В прятки со страхом

      — Прости меня! — делая самую милую мордочку и состроив самые жалобные глазки, подхалимски тяну я, присаживаясь рядом с Вороном на бревно.       — Ну уж нет, Крошка, — корчит он обиженную мурзилку, демонстративно отворачивается и даже отодвигается. Ну, ничего себе, какой индюк-то! Как на титьки смотреть, так он первый, а тут, видите ли, в лоб разок получил…       — Ну прости, позязя, — придвигаюсь ближе. — Я нечаянно.       — Пф-ф! Нечаянно можно на ногу наступить, а не прикладом по башке, — строит он вредную физиономию и отодвигается еще дальше. Интересно, а потом куда удерет?       — Давай мириться, — предлагаю я другу. — Ну что ты как маленький? Меня, вон, тоже побили, но я же не ною, — хитро жалуюсь я на Вайро, подвинувшись вплотную, и ухватываю Ворона под руку, чтобы уж точно никуда не сбежал.       В светлых глазах моего друга плещутся искорки смеха. Пригладив свою патлатую челку, Ворон морщит нос, кривит губы, наконец улыбается и, расстегнув свою куртку, накидывает ее краешек мне на плечи, предлагая греться вместе. Я, обняв эту тощую жердь за живот, утыкаюсь ему носом в подмышку и перемирие, вопреки всему, восстановлено.       — Вот скажи мне, — начинает он приставать, потому как молчать Ворон не умеет. — Почему тебя так и тянет, чтобы треснуть мне по голове?       — Не только тебе, — надувшись, бурчу я и, подмигнув Джойсу, у которого еще виднеется синяк после встречи с рукояткой пистолета, перевожу взгляд на Ворона. — И, вообще: люблю я тебя, мой дорогой друг, хоть ты этого и не всегда заслуживаешь, — коварно закрываю я тему, пока кому-нибудь еще не приспичило потребовать у меня сатисфакции за травмированные головы.       Бесстрашные рассаживаются вокруг костра. Питер с Юрайем рассказывают Зику о своем путешествии и хитро на меня поглядывают. Небось старший братец уже рассказал, какой номер я отчебучила, чтобы ребятки спокойно добрались до финиша. Пристроив свои голые ступни друг на дружку, выбираюсь из-под заботливого крыла Ворона и начинаю разглядывать усталых от двухдневной прогулки людей. Отчетливо заметно, что не только мы, но и старшие Бесстрашные вымотаны. Фор уходит к лидеру ковыряться возле машин, а неофиты, зевая на всю катушку, принимаются за ужин. Желудок слабо вздрагивает и требовательно урчит, взывая меня к совести.       — Есть хочу! — тяну я, вопросительно уставившись на мужиков. — Голодная, как собака.       Майк, услыхав заветную фразу, давится и принимается кашлять. Получив от Бартона хлопок по хребтине, лысый заливисто ржет и начинает рассказывать остальным о наших с Линн шалостях.       — Ну вы даете, — гогочет мой друг и, обращаясь к Вайро, гнусно предупреждает: — Ты поаккуратнее с ней, она чокнутая! — На что злыдень только усмехается, прожигая меня оценивающим взглядом.       «Значит, все-таки проверяли», — догадываюсь я. Не просто же так Вайро до меня докопался. К тому же очень уж сомнительно, чтобы командир особистов позволил нам с Линн себя так просто скрутить! Как-то больше на подставу смахивает, еще неожиданно ушедший Саммерс и исчезнувшие ключи от наручников… Хм, вот хитрецы! Они, похоже, сами дали нам возможность сбежать, и проверяли, воспользуемся ли мы ей.       Заполучив от благодетелей банку тушенки, я только негодующе возмущаюсь:       — Опять консервы? Да что же вы за охотники такие, за два дня ни одного оленя не смогли поймать?       — Мы других оленей ловили, — отзывается блондинчик. Опять он чем-то недоволен.       — Фи-и, — корчу я ему моську. — Мы с Линн со скованными руками зайца поймали, а вы… — наглейшим образом вру я мужикам. — Нет бы шашлычка замутили. Меня нужно хорошо кормить, а то я совсем-совсем не вырасту, — стыжу я охотников.       — Не выпендривайся, — прикрикивает на меня Ворон. — Сама-то готовить умеешь?       — Кто? Я?! — округляю глаза и нахально сообщаю. — А ка-а-ак же! Могу заварить кашку там, подлить маслица в огонь, еще навешать лапшу на уши…       — Ну вот, — кивает дружок, попутно выдавая ложку и откупоривая мне жестяную банку. — Кто ж тебя замуж возьмет, такую неумеху?       — Вот ты и бери, — мстительно отзываюсь я и принимаюсь наворачивать мясо. — А то только грозишься да обещаешь.       — Доиграешься же, Крош, — кривит он рожицу. — А вот возьму и соглашусь. И как потом отмазываться будешь? — прищуривает Ворон на меня свои хитрые глазюки.       — Какой же ты бессовестный, — качаю я головой, дивясь мужскому коварству. — Думаешь, я не знаю, что ты давно и прочно женат? — тычу ему в грудь своей ложкой.       — Сдали уже, — ахает Бесстрашный и широко улыбается. Я дарю ему в ответ такую же улыбочку. — Ну, тогда иди за Бартона, — решает меня так коварно сосватать друг. — Он терпеливый, и голова у него крепкая.       Я хихикаю, а бедный командир патрульных бурчит "чур меня", услыхав о такой страшной перспективе.       — С ума сошел! У меня даже кактусы дохнут, а тут муж, такая ответственность… К тому же Бартон хороший человек, пусть кто-нибудь другой помучается, — принимаюсь я заступаться за ни в чем не виноватого мужчину, и мы дружненько ржем.       — Да уж, такую занозу не каждый вытерпит.       — А мне каждый и не нужен, — доверительно сообщаю я Ворону, приглядев пристроившегося неподалеку лидера. Он подпирает плечом высокий ствол дерева и покуривает, о чем-то переговариваясь с Фором. В отдалении показываются горящие фары направляющихся к месту нашей стоянки машин. Уф-ф, наконец-то мы скоро свалим из этого леса.       Поев, Бесстрашные принимаются собираться и снуют туда-сюда возле машин, оставив неофитов отдыхать у костра. Сухие дровишки весело потрескивают в огне, я сыто щурюсь на пламя, как кошка, обожравшаяся сметаны, и с трудом подавляю зевки. Раздается шорох шагов по осыпавшейся листве, и напротив меня усаживается злыдень. Не спеша прикурив, выпускает струйку белого дыма и начинает нагло разглядывать мои голые ноги. Щеки моментально вспыхивают краской от такого красноречивого взора. Вайро это замечает: криво и весьма подло ухмыляется. Содрав одеяло с плеч, я хочу прикрыться от постороннего интереса, а он, догадавшись о моем порыве, поднимает брови и тянет:       — Сиськами сверкать ты не стеснялась, а сейчас вся покраснела. Какая-то ты неправильная шлюха.       Порыв ветра бросает горячий жар от огня на ноги, а чувство такое, что меня всю кипятком окатывает. Питер и Юрийя, прекрасно зная о моей реакции на подобные выпады, заметно напрягаются.       — Глотни, — Юрайя сует мне в руки флягу, с энтузиазмом пытаясь отвлечь мое внимание от Вайро.       Тара тяжелая, совсем не такая, с какими мы бегали по лесу. Осторожно принюхиваюсь и делаю большой глоток. Забористая, обжигающая жидкость плавно стекает по горлу и спускается в желудок. Досчитав про себя до десяти, глубоко вздыхаю полной грудью и предупреждаю этого сукина сына, смотря Вайро прямо в глаза:       — Еще раз назовешь меня шлюхой, получишь в лоб.       — Правда? — отвечает он без улыбки, впиваясь в меня взглядом. Какого черта ему вообще надо, выбесить?       