Слова сплетаются в затейливую нить...

Где-то со стороны послышался громкий крик. Кто-то кого-то звал и уговаривал всё прекратить. Шум просто невероятно отвлекал её. Казалось, звуки врывались в сознание и просто не позволяли успокоиться и отринуть куда-то в сторону от этой безумной реальности. Может быть, было слишком глупо и самонадеянно принимать всё это за бесконечную реальность, но другого выбора банально не оставалось. Всё вокруг превратилось в непонятный хаос, а ведь в нём ещё следовало как-то сосредоточиться. Мир плавился и превращался в непонятный слиток золота, хотя Гроттер не могла пояснить, откуда у неё появилась именно такая ассоциация. Она прикрыла глаза и попыталась убедить себя в том, что на самом деле может абстрагироваться, но не получалось. Всё это сбивало, она потеряла шанс на нормальную ориентацию в пространстве, и всё это окутало её непонятной волной, которая оставалась слишком много. Таня не могла расслышать подробностей, она сосредоточилась на собственном выживании. В куполе было всего лишь маленькое отверстие, в которое можно было бы попытаться влететь, и она действительно попыталась это сделать, чувствуя, как вырывается наконец-то за грани того кошмара. Свобода! Она даже закричала от радости, оказавшись на твёрдой земле, пошатнулась, но почувствовала, как кто-то отбирает у неё контрабас. - Смотри, не свались от счастья, - прошептал некто, и Таня узнала голос Бейбарсова. Она позволила себя обнять, но слишком тяжело дышала, потому что случившееся забрало много сил. Слишком много сил. Рыжеволосая пошатнулась и села прямо на землю, спрятав лицо в ладонях и стараясь унять собственное сердцебиение. Жестоко было оставлять её там одну, под куполом, заставлять сбегать от жуткого чудовища, которое её преследовало. Только теперь Таня осмелилась обернуться и смотрела на дракона. Он бился о прозрачные стены купола и рычал, но постепенно успокаивался. Дракон словно обезумел. Он то и дело рвался к защитному куполу, пытался разбить свою голову, уничтожить себя самого. Его хвост дёргался, словно у сумасшедшего, а глаза горели каким-то удивительным красным пламенем, и на него было страшно даже посмотреть. Всё это превращалось в бесконечную игру, в которой никогда не будет победителя, потому что в ней все окончательно погибнут. Раз и навсегда. Гоярын больше не имел сил сдерживать собственную боль, которая то и дело выпрыгивала на свободу, пыталась уничтожить весь мир. Ангарные джинны уже попытались подобраться к нему поближе, чтобы как-то отвести обратно в его обитель. Дракон не противился. Он только бросил на Таню слишком мутный взгляд, а после спокойно зашагал по песку, тихонько подвывая. Казалось, у него внезапно возникло отчаянное желание спрятаться от неё, от перехитрившей его девочки. Гроттер ничего не слышала – ей тоже что-то сказали, но она просто позволила себя обнять, положила голову Бейбарсову на плечо и закрыла глаза, игнорируя весь внешний мир с его придирками. Тане почему-то хотелось верить в то, что Глеб действительно спасёт её, защитит, поможет сбежать от этого бесконечного кошмара. У неё перед глазами всё ещё стоял дракон, а его радужка была почему-то невероятно красной, во что, впрочем, не хотелось верить. Кажется, Глеб был единственным, кто был способен нынче заступиться за неё, и не было ни единого шанса остаться счастливой, если он просто не попытается помочь ей. Может быть, всё то, что случилось, имело определённый смысл, вот только теперь мир перевернулся с ног на голову. Это было удивительно – нуждаться в ком-то, - но в тот же момент это было и прекрасно. - Оставьте её! – Бейбарсов говорил что-то ещё. Она не слышала. Зачем? Теперь можно было поверить в то, что она находилась под защитой, и Таня игнорировала пристальный взгляд, который ощущала на себе ещё где-то с середины всего случившегося, своей гонки на выживание. Таня понимала, что человек, который смотрит на неё, должен быть ей знакомым, но та часть воспоминаний заклинила. Чёрт. - Всё в порядке? – наконец-то мужчина подошёл поближе, и Гроттер почувствовала, что воспоминания вернулись. Черноморов. Академик смотрел на неё строго, словно