Эрик
Завалив тела ветками и буреломом, я обливаю всю эту кучу бензином и вытаскиваю пачку с папиросами. С удивлением отмечаю, что в ней болтается всего несколько штук, хотя я вскрыл новую незадолго до отъезда. Последнее время Дружелюбные стали крутить папиросы, сильно разбавляя их какой-то херней, потому что эффект они дают откровенно дерьмовый. Грудину раздирает, во рту горечь и курить хочется почти непрерывно. Все время, пока целый, мать его, лидер Бесстрашия занимался откровенно грязной работой, вытаскивая из ублюдка информацию и собирая по лесу трупы, неофитка старательно делала вид, что она на время превратилась в кисейную барышню: заламывала руки, прижимала ладошку ко рту, таращила глаза и порывалась заистерить. Хотя. Она сумела с собой совладать. И, надо признать, довольно быстро. Я посматриваю, как она устало жмется к покареженному внедорожнику, отворачивается и состредоточенно делает вид, что все это её не касается. Касается, крошка. Это все тебя касается прямо и непосредственно. Ты не должна была это видеть, но ты увидела, и теперь ты никуда уже не денешься. Ты была так близко к той чёрной пропасти, в которую меня давно уже затянуло, ты даже не представляешь, как близко ты была. Но ты смогла вырваться. Как тебе удалось? Почему она? Не устану задаваться этим вопросом, пока не найду на него ответ. Конечно, став Бесстрашной, она и не такое увидит. Жизнь в Бесстрашии — это не сахарная вата и если она тут останется, надо привыкать к боли, смерти, крови и другим грязным и неприятным вещам, которые показывают изнанку Бесстрашия. Однако, знакомиться со всеми этими вкусностями можно по-разному, и допрос — не самое необходимое зрелище для вчерашнего неофита. Но приказы лидера разве достаточный повод, чтобы послушатся? Правильно, какой ты, в жопу, лидер, если ты трупы таскаешь, а в берцы въелась вездесущая глина?! Ты видел ботинки Макса?! Про других лидеров я вообще молчу. Ты. Просто. Идиот. Никакой ты не лидер… Я сжимаю голову тыльной стороной запястий так сильно и долго, что в воздухе повисает вонь от опаленных сигаретой волос. Эта пустоголовая девка вообще ничего не понимает, ни намеков, ни сказанного прямым текстом. Я велел ей сидеть и не высовываться, но она все равно выперлась, стала задавать вопросы изгою о своём дружке, то вдруг решила, что можно вмешиваться в допрос и спрашивать что обязательно, а что нет… Тебя ни во что не ставят даже старшие лидеры, с чего ей-то тебя слушать? Тем более что ты, ебаный соплежуй, просто лужей растекся перед ней стоило ей только чуть усмерить свой норов! Она увидела, испугалась, но справилась со своим страхом. И это именно то, чего я хотел, не только от неё, от всех неофитов. Чтобы они научились справляться со своими страхами. Это зрелище… прекрасно. Страх не только не ослабил её, не подчинил, не уничтожил, он пробудил в ней силу, способную развеять всю ту тьму, в которую я пытался её утянуть. Какой же ты приторный, слащавый урод! Я делаю последнюю затяжку и бросаю окурок в приготовленный костёр. Надо было оставить одного изгоя, наиболее пораненного, в назидание таким же, как он, но не сегодня. Хочется стереть их из бытия, словно не было всего этого. Словно вообще ничего не было.***
— Эрик, докладывай! — раздается у меня за спиной, и Макс с Сэмом не спеша подходят к внедорожнику. Я невольно опускаю взгляд на их обувь, с ухмылкой рассматривая чистенькие, наполированные берцы Макса и пижонские лёгкие туфли Сэма, который осторожно вступает, морщась. Видно боится запачкать. Последнее время все грёбанные прорехи закрываются мной, я делаю всю грязную работу, хожу во все рейды, курирую все направления, которые касаются непосредственно конфликтов с изгоями. Может, они надеются, что меня там пристрелят побыстрее? Макс если куда и ездит — то это в основном Эрудиция, Сэм тоже где-то все время пропадает, старшие лидеры появляются во фракции только для того, чтобы дать новые задания, зачастую бессмысленные и кровавые. Мы теряем много людей, потеряли много оружия, и часто, гораздо чаще чем хотелось бы, это оружие оседает у изгоев. — Афракционеры преследовали мой внедорожник на угнанном грузовике Дружелюбия. Все трое уничтожены, один был взят в плен и допрошен, — докладываю я лидерам, замечая, что Сэм слушает вполуха и все время косится на машину, в которую пихнули неофитку. — Допрошенный что-нибудь рассказал? — нахмурившись, продолжает допытываться Макс, словно хочет на чем-то меня подловить. — Да. Известно их место дислокации в северном районе. Необходимо срочно отправить туда отряд, Макс, иначе, когда они поймут, что эти недоноски были схвачены, они снимутся. И потом ищи их, блядь. У изгоев есть огнестрел, последнее время стычки с ними участились. Они стали нападать на патрули, было нападение на неофитов, и вот теперь нападение на лидера фракции. Это нельзя так оставлять. — Почему ты отстал от группы? — Макс смотрит на меня пристально, с некоторой, как мне кажется, долей неприязни. Не к добру это, я и так у него под всеми возможными подозрениями. — Что у тебя стряслось? — Вот, блядь, «что у меня стряслось…» Остановился ради короткого добрачного приключения, вашу мать! — Колесо пробили, — отвечаю, оглядывая внедорожник, который после обстрела выглядит, что твое решето. М-да, и не подумаешь, что кто-то может выжить после такого. — Ты не один ехал? — интересуется Макс вскользь, а мне остается только стискивать зубы на такой откровенный похуизм лидера. Он последнее время вообще мало чем интересуется, кроме Эрудиции, а ведь я обо всем доложил по рации! — Это Эшли Финн? — вскидывается Сэм, подходя к внедорожнику и разглядывая девицу через стекло. А вот с этого момента мне очень хочется подробностей. Я уже точно знаю, что Сэм, как только увидел в списках прибывших фамилию мелкой, сделал запрос в Дружелюбие, более того, он лично ездил к Джоанне Райес. Не могу утверждать, что по этому поводу, но больше чем уверен, что по этому. Дальше. Я всю ночь после того, как Финн столкнули в пропасть, изучал камеры в диспетчерской. Узнал много интересного про Фора с блондинкой, но не суть. Выяснил я одну интересную вещь — тот, кто покушался на мелкую, а это действительно было покушение, очень хорошо знает Бесстрашие и где у камер слепые зоны. На камере в момент покушения было видно только то, как