Отвечать считаю лишним и делаю еще один глоток. Мы так и сидим, глядя друг на друга, ведя схватку между непростыми характерами. Мужчина курит, в его зрачках отражаются языки пламени, делая его похожим на демона. Демонов я не боюсь. Подушечки пальцев аккуратно водят по выбитому на фляге узору, поглаживая неровную поверхность. Делаю новый глоток, язык щиплет от крепкого алкоголя.       — Что ж, — пожимает плечами мой недруг. — Я бы посмотрел, на что ты еще способна, — и, сильно затянувшись, он выдыхает пару колец дыма, щелчком отправляет бычок мне в ноги и выпаливает на одном дыхании: — Удиви меня, иначе я подумаю, что все твои ранги наработанны в чьей-то койке.       Точным броском я отправляю немного полегчавшую тару ему в голову, попав по касательной и, мгновенно вскочив на ноги, наворачиваю через костер своей пяткой в подбородок злыдню. Удар проходит в молоко, злыдень успевает увернуться, да и сил у меня почти нет. Даже такому Energizeru, как я, иногда хочется спать, но вот моё упрямство и не думает иссякать. Юрайя, подоспев, перехватывает меня поперек талии и оттаскивает назад, а Питер громоотводом застывает между мной и дылдой. Походу дела мы с Питером можем и подружиться, ну, только если он больше не будет вести себя как козёл. В чем я очень сомневаюсь.       — Ладно, сойдет за попытку, — информирует меня Вайро, не слишком успешно маскируя ухмылку. — Только это ничего не доказывает. — Блин, вот ведь специально спровоцировал, это ясно по его реакции. Надеюсь, не разочаровала.       — Хватит, Эшли, — усмиряют меня ребята. На наш кипиш прилетают Зик и Ворон.       — Крош, ну какого хера опять? — разводит руками мой друг. Я пожимаю плечами, заверяя, что все нормально. Но не могу же я им объяснить — что это такая проверка.       — Детка, — зовет меня злыдень. — Ты такая храбрая лишь потому, что пользуешься заступничеством друзей, но они не всегда будут рядом, — в его интонации сочится нескрываемое ехидство.       — В лесу я была одна и не испугалась тебя, — шиплю я мегерой. — Так что засунь куда подальше все свои запугивания, на меня это не действует. Знаешь ли, на инициации нас не ныть обучали, а никогда не сдаваться! Даже если противник вдвое больше и опытнее.       — А еще соблюдать субординацию и уважительно относиться к старшим по званию, — раздается рядом голос лидера. — Но если состязание не усмирило твоего нрава, то я, пожалуй, все-таки отправлю тебя в карцер, — обещает он, и тем самым разводит нас по углам.       Фыркнув, кошусь на него обиженно, но лицо у лидера непроницаемо, и выглядит он до того спокойным, что наводит меня на определенные мысли: а уж не его ли растатуированных ручонок это дело? Вот только зачем? Проверяют, оценивают, отбирают — все это и так понятно. Но вот мои габариты не внушают доверия, так зачем им могу понадобиться я?       — Возвращаемся, — командует лидер и кивком указывает неофитам на машину. Мы плетемся к внедорожникам, а он остается с Вайро.       Нам предстоит ехать в чудесной компании с Эриком. Парни сразу устраиваются сзади, нагло вытолкнув меня на переднее сидение. Ну да, я единственная из инициируемых не страшусь лидера. Пока ребята осыпают меня кучей вопросов, получая на них лишь сухие кивки и немногословные ответы, я глаз не свожу с двух мужчин, стоящих у огня.       Они о чем-то беседуют. Лидер стоит спиной, и его лица я не могу видеть, а вот Вайро вижу прекрасно. Злыдень улыбается и качает головой, потом, судя по выражению лица, он принимается возражать и что-то доказывать Эрику. Но этот разговор не походит ни на спор, ни на размолвку, чем еще больше уверяет меня в своих догадках. Блин, запарили они водить за нос своими проверками. И вообще, я устала, хочу в душ и выспаться наконец.       Эрик возвращается через десять минут, бросает на нас надменный взор и садится за руль. Я поджимаю под себя ноги, уютненько устроившись на широком сидении, и пытаюсь поймать его взгляд, надеясь хоть что-то высмотреть в выражении его лица, но он упорно следит лишь за дорогой.       — Лидер, можно спросить? — привлекаю я к себе внимание.       Молчит и никак не реагирует. В салоне внедорожника отчетливо нарастает напряжение. Я не отвожу глаз от Эрика, и в итоге ему приходится кивнуть.       — Долго нам ехать до базы?       Быстрый взгляд сверкает серебром, он слегка улыбается уголками губ. Ага, точно решил, что я выложу все свои наблюдения при посторонних, а заодно и предъявы. Во дурак!       — Несколько часов, — безэмоционально отвечает Эрик, всматриваясь за лобовое стекло. Вокруг стремительно темнеет и накрапывает дождь.       — Кто придумал это состязание? — снова пристаю я к лидеру.       — Разве тебя это касается, неофит? — грубо бросает Эрик, но во взгляде его совсем не плещется злость. А, вот, значит, как! Продолжаем строить из себя сурового лидера, тирана и самодура.       — Просто интересно, что за деспот мог придумать такую замечательную тренировку, — пожимаю я плечами.       — А заткнуться ты не хочешь?       — Нет, — честно отвечаю, и вновь наши глаза встречаются. Сидящий сзади Юрайя пинает мое сидение, призывая не нарываться на неприятности.       — Хорошо, — лидер оценивает мой номер. Ха, лед тронулся. — Что еще ты хочешь узнать? — еще один предостерегающий пинок по креслу.       — Я уже спросила, — удивленно округляю глаза. — Хочу знать, кого благодарить за самый экстремальный уик-энд в моей жизни, — как можно спокойней поясняю я.       — У тебя будет такая возможность, — усмехается мужчина. — Что-нибудь еще?       — Конечно, — киваю я с готовностью и улыбаюсь до ушей.       Сзади слышатся тихие шлепки ладоней, наверное, ребята схватились за головы от моей неосмотрительности. Это чего они, боятся заразиться моим идиотизмом? Может, плюнуть на них, чтобы я не одна страдала?       — Ты говорил: никто еще не доходил и до конца четвертого этапа, а мы дошли до пятого. Что нам за это положено?       — Узнаете перед финальным тестом. Но ты не добралась до финиша, значит, проиграла, — говорит лидер и косится на меня, ожидая реакции, а потом добавляет: — Хотя не могу не признать, что отличилась своим побегом от Тревиса.       Я прыскаю в кулак. Да уж, отличилась. Приз зрительских симпатий обеспечен.       Урчащий мотор машины заглушает шум набирающего обороты дождя. Эрик включает печку, заметив, что я принимаюсь ёжиться и сильнее кутаться в одеяло. Становится намного теплее. Перевернувшись боком, поудобнее устраиваюсь лицом к нему и устало облокачиваюсь головой на спинку кресла. Оно для меня очень широкое и полностью скрывает от лишних глаз притихших на заднем сидении ребят. Заводя железного монстра на крутой вираж, лидер бросает на меня быстрый взгляд и снова принимается вглядываться в сгущающиеся сумерки за окном.       — А правду говорят, что в прошлом году ты заживо выпотрошил одного неофита? — со страхом спрашиваю только что выдуманную ересь. — Прямо на спортивной площадке!       — Неофитку, — спокойно поясняет лидер с жирным намеком. — Она меня вконец допекла своим поганым языком!       Ребята на заднем сидении аж перестают дышать, а я сладко зеваю и вновь пристально впериваюсь взглядом в профиль Эрика. Он внимательно, уравновешено и аккуратно гонит машину по тонущим в грязи дорогам, что совершенно не ассоциируется с его взрывным норовом и только что высказанной угрозой. Видимо, так устал, что даже на раздражение сил не осталось.       — Каких еще страшилок ты успела обо мне наслушаться? — вдруг вырывает он меня из своих дум.       — Ну… — начинаю я и чешу нос, пытаясь срочно придумать какую-нибудь жуть. — Например, что ты голыми руками открутил голову афракционеру. Правда?       — Правда, — согласно кивает Эрик, и я почему-то сразу и безоговорочно ему верю. У этого ж сукиного сына ручищи такие, что если захочет, точно с одного удара зашибет. Да и представить сложно, чем его можно напугать, да и возможно ли?       — А сколько у тебя страхов? — ошарашиваю я сдуру. — Еще раз пнете мое сидение, — повышаю голос, — поедете в багажнике до самой базы! — обещаю я Юрайю и Питеру. Те только сдавленно шипят, бурча под нос тихие ругательства.       Предупреждающий взгляд с примесью удивления и сожаления о моей беспечности становится наградой за такой неуместный вопрос. Кажется, Эрик уже довольно серьезно задумывается, на сколько кусочков меня разрезать, как долго и мучительно будет проходить моя казнь и когда сподручнее приступить к убийству. Но молчит. Качает головой и предостерегает:       — Осторожнее. Лучше б тебе заткнуться.       Ладно, придержу в кои-то веки жало свое за зубами… и так он уже посмурневший. Тяжело вздыхаю и перевожу свой взгляд за окно, гадая, чем мне сие грозит. Опять Яму заставит драить или теперь точно в карцер запихнет?       Низкие, почти черные тучи полностью заволакивают весь небосклон, выжимая из себя нескончаемые потоки воды. Как же хорошо, что наша гонка закончилась. Такое ощущение, что теперь у меня в организме отмирает абсолютно все, что только способно шевелиться. Ног я толком не чувствую, а руки еле двигаются. Вскоре напряженная тишина, нарушаемая лишь взбрыкиванием рычащего двигателя превращается в умиротворяющую. Я жадно слежу за каждым движением Эрика. За широкими ладонями, крепко сжимающими руль, ловя его редкие взгляды. Огромная, сломанная и ослепляющая молния стремительно распарывает воздух до самой земли. А потом и гром раскатывается, первый такой, предупреждающий залп, что я подскакиваю от неожиданности. Блин, это еще подфартило, что нам не пришлось в грозу по лесам шастать!       — Тоже мне Бесстрашная, — Эрик закатывает глаза, насмешливый изгиб губ выдает вернувшееся к нему нормальное расположение духа. По крайней мере, мне так кажется.       В салоне автомобиля становится жарковато. То ли от работающего на всю мощь обогрева, то ли от внимательных серых глаз в окантовке черных ресниц. Размотавшись из одеяла, скидываю его под сидение и натягиваю пониже свитер, дабы не смущать голыми коленками сидящего рядом мужчину. Ненадолго проваливаюсь в сон, но возвращаюсь в реальность от сильной тряски внедорожника по труднопроходимым дорогам, а с заднего сидения уже вовсю раздается дуэтная канонада посапывания. Ребята, воспользовавшись передышкой, окончательно вырубились, погрузившись в сладкие сны.       — Убожества, — косится на них лидер и раздраженно дергает плечом, когда звуки становятся намного громче. А что делать? Кто первым заснул, тот сегодня и храпит. — Не пойму, ты решила во мне дыру просмотреть? — хмыкает он, когда я складываю ладошки себе под щеку, чтобы было удобнее за ним наблюдать.       — Мне нравится на тебя смотреть, — дернув плечом, радую я Эрика, ловя в ответ пристальный взгляд, в котором он даже не пытается скрыть чувство превосходства.       Ресницы становятся тяжелыми слишком быстро. Как бы я ни сопротивлялась и ни боролась с неминуемо надвигающимся сном, но уставший организм просто требует заслуженного отдыха, убаюкиваясь мерным покачиванием. Тихий скрип тормозов. Горячая, мускулистая рука плавно ведет по оголившемуся бедру, чуть слышный вдох, и меня накрывает теплая ткань. Спинка сидения под головой тихонько опускается. Я знаю, что он смотрит на меня, чувствую.       — Спасибо, — сонно бурчу я. Не открывая своих глаз, на ощупь ловлю ладонь Эрика и, подтянув ее ближе, трусь об нее щекой.       — Спи… сокровище, — едва слышный шепот. Улыбаюсь и проваливаюсь в крепкий сон, без сновидений.

***

      Скрип-скрип-скрип.       Раздражающее царапанье по стеклу выдергивает меня из обволакивающего дрема. В глаза бьет яркий дневной свет       Скрип-скрип-скрип.       У машины, прижавшись к стеклу носом, стоит радостная Линн и пытается выудить меня из моей спаленки. Так, а где все? А почему я тут одна?       — Ну сколько можно дрыхнуть? — возмущается Бесстрашная, дергая на себя дверцу, но та не поддается. Девушка тут же бледнеет с лица и зависает. Потом она осекается, оглядывается по сторонам, как-то подозрительно прислушивается и начинает еще усиленнее прорываться внутрь внедорожника. — Открой мне, скорее! — а в ее голосе нарастает паника.       Кое-как откупорившись изнутри, я толкаю дверь. Линн вихрем влетает через меня на соседнее кресло, а через секунду по округе раздается бешеный ор… Из дверей базы выскакивает Вайро и, подозрительно пританцовывая на одной ноге, принимается сдирать с себя штаны. Хренассе, чего это с ним?       — Пригнись, — шепчет Линн, утягивая меня под сидения. — А то заметит нас.       С улицы доносятся лютые угрозы вперемешку с замысловатыми ругательствами, и мы снова выглядываем, прилипнув мурзилками к лобовому стеклу. Нашему обзору предстает полуголый злыдень, рьяно вытряхивающий свои портки.       — Линн, а ты не хочешь со мной поделиться, что это там произошло? И почему при виде такого воодушевленного посверкивания твоих хитрых глазок, моя вредная душонка готова припуститься в пляс? — ласково так спрашиваю я и начинаю подбираться ближе к урожденной.       Она заговорщически подмигивает подбитым глазом из-под рваной челки и аж подпрыгивает от удовольствия. Ах, ну да. Вчера мы договорились нагадить злыдне, вот только она еще не в курсе, что мне и так карцер грозит за попрание субординации.       — Давай, колись немедленно, что это с ним? — округляю глаза и тыкаю пальцем на зыркающего вокруг Вайро.       — Муравьи, — укоризненно так смотрит на меня подружка. — Я же обещала ему, за хамство. А свои обещания я держу.       Я только и могу, что ошарашенно присвистнуть. Феерично, ну и отлупят же нас за такие делишки. Причем я уверена, что мне за компанию тоже достанется, как самой левой.       — Ты где их взяла, неугомонная? Неужели все утро ловила?       — А-а, — машет она рукой и с подозрением смотрит. — Ты же меня не сдашь?       — Не-е, как можно? — стыжу я ее за недоверие. — Рассказывай.       — Да я еще с вечера положила банку с сахаром возле муравейника, как только меня привезли, — тараторит Линн и чуть отодвигается. — А сегодня подкараулила Вайро у душевой, и как только он оставил свою одежду без присмотра, высыпала все ему в портки и обувь, — гнусненько хихикает девица и коварно морщит свой носик. — Ну, как тебе?       — Восхитительно! — отвечаю, сильно покривив душой, но не расстраивать же ее теперь. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. — Но ты хотя бы подумала, что будет дальше? А-а-а, пиздец нам будет! — ору я, нервно ёрзая по сидению и хватаюсь за голову.       