Слова сплетаются в затейливую нить...

Гроттер почему-то решила, что Бейбарсов – это последний, кто у неё остался, последний, кому только можно было бы верить. Последний и единственный, потому что все остальные её не интересовали, и рыжеволосая теперь старалась не хромать, казаться здоровой… Чтобы не тащил в магпункт. Чтобы ничего не узнали. Чтобы её просто не уничтожили после того, как прекрасная светлая девочка Таня окажется чудовищем из параллельного мира. На самом деле, опасность, которой она подвергалась, казалась Тане не такой уж и сильной, как казалось бы. Но, тем не менее, выбора у неё не оставалось – разве что только банально подчиняться всему, что она только вынуждена делать, а не спорить на каждом шагу, причём со всеми, кто только способен это терпеть. Со всеми. Таня усмехнулась, предпочитая не задумываться над тем вопросом, что она, предположительно, могла бы достаточно серьёзно пострадать. Она устроилась на подоконнике, положив контрабас где-то рядом с собой, на полу, и посмотрела вниз. Опять вал, опять всё, окружённое водой, не внушающее ей совершенно никакого ощущения безопасности. Пейзажи вокруг были просто великолепными. Таня всматривалась в картину ландшафта, чувствуя, что эта природа способна делиться собственными силами и делать её чище, лучше, свободнее. Тут хотелось оставаться буквально навсегда, на всю оставшуюся жизнь, и она собиралась воспользоваться подобным шансом, впрочем, сама не понимая, как именно это следует делать. Этот мир был потрясающим, великолепным и полубезумным, а она сама настолько сильно привыкла к нему, что в том, чтобы сбежать отсюда, не оставалось смысла. Она была истинным жителем этого места, человеком, который имел право на такую красоту. И вся эта зелень, которая смешалась с подступающей осенью, всё это тоже имело свой, уникальный смысл, в котором никто не сомневался. Пока что никто. Вот чёрт. Гроттер попыталась не обращать внимания на осторожные прикосновения некромага, на то, как он гладил её кончиками пальцев по щеке, и просто игнорировала его присутствие здесь. - Тебе плохо? Бейбарсов спросил это очень тихо, так, чтобы услышать действительно могла только она, и девушка наконец-то кивнула. Ей стало не по себе от осознания, что она действительно поразительно одинока и что на самом деле нет никого, кто мог бы помочь ей сейчас. Никого. Рыжеволосая сама потянулась к Бейбарсову, первая – только потому, что чувствовала в нём определённую защиту. Глеб обнял её за талию и поцеловал в губы, не позволяя девушке вывернуться из его рук, прекрасно зная, что она доверяет ему. Это внушало определённое ощущение безопасности, и Таня могла не задумываться над странными вопросами, которые нынче так сильно беспокоили её, могла просто расслабиться и подчиниться. Это было бы просто. Гроттер положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, стараясь не задумываться о том, что будет после. У Бейбарсова были горячие руки. Удивительное прикосновение моментально отдавало ей столько энергии, что Тане хотелось запрокинуть голову и рассмеяться от непонятного счастья, которое тянуло её куда-то ввысь. Может быть, она просто много сил потеряла когда-то, но это пока что не имело значения. Только то, что она могла ощущать этот безумный, но, впрочем, приятный жар. Глеб мог, наверное, регулировать температуру собственного тела, ведь он был некромагом, поэтому такие прикосновения, пылкие и горячие, с его стороны, не должны были казаться Тане слишком удивительными. Но она никак не могла привыкнуть к тому, что, пожалуй, кому-то всё-таки нужна в этом мире, а не является просто Таньей Грутти, которая выполняет отвратительное и гадкое задание, что о нём даже задумываться не хочется. И это совершенно нормально, пожалуй – или не очень нормально, но всё равно имеет место быть. - Когда-то я всё объясню, - внезапно прошептала она. – Только ничего сейчас у меня не спрашивай, ладно? - Ладно, - кивнул Бейбарсов. Вот почему Чумья так сильно боялась любви! Да, у неё, вероятно, были на то более чем важные причины. Гроттер чувствовала себя разбитой, но дело было не в опасности, к которой она давно уже должна привыкнуть. Нет, дело было в смешном страхе, что она останется одна, что никто никогда не будет с нею из-за тёмной стороны её сущности. Конечно же, если б она всего лишь непоследовательно