мелькнула некая тень, и вот мелкая, взмахнув руками, словно споткнувшись, уже летит в пропасть. А вот когда её схватили в коридоре, там уже удалось рассмотреть кое-что. Сначала этот тип тоже держался слепой зоны, но в момент, когда он схватил мелкую и прижал её к себе задом, удалось рассмотреть довольно высокого типа в тёмном плаще или балахоне, напоминающее плащ-палатку. Странность заключается в том, что Бесстрашные не носят такое в Яме, только на выездах. И лицо его было прикрыто чем-то вроде капюшона. И если все это обдумать, то можно увидеть, что интерес Сэма к неофитке и люди, которые преследуют её, это части одной головоломки, которая заключается в одном простом вопросе — зачем? Что ему от неё надо? Ну и извечное — почему она? — Да, я сообщал. Эшли Финн, неофит этого года. — Почему вы оказались вдвоем в машине? — Пиздец, тупой вопрос. Сэм ты совсем придурок? — Мы возвращались с «сафари», девчонке места не нашлось, я взял ее в свою машину. — Что с неофитом? Она ранена? — сказать, что мне не нравится такая заинтересованность лидера простым неофитом, значит — ничего не сказать. Сжимаю челюсти, чтобы не сблотнуть лишнего. Че за хуйня? — Пуля задела по касательной, царапина. — Ей надо в лазарет! — возбужденно вскрикивает Сэм, изображая неподдельную тревогу. — Макс, у девчонки голова пробита! Эрик, почему ты не сообщил по рации, что неофит ранен? — Вот ведь идиот грёбанный. Я все сообщил! — Я сообщил по рации, что у меня в машине неофит, что он ранен, что пуля прошла по касательной, немного задев ухо, кровь остановлена, жизни неофита ничего не угрожает. — Я прямо сейчас забираю ее, — безапелляционно сообщает Сэм. — Ей нужно в лазарет! — Старший лидер дергает дверь, мелкая буквально вываливается ему на руки и он, заботливо подхватив ее под коленки, утаскивает в сторону огромной бронированной машины. Блядь, заклинило его что ли? Куда он ее тащит? Каким-то внутренним чутьем, совершенно безотчетно, я понимаю, что ей нельзя в Эрудицию. Вот просто нельзя и все! Но я ничерта не могу сделать, ведь что бы я ни сделал в этой связи, все будет выглядеть подозрительно. Что за блядство?! Я так залипаю на этой охуительной картине, что даже не понимаю, чего от меня добивается старший лидер. — Эрик! Ты слышишь, что я говорю, нет? Ты чего уставился на Сэма? Эрик! Голос Макса протискивается сквозь смоляную жижу в моей голове. Что за ёбт твою мать? Что ему от неё надо, почему он её лапает, а она обнимает его за шею? Что вообще происходит? У меня полное ощущение, что если он сейчас её заберёт, я больше никогда её не увижу, и мне внезапно хочется выть от этой мысли. Это просто, вообще, всему пиздец! — Да, Макс, — говорю медленно, так как слова очень плохо даются. — Я слушаю. — В рейд выдвигаетесь сегодня в ночь. Ты прав, нельзя терять ни минуты. — Ну ты подумай, радость-то какая, ебануться! Скакать с придурочными неофитами три дня по лесу и, приехав во фракцию, даже не пожрав — в рейд. Ну за что такое счастье?***
Музыка: Within Temptation — Lost
После инструктажа, рассевшись по машинам, мы едем по указанным изгоем координатам, стараясь не привлекать к себе внимания. Со мной в машине Вайро, на заднем сидении Джойс и Бартон. Мы не говорим об этом — приказы лидеров не обсуждаются и исполняются, но легче от этого не становится, и мы просто угрюмо молчим, не зная, что нас ждёт в этой вылазке… Известие о том, что нам нужно будет брать пристанище изгоев после безумной гонки по лесу с неофитами вызвало у всех хмурое молчание. Отчего-то лидеры считают, что за новобранцами присматривать — не такое уж серьезное дело, поэтому все силы, не задействованные на данный момент, должны быть брошены в рейд. А так как после трёхдневной беготни по лесу мы были освобождены от дежурств, то кому ещё ехать? Так что мы опять в полном составе, да только это уже не игра… У нас и было времени только на то, чтобы взять оружие и поменять транспорт. Девчонку я не видел с тех пор, как её забрал Сэм. Не могу ни о чем другом думать. Где-то в середине груди рождается странное чувство, будто это со мной уже происходило. Как-то не так и время, и люди другие, а чувство тревоги и ощущение пиздеца жопой, прямо как дежавю. Сэм никогда, ничего не делает просто так, все его действия — это всегда только его выгода, он никого не пожалеет, даже своих родных. Что говорить о никому неизвестной неофитке, о которой никто никогда не слышал, и вдруг такая вокруг неё активность! А это плохо, очень плохо, если вспомнить, чем этот его интерес обычно заканчивается. Как же хочется прибить его, руки чешутся уже давно. Нет, сначала руки вырвать, потом убить. Макс что-то подозревает и, как мне кажется, давно точит на меня зуб. То ли слухи, которые уже настолько явные, что едва ли в новостях о них не пишут, то ли сам увидел что… Знаю, контроль нужен не только над подчиненными, но и в первую очередь над собой. А я его теряю. Теряю, блядь! И не только контроль, я теряю позиции, доверие своих людей! Все уже косятся недобро, даже Вайро сторонится и вроде как не доверяет. Не могу сказать, что все из-за неё, но нельзя не признать, что с тех пор как она появилась в Бесстрашие, моя самоорганизация пошла по пизде. Все было упорядочено, разложено по полочкам и вот, я ничего не могу понять. Что происходит с ней — почему она ведёт себя так, словно живёт по принципу «слабоумие и отвага», которому подчинено все, что стоит на кону. Что происходит со мной — я не могу сопротивляться ей, я увидел в ней надежду, частичку света в кромешной тьме, и мысль о том, что из тьмы можно выбраться, очень подкупает. Её полнейшая безголовость так искренна и откровенна, её эмоции такие живые, я так давно тону в вязкой жиже смерти, что никак не ожидал увидеть рядом с собой свет, который не только не погас от страха перед зверем, а разгорается все сильнее и ярче. Я не могу её упустить. Только не в этот раз. Ага, ужас фракции поплыл от маленькой сучки. Лидеры и так не доверяют, а теперь вообще услали в рейд, не дав даже помыться, вашу мать. — Эрик, ты сидишь с таким лицом, будто прикидываешь, как сподручнее расчленить и спрятать труп! — обращается ко мне Вайро, выдирая из тяжких дум, и ржут, блядь, всем составом. А может, и прикидываю, как знать! — В точку, Вайро. Прикидываю, как расчленить и куда спрятать трупы старших