Слова сплетаются в затейливую нить...

Утро наступило поразительно быстро. Она не успела выспаться, даже не успела толком уснуть, и на середине какого-то жуткого сновидения открыла глаза и вскочила на ноги, услышав громкий стук. Склеповой уже не было, только разбросанные вещи вокруг её кровати демонстрировали, что она куда-то собралась и успела уйти. Казалось, тут никогда не существовало даже малейшего понятия порядка, и Гроттер внезапно признала для самой себя, что пора было бы вести себя более аккуратно, чем это вошло в её привычку уже тут. Она с удивлением смотрела на свитер, который лежал где-то под кроватью, так, что можно было увидеть только один рукав, оказавшийся не задвинутым ногой вчера под кровать. К тому же, Гробыня тоже не отличалась культурой и правильным отношением к вещам. По крайней мере, Тане было неприятно смотреть на несколько комплектов нижнего белья, которое Склепова перебирала, пытаясь подобрать что-то, что понравилось бы ей, а ещё на несколько коротких юбок слишком пёстрый цветов. Вероятно, всё это Гробыня приняла как недостаточно красивое и яркое для такой девушки, как она сама, хотя Тане от одного вида этой одежды становилось немного смешно, настолько странной она была. Наверное, уже наступило время завтрака – та память, которая осталась у неё с прошлой жизни этого тела подсказывала, что пора было бы уже отправиться поесть. Она перерыла все свои вещи в поисках чего-то, что могла бы надеть, но всё оставалось абсолютно одинаковым. Девушка наконец-то взяла старые потёртые джинсы, натянула изорванную обувь и какую-то старую растянутую футболку, тоже явно не новую. Впрочем, то, что она носила прежде, казалось точно таким же, но удивительным казалось для Гроттер то, что здесь все остальные относились к своей одежде куда более… Тщательно и трепетно. Гроттер не нравилось то, как выглядела на общем фоне тут она сама. Она терпеть не могла собою красоваться, но, тем не менее, в тот же момент терпеть не могла быть многим хуже всех остальных, а тут она порой чувствовала себя чем-то лишним, тем, что откровенно выбивается из всех норм, которые только можно было бы придумать. Признаться, подобное действительно сильно раздражало, но рыжеволосая игнорировала собственные мысли, которые крутились в голове с каким-то полубезумием, стремясь уничтожить её изнутри, что было просто отвратительным. Таня вообще с радостью не смотрела бы на внешний вид там, где это было неважным, но, впрочем, тут это казалось каким-то слишком значимым, хотя в её воспоминаниях таких мыслей даже примерно не было, за исключением коротких мгновений недовольства. Таня не стала морочить себе этим голову, поспешно оделась, умылась и вылетела из комнаты, направляясь в место, которое мысленно называла Залом Двух Стихий. Множество всевозможных магических животных вызвало у неё удивление. Таня внимательно рассматривала всё это и старалась не обращать на них никакого внимания, но всё равно чувствовала себя не слишком уютно. К ней рванулась какая-то птичка, и девушка едва успела отскочить в сторону, не понимая, что Жар-птица от неё хочет. Сколько всего!.. Жар-птицы были не слишком большими, но они горели так, словно самые настоящие факелы. Таня не любила слишком много света, но теперь смотрела на них с определённым оттенком интереса, в котором был какой-то смысл, впрочем, не слишком большой. А вот в змеях она понимала куда больше, потому что, казалось, они все здесь были ядовитыми. Впрочем, страшно кому-то, вероятно, ступать по подобным животным, но вряд ли они здесь, несмотря ни на что, вообще могли быть ядовитыми. Пылающие птицы летали вокруг и издавали странные звуки, а их перья сыпались на пол, загораясь там, но моментально растворяясь в потоке пепла. Змеи вызывали у Тани куда больше интереса, но она всё ещё стояла в арке, пока не почувствовала, что кто-то обнял её за талию. Возникло желание дать незнакомцу по рукам и оттолкнуть его в сторону, вот только Гроттер сначала заставила себя оглянуться. За спиной стоял Бейбарсов. Казалось, он был удивлён улыбке, которая моментально возникла на лице девушки. Гроттер предпочла