Линн поступает очень мудро и прячется под руль. Боже, и это урожденная Бесстрашная?! Понервничав пару минут, я выдыхаюсь, но желание снова огребать люлей так и не приходит. Так-с, надо бы успокоиться и подумать, что с этим делать.       — Погоди, здесь есть душ? — не придумав ничего умного, я пристаю к Линн. А то, блин, совсем расслабилась. — Веди меня мыться, — требую я у этой провокаторши. — Ты сама одетая, а я, значит, с голой жопой должна бегать?       — Ага, пошли, — милостиво соглашается активная деятельница и тащит меня за собой в выделенный для постоя неофитов ангарчик, где, оказывается, имеется это маленькое чудо.       Отыскав свой рюкзачок с мыломойкой и сменной одеждой, я с наслаждением отправляюсь на водные процедуры, а потом и в основное помещение базы, в пищеблок, где в уголке обнаруживается знакомая лохматая фигура. Вот сейчас устроюсь под уютненькое крылышко своего друга и заполучу чашечку вкусного кофеечка…       Ага! Щас!       Только я присаживаюсь рядышком с Вороном и выцыганиваю у него кружечку, как над моей головой раздается этакий грозный рявк, и чья-то нехилая ручища вздергивает меня за шиворот.       — Попалась, — орет Вайро, да так, что у меня уши закладывает. Он трясет меня за шкирку, как нашкодившего кота и швыряет под соседний стол. — Гадить мне решили, сучки охуевшие? — нехорошим тоном интересуется он, и, под обалдевшие взгляды присутствующих в пищеблоке Бесстрашных, направляется ко мне.       С тоской смотрю на подавившегося Ворона, здесь он мне точно не помощник. Мордобоя нам еще не хватало. И в карцер жуть как не хочется, но, кажется, Вайро сейчас пришибет меня за милую душу, так что выжидать нельзя.       — Командир Тревис, какого хрена вы тут свои лапы распускаете? — постаравшись хотя бы частично остаться вежливой со старшим по званию, не остаюсь я в долгу. Ну все, сливайте воду, тушите свет — Кроша изволит гневаться! И вскочив с пола, выдираю у мужика, под чей стол я так удачно приземлилась, железную кружку, запуская злыдню прямо в лоб. Хлобысь! Вот теперь мы квиты.       — Ах ты ж, блядь! — недобро шипит Вайро, слегка растерявшись от такой подачи, пока я, пользуясь его замешательством, предусмотрительно пытаюсь ретироваться на безопасное расстояние. — Ты чё творишь? Я же тебе башку твою тупую откручу.       — Ну попробуй!       Я с ловкостью сгребаю с ближайших столов все, что под руку попадается, и, как на уроке по метанию ножей, с точностью отправляю всю посуду в приближающегося Вайро. Визги, крики, шум, матерный ор смещаются в кучу и отлично гармонируют с грохотом. Вайро почти уже добирается до меня, как вдруг откуда-то выскакивает Линн и, подхватив со стола металлический поднос, с размаху отоваривает им нашего должничка по затылку. Злыдень от неожиданности крякает, вытаращив глаза, поворачивается к поистине бесстрашной Линн и тут же получает еще разок по лбу.       — Девки, вы совсем отмороженные? — с некой обидой спрашивает он и слегка оседает.       — Бежим! — орет подруга, хватая меня за руку, и мы бросаемся наутек.       Улепетывая со всех ног из пищеблока, мы нечаянно роняем возникшего на пути Юрайю и умудряемся сбить дверью Фора и Бартона, видимо, прищемив последнему какую-то очень ценную часть организма, уж очень он орёт. А вот нечего под ногами мешаться! Миновав коридор, сворачиваем вглубь базы, где с разгону впечатываемся в напевающего себе под нос блондинчика, и, завалив того на пол, сами растягиваемся на нем сверху. Джойс зависает от неожиданности, теряется и смирненько лежит, выпуская пар из ушей.       — Держи этих куриц беспокойных, — кричит ему появившийся из-за угла злыдень. — Все, вам бежать больше некуда. Лучше сами сюда топайте, иначе хуже будет.       — Да конечно, держи карман шире! — голосим мы в унисон, дружненько подскакивая с бегемота и бросаемся к люку, ведущему в бункер.       — Прибью, заразы! — подключается к погоне шипящий блондинчик. Ой, наверное, мы и ему что-то не то прищемили. Караул!       Спрыгнув вниз, мы принимаемся тянуть на себя крышку люка, но справится никак не можем и, грязно выругавшись, скачем искать себе убежище дальше, а наши преследователи буквально дышат в затылки.       — Теперь я вас задницами в муравейник посажу, — обещает возникший на лестнице Вайро. А за ним спрыгивает Джойс. Капец нам! Дальше слушать угрозы мы не стали, жизнь, знаете ли, дороже, поэтому рванули куда глаза глядят. А побегав по ходам бункера в поисках спасения, дергаем какую-то дверь и (о, чудо!), она оказывается незапертой.       Мужики ржут, как кони, обозвав нас придурочными, когда мы, шмыгнув в помещение, успеваем захлопнуть дверь перед их носами и, подтащив стоящий рядом комод, забаррикадировать вход. Смех в коридоре достигает небывалых высот, но мы, конечно, не придаем этому значения, а облегченно вздыхаем. Фу-у-ух!       В ту же секунду, между нашими головами, в деревянную поверхность втыкается нож. Твою ж мать-то! Застыв как кролики перед удавом, мы настороженно вылупляемся на блестящее лезвие. Даже знать не хочу, кому этот нож принадлежит! Мужики за дверью тоже затихают, и, судя по звуку шагов, ретируются на безопасное расстояние от эпицентра катастрофы.       — Бля-ядь, во встряли! — Линн все же поворачивает голову и обреченно констатирует то, чего я и сама со страхом подозреваю.       Медленно обернувшись, я ойкаю, увидев сидящего в кровати лидера. Лицо сонное, волосы взъерошенные. Кажется, мы его разбудили. Немного оторопевший, но уже набирающий раздражение взгляд не сулит нам ничего хорошего. Линн судорожно пытается отодвинуть баррикаду, а я удивляюсь, как последняя дура:       — Лидер, ты зачем в нас ножами швыряешься? А если б попал?!       Весь сон с его лица сходит за какие-то секунды, он встает с постели. Выставив вперед ладошки, я примирительно стараюсь сгладить нарастающий коллапс:       — Извините, мы не знали, чья эта комната и сейчас же исчезнем, — лепечу я сиротским голоском, а сама, к своему стыду, не могу отвести взгляда от его тела. А посмотреть там есть на что, уж поверьте! — И вообще, надо было запираться.       Эрик нахмуривается на неподобающую наглость. Мамочки!       — Крош, слюни-то подбери, — фыркает на меня Линн. Она, оказывается, уже сдвинула комод и, приоткрыв маленькую щель, выбралась из логова тирана. Не дождавшись от меня никаких телодвижений, Бесстрашная хватает меня руку и утаскивает за собой. — Ну что ты встала, как истукан? Мужиков голых никогда не видела?       — Таких — нет! — огрызаюсь тихонько, поспешно двигая к люку, возле которого, чёрт подери, стоят и довольно скалятся Вайро с Джойсом.       — Ну все, девки, доигрались. Пиздец вам обеспечен, — радуют они нас, и мы им верим на слово.       — Поймайте сперва, — с досады возмущаюсь я, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и бросаясь обратно в недра бункера. Помирать, так с музыкой!       Прокравшись на цыпочках мимо лидерской комнаты, где, судя по звукам, Эрик водружает комод на законное место, мы снова уносимся от погони. Преследователи сыпят угрозами на два грозных голоса, что только придает прыти. Чуть не врезавшись в тупик, мы попадаем в ловушку, снова дергаем ближайшую дверку и, не сговариваясь, продолжаем побег.       — Да куда ж вас несет, идиотки?!       Влетев в помещение, мы не сразу понимаем, что это общая душевая обитающих на базе бойцов. А там… От такого обилия голых тел, как в небольшом помещении, Линн плюхается на пятую точку, чтобы ни в кого не врезаться, а я, открыв рот, громко икаю. И уже хочу по-тихому зацепить подружку и свалить, как заметившие наше появление патрульные, принимающие после дежурства водные процедуры, нарушают все мои планы.       — Ух ты, девчонки, — приветствует нас кто-то из мужиков. — Присоединяйтесь к нам. Может, и спинку заодно потрете?       — Так что ты там говорила про голых мужчин? — ядовито интересуюсь я у охреневшей Линн. В ответ получаю только нечленораздельное мычание. Как бы она не выделывалась, строя из себя крутую деваху, на деле-то покраснела до самых кончиков ушей.       — Откуда же вы такие красивые? — разглядывая нас, ржет лысый парень, совершенно не стесняясь своей наготы. Да какое там стеснение, он ее наоборот вовсю демонстрирует, окончательно смущая нас.       — Э-э-э, простите, мы комнатой ошиблись… — сконфуженно отвожу глаза, потому как то, что перед ними, я видеть не очень хочу.       — Ладно вам стесняться. Что, ни разу не видели пирсинга в члене? — продолжает балагурить парень. Конечно не видели, потому головами и мотаем. — Так в чем проблема, хотите попробовать? Да не бойтесь, не обижу, — предпринимая попытку приблизиться, многозначительно обещает он: — Я умею обращаться с девушками!       — Вот только тронь, — вернув себе возможность огрызаться, грозно предупреждаю его.       — Неужели? — ехидно спрашивает он, подкрадываясь ближе. Почуяв неладное, мы тихой сапой начинаем отступать к стене. — И что же будет, малышка, если я тебя потрогаю?       — Ничего, — отрезаю я. — Совсем ничего не останется. Ни головы, ни рук с ногами.       — Первый раз вижу такого борзого клопа, который мне еще и угрожает!       — Сказано тебе отвали, а то не только своего пирсинга лишишься, но и яиц! — цедит веселящимуся парню Линн и зло прищуривается, а я кошусь по сторонам, надеясь найти, чем этого лысого можно приложить. Но ничего тяжелого поблизости не наблюдается. Черт! А если этим голожопым от нас кое-чего понадобится? Хоть патрульные, кажется, и прикалываются, но мне вдруг становится реально страшновато. Вот так оттрахают всем скопом, и все!       Видать, мы своими угрозами выводим парня, остальные только посмеиваются, будто тут им шоу развеселое устроили, а вот лысый подходит к нам почти вплотную. Перепугавшись окончательно, я заряжаю ему колено в пах и злобно шиплю, собрав всю смелость в кулак:       — Только попробуй еще раз свой член сюда потянуть, нашинкую колечками и заставлю сожрать! — Лысый матюгается, прыгая на пяточках и придерживаясь за свое хозяйство, а физиономия его перекашивается.       Не успевает он и что-либо предпринять, как ручка двери с лязгом крутится, но не поддается. Похоже, мы по неосторожности захлопнули дверь.       — Открывайте, — требуют из коридора, но почему-то никто не проникается этой просьбой. В дверь начинают колотить, но она окызывается крепкой: трещит, дрожит под ударами и ходит ходуном, но держится. А надо мной уже нависает лысый, хватанув меня за шею и ощутимо приложив об стену. Животная паника не заставляет себя ждать, выталкивая из глубин души похожую ситуацию, что когда-то со мной произошла.       — Лапы от нее убрал, козёл безрогий, — вступается Линн, пытаясь оттолкнуть вцепившегося в мою шею парня. Дышать становится затруднительно, но это никак не мешает мне изо всех сил пинаться, топча берцем по босым ступням обидчика. — Да что ж такое-то, — устав ждать, когда нас отсюда вызволят, нервничает подруга, и громко орет, будто нас уже насилуют, да до того правдоподобно, что я сама ей чуть не верю.       А дальше становится так весело, что просто звездец. Дверь мгновенно вышибается, мы только успеваем шарахнуться в угол и пригнуться, как в помещение вваливаются Джойс с Вайро, сходу молотя кулачищами по всем, кто подворачивается под горячую руку. Зацепив Линн, я тяну ее за собой в коридор на полусогнутых, драпая от греха подальше, чтобы ненароком не попасть под всеобщую раздачу, но едва отбегаем от душевой, путь к побегу преграждают чьи-то ноги.       Сначала я вижу показавшиеся мне просто нереально огромными тяжелые берцы, кое-как завязанные. Дальше взгляд скользит по пыльным брюкам, измазанным в траве и грязи, видно, от боевой формы, и одетым наспех. Ненадолго задерживается на ширинке и перемещается на ничем неприкрытый мужской торс, играющий раскачанными мышцами. Немного зависнув от сей картины, я подавленно смотрю и только чувствую, как Линн дергает меня за руку, призывая уносить ноги.       — Далеко собралась? — слышу я знакомый голос с хрипотцой, и меня снова хватают. Ну, конечно же, это мое чудовище подоспело!       — Эрик… Ты только спокойно, ладно? Не надо нервничать, мы ничего такого ужасного не сделали, — лепечу я под очень недовольным взглядом. Он вбирает в грудь воздух, судя по всему порываясь устроить мне разнос, но звуки мордобоя и семиэтажный мат-перемат, рекой льющийся из душевой, отвлекают лидера от моей неминуемой кары. Отпустив меня, он быстро направляется на звук. Вот-вот, сразу бы так, там мужики делом заняты, а он, видите ли, дрыхнет до обеда.       Лидер застывает в дверном проеме, оценивая обстановку, качает головой и, сложив руки на груди, грозно командует:       — Прекратить балаган! Что за хуйню вы тут устроили? Вконец охуели?!       Куча мала из голых телес и двух наших спасителей замирает, в недоумении принимаясь озираться по сторонам. Ну, чудесно, сейчас они сообразят, что их всех коварно надули, и тогда здесь произойдет расчленение неофиток. Думают они на удивление быстро, и уже через пять секунд все гневные взоры перемещаются на нас с Линн, с любопытством осторожно выглядывающих из-за плеч лидера.       — Кто вас насиловал, припадочные? — с крокодильей лаской интересуется Вайро, помогая подняться патрульному, которого до сего момента колотил.       Кстати, побоище на наше счастье вышло хиленькое, даже кровушки почти не было. Джойс, как всегда решив, что это я во всем виновата, начинает извергать из себя поток непечатных выражений, обещая мне неминуемое возмездие. Ойкнув, я с перепугу вцепляюсь в руку Эрика, чему он совсем не противится, и пытаюсь задвинуться за его широкую спину.       — Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — очень требовательно спрашивает лидер и почему-то смотрит на меня, будто я и есть главный источник всех безобразий, которые только могут свалиться на его голову.       Мужики наперебой излагают свою версию событий, аж заслушаться можно — что сами мы к ним в душевую приперлись, причем, как они уверяют, с определенными намерениями, а потом выделываться стали. А у меня над ухом раздается раздраженный вздох, означающий надвигающуюся взбучку, отчего я еще сильнее впиваюсь пальцами в ладонь Эрика. А чего опять я? Вот я-то, как раз, ни в чем не виновата!       — И ничего не сами, — бросаюсь я на нашу с Линн защиту, пока нас тут во всех смертных грехах не обвинили. — Мы знать не знали, что тут душевая, а этот, — зыркаю я на лысого, — сразу приставать начал! И член свой демонстрировать, будто так и надо. Что нам еще делать оставалось?       — Он тебя трогал? — сощурившись, непривычно ласково вопрошает Эрик, но я-то знаю, что эта вежливость крайне обманчива.       — Он меня за шею схватил, так что я защищалась!       Видимо, с Эриком не очень прокатывает свалить всю вину на лысого, потому что он вопросительно смотрит на Линн, требуя подтверждения моим словам. Не дрогнув под его суровым взглядом, она быстро-быстро кивает, и мое бедное ушко слегка закладывает от смачного матюга.       — Вот сучка-то… — вместо того, чтобы разумно промолчать, возмущается лысый. — Ты мне по яйцам ни за что врезала!       Если честно, то я вообще не успеваю понять, что происходит. Лысый с перекошенным мурлом появляется передо мной, и, как мне кажется, собирается вмазать за милую душу. Но его сносит от меня смачным ударом Эрика, впечатав в стену. Во везет парню сегодня… А вот нам пора сваливать. И желательно бегом до самого Бесстрашия, пусть ребятки малек остынут. А то ведь потом скажут, что это из-за меня тут бойня началась.       — Валим, Крош, — шипит взъерошенная Линн, ухватив меня под локоть, и тащит куда-то. Спросить или даже что-то сказать я просто не успеваю, потому как за спиной грозно ревет:       — Мелкая, ты меня заебла до печенок, мать твою… — снова грохот: то ли лысому еще разок перепадает, то ли лидер что-то колошматит. — Все, это твоя последняя выходка! Я тебе шею сверну. Клянусь, блядь!       Нет, а чего сразу я? Вот почему чуть что, так сразу мелкая виновата? Блин, знала бы, то ни за что бы не вылазила сегодня из машины.       Из бункера мы выскакиваем как угорелые, ни на кого не нарвавшись, но как только оказываемся в столовой, где кто-то уже успел навести порядок, следом разносятся вопли Саммерса, явно отправившегося нас наказывать. Не сговариваясь, бросаемся на улицу, где натыкаемся на инструктора. Да ёпта, и здесь нам не рады…

***

      — Слезайте, живо! — уперев руки в бока и задрав голову, Фор сверлит нас строгим взглядом.       — Не-а.       — Я сказал слезайте! — повышает он голос и в запале топает ногой. Нет, гляньте-ка, сам расслабился на природе, прозевал все на свете, а теперь на нас еще и орёт!       С дерева, на самом деле, довольно прекрасный обзор, а уж как быстро мы, в свою очередь, на него вскарабкались, никому не известно.       — А если они нас убьют? — нервно спрашивает Линн и покрепче хватается за ствол.       Устав с нами бороться, Фор только машет рукой и отходит к хихикающей Трис. Ей-то хорошо, её инструктор никому убивать не позволит, можно и повеселиться. А вот нам…       — Ну, зар-разы, — ругается Джойс, вываливаясь из дверей базы, и направляется к дереву, где мы решили пересидеть взбучку. — Да что же вам не живется спокойно?! Какого хрена вы везде лезете?!       — Это все случайно вышло. Мы больше не будем! — оправдываюсь я, карабкаясь как можно выше.       — Не бу-удем… — мерзко передразнивает меня блондинчик. — А больше и не надо! Сейчас я вам так всыплю, на всю жизнь запомните, — грозится он, расстегивая свой ремень. Выдирает сей устрашающий инструмент воспитания из штанов и принимается многообещающе пошлепывать им об свою ладонь, рявкнув, чтобы мы спускались.       Караул! Меня опять выпороть собираются. Ну, Эрик, научил их на мою задницу. Пока я предаюсь желанию пожалеть себя любимую, Линн какого-то ляха резко лезет вверх, оказываясь на ветку выше.       — Ты чего, ополоумела? — удивляюсь я ее маневру.       — Вайро! — сипло выдавливает она, указывая кивком вниз. Здорово, великолепно просто! А внизу стоит злыдень и очень нехорошо скалится. Мамочки! Хорошо, что лидера еще чёрт не принес. С ним бы такой номер не прошел.       — Спускайтесь, пока по-хорошему предлагаю, — предупреждает нас Вайро и вдаривает ногой по стволу, отчего наше хиленькое пристанище угрожающе сотрясается.       — А ты нас бить будешь? — тихонечко интересуется у него Линн.       — Конечно. Скажешь, не заслужили? — согласно кивает злыдень, но лыбится он при этом так забавно, что внушает определенные надежды. По ходу дела, ему самому нравится за нами гоняться.       — За что?! — ахаем мы с подружкой. — Ты же первый начал! Между прочим, это все из-за тебя вышло!       Вайро расстраивается, что мы не торопимся внимать его советам, поэтому снова пинает ногой ствол дерева, попутно перечисляя все, что он с нами подумывает сделать. Увидев их с Саммерсом гневные оскалы, я быстро взбираюсь еще выше, и даже сидевшая надо мной Линн не является помехой. Зато от сильной тряски она теряет равновесие и начинает опрокидываться назад, но вовремя цепляется за мою ногу. Беда только, что от неожиданности, да и усталость сказывается, я расцепляю руки, и мы вместе падаем вниз.       Визги, грязные ругательства, шипение… Единственное, что я не могу ни с чем перепутать, так это матерщину Вайро, на которого мы так удачненько приземляемся. Изрядно пришибленный злыдень вдруг хватает не успевшую подняться Линн, и как-то подозрительно начинает ее ощупывать на предмет повреждений. Но я сперва решаю, что он нас хочет отлупить, поэтому повисаю на шее Саммерса, не давая тому опомниться.       — А-а-а, Джойс, миленький! Я согласна на ремень, но только не дай злыдне нас покалечить!       Согласна, конечно поступок попахивает идиотизмом. Очень попахивает. Но никакой другой идеи мне на ум не приходит, кроме как обескуражить Саммерса, чтобы он ничего не успел против нас предпринять.       — О, боже… ты хоть иногда своей головой соображаешь? — сокрушенно ворчит Джойс.       — У меня жопа — та еще затейница и балагурша. Ей намного интереснее думать, — радуясь, что мой план работает, хихикаю я, проникновенно посматривая на хмурого блондинчика. — Слу-ушай, а Эрик там не сильно лысому навалял?       — А сама-то как думаешь? — фыркает Саммерс, но тут же сам машет рукой. — Да ладно, оклемается. Ты мне вот что скажи, он точно к вам приставал? Или ты заливаешь?       — С чего мне заливать? — обиженно чешу я нос, и жалуюсь: — Этот придурок предлагал опробовать его пирсингованный член, прикинь!       — Ясно. Значит, огреб за дело, — констатирует факт Джойс и, наконец, окончательно забывает, что собирался надавать мне по шее. — Все, пиздуй отсюда, и чтоб я вас больше не видел и не слышал!       Пользуясь его щедрейшим предложением, я поглядываю на Линн, которую все еще удерживает за руку злыдень, продолжая ей выговаривать. На всю его ругань она застенчиво пожимает плечами, мол — чего такого-то? И видя, с каким затаенным удовольствием Вайро на нее глазеет, до меня наконец-то доходит истинная причина подружкиного хулиганства. Да она глаз на злыдня положила, вот и привлекала его внимание. И привлекла, судя по всему! Здорово, конечно, но мне-то теперь за все выкрутасы пиздюлей от Эрика получать. Эх, закроет он меня в карцере, теперь точно закроет, предварительно настучав по башке.