лидеров. Я устал, что просто пиздец, бегать с неофитами по лесу, вытаскивать блядских девок из жопы, потом эти изгои на дороге. Так что рейд — это то, что мне сейчас ну вот просто охуенно как необходимо. — Ничего не поделаешь, лидер, приказ есть приказ, — пожимает плечами Вайро. — На то они и старшие, Макс с Сэмом, тем более ты сам понимаешь, чем быстрее мы попадем на эту базу, тем лучше. — Вайро, ты помнишь, когда ты последний раз ходил в рейды с кем-то из старших лидеров или, может быть, с Ричардом? — спрашиваю, чтобы понять — кто из моих командиров предан мне. Лично мне, а не лидерам вообще. — Последние два года точно нет, — прищуривается Вайро, будто и правда пытаясь вспомнить. — Джойс, ты помнишь старших лидеров в рейде, когда это было? — поворачивается он к Саммерсу. — С Ричардом мы недавно обследовали территорию за Стеной. Но с ним я по доброй воле не пошел бы в бой, у него все мозги утекли в мышцы… — басит Джойс, а я не могу с ним не согласиться. Вот уж точно, не понятно зачем им вообще Ричард. Он только с виду хорош, а на деле — туп, как пробка. — Ты наш боевой лидер, Эрик, — хлопает меня по плечу с заднего сидения Бартон так, что я чуть не теряю управление. — С тобой мы вообще последнее время везде. В рейдах, в патруле, с неофитами… Я уже боюсь обнаружить тебя в своей постели, — ржет он, и все остальные тоже подхватывают всеобщее веселье. Это смешно, да просто усраться, как забавно. — Ты не боишься получить по роже, Бартон? — стараясь не пускать в голос раздражение, отвечаю я командиру. Я само добродушие сегодня. — Ты вообще думаешь, что несешь? — Не волнуйся, Эрик, он боится не обнаружить в своей постели Лори и обнаружить ее в твоей, — подкалывает Бартона Джойс, как и обычно не особенно думая, и все опять гогочут, будто шутка была на редкость удачной. Это у меня нет чувства юмора или они просто тупоголовые придурки? На заднем сидении слышатся звуки потасовки. — Не, не, не, Бартон, в его постели обосновалась маленькая, мерзкая неофитка с классной татушкой, так что можешь не волноваться за свою бабу! — ехидно тянет Вайро, облокотившись на дверь и пристально глядя на мою реакцию. Резко бью по тормозам. Вайро врезается в торпеду, на заднем сидении стоит мат-перемат. — Ну-ка выйдем, Вайро! — я не глядя открываю дверь, не сомневаясь, что командир проследует за мной. — Эрик, я ведь не серьезно, просто… — как-то не складно принимается оправдываться Тревис. — Выйди, это приказ, — выцеживаю я, а Вайро закатывает глаза… Но все равно выходит и выжидательно смотрит на меня. Время теряем, конечно, но ебаный черт, как же я устал. — Эрик… — снова начинает он примирительно, но я сейчас не в том настроении. — Заткнись, Вайро, и слушай, — спрятав кулаки в карманы и стараясь не сжимать сильно челюсти, говорю я своему командиру. — Насрать на девку. Ясно? И такие разговоры мне ни к чему. Лидеры не поощряют отношения с неофитами и тебя это тоже касается, понятно? — Я пристально смотрю ему в глаза при слабом свете включенных аккумуляторов. Вайро отворачивается, пряча взгляд, а я понимаю, что мои догадки верны — он тоже запал на неофитку. И пусть не надеется, что я не заметил этого! — Эрик, все не так, как ты думаешь, эта овца мне муравьев в штаны насовала, нужно было ее прибить на месте. И вообще, эти блядские неофитки давно напрашивались… — Я думал, ничто и никогда не заставит меня ржать в голос. Так вот, из-за чего на базе кипиш поднялся. Ой, идиот, это же просто охуеть, ну девки, блядь… Живот аж сводит от ржача. — Вайро, — уф, глубокий вдох-выдох, — завтра финальный тест. После него перееби хоть всю фракцию, а до теста — завяжи свой хуй в узелок, это понятно? — самому бы, вообще-то, нужно было последовать этому совету. — А с мелкой у меня ничего нет. Просто она идиотка, постоянно путающаяся под ногами и попадающая в переделки, потому что не головой думает, а жопой. Вот и кажется, что я ношусь с ней. — Эрик, тебе не нужно мне ничего объяснять. Ты лидер, я с тобой. Только… Это заметно, Эрик. Заметно, что у вас что-то есть, — Вайро разводит руками и масляно ухмыляется. — Это не мое дело, но это правда. — Кому заметно? — Ну… Всем почти. Бывалым точно. — Черт. Неужели это так очевидно?! Тогда мне точно трындец… — Ребята, у вас все нормально? — кричат от машины, из которой выходит Джойс, за ним Бартон. — Эрик, нам выдвигаться надо, время позднее, а вы стоите и пиздите на дороге. Остальные давно уже уехали вперед… Без командиров, конечно, не начнут, но чего время-то терять? — Да, надо ехать, — решительно говорит Вайро и направляется обратно в машину. — Но ты мне потом скажешь, что стряслось у тебя, лидер? Это я тоже вижу. И как я понимаю, дело не только в неофитах. Ты знаешь, мне можно доверять. — Хорошо Вайро, — киваю я, глубоко вдыхая воздух ночных сумерек. — Потом поговорим.***
Подъезжаем к старому кладбищу на северной стороне. База изгоев — старый заброшенный морг, на территории огромного больничного корпуса, от которого остались только остовы зданий. А чуть поодаль старое кладбище, которое распознать можно только по тому, что каким-то чудом сохранился мрачный древний склеп. Идиоты, нашли где обосноваться, хотя надо отдать должное — мы тут территории не обследовали. Разведка донесла, что база почти не охраняется. Это должно быть не сложно. — Так, ладно бойцы, у нас четыре отряда по восемь человек, — начинаю я инструктаж перед штурмом. — Рассредотачиваемся по периметру — заходим слева и справа. Моя группа по центру, группа Бартона — прикрытие. Всем соблюдать крайнюю осторожность, могут быть засады. Вперед. Адреналин делает свое дело, автомат приятно оттягивает руки. Усталости нет, только сосредоточенность и внимание. Есть цель — идти прямо, не останавливаться, без сомнений, без сожаления. Ладонь крепко цепляется в цевьё, мелкими перебежками достигаем базы. В отдалении слышатся одиночные выстрелы — правая группа снимает охрану. Это будет проще, чем казалось. — Ребят, подсвети! — показываю жестами бойцам, и они кидают несколько фальшфейеров. Выглядывая из укрытий и оценивая обстановку, мы продвигаемся к зданию, стараясь особенно не шуметь. — Вижу цель! — Большим пальцем снимаю оружие с предохранителя и выкидываю ствол в сторону мишеней, ловя их в сетке прицела. Первые выстрелы заставляют на секунду отлипнуть от «мушки» потянув носом воздух. Снова отчетливый запах пороха забивается в ноздри. В памяти моментом всплывают картинки из недалекого прошлого, все также начиналось… Новая порция свинца не заставляет себя ждать, и на сей раз я не теряю времени, а тут же зажимаю курок. Автомат игриво прыгает в руках, очередь оставляет дорожку из аккуратных воронок на стене, подстрелив первые выскочившие тени. Второй очередью успеваю убрать стрелка из дверного проёма, изгои уходят с линии огня. Когда до базы остается несколько метров, гремит несильный взрыв. На инстинктах залегаем на землю. Вижу вспышку. Ну охуенно, и чего они там взорвали-то? Поднимаемся с колен и вслушиваемся в бушующую по ту сторону перестрелку. — Доложить обстановку! — рявкаю я в рацию, с силой зажимая кнопку одним пальцем так, что она чуть не ломается. Ну, сегодня хоть рации не барахлят, и то спасибо. — Чисто, — рация потрескивает помехами в эфире, и после короткой паузы отвечает Джойс. — У нас все чисто, эти придурки взрывпакет подорвали. Шуму много, да и только. — Смотрите, чтобы не разбежались, стрелять на поражение, — отдаю я приказ, оборачиваясь на свою группу. — Третий отряд. Сюда! Быстро! — сквозь зубы процеживаю, доставая полный магазин. — Понял! — долетает до слуха короткий ответ. Стрекочет оружие, завязывается перестрелка. Темно, почти ничего не видно, только редкие вспышки от выстрелов изгоев выдают их расположение. Показываю жестами меня прикрыть напарнику и высовываюсь из-за бетонной разваленной стены. Перекатившись, открываю огонь. Рядом со мной грузно падает мертвое тело, вдалеке слышатся короткие вскрики раненых изгоев. Вайро Тревис, переговариваясь жестами со своей группой, ведет отряд вглубь базы. Ладно, теперь наша очередь. — За мной, не высовываться, — тоже жестикулирую, показывая на Вайро. — Пленных берем по ситуации. База окружена небольшими вагончиками, расположенными в хаотичном порядке. От вагончика к вагончику пробираемся к моргу. Звуки борьбы перемежаются с выстрелами, тихим копошением и, когда внезапно наступает тишина, я точно знаю — это не к добру. Начинаю присматриваться внимательнее, замечаю на крыше притаившуюся фигуру, а через секунду она прыгает на Вайро. Вот же блядь! — Внимание, группа, рассредоточиться в радиусе двадцати метров, двигаться в глубь, докладывать обстановку! Вперед! — оправляю я ребят и бегу к Вайро. Он уже оглушен, изгой душит его, вот ведь сука ебучая. Прицеливаться нет времени, еще и темно пиздец как. Прикладом вырубаю изгоя, он обмякает, ногой отшвыриваю его от парня, пускаю пулю в лоб. Его дружок вылезает со стороны одного из вагонов, но наставить ствол к моей спине ему не удается. Перехватив его оружие за дуло тяну на себя, кулаком заряжая в нос. Воспользовавшись моментом, подталкиваю его к противоположной стене и, обнажив нож, резким рывком вонзаю сталь в горло. Глаза ублюдка расширяются до размеров бильярдного шара, когда лезвие утопает в его глотке. Еще секунду смотрю, как кровь, бурля, стекает по грязным лохмотьям. — Вайро, ты как? — отшвырнув от себя труп ублюдка, переключаю внимание на командира. Дышит, сейчас в себя придет. — Давай, вставай, — встряхиваю его, затаскивая за вагончик, а наши группы уже докладывают: — Лидер, мы внутри. Все афракционеры уничтожены. Три человека ушли, оружия при них нет. Ну и хуй с ними. Я знал, что все быстро закончится. Только это старая база, не основная ни разу. Похоже, тут вообще нет никакого оружия кроме того, что при убитых. — Отлично, обыщите тут все и двигаем домой, а то я вот прям сейчас сдохну. Раненые есть? — Раненых нет. Осматриваю Вайро. Вроде целый, крови не видно, хотя тут вообще ничего не видно. — Сукин сын, ты как? — спрашиваю, тревожно всматриваясь в его весьма потрепанный вид. — Мы не подумали, что они могут на крыше быть. Если бы у них было много оружия, мы бы все тут полегли. А эта сука блядская на меня с камнем поперла, прикинь. Черт, башка как бидон, раскалывается, сука… — говорит Вайро, держась за черепушку. М-да, мой косяк, между прочим. И все из-за Сэма и мелкой нефитки, которая вообще все из головы вытеснила, мать ее. Как я мог не подумать про крышу, блядь, как, а? — Это в очередной раз доказывает, что мы просто очень устали, — отговариваюсь я и подаю ему руку. — Ладно потопали, посмотрим, что они там нашли. Ты как, идти можешь? — Могу, но предпочитаю ползти, стонать и искать, где бы душу отвести… — Вайро встает, схватившись за мое предплечье, и я вытягиваю его на ноги. Он ухмыляется, вот ведь шут гороховый, шутит еще, чуть не помер и все туда же… — Эрик, спасибо, что не дал сдохнуть, — тихо говорит он, глядя прямо мне в глаза. — В очередной раз. — Просто однажды сделай для меня тоже самое, брат, — привычно отвечаю ему, кивая на невзрачное здание, в котором уже находятся наши группы. — Заметано, — кивает он. На базе мы все-таки находим оружие… двенадцать пистолетов, четыре автомата и несколько ножей. Густо, что пиздец. Ради этого стоило выдвигаться, особенно ночью? Но кто ж знал… — Ладно, бойцы, двигаем домой. И спать. Часов этак …дцать.***
— Скажешь, что у тебя стряслось? Че там с девкой-то? — спрашивает Вайро, а у меня аж челюсти сводит от раздражения. Это обязательно сейчас выяснять, когда я веду машину, а сознание уже уходит от усталости? А мне еще к Максу с докладом идти. — Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Что поплыл от девки? Нет, не поплыл. Но она меня бесит. Бесит, бесит, бесит, — руки все опускаются и опускаются на руль, долбя по нему. Сейчас вот разобью его и пешком пойдем. Контроль и еще раз контроль. — А это уже плохо. Лидеры мне не доверяют, а тут еще эта девка, которая все время нарывается, попадает во всякое дерьмо и привлекает к себе внимание. Ты слышал что-нибудь о том, что Эрудиция хочет стать правящей фракцией? Так вот, она очень активно этого хочет. С нашей помощью. — И как мы можем помочь Эрудиции? — удивляется Вайро. — Своим мозгом? — Оружием, Вайро, как ни странно, — качаю я головой и пристально слежу за его реакцией. Мне это важно. — И людьми. — То есть, ты полагаешь, что мы должны вписаться за Эрудицию и силой заставить Отречение отказаться от статуса правящей фракции? — вскидывает брови Вайро, правильно понимая мои намеки. — Не я полагаю. Наши старшие лидеры. И Джанин, конечно. — Я делаю