бы не задумываться о том, кто такой вообще Глеб, сильно ли он отличается от предыдущей версии, вот только сейчас она невольно присмотрелась к его отчасти заострённым чертам лица, которые казались Тане слишком смутно знакомыми. У него были красивые, но слишком чёрные и ничего не отражающие глаза, но Гроттер не пугало это – она привыкла к ничего не отражающему взгляду, который, очевидно, имел определённый смысл. Бейбарсов, может быть, слишком пристально смотрел на неё, а Таня даже не подумала отступить. Таня едва заметно улыбнулась, склонив голову набок, и вновь всмотрелась в его лицо, словно пытаясь отыскать там какие-то откровенно неприятные недостатки. Ничего. - Ты всё никак не можешь выбрать столик, - спокойно промолвил Глеб. – Пойдём за наш, а то так весь завтрак простоишь. - Да, спасибо. Ответ получился автоматически, и девушка последовала следом за Бейбарсовым, позволив взять себя за руку. Когда она наконец-то увидела еду, то поняла, что давно уже не видела ничего такого вкусного. И хотя им попалась всего лишь картофельно-сосисочная скатерть, и что Глеб, что высокая девушка, Лена, кажется, реагировали на это равнодушно, и никто не спешил просить поменяться, Гроттер показалось, что она никогда в жизни не ела ничего настолько же вкусного. Ленка оставалась всё такой же привычной для той Гроттер, которой прежде было это тело, но, впрочем, это пока что не имело совершенно никакого смысла. Её волосы разметались в стороны, разноцветные, с зелёными и жёлтыми прядями, неестественными и слишком яркими. Одета Свеколт была поразительно скромно, но даже это не имело пока что никакого смысла. Или нет? Удивительно! Она прежде почему-то считала, что это отвратительный мир, в который надо внести новые порядки, а теперь стала ловить себя на мысли, что тут очень даже неплохо живётся, причём всем. Почему? Она прежде не хотела даже принимать, что в этом мире могут быть нормальные люди, а теперь получилось как-то само по себе. Она уже ничего и не отрицала. Гроттер вообще чувствовала себя тут немного лишней и толком не понимала, как всё устроено в подобном мире. Таня чувствовала себя слишком чужой, она понимала, что никогда не станет частью этой отвратительной системы, которая тут, впрочем, имела определённый смысл, а теперь это превращалось в совершенно непонятный набор слов безо всякого значения. Рыжеволосая понимала, что никогда к этому миру не привыкнет, но, впрочем, она пока что не имела никакого выбора, пусть и была слишком грустной из-за этого. Тем не менее, она пыталась свыкнуться с той простой мыслью, что всё не так уж и плохо, как кажется на первый взгляд. Она должна в это поверить. Удивительно, но свыкнуться с мыслью, что тут можно жить, у неё удалось поразительно быстро. Таня уже даже и не пыталась думать о том, чтобы оказаться, возможно, в другой реальности, ей нравилось и тут. Сама от себя такого не ожидая, она придвинулась поближе к Бейбарсову и, когда он словно случайно прикоснулся к её руке, даже не попыталась отодвинуться, а только улыбнулась парню. Тот удивлённо изогнул бровь, но ничего не сказал, позволяя девушке спокойно позавтракать без излишнего внимания. Таня не стала возражать – тем более, она поняла, что удивительно голодна, да и вообще, хотелось бы посидеть в тишине, хотя бы в относительной, если можно было бы вот так как-то подумать. Она старалась игнорировать шум людей, которые крутились вокруг неё, и не желала ни о ком и ни о чём слышать. Может быть, это неправильно? Хуже всего на неё действовал шум, который, казалось, стремился разрушить всё вокруг, всю атмосферу относительного спокойствия, которая, впрочем, стремилась её окружить с поразительной поспешностью. Таня терпеть не могла громкие заявления, крики, а теперь они доносились со всех сторон, но атмосфера мира становилась всё более и более гадкой. Может быть, следовало было как-то разойтись во все стороны отсюда, не находиться рядом с людьми, но, опять-таки, тут всё было слишком предсказуемым, да и вообще, сбежать от подобной реальности казалось ирреальным. Тавтология – слово тоже показалось Гроттер чужим, но она