***

      — Мы уезжаем, Эш, — кричит мне Уилл, забегая во временный постой неофитов.       — Иду, — отзываюсь я глухо, вскакивая со спальника и зашнуровывая ботинки.       — Эшли, шевели задницей, — подгоняет Кристина, на ходу выбегая на улицу. — Все уже почти расселись.       — Да иду я, иду, — машу рукой на ребят. — Даже покемарить не дадут.       Так, портки подтягиваем, маечку чистую натягиваем и поправляем, следом куртенка. Тьфу-тьфу-тьфу, торчащие волосики приглаживаем — все прынцесса. Нет, королевна! Подхватив рюкзак под мышку, вылетаю к стоянке внедорожников, высматривая себе хорошую компанию попутчиков. Ну, круто, Ал занимает мое место в машине у Бартона. А мне куда теперь?       Эрик неторопливо покуривает, облокотившись на гладкий бок своего внедорожника, и сканирует пространство таким убийственным взором, что все ребята предпочитают обойти своего лидера стороной. Кажется, он до сих пор пребывает в ярости, разве что только ничего не крушит. И то, наверное, лишь потому что слишком занят, планируя сделать с задолбавшей его неофиткой что-то страшное! Холодные металлические глаза ловят мой взгляд, и лидер властным кивком указывает на сидение в своем автомобиле, после чего устраивается за рулем, даже не усомнившись в том, что я не рискну ослушаться.       От него исходит такая дикая агрессия, что мое сердце удирает в самые пятки и возвращаться на место не собирается, но я молчком залезаю на переднее кресло, закидываю назад свои шмотки и как можно милее улыбаюсь. А че делать? Ведь накосячила, как ни крути, теперь придется отвечать. Обдав меня поистине устрашающим взглядом, Эрик заводит мотор и стартует с места, не захватив больше никого из Бесстрашных. Впрочем, вряд ли бы нашлись желающие составить компанию выбешенному лидеру. Сейчас мне, похоже, таких плюх навешают, что все прежние по сравнению с этим настоящей лаской покажутся. Бр-р!       Эрик старательно складывает буковки в красивые, заковыристые матерные слова и вываливает на мою голову целый поток нелицеприятных и неповторяемых обвинений, но, в конце концов, выдыхается. Притворившись ветошью, я все терплю — заслужила ведь, и свой язык не распускаю. Понимаю уже, что иногда полезно его прикусывать не только для здоровья, а в случае с Эриком — просто необходимо для жизни. Покладисто пристроив ладошки на коленях, пялюсь на проносящиеся за окном однообразные пейзажи и помалкиваю, подбадривая себя тем, что если бы лидер не питал ко мне некоторую слабость, то уже б подавно к изгоям отправил. А то и хуже.       Только ощущение, что от его выражения гнева меня аж жуть берёт, заставляет изрядно нервничать. Может, я еще где успела отличиться? Искусав себе все губы, я целых полчаса терплю стойкую немилость лидера, давая ему возможность стравить всю злость, и в итоге, когда мне кажется, что грозу проносит мимо, осторожно говорю:       — Может, тебя хотя бы порадует тот факт, что завтра инициация закончится и тебе больше не придется со мной возиться. — Мой голосочек очень ласковый, прям как у Белоснежки. Умею же, когда надо. Однако в ответ лютая тишина, лидер только морщится, словно у него разом все зубы ноют.       Добавив в интонации побольше медку, так, на всякий случай, вдруг и вправду чем дополнительно провинилась, я покаянно хлопаю ресничками и предпринимаю еще одну попытку восстановить шаткое перемирие.       — Спасибо, что позволил спокойно поспать в своей машине. Я, наверное, за всю инициацию так не уматывалась, как за последние сутки.       Хмыкает и качает головой.       — Ты так храпела, что подняла бы всю базу на уши, — издевательски тянет Эрик.       — Не ври. Я только соплю, — возмущаюсь я, чувствуя, как краска заливает лицо. Вот балабол-то, да если бы я действительно храпела как трактор, то он бы с радостью позволил мне всех разбудить.       — Хм.       — В конце концов, если я доставляла тебе неудобства, то мог бы и разбудить.       — Нет уж, я тебе в няньки не нанимался, — зло шипит Эрик. — Да и на кой-хрен — когда ты спишь зубами к стене, ты не выеживаешься и не лезешь, куда не просят.       — Такое ощущение, будто я тебе что-то такое сказала, за что меня можно было на обочину выкинуть!       — Еще одно слово, и я всерьёз рассмотрю подобный вариант, — отрезает лидер, награждая меня взглядом, от которого мне становится нехорошо, и я даже не могу сказать, в каком смысле.        — Ты хочешь отправить меня пешком до Бесстрашия? Или совсем оставить за Стеной? — спрашиваю я с подозрением, хотя ни то, ни другое меня, понятное дело, совершенно не прельщает. А в следующую секунду я чуть не влетаю в лобовое стекло от резкого торможения.       — Все, проваливай! Заебала, — комментирует Эрик свои действия, указывая мне на дверь.       Я не двигаюсь, делая вид, что временно оглохла. Захочет меня вышвырнуть, пусть поднимает свою задницу и собственноручно выпроваживает на дорогу. Только тогда получит в морду, издеваться над собой я ему не позволю.       — Это был приказ, блядь! — припечатывает Эрик, поворачивая голову ко мне и злобно глядя, и в голосе сочится натуральная желчь. — Не забывайся, я все еще твой лидер! Разве ты не знаешь, что в Бесстрашии бывает за неисполнение приказов?       Мимо нас проносится остальной бесстрашный караван, но Эрик не торопится остывать и ехать дальше. Он тяжело дышит, раздув ноздри. Гневается. А у меня скулы сводит от обиды и на глаза наворачиваются предательские слезы. Приходится несколько раз глубоко вдохнуть носом и выдохнуть ртом, чтобы совладать с эмоциями. А заодно и с голосом.       — Что с тобой? — повернувшись, заглядываю ему в глаза: — Ты так сильно злишься или просто снова хочешь указать мне мое место?       Дуга из бровей стремительно ползет вверх, губы его искажает кривая линия.       — Я сказал — проваливай, твою мать. Или как еще тебе сказать, чтобы ты съебнула уже с моих глаз? Ты, кажется, вообще не слышала ничего из того, что я тебе говорил — Бесстрашные себя не ведут так, как ты, и безголовость свою не демонстрируют ежесекундно, посему нахрена во фракции нужна такая никчемная идиотка?!        Последнюю фразу Эрик подкрепляет презрительно-суровым взглядом потемневших глаз, отчего я начинаю чувствовать себя букашкой и непроизвольно ёжусь, а он с явным удовольствием за этим наблюдает.       — Так, значит, приказ? — последний раз уточняю у лидера совершенно серьезно. Не отвечает. Только смотрит, нахмурив брови. По скулам перекатываются желваки. — Ясно… Я признаю твою власть, мой лидер, — осипшим голосом чеканю я, а затем заезжаю ему кулаком в челюсть. Пальцы противно хрустят от удара, но внутри все поет и пляшет, так что даже боли не чувствуется.       Он никак не реагирует — то ли от неожиданности, то ли признает некую справедливость моего поступка, но, откинув голову, Эрик остается в том же положении. А я дергаю на себя ручку и беспрепятственно вылезаю из высокой махины, напоследок посильнее шмякнув дверью. Даже не взглянув в сторону этого деспотичного идиота, иду по обочине — дорога куда-нибудь да выведет, а он пусть катится к чертям собачьим со своими лидерскими замашками.       Однако буквально через несколько минут, когда я довольно уже далеко утопываю вперед, позади ревет мотор и внедорожник обгоняет меня, перегорождая дорогу. Эрик выбирается с водительского сидения, огибает кузов, чтобы схватить меня за руку.       — Все, кончай дурить и полезай обратно, — прикрикивает он, блокируя все мои попытки обойти его по касательной.       — Это опять приказ или твое самодурство? — ехидненько спрашиваю его, вырывая свою пойманную руку из хватки. — Может быть, лидер уже определится, что же все-таки он хочет от своей неофитки, а то мы так до утра будем прыгать…       — Да захлопни ты уже пасть, и поехали, мы и так сильно отстали из-за твоих выкрутасов!       — Моих? — удивленно переспрашиваю я. — Не ты ли сам выгнал меня из машины, припечатав приказом?       — А ты мне врезала, тем самым показывая, что на хую вертела все мои приказы, так что мы квиты, — отбивает Эрик, словно позабыв, что врезала я ему уже после того, как он меня выгнал. — Полезай, сказал, в машину, пока не скрутил и не приковал к сидению наручниками!       