паузу, прикидывая, как много можно выдать информации здесь и сейчас. — Я имел неосторожность высказаться, что фракция Бесстрашие самостоятельна и самодостаточна в отношении принятия своих решений, и с тех пор только и хожу в рейды, закрывая собой все дыры. — И что теперь? — настороженно вопрошает Вайро, скосившись на Бартона, который уже успел уснуть на заднем сидении и храпел на весь салон. — Теперь мы готовим из неофитов кровавых убийц, чтобы им легче было исполнять приказы лидеров, — проговариваю я уже очевидные для Вайро вещи. Он не мог не понять, что творится во фракции, хотя раньше мы с ним об этом не говорили. — Значит, вот откуда ноги растут у всех этих нападений на неофитов и жесткой инициации… — тянет Вайро, потирая подбородок. — И девка эта… — Девка тут вообще нихуя ни при чем, — поспешно перебиваю я Тревиса. — А когда ты просил меня припугнуть этого зарвавшегося урода… как его там, — Вайро хмурится и щелкает пальцами. — Дрю, — подсказываю я. — Точно. Ты сказал, что он посмел на тебя выебываться… Я почему-то подумал, что все дело в ревности. А объяснить толком ты мне ничего не удосужился, как и всегда, — обвинительно закончил Вайро, глядя прямо перед собой. Я поворачиваюсь к нему и понимаю, что если мне нужны свои люди, то лучше держать их ближе. — Да я сам как-то охуел, когда однажды Макс вызвал меня к себе, а там этот выродок. Решил нажаловаться на меня за слишком жесткие меры да за связь с неофиткой. А самое интересное в том, что этот урод предал меня, потому что я вышел на него первым — пообещал протекцию, если он самостоятельно избавится от явных конкурентов. По приказу Макса, естественно. — То есть ты хочешь сказать, что новобранец работал сразу и с тобой, и с Максом? — Получается, что так, — киваю я. — После этого он почувствовал свою безнаказанность — его же сам Макс покрывает, и стал выебываться на меня прямо на тренировке*. Я тебя так и не спросил, что ты сделал? Но заметил, что парень стал тише воды… — Да ничего такого, — расплывается в довольной улыбке Вайро. — Всего лишь надрезал мошонку и сказал, что если он не остудил свой пыл в отношении «он сам знает чего», то придется ему попрощаться со своими яйцами. Ну и с членом, если этого будет недостаточно. Я пихаю Тревиса в плечо, а улыбка, совершенно искренняя, сама наползает на лицо. Однако Вайро внезапно становится серьезным и тревожно смотрит на меня. — Ты думаешь Джаннин как-то влияет на лидеров? — спрашивает он, будто сам давно не догадывался… И вот что ему сказать? Как есть? А если он сегодня же побежит и доложит Максу? Я даже не знаю, кому из них можно полностью доверять. — Ты предан фракции и ее лидерам, Вайро? — задаю я мучивший меня вот уже много дней вопрос. — Несомненно, Эрик. — Исполнишь любые их приказы? — Без колебаний. — Это я и надеялся услышать. — Ну вот что за хрень… Я не могу спросить предан ли ты мне, Вайро. Ну, почему ты сам этого не сказал? Никто не должен подозревать лидеров в расколе, иначе ничего не выйдет. М-да, надо думать как быть дальше. Безотчетно преданных мне не осталось совсем. — Давай обсудим это, когда прибудем во фракцию, — ухожу я от разговора, надеясь, что во фракции удастся как-то съехать со скользкой темы.***
В четыре утра фракция напоминает пустую гулкую пещеру. Даже психованные неофиты, которые тренируются по ночам в это время, уже спят. Сон… В последнее время непозволительная роскошь. На доклад и спать! В квартире Макса, похоже, никого нет. Вот черт, кто придумал докладывать обо всем лидерам в любое время по прибытию? Давно это отменить надо. Ну что такого случилось? Пленных не взяли, базу спалили, все оружие сдали в оружейку. Может, ему записку написать? Стучу уже минут пятнадцать, даже мертвый встал бы. Где он может быть? Выхожу на крышу, скоро рассвет уже. Делаю первую глубокую затяжку, закрываю глаза. Как бы не отрубиться тут… — … основные командиры в рейде. И когда они вернутся? — Черт, баба какая-то. Мэтьюз?! — Завтра к утру, наверное. Мне никто не сообщал пока. Ты уверена, что моделирование надо проводить сразу после финального теста? — опаньки, а это Макс. Где это они? Не пойму. — Я чувствую, что у вас среди лидеров смута. Сэм что-то задумал, Эрик ходит хмурый. Только Саймон полностью на нашей стороне и Ричард. Чем быстрее все закончится, тем лучше, — говорит все тот же голос, а у меня по спине ползут мурашки. Ну ни хуя себе заявочки! Ну вот просто феноменальная дрянь! Вот и покурил. Черт, не пойму, что за помещение под крышей? Никогда раньше не обращал внимания. А Метьюз, я точно узнал этот голос, продолжает: — Сыворотку необходимо ввести всем сразу, после теста, когда все члены фракции будут находиться в штаб-квартире. Придумай что-нибудь, что вводите, ну… какой-нибудь там… датчик. Слежения, например. — Ладно, ладно, договорились, тем более, что уже все гото… — звуки обрываются, когда хлопает рама. Куда, черт, нихера не слышно. Моделирование после теста? Хотели же через пару месяцев! И когда Макс собирался мне сказать об этом? Или я тоже буду под моделированием? И что делать со всей этой радостью?***
После оглашения результатов финального теста во фракции всегда полный бардак. Пьяные, подвыпившие, налакавшиеся Бесстрашные, новички и бывалые, все взбудораженные, веселые, счастливые. Это время во фракции невыносимо, потому что я каждый год вспоминаю свой провал — я лидер, только потому что… Итон отказался. Если бы он изъявил желание таки пройти лидерскую инициацию, быть мне сейчас командиром патрульных в лучшем случае. Ничего не имею против Бартона, но лучше удавиться, чем быть у Итона в подчинении. Чертов Фор. Блядский Итон. Черт, как же не хочется к нему идти. Но у меня выхода другого нет, все зависит только от него, ведь на таких, как он, не действует моделирование. И если он не поможет, то все пойдёт по пизде. Будущее фракции. Будущее вообще. Эшли… Если все получится, тогда можно будет разобраться во всем спокойно. Понять, кто такая эта Эшли Финн, что в ней такого волшебного, что когда я вижу её, мне становится… спокойнее. Её эмоции наполняют жизнью, вырывают из темноты. Если удастся пережить моделирование и не потерять Бесстрашие, я найду ответы. И никуда её не отпущу. И что, вот эта хлипкая тряпочка на ветру — это лидер Бесстрашия? А ничего, что она все поставила под удар? Сколько