Роберто.
«Я любил её, я мечтал о ней, но она выбрала другого, ладно, если бы нормальную птицу, но, нет, она отдала своё сердце домашнему. Как мне было больно, когда они заявились сюда, в дикие джунгли, всей своей семьёй. Когда я не знал, что произошло с Жужу, я надеялся, что с ней всё в порядке, что я когда-нибудь смогу её найти и подарить ей себя. Но этот домашний не дал мне ни единого шанса. Вожак был против, я был против, их поддерживала только Мими, она как-то повлияла на Эдуардо, что он согласился принять Голубчика в стаю, даже зная, что он из тех, кто любит людей...» Мои мысли прервал встревоженный щебет детей Жемчужинки: — Дядя Бето, дядя Бето. Они звали меня. Я не шибко торопился выйти к ним, так как они вечно звали меня по любым причинам и практически в любое время дня и ночи. Как я догадывался, они ещё не понимали, что есть усталость, тем более после долгого дежурства, или же понимали и нарочно не давали отдохнуть. Хотя вряд ли, насчёт девочек я сомневался, что они на такое способны, а вот Тьяго, это да, ещё тот любитель пошутить. Я вновь хотел погрузиться в свои мысли, но не получилось, ко мне ворвался Мёрфи, словно ураган, с его перьев капала вода, что странно, дождя снаружи я не слышал, да и не видел, когда возвращался с патрулирования около получаса назад. Я спросил: — Мёрф, в чём проблема, поссорился со своей красной, и она тебя решила утопить в речке? — У красной есть имя, причём очень красивое, её зовут... — Я знаю, как её зовут, просто я не понимаю, как ты мог влюбиться в нашего врага… Его глаза вспыхнули злобой, от которой мне стало не по себе, в этом попугае я уже не узнавал своего друга и помощника. Этот ледяной взгляд пробирал меня до самых косточек, я хотел что-то сказать, но не смог, он тихо прошептал. Причём этот шепот был жутким, что странно, я ведь практически ничего не боюсь… Лишь только отказа любимой, но теперь это было не актуально, так как я его уже получил. Мёрфи говорил: — У нас давно нет врагов благодаря Голубчику и его людям. Я считаю, не правильно считать врагами тех, кто отличается лишь цветом оперения. Если ты злишься на красных ара из-за того, что Голубчик смог сделать их нашими друзьями, или из-за того, что Жемчужинка предпочла его тебе… Стоп… Я понял… тебе тоже нравиться Саманта, и ты не можешь пережить, что опять ты в пролёте… Умей проигрывать, Роберто, или же стань более гибким… В какой-то степени он был прав, да, мне нравилась красная ара, и я завидовал Голубчику, но предпочёл об этом умолчать и сказал: — Ты не прав, у меня другие причины. Так, зачем ты вломился ко мне в гнездо, будто вестник катастрофы? — Не будто, а так и есть. Почему ты не откликнулся на голоса детей Жемчужинки, они полетели искать другого проводника, хотя по факту это должен был сделать ты, так как являешься главой службы безопасности, а дети нашей дорогой дочери Эдуардо непосредственно являются кровными родственниками вожака. Понимаешь, куда я клоню? — Не совсем понимаю, причём тут я, у них есть родители… Мёрфи перебил меня: — У них были родители… Я резко вскочил, все мои мышцы заходили ходуном, я нервно задвигался. Паника начала заполнять моё тело, я ощутил, что я опять на грани истерики: — Что с Жужу? Почему были? Мёрфи продолжил: — Спокойно, шеф. Я сам на грани срыва, а Жемчужинка, скорее всего, за гранью, я точно не знаю, но в этом уверен, так как Голубчик погиб… Я успокоился слегка и продолжил разговор: — По поводу этого домашнего я и не сомневался, что с ним произошло, не тем поверил или не там заснул и стал ужином. — Не то и не другое, я толком ничего не видел, но, судя по состоянию Жемчужинки, что-то страшное произошло, я потерял её из виду на мгновение из-за сильного дождя возле проклятого холма. Когда дождь рассеялся, я увидел её, она была сильно опечалена, ни