ненавидела некромага, то это ещё можно было бы назвать относительно нормальной реакцией, но то, как она ведёт себя с ним сейчас… Смешно! Гроттер чувствовала себя просто разорванной на мелкие кусочки, пусть на самом деле это было и не так. Если б матерь-опекунша узнала о том, что на самом деле она тут делает, вместо того, чтобы выполнять миссию… Сколько она тут? Неделю. Гроттер прекрасно знала, что вызывает подозрения. И в тот вечер, когда она торчала у Ягуна, она тоже вызывала подозрения. Вообще, пожизненно. Рыжеволосой не хотелось бы оставаться в таком глупом положении, она устала зависеть от всего, что только окружало её. Она вообще от всего устала. Предположительно, ей надо было просто лечь и отдохнуть, банально выспаться, не думая ни о чём. Таня мечтала об этом. Казалось, в одно прекрасное мгновение её просто покинули силы. Может быть, это тоже было нормальным, но Гроттер была уверена, что существует едва заметная, тоненькая трубка, которая тянулась от её вен к какому-то другому человеку. Она была в этом случае донором, она отдавала всё, что только имела в своём распоряжении, а кто-то незнакомый продолжал жить, питаясь за её счёт. Это было отвратительным ощущением, но никто не спрашивал, желает Таня отдавать что-то или нет, у неё просто забирали всё, что только могли, и это было невообразимо гадко. Можно попытаться только продемонстрировать, что ты свободен, но на самом-то деле даже это казалось совершенно нереальным. Может быть, мир слишком многое взял на себя, осмелившись отобрать у неё реальность, заменяя её отсутствием сил. А некто неизвестный, кто, видите ли, был лучше, а может быть, даже и хуже, чем она, продолжал с уверенностью вытягивать из неё всё, что только мог получить. А доступ у него был открыт абсолютный, судя по её отвратительному состоянию. Она уже давно думать забыла о том, как было бы прекрасно просто отдыхать, не задумываясь о миссии. Миссии, которую заставляла выполнять их Чума, которую теперь так отчаянно пыталась контролировать Жанна. Миссии, которая не имела совершенно никакого смысла, но всё равно поглощала слишком большую часть реальности в последнее время. - Когда будешь готова, тогда и расскажешь. Но я не собирался задавать тебе никаких вопросов, - отозвался Бейбарсов. - Я понимаю. Она и вправду это понимала, пыталась смириться с тем, что знает какую-то правду, но у неё всё странно получалось. Таня чувствовала, что всё это бессмысленно, но в тот же момент слишком устала от реальности. Она забыла о том, какой должна быть на самом деле, забыла о счастье, что давно уже покинуло её. Обо всём забыла, зная, что возможности вернуть всё это у неё просто никогда не будет. И теперь не оставалось ничего, что могло бы сохранить её реальность, ничего хорошего или ничего плохого. Она просто слишком устала. Девушка улыбнулась сама себе, отбросив в стороны всевозможные мысли, которые только могла придумать, и прикрыла глаза. Она хотела уснуть. Наверное, она действительно уснула бы, если б не громкий издевательский кашель, прозвучавший над ухом. - Здравствуй, - Абот смотрела на неё слишком пристально, чтобы это можно было спокойно проигнорировать. - Чего тебе? – Бейбарсов, задавая вопрос, даже не знал, кто перед ним, но всё равно явно не пытался отреагировать положительно. Его злила Жанна. Она вызывала у него ненависть. Бейбарсов не понимал, откуда у него появились подобное ощущение, почему он внезапно стал так сильно ненавидеть Жанну. Казалось, она была самой отвратительной девушкой, которую он только встречал в своей жизни, вот только прежде Глеб принимал её как свою сестру по дару, а не как единственного на свете врага. Может быть, в этом что-то было не так, и бесконечная реальность превращала Аббатикову в чудовище, которое могло только отвращение к себе и вызывать. Хотя, впрочем, это можно было назвать противоестественным, вот только Бейбарсов игнорировал собственные чувства, понимая, что у него пока что нет возможности откровенно демонстрировать собственное отношение ко всему этому. Пока что нет – а после, может быть, и появится, но думать об этом временно было не слишком уместно. - Её вызвал к себе Сарданапал. Просил срочно, столкнулся со мной и требовал, чтобы я передала. Конечно, Абот. - Давай, Жанин. Девочка на побегушках, - фыркнула Таня, спрыгивая с подоконника. – Глеб, я скоро.