Слова сплетаются в затейливую нить...

Гроттер перерыла всё, что только могла, но нужного ей совершенно не попалось под руки, она знала, что не следует ждать ничего хорошего от собственной безоружности, и была затоплена ненавистью. Боль в её душе клокотала с непередаваемой силой, да и вообще, развивалась по нарастающей, постепенно рвалась вперёд, не оставляя ни на одно мгновение. Ненависть оставалась чем-то, что скрутилось в груди змеёй и не давало даже шевельнуться. Вот оно, то, к чему приводит бесконечное доверие этого тоже подлого и бездушного мира, такого, как и предыдущий, только ко всему счастью ещё и двуликого. Тут оказалось слишком много лжи, и одно осознание её присутствия заставляло полыхать злобой и болью, которая разливалась во все стороны и не стремилась останавливать ни на одно мгновение собственное продвижение. Это оказалось слишком сильным, непереборным, непобедимым чувством, которое совершило определённый променад по её мыслям. Нет уж! Поддаться просто так она не сможет, ни за что не сделает этого, потому что сильная и умная, она всё может свершить. Всё, что задумала. - Вот, лови, - Склепова внезапно протянула ей какой-то чехол, и Таня сжала его в руке достаточно благодарно. Чехол был самым обыкновенным, но она уже чувствовала силу. Гроттер знала, что Чумья учила некромагов считывать магию с каждого предмета, но самое главное, она и сама порой могла совершить нечто подобное, а значит, имела определённую возможность сделать наконец-то то, на что столь откровенно рассчитывала. Её глупая жажда мести сейчас внезапно показалась даже логичной, такой, которой можно немного потакать, если так уж понадобится, а она горела от невероятного желания продемонстрировать всем, что они не способны победить её, Танью Грутти. Девушка осмотрела чехол ещё раз, заметив наконец-то едва видимую вышивку на нём – красивую, аккуратную и весьма осторожную, что не могло не радовать собственным поразительным внешним видом. - Что это? - Я думала, Жанин дала и тебе такое для самозащиты, но если нет, то возьми моё. Я пока не представляю интереса, - рассмеялась девушка, склонив голову набок, и Таня поняла, что это был нож. Было видно, что нож оказался слишком острым и слишком опасным – наверное, убить им было бы достаточно просто, по крайней мере, явно возможно, хотя, может быть, это просто было фактом, в который приятно верить. К тому же, его лезвие оказалось обыкновенным, а не ядовитым, а это уже совершенно не радовало, потому что, может быть, оно недостаточно острое? Но особое внимание привлекала странная гравировка, которая совершенно не внушала доверия, но, впрочем, была центральным элементом этого ножа. Эту надпись практически невозможно было разобрать, да и Гроттер не старалась, но, впрочем, она была уверена в том, что это какое-то заклинание, которое просто обязано помочь ей в её действиях. Гроттер уже знала, что до Бейбарсова можно добраться быстро и что его защитные заклинания на него не действовали. Он спал. Собственно говоря, очевидно, Глеб почему-то достаточно сильно устал, потому что он даже не дрогнул, когда она прикрыла за собой дверь. - Вставай, предатель! Не надо было пока что его будить, но убить спящего – плохая месть, а она прекрасно это понимала. Девушка рванулась к нему, сжимая своими слишком хрупкими пальцами горло некромага, а после приставила нож к его шее. Осталось только перерезать артерию. Она предчувствовала это, прекрасно понимая, что у неё сейчас начнутся огромные проблемы, но сопротивление - бесполезно. Гроттер знала, что она сможет победить его прямо сейчас, но почему-то вспомнила о том, что Бейбарсов, вообще-то, та ещё зараза. Зараза, которая, между прочим, совершенно не может умереть, потому что способна к регенерации! Гад! - Ты чего? Голос Бейбарсова, хриплый то ли ото сна, то ли от того, что его только что нагло душили, звучал достаточно громко. Прежде это не имело значения – вообще ничего не имело значения, включая её отношения с некромагом. Сегодня всё переменилось достаточно радикально, и Тане казалось, будто бы её слишком сильно тянет к Бейбарсову. Это нельзя было называть нормальным, потому что она знала – даже непоследовательная ненависть карается законом, не говоря уже о чём-то большем, - но в этом мире всё слишком сильно переменилось. Она, к тому же, считала, что имеет полное право на какие-либо отношения. Да и вообще, нынче у неё возникало желание заявить об этом всем на свете. Тем не менее, Бейбарсов всё ещё оставался на грани предательства и верности, она не могла подчиниться чувствам, потому что банально не верила им, да и не собиралась просто