Odi at amo

До пятницы оставалось несколько дней. Ньют с радостью для себя отметил, что репетиций не будет, ибо Хорхе, став их менеджером, устроил ребятам мини-отпуск до конца недели. -Зато потом будете вкалывать денно и нощно! – пообещал он группе. Это было к лучшему, потому что Ньют не мог, просто физически не мог видеть ни Томаса, ни Алби. И перед тем и перед другим ему было стыдно. Чувство вины затопило его полностью. Временами он «отключался». Что бы он ни делал, куда бы ни шёл, он мог остановиться и просто так стоять некоторое время. Иногда он в шоке понимал, что пялится в стену на протяжении нескольких часов! Это пугало его, потому что он чувствовал, что это ненормально. Сходил ли он с ума? Если учесть голосовые галлюцинации, а также то, что он выпадал из сознания, то, вероятно, да, с ума он сходил. Не было никаких истерик, паник, рыданий или чего-то подобного. Но потеря себя как личности – в одно мгновение – слепящим осознанием встало перед Ньютом. Это его просто убило. Он уже не мог контролировать воспоминания из прошлого. Каждую ночь он просиживал в кровати, глядя перед собой, думая, а прав ли он насчёт Томаса? Должен ли он обижаться на то, что тот тогда сделал? Ньют помнил как сейчас, как он на следующий день после той проклятой вечеринки пошёл в школу. Да, он помнил, что ему было стыдно за его поведение. Да, он понимал, что ему нужно извиниться перед Томасом. Тот простит. Он же добрый! Конечно, Ньют боялся, но он также понимал, что бездействовать нельзя. Что нужно поговорить. Даже если разговор приведёт к плохому концу – что ж, ничего не сделаешь! Но Ньют хотя бы примет это, будучи готовым к разрыву дружбы с Томасом (конечно же, он обманывал себя, это он и тогда понимал). Вот Ньют входит в школу, ищет взглядом Томми – тот всегда приходит раньше него. Но Томми нигде нет. Томми нет и в классе. Томми нет на ланче. Томми не пришёл в школу. Зато Ньют встречает Бренду – это девушка Тома. Она (вот странно) только смотрит на Ньюта, но ничего не говорит. На его вопрос, где Томми, она отвечает, что он приболел. Но всё в порядке, правда! Ньют пытается звонить Томасу. Пытается – потому что тот не берёт трубку. К вечеру Ньют решает, что непременно поговорит с ним. Завтра. Да. Впрочем, может, не стоило тянуть? Но Ньют не думал об этом. Он был полон решимости поговорить с другом: всё равно Томми никуда не убежит. Он рано лёг спать, надеясь на поговорку «утро вечера мудренее». И вот настал роковой день. Страшный день. Ньют идёт в школу. Он до сих пор полон решимости. И всё же чувствует, что что-то гнетёт его. Он отмахивается от интуиции. В школе однокашники не здороваются с ним. Ньют в недоумении. Он пытается заговорить с кем-нибудь, но от него либо отходят, ничего не сказав, либо шепчутся за его спиной, либо брезгливо морщатся. Ньют чувствует поднимающийся к горлу страх. В голове отдаёт сердцебиение, он сдавленно дышит, но продолжает идти. Вот он видит Томми. Тот стоит на лестничной площадке, возвышаясь над всеми. Стоит в окружении друзей. Все смеются, когда он что-то говорит. Он как бог Солнца – готов светить всем. Ньют смотрит на него долгим любующимся взглядом как на произведение искусства. Затем окликает – нужно ведь поговорить. Томми оборачивается: солнце заходит за тучи. Грядёт гроза, буря, шторм. Все смолкают, смотрят с отвращением на Ньюта. Томас молчит, будто не видит друга. А за его спиной, точно стервятники, начинают не смеяться – ржать – одноклассники. Все они галдят что-то, хор их страшных голосов пронзает Ньюта ужасающей правдой: они знают! Он ошарашенно смотрит на Томаса, и тот, глядя уничтожающе бесстрастно, медленно отворачивается, так и не сказав ни слова. На Ньюта повесили клеймо, и теперь он для всех – никто. Он стал изгнанником. Но как? Откуда они узнали о том несчастном поцелуе? Кто им сказал? Томас? Но разве мог бы он?.. Ведь и его бы тогда обвинили во всех грехах! Значит, он сказал что-то такое, что настроило враждебно остальных против Ньюта. Выходит, это он, Томас, соврал что-то? Выходит, он не только отвернулся от Ньюта, но ещё и предал его! Ньют пытался поговорить с ним с глазу на глаз, чтобы выяснить, как всё обстоит на самом деле, но Томас не обращал внимания, или шарахался в сторону от него, будто Ньют был