Продемонстрировав одним только взглядом все свое возмущение и недовольство, лидер дает понять, что шутки больше неуместны и одним рывком заталкивает меня в машину. Садится сам, но не трогается.       — Безумно бесишь! — взрыкивает, долбанув по рулю сжатым кулачищем так, отчего внутри даже что-то хрустит. Захотел бы — с легкостью размазал бы меня голыми руками по всему салону. — Устроила на базе какую-то поебень, но все повернула так, что другие еще и виноваты!       — Можно подумать, я одна все это устраиваю! — я не хочу оправдываться, но вроде как само выходит. — Все устраивают, но орешь почему-то ты только на меня!       — Потому что только ты меня выставляешь перед всеми идиотом! — снова рявкает Эрик, уставившись в лобовое стекло невидящим взглядом.       — Знаешь, никто, кроме тебя самого, не способен выставить тебя идиотом. Так что этот вопрос не ко мне…       Он медленно поворачивается ко мне, дышит глубоко и часто, будто долго бежал по пересеченной местности, а уж взгляд… Я смотрю на него, сильно скосив глаза, но не поворачиваюсь, а продолжая упорно делать вид, что разглядываю свои коленки, сиюминутно ожидая удара. Которого не происходит. В салоне машины слышно только шумное дыхание лидера, которое медленно, но верно выравнивается. Он успокаивается, кажется, продолжая пристально вглядываться в пейзаж за лобовым стеклом.       — А ты знаешь, очень неплохо у тебя удар поставлен! — первым нарушает Эрик тишину и, наконец, трогается с места.       — Ты очень хороший учитель, — бурчу я, отвернувшись и пялясь в окно.       — И не побоялась ведь, что я прибью тебя нахер, пока никто не видит, — проговаривает он через несколько секунд, явно ожидая реакции на свою реплику.       — Страх — это не про меня, мог бы уже и заметить, — как же надоели уже эти перепалки. Почему мы не можем говорить как обычные люди? Хотя Эрика никак нельзя назвать обычным — я до сих пор не знаю, чего же ему в итоге от меня надо. — Так мы закончили показательные выступления или ты еще немного подемонстрируешь своё всемогущество, я даже поплачу, еще разок дам тебе в челюсть и пойду уже пешком? Эрик, что бы ты там себе ни думал, а я прекрасно помню, что ты мой лидер!       — Ладно, — согласно кивает он, приходя в более-менее ровное расположение духа, и совершенно серьезно продолжает: — Я хочу от тебя одного: ты должна уяснить, что нельзя игнорировать приказы. Никогда. Даже самые, на твой взгляд, дурацкие. Ты поняла меня? — Эрик пристально смотрит и слегка хмурится. — Я не хотел тебя прогонять. Но приказ…       — Зачем ты на меня этого Вайро натравил? — перебиваю я его, решив воспользоваться моментом откровенности и сменить тему. Надоело слушать нудные нравоучения. Лучше б заму своему, заварившему всю кашку, разносы и устраивал, а то вечно я за всех должна отдуваться, как козел отпущения. Эрик ничего не говорит больше и, бросив на меня короткий взгляд, пристально смотрит на дорогу. Его нежелание отвечать лишь сильнее убеждает меня в своей правоте. — Ну и как, я справилась? Ты доволен?       Задумывается, трет широкой ладонью свой гладко выбритый подбородок, не торопясь отвечать. Господи, да с ним даже самый обычный разговор больше походит на сбор компромата, потому что из Эрика каждое лишнее слово приходится вытаскивать клещами.       — В тебе слишком много самоотверженности, — пожимает плечами, явно оставив при себе более подробные комментарии. — Помогая другим в ущерб себе, ты рисковала своими результатами состязания. Так делать нельзя.       — Разве? В одной ли фракции мы с тобой, Эрик? Что гласит манифест Бесстрашия?       — Бесстрашные, прежде всего, солдаты. А у каждого солдата есть боевая задача. И не всегда ее цель заключается в том, чтобы спасти как можно больше людей. Ты можешь спасти своего друга, но если ты не выполнишь поставленную боевую задачу, с тебя спросят, и еще как. Твоя слабость заключается в твоей безрассудности, тебе не хватает серьезности и дисциплины. — Снова эта надменная и презрительная физиономия. — Но ты храбрая, быстрая, ловкая, иногда очень изворотливая, этого не отнять, — усмехнувшись, перечисляет он мои сильные стороны.       — От тебя настолько непривычно слышать похвалу, что я не понимаю, это одобрение или обвинение?       Опять безразлично пожимает плечами — решай сама. Иногда мне кажется, что Эрик поставил себе задачу задавить меня своим напускным равнодушием и холодным презрением. Но приходится делать непроницаемую мурзилку, мол — мы и не такое видели, слышали и даже щупали, лишь бы не признавать, что меня это сильно задевает. Поэтому, немного поёрзав по сиденью, я все-таки перебираюсь ближе к лидеру и накрываю его лежащую на рычаге переключения передач руку своей.       Сердце колотится с такой силой, что меня подташнивает от этих безумных скачков в груди почище, чем от стресса и усиливающейся тряски по бездорожью. Его пальцы едва уловимо вздрагивают и напрягаются под моим прикосновением, а сам Эрик не отрывает взгляда от дороги, шумно выдыхая воздух, будто раздраженно. Несколько томительно долгих секунд я ожидаю его реакции, и когда мне начинает казаться, что он сейчас скажет нечто обидное, лидер вдруг берет в свою крупную ладонь мою ладошку и поглаживает ее большим пальцем.       И снова меня окатывает мурашками от этой крохотной ласки, как тогда, на крыше или в баре, словно Эрик отыскал мою чувствительную точку… Никогда не знаешь, чего ждать от этого гордого, ожесточенного мужчины, каждый раз заставляющего находится в подвешенном состоянии, балансировать на краю и терять чувство связи со здравым рассудком. Но вся беда в том, что я не хочу никого другого! У пессимистов сбываются кошмары, а у оптимистов — мечты.       — Эрик, — зову я тихонько.       — М-м…       — Эрик, поцелуй меня.       — О как! Что это на тебя нашло? — усмехается он, резко убирая свою руку.        — Погода скверная, у меня отвратительное настроение, ты со мной суров до невозможности… этого достаточно, или мне еще что-нибудь придумать? — склонив голову набок, интересуюсь я, внимательно следя за выражением его лица.       Он не улыбается, только морщится, будто я тут совсем не к месту, и произносит:       — Брать надо было, пока предлагали! А сейчас меня это больше не интересует.       — Вот прямо совсем, ни капельки? — ахаю я недоверчиво.       Лидер щурится, пряча глаза за полуприпущенными ресницами и высоко задирает подбородок, возвращая себе отчужденный до нельзя вид. Такой, будто ответ на мой вопрос очевиден и нужно представлять из себя хоть что-нибудь более стоящее, чтобы его заинтересовать. Мне остается только разводить руками, или…       — Не интересует, хм… Ладно, тогда останови машину, — прошу я. До конца, так до конца.       — Пф-ф. Даже не рассчитывай на то, что я стану тебя удерживать, — предупреждает он, и видно, что не шутит. Сегодня я полностью истратила его небогатый запас любезности и терпения.       — Останови, — продолжаю настаивать на своем, и не собираясь идти на попятную.       Эрик, видимо, злится на мое упрямство, потому что торможение вновь выходит слишком резким, но я успеваю упереться руками в торпеду. Выдернув ключ зажигания, кидаю его в бардачок и, нагнувшись, расшнуровываю свою обувь. Скинув ее под сидение, снимаю куртку и принимаюсь расстегивать брюки. Напряженную тишину в салоне разбавляет только наше дыхание. Оборачиваюсь на застывшего лидера, а в его серых глазах два огромных знака вопроса.       — Ну, чего сидишь? — говорю я, подражая его холодному тону. Однако голос от волнения подрагивает. — Раздевайся. Вот сейчас и проверим кого и что интересует!       Содрав с себя штаны, я беспардонно перебираюсь на сидение к Эрику и усаживаюсь на него сверху. Стаскиваю майку, не глядя отправляю ее к остальной одежде. Пробежав изучающим взглядом по моему телу, лидер прищуривается, явно надумав ввернуть фразочку поехиднее. Господи, ну что за сукин сын! Мне и так страшно, я даже не знаю, что и как нужно делать, а он… Резко закрываю ему рот своей ладонью и предостерегаю:       — Скажешь какую-нибудь гадость, я тебе язык оттяпаю!       Ответом мне становится внимательный взгляд без прежней жесткости, и когда я понимаю, что глубоко внутри его глаз таится тепло, меня охватывает безотчетный восторг.