на что не реагировала, в её прекрасных глазах пропал тот восторг, та постоянная жизнерадостность. Я пытался с ней поговорить, но она не слышала меня или делала вид, что не слышала, не знаю, я доставил её к ним домой… — А что с её мужем, ты так и не сказал, и почему ты говоришь, что он погиб, ты видел его мёртвым? — Нет, не видел, но, думаю, Жемчужинка видела, иначе бы она не стала чуждой и замкнутой рядом со своими детьми. Ты ведь знаешь, как она относиться к ним. — Да, знаю, она их очень любит. — Вот именно. Я и Саманта провели с ними около часа, но Жужу осталась безучастна к их попыткам поговорить с мамой, она их не замечала. Я не знаю, что было потом, но спустя мгновение после того, как я покинул их дом, чтобы отправиться на дежурство, меня нашла Умничка и сообщила, что им надо лететь в Бразилию, чтобы Тулио и Линда осмотрели их маму, но проблема в том, что они бояться лететь одни, всё из-за того же Найджела, да, и со взрослой птицей, причём достаточно близкой им, было бы лучше. Но ты сам понимаешь, я и Саманта точно не подходим, их отец пропал, а может, и погиб, их мать лететь не может, остаются только два кандидата, а именно: ты и их дед. Дед лететь не может, он занят своей стаей, остались только ты и их городские друзья. Так как ты не откликнулся, когда им нужна была помощь, я не знаю, куда они полетят и с кем. Сам подумай, если их мать придёт в себя через неопределённый период времени и узнает, что пропали и, возможно, погибли ещё и они, она не выдержит… Я перебил своего собеседника: — Не дави мне на мозг, приятель. Я ведь не отказываюсь их сопровождать, пусть найдут их, вылетаем, как только наши городские друзья и дети моей подруги детства соберутся…***
Линда Монтейро
Я шла по улице Рио де Жанейро, в одной из рук у меня была пачка книг, в другой сумочка, улица встречала как всегда весело и тепло. На набережной были туристы из других стран, со всех сторон слышались бодрый смех и тихие разговоры, рядом пролетел велосипед, который чуть не сбил меня. Мой взгляд коснулся книг, название этих книг я не смогла разобрать, что странно, неожиданно подул резкий, холодный ветер, вода в океане замёрзла, и посыпал снег, он наплывал, словно девятый вал, если сравнивать с водой, но вместо воды шли волны снега. Эта волна шла со стороны антарктического полуострова. Замораживала всё на своём пути, я присмотрелась и увидела, что форма волны приобретает очертания головы моего Голубчика. Волна шла очень быстро, я попыталась убежать, но не могла пошевелить ногами, будто они вмёрзли в плитку, я опустила глаза и увидела, что мои ноги стали частью дорожки. Люди, которые веселились несколько минут назад, превратились в ледяные скульптуры. Раздался странный и достаточно страшный смех. Я, повинуясь какому-то чувству, посмотрела в сторону Амазонии и увидела вторую волну, эта волна выглядела выше и больше снежной и была, как мне показалось, из лавы. Из-за сильного запаха серы я начала задыхаться. Земля задрожала и раскололась, оставив мне небольшую каменную окружность, у основания которой двигается магма. Она разрушает основание, и я вмести с окружностью падаю… Мгновение, и всё отступает, только темнота и чувство сильного страха, я слышу голоса птиц и осматриваюсь. Справа от меня раздаётся тихий щелчок, и комната заполняется тусклым светом ночника. Всё расплывается, но я чувствую, что меня нежно приобняли, и заговорил мой любимый муж: — Линда, что случилось, ты вся дрожишь, да, и холодная, будто побывала в гостях у Папай Ноел (Papai Noel), я не думал, что ночью будет так холодно, и ты замёрзнешь. Я сильнее прижалась к мужу и ответила: — Нет, просто приснился жуткий сон. Кстати, интересно, где там Голубчик, я не считала, сколько прошло после его последнего визита, ты не помнишь, интересно, добрался ли он