прокажённым, или говорил, что не хочет разговаривать. Ньют злился, но давление со стороны сверстников было сильнее. Это было выше его сил. Возможно, он бы выстоял против общества, возможно, не сломался бы, если бы рядом с ним был Томас. Но Томас отвернулся от него первым. Ньют был в страшной депрессии долгое время. Ни родители, ни родственники – не могли понять, что произошло с вечно улыбающимся мальчиком. Ньют и сам не мог понять, что с ним случилось. Его солнце зашло за тучи, и будто всё в мире стало ненужным и неважным. В школе он не мог долго терпеть унижения и оскорбления: поначалу, конечно, он не обращал внимания, иногда даже угрожал рукоприкладством, однако затем понял, что все, так или иначе, считают его шутом. Да и кто он ещё – со своей любовью к другу? О своей любви к Томасу Ньют забыл. Ведь тот был виноват в том, что всем всё разболтал, да ещё и солгал, чтобы остаться «чистеньким», судя по всему. На место любви пришла слепая ненависть. Это было предательство, которого Ньют не ожидал со стороны лучшего друга. Ньют просто не мог поверить, что признание в любви обойдётся ему так дорого. В конце концов, он и сам не ожидал, что его любовь к Томми так сильна. Никого прежде Ньют не любил так искренне, так чисто и светло, как Томми. Любые отношения с девушками были недолговечными, ни одна из них и вполовину не понимала Ньюта так хорошо, как Томас. Ньют и подумать не мог, что разрыв отношений с Томом на него так повлияет. Временами он действительно чувствовал только ненависть, но и уничтожить любовь, которая теперь хранилась в глубине сердца – тоже не удавалось. Всё-таки он любил Томми. Пусть даже и не хотел признавать. Однако видеть его каждый день, видеть и знать, что они теперь сами по себе – было невыносимо. Ньюту казалось, будто от него отрезали кусок плоти. Было больно, было обидно. Ньют не был мазохистом. И терпеть всё это он тоже не мог. Он недолго уговаривал родителей о переводе: те поначалу не понимали, что происходит, но, в конце концов, благодаря переезду в другой район города Ньют смог осуществить свой побег из общества, где в последнее время учиться ему было крайне тяжело. Несмотря на то, что учиться оставалось недолго, он перевёлся из той школы, навсегда сказав Томасу «прощай». Впрочем, «навсегда» не получилось. И вот уже Томас пришёл в их группу, прочно занял своё место, да ещё и обвиняет Ньюта в том, что он, Ньют, якобы не так отозвался о Томе при Гэлли. Ярость и обида боролись с чувством вины и отрешённостью. А тут ещё и очнувшееся чувство к Томми. И что было сильнее – Ньют не мог понять. Он всегда боялся эмоций, боялся, что они сгубят его. И вот, в конце концов, он сломался. Потерял себя. Конечно, нелегко было первое время встречаться где бы то ни было с Томасом. Как-никак, а раньше они вместе посещали тренировки по футболу и теннису, вместе ходили в бассейн, в тренажёрный зал, их семьи неплохо общались меж собой. Наталкиваясь друг на друга, словно по воле Судьбы, они неловко отводили взгляды: каждый стремился быстрее исчезнуть из поля зрения другого. Буквально через несколько месяцев Ньют окончил школу. Депрессия чуть не сорвала ему голову на экзаменах, это могло стоить ему места в приличном заведении, поэтому он твёрдо решил для себя, что, чем поклоняться эмоциям и чувствам, легче будет следовать голосу разума. А голос разума говорил, что нужно уезжать из этого города, чтобы уж наверняка суметь всё забыть. Так он и поступил и переехал в столицу, где открыл для себя все прелести университетской жизни. Познакомившись с разношёрстной компанией, в которую входили интеллигенты, дети богачей или известных личностей, «калеки» – так назывались все бедные, коим, по сути, являлся и Ньют, впрочем, отрицавший это, он старался раскрыть себя как личность, стать кем-то другим, кем-то, кем он не был. Шумные вечера в холле общежития, вечеринки в домах богатых друзей, постоянные тусовки, на которые таскался Ньют – всё это слишком походило на сюжет романа «Мерзкая плоть». Это ещё импонировало ему и потому, что он упражнялся на гитаре и играл весьма неплохо, и все его обласкивали и восхищались его талантом: помимо хорошей игры он ещё и пел, и сам сочинял стихи и музыку: этим невозможно было не восторгаться. Тогда, на одной из