времени ушло на то, чтобы завоевать доверие старших лидеров? Они на все сто уверены, что лидер такой, какой кажется всем — садист и псих. В принципе, так и есть! Но сейчас не это важно. А то, что эта девица ослабила, заставила сдавать позиции которые уже были заняты! Многие уже заметили мое отношение к мелкой, невозможно стало скрывать. Как бы я ни держал ее на расстоянии, ничего не выходит. Когда она рядом — и воздух накаляется, когда её нет, мне становится тревожно, хочется найти её срочно. Кажется, оставь я ее без присмотра и она обязательно во что-нибудь вляпается, хотя ведь так и есть, сука. Каждый гребанный раз, когда я упускаю ее из виду, случается какая-нибудь херня. Это сводит меня с ума. Это заставляет меня чувствовать себя… живым? Ты просто жалкий и мерзкий ублюдок! Черт, где же Фор? Как вышло, что я бегаю по фракции и ищу… Фора?! Где он может быть? В диспетчерской нет, в столовой тоже. А, точно, девки его не видно нигде, значит, они вместе. Ну что ж, придется обломать вас, любовнички. Вот черт, тут такие дела творятся, а они… Скорее всего, они у инструктора в квартире, где ж им еще обжиматься?! На стук не открывают, типа никого нет дома. Вот идиоты. — Фор, открывай, я знаю, что ты там! — створка сотрясается от ударов моих кулаков. — Я все равно не уйду. А надо будет, вышибу дверь! — Вообще-то, по всей фракции установлены камеры, и у каждой жилой комнаты они есть. Но Фор диспетчер, и я почти наверняка знаю, что камера у его двери не работает, так же как и около моей. О-о, открывает, не прошло и года! — Эрик, ты с ума сошел? Ты че творишь? На хуя вламываешься ко мне? — ошарашенно спрашивает появившийся на пороге комнаты Фор. Ага, а футболка задом наперед. Ну, точно с блондинкой уединился. — У меня разговор к тебе. Разрешишь войти? — смотрю на него с ухмылкой. Вот же ты придурок ублюдочный, никогда не умел себя в руках держать. Что ж ты так трясешься, не съем я твою девку, и ты мне нужен, в хорошем смысле, так что не ссы. — Вообще-то, сейчас не самое лучшее время, Эрик. Может, потом как-нибудь? — Он пытается меня спровадить, смотрит исподлобья, и взгляд его не обещает ничего хорошего. Так, все, мне надоело разводить реферансы и времени мало. Подхожу к нему вплотную, руки за спиной, чтоб, блядь, не переебать ему по шее. Стифф он и есть Стифф. — Это важно. Очень. Касается всех. Не терпит нисколько. Пусти, лишнее внимание нам точно ни к чему. — Услышав в глубине комнаты возню, я перевожу взгляд от сцепившего челюсти Фора на перепуганную мордочку блондинки. Ну, бля, я пророк! И нечего глаза закатывать. Фор еще несколько секунд медлит, но, сделав шаг в сторону, пропускает в комнату. — Я, наверное, пойду… — принимается суетиться девка. Вид у нее довольно красноречив: на щеках лихорадочный румянец, губы припухшие, в глазах плещется желание. Вот черт. Как у этих девиц получилось всего за два месяца стать такими… нужными? Интересно, Фор ее ебет или нет еще? Она пытается ползком-ползком мимо меня протиснуться на выход, а я хватаю ее за локоть. — Нет, останься. Тебя это тоже касается. — Эрик, отпусти ее! — грозно взрыкивает Итон, а я лишь угрюмо вздыхаю про себя. Что ж ты так дергаешься? Два придурочных Бесстрашных Стиффа. Да не нужна мне твоя блондинка, своя заноза в заднице есть. У девки глаза становятся, как два блюдца. Видел бы их сейчас Макс, не сомневался бы в моей репутации. Психопат, садист, ублюдок, зверь, монстр, потрошитель неофитов… До утра можно читать на их идиотских лицах все те прозвища, которыми меня награждают во фракции. Правильно, бойтесь меня. Но девку отпускаю. — Это правда важно, — с нажимом говорю я. — Пусть блондинка останется. Я по-хорошему пришел. Надо поговорить, а времени совсем нет. Фор и девица коротко переглядываются, что не укрывается от моего внимания. Я знаю, что Итон не доверяет мне, тем более я почти уверен в его дивергенции, и поэтому их можно понять. Они боятся, ведь Эрудиция уничтожает дивергентов. — Говори, что ты хотел и уходи, Эрик, — отмирает Фор, и они вместе неодобрительно пялятся на меня. — Сначала вопрос: камера над дверью работает? — Итон сверлит меня настолько тяжёлым взглядом, что впору присесть под этой тяжестью. — Слушай, Итон, приходя сюда, я рискую свой задницей, серьезно так рискую, поэтому хватит жевать сопли и отвечай, работает камера или нет? — Итон пытается держать себя в руках, но по тому, как сжимаются и разжимаются его кулаки я понимаю, что это даётся ему непросто. — Ты ворвался в мою квартиру, чтобы оскорблять меня, Эрик? — злобно шипит Фор, оттеснив подальше свою девицу, и начинает медленно придвигаться ко мне. — Если да, то я просто вышвырну тебя отсюда прямо сейчас. — Ведете себя как два придурка, — вмешивается блондинка, переводя взгляд с меня на Фора. — Эрик, ты пришел поговорить, так говори. Камеры не работают, если бы работали, меня бы тут не было. Так что у тебя? — я кошусь на девицу и не могу не отметить, что она дело говорит, и я начинаю испытывать к ней что-то вроде уважения. — Речь пойдет о моделировании и дивергентах. Вам что-нибудь известно об этом? — не могу я сдержать ухмылки. Она белеет, а у Фора краснота проступает на щеках неровными пятнами. Как они вообще собрались быть Бесстрашными с таким самоконтролем? — Нам ничего об этом не известно. А теперь уйди, Эрик. Я тебя пустил только потому, что ты уже не сможешь нагадить Трис, так как она прошла инициацию и заняла первое место. Возможно, в скором времени станет твоим непосредственным начальником. Так что… — Он показывает рукой на дверь, прожигая меня непримиримым взглядом темно-синих глаз. У меня мелькает мысль, что надо все это бросить к чертям собачьим, и пусть они сами разгребают все то дерьмо, что случится вот уже очень скоро. Но я не могу, потому что мне вдруг очень захотелось, чтобы Бесстрашие не развалилась, а осталось именно в том виде, как сейчас, и в нем была одна очень безголовая девица, в которой свет ещё не погас. — Фор, пожалуйста, дай ему сказать. Вряд ли бы он пришел сюда выяснять про дивергентов. Тут что-то не так. Что случилось, Эрик? — снова выступает Трис, а у меня появляется надежда, что все может получиться. — Блондинка права, в том-то и дело… — Меня зовут Трис, — поджав губы, сообщает она мне, полностью, видимо, овладев собой. — Не блондинка. Трис. — Три-и-ис. Попробую