до своей семьи или опять во что ни будь впутался, как обычно бывает с ним. — Линда, с твоим попугаем ничего не случится… — С чего ты это взял, вдруг уже случилось? — Его там ждёт драгоценный камушек, да и не один. У него есть цель, есть та, которая служит путеводной звездой. Да, и вообще, милая, с чего ты взяла, что он в опасности? — Не знаю, просто какое-то странное чувство, как будто чувство пустоты, как будто что-то взяли и вырвали у меня из груди, я не могу это описать, мне кажется, что-то случилось, давай собираться в джунгли… — Успокойся, милая, я уверен, что всё в порядке, у нас и так дел невпроворот. Семья наших птиц, конечно же, на первом месте, но всё же, нам пока нельзя в экспедицию, надо найти того странного белого какаду, который жить не может без древолаза, навести порядок в нашем парке, да, и у нас полное ветеринарное крыло, браконьеры активизировались, впрочем, как и люди, которые калечат животных, словно одержимые. А пустота, это скорее всего из-за кошмара, который посетил тебя ночью, я хоть и орнитолог, но всё же немного знаком и с людскими болячками, впрочем, только поверхностно… — Не поверхностно, а на уровне водителя, но, думаю, ты прав, надо успокоится и поспать вторую половину ночи, завтра, как ты и сказал, нам вставать очень рано… — Не завтра, сегодня, уже час ночи. — Да, ты прав. Утро настало очень быстро, звонкий сигнал будильника раздался в комнате. Я села на кровати и, осмотревшись, увидела, что солнце уже высоко, Тулио нигде нет. За закрытым окном развиваются деревья, перешёптываясь друг с другом с помощью шуршания листвы. Я посмотрела на будильник, он показывал полдень, это меня возмутило. Я встала и приоткрыла форточку, тихо ругаясь на своего мужа, который, скорее всего, был уже в клинике для птиц. Я окликнула сына, но его тоже не было, скорее всего, он вместе с Тулио ушёл. Я оделась и пошла поесть, на кухне меня ожидала записка, прикрепленная к холодильнику: «Доброе утро для тебя или день для меня, милая, я подумал, что тебе не помешало бы сегодня выспаться, поэтому будить не стал, обед в холодильнике, когда поешь, приходи, думаю, ты не шибко на меня обиделась за то, что я решил дать тебе выспаться. С любовью и заботой, твой Тулио». Я вырвала из под магнитика записку и хотела смять её, но глубоко вздохнула и подумала: «Что он себе позволяет, я что, похожа на вечно уставшую, он должен понимать, что работа есть работа в любое время суток, ладно, приду и всё ему выскажу в лицо… – я прервалась, гнев немного отступил, и я продолжила. – Что это со мной, я так выходила из себя только однажды, когда украли Голубчика по его вине. Он ведь беспокоится за меня, а это значит, что любит, ладно, надо идти на работу». Решив так, я отправилась в ветеринарное отделение при нашем заповеднике. Когда я зашла в помещение, там увидела только медперсонал и Фернандо. Я подошла к сыну и спросила: — Где Тулио, где твой отец, малыш? — Мама, привет, он уехал в город где-то пять минут назад, ему позвонили. После этого звонка он быстро собрался и уехал, что это был за звонок, я не знаю. — Ладно, если он так поспешно собрался, значит, что-то важное, давай займёмся птицами… После этого Фернандо и я принялись за работу. Она заглушила пустоту, но не до конца, я не знаю, что происходило, но работа перестала мне приносить удовольствие. День прошёл быстрее, чем ночь, Тулио так и не вернулся в питомник, он пришёл только домой и уставший, будто весь день провёл на вёслах, борясь с течениями. Во время ужина я спросила у своего мужа: — Что тебя так измотало? — Позвонили и сказали, что видели парочку белых какаду, один из которых выглядел очень странно, а у другого вообще глаза зелёные, что странно, ведь у всех какаду только один цвет глаз, как будто у них одни и те же родители. — И что, ты их