным, — она сама башкой пизданулась. Прислушиваясь, слегка приоткрыв глаза, я понимаю, что лежу на холодной земле. Да еще и со скованными за спиной руками! — Ничего, оклемается. Сейчас чувства мы ей мигом вернем… — Только без этих твоих штучек, — недовольно ворчит первый. Кто-то вновь склоняется к моему лицу и больно лупит по щеке так, что я вскрикиваю: пора уже приходить в себя, хотя делать это по-прежнему не хочется. Открываю глаза, придав им совершенно непонимающее выражение. Вокруг по-прежнему темно, у охотничков включены фонарики, а рядом пристраивается тип лет около тридцати, на вид вполне симпатичный. Я хлопаю глазами и пробую приподняться. Выходит неважно: голова кружится, меня подташнивает, и я бессильно опускаю голову обратно. — Ну вот, — роняет сидящий рядом со мной Бесстрашный. — Девочка открыла глазки. И тут я его узнаю. Именно он обещал, накормить меня пиздюлями, если поймает. И ведь не обманул! Твою ж мать… надеюсь, я хоть не ему веткой по мурлу залепила? По голосу, вроде, именно ему. Пиздец! — Я же говорил, что найду тебя, тварь! — мужчина усмехается, нависая сверху, что я невольно дергаюсь. — Я не тварь, а очень умное и тонко чувствующее создание! — немного приходя в себя, возмущаюсь я, стараясь ничем не выдавать своего опасения. — Языкастая девица, — хмыкнув, радуется он и залепляет мне еще одну пощечину. — Советую придержать, пока не вырвали, — предупреждающе отзывается второй, абсолютно лысый и страшненький, который подходит и рывком поднимает меня на ноги. Так, а со мной всего двое. Остальные, наверное, преследуют Питера. — Ну и что дальше? Поведете сдаваться? — со всей возможной твердостью спрашиваю я лысого, стараясь не смотреть на злобного, которого он назвал Вайро. — Умница, а теперь захлопни рот и топай, — мерзенько хвалит мужик, хватая меня за локоть и подталкивая вперед, задавая направление. Делать нечего, приходится идти. Впереди шагает Вайро и, подсвечивая дорогу фонариком, возглавляет нашу процессию, не забывая то и дело оборачиваться, зыркая на меня лютым взглядом. Я из вредности начинаю заплетаться в ногах и отчаянно тормозить своих охранников. А вот нечего было бить! — Шевелись. Или еще разок врезать? — прикрикивает Вайро и, судя по всему, врежет он мне с огромным удовольствием. Интересно, а за что я в такую немилость попала, не из-за ветки же? В конце концов, может, я вообще случайно, чего он психует? — Я тебе просто так, изначально не нравлюсь или где дорожку успела перейти? — обращаюсь я к Вайро, чтобы не мучиться неизвестностью. — Заткни свой ебаный хавальник! — рявкает он зло, резко развернувшись, и, подавшись вперед, сует мне кулаком в живот. Потрясающе, снова нарвалась на придурка. Мне везет, браво! — Пошел ты… — сиплю я вдогонку ему, согнувшись пополам. В глотке от злости словно моток колючей проволоки застревает. Вот скотина, я же этого так не оставлю. — Предупреждали же, не огрызайся, — грозит мне пальцем лысый. — Нянчиться с тобой тут никто не будет. — Да я же просто спросила! — обижаюсь я, состряпав испуганную моську. Лица у них такие неприветливые, что лучше бы сразу сказали, мол, пойдём, на дереве тебя вздернем. Но желания болтать со мной у Бесстрашных не возникает, а у меня появляется возможность оглядеться. Странно, только кажется, направляемся мы не на выход из квадрата, а немного южнее. Вероятно, там их еще кто-то ожидает… может, еще отловленные неофиты, и теперь нас всех дружненько конвоируют? У Бесстрашных есть оружие, по крайней мере у Вайро маркер висит за спиной, у второго тоже должен быть. — Вайро, притормози, — подталкивает вдруг лысый меня к злобной скотине и отходит к деревцу, как я понимаю, по естественной надобности. — Покарауль девку. — Она дурака валять не станет, — смеривая меня жутким, наводящим нешуточной оторопи взглядом, склабится тот. — Да, детка? Веди себя тихо, как мышка. А будешь рыпаться, двину как следует. Искусно округлив глаза, я мелко-мелко киваю, давая понять, что до меня дошёл его посыл, и вся сразу расстроенно горблюсь и сникаю, на что этот злыдень самодовольно хмыкает. И, пока лысый занят своими делами, начинает зевать да потягивается. Жаль, конечно, но под рукой нет хоть чего-нибудь, чем можно эффективно огреть Вайро, поэтому, ввиду безвыходного положения, я не придумываю ничего лучше, чем от всей души двинуть ему коленом в самое причинное место. За которое он хватается обеими руками, сгибаясь в три погибели и забористо ругаясь, а в следующее мгновение отхватывает по голове тяжелым ботинком. Едва не потеряв равновесие, я припускаю наутек прямо через густые заросли. Сбитое дыхание, треск веток под моими подошвами, моими… и их. Подвернутая нога болезненно ноет, отнимая скорость, скованные руки не дают полного маневрирования, усталость наваливается… Нетрудно догадаться, что я только отсрочиваю свою участь, уйти не удастся, но с завидным упрямством продолжаю прорываться до тех пор, пока меня не подкашивают выпущенные по ногам нейростимуляторы. Вскрикиваю, грохнувшись на землю, а потом мне прилетает за нерасторопность ботинком в бок. Задохнувшись, пытаюсь скрутиться в клубок, прикрыть живот и голову как только возможно, но наручники не позволяют. Чужой ботинок снова охаживает меня под ребра, только успеваю выдыхать, чтобы хоть как-то защитить внутренние органы. Блядь, больно-то как!