запомнить. — Киваю я, ухмыляясь. Мне начинает нравиться дразнить их. — В том-то и дело, что в скором времени существование нашей фракции под большим вопросом, как и нас самих. В особенности дивергентов. Я почти уверен что блон… Трис — дивергент. А значит, она в еще большей опасности, чем все остальные. Поэтому я рассчитываю на вашу помощь и содействие. — Что ты знаешь, Эрик? — нахмурившись, тревожно спрашивает Фор. Наконец-то его проняло, как только речь зашла об опасности для девчонки. На то и расчет. Хорошо, что ты не стал лидером, Итон. В людях не разбираешься совершенно, в руках себя держать не умеешь, предсказуемый, слишком Стифф. — Выпить есть чего-нибудь? — решаю я снизить накал страстей и окидываю взглядом комнату Итона в поисках шкафчика со спиртным. Стифф стиффом, но стресс-то ему надо как-то снимать… — Короче так. Макс спутался с Джанин, они любовники, уже больше семи лет. Когда мы проходили инициацию, она меня активно продвигала, Фор знает. Ты был прав, — показываю на него пальцем, пристально наблюдая за его реакцией. — Она хотела, чтобы я был ее марионеткой. Тогда я не знал про их отношения. Спасибо, — забираю у него стакан с виски, который он мне протягивает, продолжая сверлить глазами. Алкоголь немного снимает напряжение, становится легче дышать. — Она умеет быть очень убедительной. По ее теории, у Отречения есть сыворотка памяти, которую они применяют примерно раз в десять лет. — Зачем? Что это за сыворотка такая? — удивленно спрашивает блондинка побелевшими губами. Нет, эта тоже слишком Стифф. — По теории Джанин: Отречение погрязло в коррупции, за фасадами домов творится насилие и т.д. и т.п. Все читали статейки Эрудиции? Так вот, это происходит каждые десять лет. Какое-то время Отречению удается скрывать свою черную сущность. Глаза Фора начинают метать молнии, а Трис поджимает губы, но слушают они очень внимательно. — А потом, они просто вводят сыворотку в систему водоснабжения и стирают всем память. Причем это хитровыебанная вещь стирает только воспоминания. То есть, человек сохраняет все навыки, но нихрена не помнит. И людям просто внушают новые воспоминания, что типа Отречение — такая фракция отреченная, ну и прочее… Я снова прерываюсь, делая глоток и чувствуя, как виски обжигает внутренности теплом. Голова слегка затуманивается, а вид обалдевших Стиффов становится все забавнее. — Именно таким образом они и сохраняют свою власть. Джанин хочет, чтобы правящей фракцией стала Эрудиция, а Отречения не было вообще. Для этого ей нужны Бесстрашные — как армия, охрана и сила, чтобы держать членов всех пяти фракций в страхе. Она далеко не дура и понимала, что Бесстрашные добровольно не станут ей подчиняться, тем более далеко не все готовы на крайнюю жестокость и полное подчинение. Поэтому она разработала сыворотку моделирования — после введения этой сыворотки человек все видит и слышит, но воспринимает только команды из центра управления, который находится здесь, в Бесстрашии. Меня она натаскивала на поиск дивергентов. Они опасны для неё, потому что она так и не придумала, как их заставить подчиняться, на них не действуют сыворотки, и посему она хочет их всех ликвидировать. Ну, во всяком случае, моделирующие сыворотки точно не действуют. Насчет сыворотки памяти — не знаю. Она многих дивергентов забирает на опыты, сука, все пытается создать подчиняющую дивергентов сыворотку. — Все это очень интересно, но почему ты именно сейчас решил нам это рассказать? — хмуро осведомляется Фор, а я только сейчас замечаю, что они уже за руки держатся! — Нападение на Отречение запланированно на завтра. Те датчики слежения, которые всем вводили — это та самая моделирующая сыворотка. Утром программу моделирования запустят, Бесстрашные поедут в Отречение и расстреляют на хрен там всех, — вываливаю я на них информацию. Блондинка закрывает ладошкой рот, а Фор сжимает зубы. Да, посидите, подумайте, поплачьте. Да что с вами такое, вы совсем идиоты? — У нас нет времени рефлексировать, — с нажимом, пытаясь их растрясти, медленно проговариваю я. — Сделать мы уже ничего не успеем. Старшие лидеры мне не доверяют, хотя я думал иначе. Я им нужен в качестве козла отпущения, чтобы было кого из лидеров слить. Я это понял совсем недавно. Мне сказали, что нападение планируется через два месяца, а сегодня я случайно узнал, что нападение завтра. Я не верю Джанин, она что-то мутит и Макса использует, как использует всех вокруг себя. Но она умеет быть очень и очень убедительной. — Спасибо, конечно, что ты предупредил нас, но к чему этот весь разговор, особенно если ничего нельзя сделать? — интересуется Фор, посматривая на блондинку. — И как мы можем верить тебе? — Фор, ты совсем идиот? — удивляюсь я. — Стал бы я тут распинаться перед тобой? Что будет с теми Бесстрашными, которые придут в себя после моделирования и поймут, что они расстреляли целую фракцию? Да мне вообще насрать на Отречение, на всех Стиффов, но Бесстрашия тоже не станет. Потому что Джанин будет использовать бойцов как свою личную армию, когда ее левая пятка захочет. Будет держать всех в страхе и подчинении. Мы из фракции воинов превратимся в гребанных церберов Эрудиции. Вы хотите этого? Я вот что-то не очень. А вас вообще пристрелят, как только поймут, что вы не под моделированием. Макс считает, что моделирование сделает фракцию сильнее, а о том, что фракции Бесстрашие как таковой не будет, он не думает. Джанин держит его на коротком поводке, и любые возражения старший лидер отметает на корню. Говорить с ним бесполезно. Сэм тоже что-то задумал, у него своя какая-то игра, и я даже представить не могу какая. Знаю, что он присматривается к одному из бывших неофитов, — черт, даже мысли об этом вызывают ярость. Ведь он присматривается к Эшли, что-то ему от нее надо. — Ричард тупой, как пробка. Его тоже слили бы. Остаюсь я, и я не хочу терять фракцию, я к ней прикипел как-то, знаете ли. Но у меня нет последователей. Я так упорно хотел войти в доверие к лидерам, так скрупулезно выполнял их рекомендации, что из приближенных не осталось никого. Чтобы завоевать доверие лидеров, я должен был быть лютым психом, жестоким, кровавым убийцей. Другой им не нужен. Если бы я не стал таким, меня бы убрали нахуй, и всё. Да и все вот эти новые правила — тоже отсюда. Для