смог найти? — Нет, но я их видел, но они странным образом летали, при моём появлении они позволяли мне увидеть их и тут же исчезали. — Как исчезали, может, просто улетали, и с чего ты взял, что они специально позволяли тебе увидеть их? Он взял меня за руку и продолжил, сжав её: — Милая, может, ты сочтёшь, что я сошёл с ума, но они не улетали, а именно исчезали, как в фантастическом фильме. Я только увижу, попытаюсь подойти, как они раз и исчезли, мне тут же сообщают о их появлении на другой стороне города, я туда приезжаю, они опять позволяют себя увидеть и вновь исчезают, опять новый звонок… Причём эти два попугая появляются рядом с нашими автономными станциями наблюдения и преспокойно ждут меня… Я накрыла его своей рукой и сказала: — А кто-то говорил, что мне надо отдохнуть, это ведь тебя настигла мания преследования, давай завтра устроим отдых только ты, я и Фернандо, у нас хороший, проверенный персонал, пусть они поработают, да и что случится за один день, если мы не выйдем на работу? — Думаю, ты права, нас всё равно наказывать некому за прогулы, мы ведь сами начальство. После этого разговора мы закончили ужин и отправились на террасу к Фернандо, чтобы сообщить сыну хорошую новость и понаблюдать за закатом. Закат был превосходен: На поверхности стояли тёмные силуэты высоких деревьев, сливаясь в одну тень, пейзаж леса разбавлял водоём, словно сапфир, на котором виднелись зелёные вкрапления. Сквозь некоторые вершины виднелось красное небо, по которому двигались белоснежные облака, яркий, широкий, но не ровный луч разделял красное небо, на границах луча просвечивали чуть заметные голубые оттенки. Солнце плавно угасало, заходя за деревья и давая власть над этим миром голубоватым сумеркам, которые предавали какую-то таинственность вечеру. Я услышала шелест крыльев и шум посадки, так похожий на шум, который создавал Голубчик. Я обернулась и увидела запыхавшегося и невероятно сильно уставшего голубого Ара, на спине которого спали три птенца, по очертанию очень похожих на детей Голубчика и Жемчужинки. Я дотронулась до плеча мужа, и тот вместе со мной встал и попытался подойти, птица вздрогнула и попыталась отползти. Данная птица держалась от нас на расстоянии, я и Тулио вновь попытались подойти, обещая этой птице не причинять вреда, но, похоже, она не понимала нас и попыталась взлететь. Но силы её покинули, возникло ощущение, что она летела очень быстро, словно убегая от чего-то. Я вновь попыталась взять её, и она вновь отползла в сторону обрыва. Дети проснулись и спрыгнули со спины, после чего что-то защебетали, но результата не было, так как только Тулио сделал шаг, птица вновь отстранилась и сорвалась бы, но Фернандо успел захватить её. Он обмотал её пледом, чтобы птица не оцарапала его. Птенцы вспорхнули и полетели перед нами, они первые оказались на свету, и я узнала в них Умничку, Тьяго и их старшую сестрёнку Карлу. Я обрадовалась им и понадеялась, что тот, кто их принёс, был Голубчиком, либо Жемчужинкой. При свете я увидела не одного из них, эта птица была мне знакома, но всё же, одновременно с этим, и чужая. Посланник уже не сопротивлялся, похоже, у него уже не было сил. Сын снял с него плед, после чего ара сел на край стола и, быстро подобравшись к птенцам, закрыл их своими крыльями, пытаясь защитить, но при этом с интересом принялся оглядываться. В его глазах по-прежнему пылал страх, будто лесной пожар. Умничка попыталась выбраться, но взрослый попугай что-то ей сказал. Я слышала, что она вступила со своим защитником в перепалку. Спустя несколько мгновений попугай сдался и выпустил птенцов. Тулио принёс четыре бразильских ореха, дети тут же оживились и выбрали себе по плоду, только взрослый не осмелился, но когда Карла что-то ему сказала, он взял последний и принялся его чистить.