проигнорировала его, использовав совершенно случайно, вытащив из глубин собственной памяти. Таня посмотрела на Бейбарсова, словно надеясь услышать подсказку с его стороны, словно она вообще могла существовать. Глеб молчал. - Я не кажусь тебе слишком замкнутой? – наконец-то спросила девушка, внимательно глядя на Глеба. Прежде её никогда не волновало бы чужое мнение, и Таня даже мысленно удивилась тому, что задала только что этот вопрос, но, может быть, на самом деле он бы считался со стороны Бейбарсова совершенно адекватным и нормальным, кто же его знает. Но Грутти чувствовала и ещё кое что – она понимала, что начинает слишком сильно меняться, а это пока что не входило в её планы. Она стремилась сохранить индивидуальность до момента, когда Чумья станет властительницей этого мира, но это пока что было совершенно нереальным. Гроттер понимала, что смешивается с той средой, в которой существует, но, может быть, этот процесс пока что был обратимым? - Нет. - Точно? – Гроттер подвинулась немного ближе, словно пытаясь продемонстрировать, что совсем она даже не замкнутая. Как тут у них принято? Она вновь опять рылась в старых воспоминаниях, но о Бейбарсове там было всё слишком размыто. Есть перехотелось. Она, впрочем, уже была сыта – просто так, из-за непоследовательной ненависти, девушка не стала бы отказываться от еды. Это было бы непозволительной роскошью. Она-то знала! В конце концов, только сумасшедшие могли просто так транжирить еду и тратить своё время чёрт знает на что. Таня сумасшедшей не была, она просто уже наелась и теперь ждала того момента, когда Бейбарсов скажет ей что-то. - Нет, ты совершенно нормальная, - улыбнулся он. – Хотя, впрочем, раньше ты не позволяла даже прикоснуться к тебе. Гроттер сначала подумала, что надо было бы изменить собственное поведение, но всё равно не стала ничего делать, а просто попыталась сосредоточиться на каких-то узорах на стенах. Зачем? Она вообще толком не понимала, откуда у неё появилось столько странных и непоследовательных мыслей, вот только всё это давно уже перестало её волновать. Гроттер знала, что просто обязана привыкнуть к новой жизни, и ей нужен был кто-то, кто помог бы ей ориентироваться тут немного лучше. - Знаешь, мне в последнее время слишком одиноко, - пожаловалась Таня, а после, сильно рискуя, придвинулась ещё ближе и прикоснулась к ладони Бейбарсова, словно порываясь взять его за руку, но слишком сильно стесняясь. Глеб усмехнулся и обнял её за талию, словно пытаясь приободрить. Прежде Гроттер бы ему за это руку оторвала, но… Этот не такой, как Гулеб, точно. Она может довериться, наверное. Его руки показались рыжеволосой почему-то внезапно слишком горячими – от одного случайного прикосновения Таня почувствовала себя слишком неуместной здесь, а после настойчиво отогнала в сторону безумную и глупую мысль, совершенно спокойно позволяя ещё раз притронуться к своей руке, словно в этом не было ничего опасного. Таня прикрыла глаза, а после запрокинула голову, почувствовав, что всё вокруг слишком сгустило краски и превратило в совершенную глупость. Гроттер знала, что она не должна была думать о прикосновении, которое только что ощутила, но, тем не менее, в нём был определённый смысл. Рыжеволосая склонила голову набок и едва заметно улыбнулась, чувствуя, что, предположительно, она скоро совершенно потеряет голову от этого безумного мира, слишком быстро притягивающего и поглощающего её. Она попыталась отмахнуться мысленно от этого осознания, но пока что не было ничего, что могло бы превратить её в реальность. Нет, это прикосновение не могло вызвать у неё раздражение, как минимум потому, что она действительно почувствовала себя поразительно близкой к Глебу, несмотря на то, что знала только его двойника из того мира, из которого пришла, и о том двойнике у неё не осталось совершенно никаких хороших воспоминаний. - Обращайся, если надо будет развеять одиночество, - улыбнулся весело Бейбарсов, но в этом вроде бы как не было никаких намёков. Таня кивнула. Она воспользуется предложением, как только у неё появится наконец-то подобное желание. А оно появится.