так кивать, соглашаясь с тем, что на самом деле было не просто ирреальным, а даже банально отвратительным, таким, на что никогда не согласилась бы и сама матерь-опекунша, и её ученики, один из которых в местном параллельном отражении, очевидно, остался таким же предателем, как и был в прошлом. Таня содрогнулась, пытаясь смириться с собственными чувствами, которые решили проснуться в ней именно сейчас. Непоследовательная ненависть. Вот какие у неё были последствия, вот чего она должна была бояться, но только сейчас совершенно ничего хорошего не получилось. Гроттер попыталась прижать нож к его горлу, но Глеб перехватил её руку, не позволяя девушке наконец-то свершить задуманное. А то не всегда регенерация срабатывает. - Дрянь! – заявила только что она, пытаясь смириться с собственным существованием, с тем, что она должна будет его убить. - Да я не спорю, но скажи, за что ты собираешься меня убивать. Таня только сейчас поняла, что Бейбарсов её до сих пор не убил, хотя мог бы свершить подобное, воспользовавшись магией. Ему бы ничего не сказали, оказалось бы, что она просто воспользовался волшебством для защиты от Чумы. Таня растерялась, потеряла на мгновение сноровку, а после почувствовала, что её с силой толкнули куда-то в сторону. Гроттер почувствовала, что Бейбарсов прижимает её к кровати, нависая над девушкой, а после содрогнулась от мягкого прикосновения его губ к собственной шее. - Что случилось? – тихо спросил он. - Предатель! Это ты рассказал всё преподавателям, да? Это ты обозвал меня Чумой, высказал предположения? - С чего ты взяла? - Потому что больше никому я ничего не рассказывала, - буркнула себе под нос Гроттер, не пытаясь вывернуться. Если она попытается сейчас вывернуться, то ничего всё равно не сможет сделать, тем более, что Бейбарсов не спешил с неё слезать. А поскольку чёртов некромаг был достаточно силён и явно не походил на пушинку, то ничего приятного в том, что он нагло прижимал её к кровати, ещё и уселся ей на бёдра, не было. - Пусти! – потребовала Гроттер, надеясь вывернуться, но Бейбарсов вновь придержал её, не давая вырваться из его рук. - Я тебя не предавал. И, чёрт возьми, даже поверил в то, что ты мне рассказывала, хотя сделать это было трудно. И какова благодарность? Таня промолчала. Очень хорошая благодарность. Она, если могла бы, запросто прибила бы его просто на месте, и всё это вызывало определённое опасение, и девушка старалась не задумываться над тем, что происходило. Рыжеволосая попыталась вывернуться и укусить его за руку, но ничего не получилось, Глеб только покрепче прижал её к подушке и вырвал наконец-то из рук кровавый ритуальный нож, отшвырнув его с явно недовольным видом на пол, а после ещё раз внимательно окинул девушку взглядом. - Знаешь, не хочу я тебя сегодня отпускать, - сообщил он весьма довольным тоном, словно пытаясь доказать, что она подумала о нём совсем уж в правильном русле. - Предатель! Гроттер хотелось было убить его, но она временно передумала, словно пытаясь понять, как бы можно было ему отомстить. А вдруг это не Бейбарсов предал её? Вдруг преподаватели на самом деле догадались, или кто-то передал им историю? Почему они не поверили? Неужели только из-за пророчества? Сейчас все походы Валялкина к Сарданапалу покинули её воспоминание, ведь девушка почему-то упрямо считала, что это неважно. Она не задерживала это в собственной памяти, но слишком уж сильно рылась в ней, пытаясь выяснить что-то, и пропустила тот момент, когда Бейбарсов самым наглым образом поцеловал её в губы, скользя ладонями по её талии и проникая руками под чёртову футболку. Девушка дёрнулась, но немного запоздало, когда Глеб уже целовал её в шею, а после, сама не ожидая от себя такого, прижалась к нему, запуская пальцы в густые чёрные волосы некромага и проклиная себя за слабохарактерность. Дура она, дура! Гроттер почувствовала, что давно уже пора было бы вести себя немного иначе, что на самом деле всё это слишком опасно. Ей стало не по себе. Таня содрогнулась от неожиданного холода, словно её пробило током, почувствовала, как Бейбарсов прижал её к себе, целуя слишком настойчиво, стягивая с неё одежду, а после не смогла просто оттолкнуть его. А зачем? Какой смысл, если тут это не запрещено? Гроттер сама не понимала, что заставляло её подчиниться, что позволило просто довериться ему почему-то после всего, что она до этого думала. Она даже не реагировала на боль – может быть, потому, что в том мире, где жила прежде, просто не считала бы это болью, а тут пока что даже не приучилась думать новыми мерками? И какой реальности она принадлежит на самом деле?