Бесстрашия подходят только психи и убийцы, жаждущие власти и превосходства. А для чего? Чтобы лишить воли и заставить убивать всех подряд. Вот такая хрень. — Что ты от нас хочешь? Мы можем что-нибудь сделать? — На дивергентов не действует сыворотка. — Они отводят глаза, не желая говорить ни да, ни нет. Идиоты, неужели не поняли, что я не собираюсь их выдавать?! — Но! Придется притвориться, что вы под моделированием, потому как в первую очередь Бесстрашным будет выдаваться оружие, а за этим Макс будет следить лично. Поэтому заныкаться в Яме не получится. За посадкой в поезд тоже будут следить лидеры, поэтому в Отречение все-таки прокатиться придется. А вот оттуда можно по-тихому улизнуть. Центр управления на первом этаже Бесстрашия, недалеко от депо. Такая огромная раздвижная дверь, ее все время охраняют. Вы вернетесь во фракцию и отключите моделирование. А потом возьмете с собой как можно больше Бесстрашных и введете их в курс дела. Не думаю, что Джанин очень обрадуется, когда поймет, что моделирование отключено, поэтому она постарается всех, кто сбежит и не будет под ее началом, объявить предателями. Постарается как можно скорее ликвидировать вас. Вам придется очень быстро валить и просить помощи у других фракций. Я останусь с лидерами, не знаю, где мы будем после моделирования, в Бесстрашии или в Эрудиции. Хорошо бы еще кого-нибудь со мной оставить… Если ты успеешь Фор, поговори еще с кем-нибудь. Нам сейчас каждый человек важен. — Зик и Тори надежные люди, — кивает Фор, который, кажется, поверил. Не прошло и года. Ты не Стифф, Фор, ты — жираф. — Я с ними поговорю. — Он принимается бегать по комнате, потирая затылок. — Блядь, жаль, что времени так мало, можно было бы больше успеть. Не представляю, что будет в Отречении после того, как люди придут в себя. Нужно, чтобы среди них был кто-то, кто уведет с собой, иначе начнется хаос и неразбериха. Черт, черт, черт! Я ведь подозревал, я видел планы Эрудиции, они в нашем общем компьютере есть. Ты, Эрик, ублюдочный сукин сын, но ты не врешь, — он показывает на меня пальцем, а мне прямо вот удивительно. Черт, ну как же удивительно, меня прям инфаркт сейчас хватит от удивления. Вот придурок. — Что ж ты не сказал никому, Итон? — горько усмехаюсь я. Даже такой идиот, но в союзниках не повредил бы. — У тебя-то есть приближенные, те, кому ты доверяешь! Сейчас у нас было бы больше людей… — Никому я не доверяю. Никому! Вот ей только, — тыкает он пальцем в свою блондинку. — Тебе тоже не доверяю. Ну вот не верю, что ты по доброте душевной нам все это рассказал, чтоб наши задницы спасти. Ты свою игру ведешь какую-то. Да мне и не интересно. Фракция давно уже развалилась, и все, что мы можем сделать — попытаться спастись сами… — Охуеть! Впервые слышу от Фора хоть что-то не отреченное. Однако не вовремя. — Фор! — девица опять голос подает, а то все рот ладошкой закрывала. — Как ты можешь так говорить? Конечно, мы отключим моделирование. Во всяком случае постараемся… Боже мой, мои родители, надо предупредить моих родителей… А что с остальными? Кристиной, Алом, Уиллом, Эшли… Эшли знает? Эшли же ты доверяешь? — Она тут совершенно не при чем, — быстрее, чем нужно было, говорю я. — Ясно? И ей не надо ничего знать, Трис. В общем и целом я за этим и пришел. — Да вашу мать, как трудно о ней говорить, тем более, что завтра, скорее всего, все будет кончено. — Да ладно тебе, Эрик. Все знают про вас с Эшли! Только слепой не заметит, что вы… — так всегда бывает, когда речь заходит про мелкую. Ну что за блядство?! Прежде, чем успеваю подумать, тело уже выдает реакцию — хватаю Фора за грудки и припираю его к стене. — Это не твое дело, Фор! — челюсти так плотно сжаты, что вместо слов вырывается только шипение. — Тут и знать нечего! Мелкая противная дрянь вечно путается под ногами, влезает во всякое дерьмо! Насрать на девку, но она мне всю операцию загубит. Обязательно за мной попрется, пристала, как пиявка! Я хочу чтобы вы ее нейтрализовали, понятно? Мелкая не дивергент, она будет под моделированием. Уведите ее с собой или поручите кому-нибудь, чтобы она потом оказалась с вами. Нельзя допустить, чтобы она поперлась искать меня, нельзя, чтобы она пришла в Эрудицию или в Бесстрашие. — Как ты себе это представляешь, Эрик? Я тихонечко взваливаю Эшли на плечо и незаметно так убегаю? — издевательски ехидничает Итон. — И потом, всех твоих баб вытаскивать, жизни не хватит… — с размаху впечатываю кулак в стену рядом с его головой. Блондинка вскрикивает. Черт, да ничего не сделаю я твоему Стиффу, пусть только пасть закроет. — Я. Тебя. Прошу. Фор! Твою мать, если бы ты приперся ко мне и стал просить вытащить твою блондинку из пекла, я сначала послал бы тебя на хуй, а потом бы сделал это для тебя! — Вот блядь, кажется, вся конспирация к чертям. — Эрик, иди на хуй! И я сделаю все, что смогу. Только хотел понять, что она для тебя значит. — Желваки у него гуляют по сжатым скулам. Ну вот что за придурок влюбленный? Сам поплыл от своей блондинки и все должны быть такими же идиотами? — Это самая пакостная девица из всех, кого я встречал! — блондинка хихикает, Фор отворачивается, а у меня от раздражения и злости дёргается щека. — По-моему, лучше бы ты ей все рассказал, Эрик. Эшли не глупая, она все поймет и… — Итон! Эта малявка никогда и ничего не сделает, как ее просят, — я его отпускаю, отхожу на шаг, присаживаясь на стол, и устало качаю головой. — Всегда все сделает по-своему. Если ей рассказать, вся моя конспирация полетит к черту. Она обязательно попрется за мной! А так, как она с твоей блондинкой подружки, то… — Трис. Меня зовут Трис, — снова поправляет меня девица. — Я помню, — бросаю я и продолжаю: — Они везде терлись вместе, а вы будете объявлены предателями, и она с вами — паровозом. И мне ничего больше не останется, как пустить ей пулю в лоб по приказу лидеров. Ее нельзя выпускать из вида ни на минуту, это понятно? — Я все понял. Ты сам что планируешь? — Буду с лидерами, пока не узнаю что-нибудь ценное. Или пока не раскроют. Все, что мне нужно — девчонку держите подальше, с остальным я справлюсь. — Удачи, Эрик! — Фор протягивает мне руку. Ну, выбор-то у меня небольшой, Итон лучше, чем ничего. Давай, вечный первый, блядь, покажи, на что ты способен. А рукопожатие у него крепкое. — Удачи нам всем!