именно Таня была причиной всего плохого, что только случалось в этом мире. - Надеюсь, вы можете как-то пояснить произошедшее, - промолвил он, отмахиваясь от своего уса. Казалось, Черноморов выглядел невероятно комично. Его борода теперь продолжала переливаться, усы дрались с нею, а мужчина то и дело поглаживал себя по лысине, словно пытался отыскать шляпу на голове. Он выглядел поразительно рассеянным, и Таня не сдержала короткого смешка, который сам по себе сорвался с уст. Это походило на истерику. - Очень, - казалось, некромаг был готов испепелить взглядом Сарданапала, но тот никак не реагировал. – Вы же сами всё видели. - Я… - И стояли там около получаса, дожидаясь, пока всё закончится, хотя именно вы могли сотворить заклинание телепортации, сняв определённые запреты, - закончил своё обвинение Бейбарсов. Казалось, на общественное мнение ему было стандартно наплевать, и Таня чувствовала себя рядом с Глебом немного более защищённой. Бейбарсов смотрел на Сарданапала так, словно был готов его убить. Его чёрные глаза, как и прежде, не отражали свет, но, впрочем, сегодня как-то нехорошо пылали, да и вообще, складывалось такое впечатление, словно Глеб окончательно потерял всевозможное понятие выдержки, а самое главное, у него больше не осталось причин ждать чего-то и думать, что у него есть на что рассчитывать. Бейбарсов склонил голову набок и смотрел на Черноморова чрезмерно внимательно, но не сжимал руки в кулаки – было достаточно только слишком ярко пылающих чёрных глаз, в которых в глубине сохранилось невероятное, невообразимое презрение ко всему этому. Да, нельзя было понять, что именно думал сейчас некромаг, это казалось слишком трудным, но, впрочем, он всё равно слишком многое мог продемонстрировать собственным взглядом. Наверное, следовало сохранять некоторую осторожность в общении с ним, но об этом никто не думал, да и вообще, казалось, что администрация Тибидохса откровенно принимала некромагов за каких-то собачек, которых можно гнать и указывать им их место, ведь они нынче на чужой территории. Она понимала, что добром всё это не закончится, что её уже давно успели заподозрить практически все. Но выбор? Выбора не было. Таня не пыталась придумать его персонально для себя, это казалось ей бессмысленным. Гроттер захотелось уйти, и рыжеволосая только покрепче сжала смычок, который до сих пор не выпустила из рук. Сарданапал смотрел на всё это слишком удивлённо. Казалось, у него внезапно отобрали дар речи. Мужчина шумно дышал и пытался никак не реагировать на всё, что происходило вокруг, только периодически закусывал губу, словно какой-то юноша, пытаясь нечто неизвестное вспомнить. Он порывался задать вопрос, но Татьяна пока что находилась не в том состоянии, чтобы отвечать на него. - Соловей, каковы причины нападения дракона? – отойдя к тренеру, поинтересовался Черноморов. Тот пожал плечами. - Я похож на пророка? – хмыкнул он. – Не знаю. Гоярын спокойный, он всегда любил Гроттер. - Может быть, он нападал не на неё? - Все остальные сумели покинуть поле за несколько минут, хотя некоторых, - он смотрел то на Ягуна, то на Бейбарсова, - пришлось силой выволакивать. У Лотковой ничего не получилось тоже. Конечно же. Бешенство дракона можно было бы как-то пояснить, но, тем не менее, тогда он нападал бы не только на Таню. А тут следовало учесть, что он злился на Гроттер больше, чем на некромага, хотя всё должно было бы быть наоборот. Может быть, случилось что-то слишком необъяснимое, но у Сарданапала пояснение уже было готово. Не самое приятное, естественно. Впрочем, он молчал, стараясь не обращать внимания на то, что случилось, да только ситуация казалась странной. - А некромаг? – наконец-то спросил Черноморов. – Ведь опасно брать человека с таким даром в команду, Бейбарсов мог бы тоже попасть под гнев дракона. - Обычно он предпочитает держаться ближе к вражескому, ему наплевать на пламя. Но сегодня Гоярын не смотрел на него. Да. Гоярын ощущал что-то худшее, чем сам некромаг – Гоярын был старым и мудрым драконом и знал своё дело. Он понимал, что Татьяна не та, за кого себя выдаёт, и всем пытался доказать это, устранить угрозу.