шумных вечеринок, устраиваемых кем-то из «богачей», Ньют и столкнулся с Алби. Сначала темнокожий, настороженный, отрешённый ото всех парень не привлёк его внимания, так как в то время Ньют перенял уловки своих новых «друзей» и искал встречи только с теми людьми, от которых ему в будущем была бы польза. Однако встреча с Алби всколыхнула в нём какие-то человеческие чувства, которые помогли возродить его мечту к карьере музыканта. Они разговорились о музыке и очень удивились, узнав, что у них много общего. Ньют другими глазами посмотрел на Алби. Теперь ему показалось, что он нашёл человека, который способен понять его самого. Они стали много общаться и даже решили сколотить группу. Однако бросить учёбу в престижном месте, а также компанию богатеньких сынков он тоже не мог. Даже не так: не хотел. Ньют пытался следовать совету: «нужно попробовать в этой жизни всё». Фразу по молодости лет он воспринимал слишком буквально. Неудивительно, что, расслабляясь и как бы избавляясь от своих эмоций, он подхватил модное в то время увлечение лёгкими наркотиками (ведь слушать голос разума поначалу было очень сложно) и алкоголем. Ньют всегда знал, что сможет остановиться в нужный момент. Но останавливаться не хотелось. Однажды его вызвали в кабинет заместителя директора заведения и сказали, что его родители не заплатили за обучение: за текущий месяц деньги не были переведены. Ньют позвонил домой – но никто не ответил. Тогда, чувствуя неладное, Ньют собрал последние деньги, которые у него водились, купил билет на поезд и поехал обратно, выяснять, что стряслось, и как понимать эту ситуацию. Дома его ждало невероятное: его отец умер – погиб в автокатастрофе. Письмо, которое отправили Ньюту в университет, не дошло (позже Ньют узнал, что письмо успешно дошло до адресата, но сосед Ньюта – некий Ларкинз, перепутал его письмо со своим, где, якобы содержалось откровенное признание от влюблённой в Ларкинза девушки, которое тот и выкинул, даже не читая). Родственники, узнав, что сына не было на похоронах, возмутились и постарались лишить мать Ньюта и его самого наследства, считая, что такой «отвратительный выродок, не считавшийся с отцом, не уважающий его, решительно негативный молодой человек» не достоин и шиллинга. События завертелись так быстро, так стремительно, что Ньют и глазом моргнуть не успел, когда понял, что их семья вынуждена продать и дом в престижном районе, и машину, а матери пришлось наняться няней к одной её подруге. Естественно, платить за обучение было нечем. Тогда Ньют бросил учёбу и пошёл работать. Все его университетские друзья, узнав о положении Ньюта, не потрудились даже выразить соболезнования, не говоря уж о предложении помощи и финансовой поддержки. От отчаяния, непосильного горя, навалившегося на него, Ньют не смог устоять перед колёсами, и вот тогда он уже не шутил, когда говорил «я хочу убить себя». На горизонте не было ни намёка на проблеск, а сил бороться со своим наваждением попросту не было. Вот тогда его и спас Алби, вытащив и буквально заставив начать играть. Алби сделал для него всё – всё, что мог, и даже больше. Ньют искренне не знал, почему тот так старается ради него. Он никогда не задавал ему этого вопроса – потому что боялся услышать ответ, боялся, что Алби застыдит его. Поэтому молча принимал всё то, что делал друг. Друг. Теперь он узнал, что это за слово. Теперь он понял, ради чего нужно жить и трудиться. Ньют постоянно с горечью думал, что это Томас должен был прийти и спасти его. В своих горестях, в своих проблемах Ньют, хоть это и глупо, винил во всём Тома. Но, так или иначе, а Ньют действительно изменился. Изменился не ради себя, а ради тех, кому он был важен. Вскоре они встретили Терезу, чуть позже – Минхо. И вот уже сколотили музыкальную группу, стремясь к успеху и славе. Ньют снова был счастлив. Он будто бы воскрес, очнулся от забытья и готов был вновь приняться за любое дело, лишь бы только не возвращаться к прошлой жизни. Отогнав неприятные и жгучие воспоминания, Ньют решил для себя, что он должен срочно что-то менять. Проблема была в том, что теперь ничто для него не имело смысла. Ньют вроде ещё не осознал происходящих с ним внутренних перемен. Он был так занят своими мыслями, что совсем потерял интерес ко всему.