Слова сплетаются в затейливую нить...

Аббатикова наконец-то дошла до места встречи, и Таня поняла, что они стоят возле какого-то старого склепа. Гломов с Гробыней уже сидели тут, но Шурасика и Риты пока что не было, и Таня попыталась проявить какой-то интерес к месту встречи, а не к чёртовой Абот, которая так раздражала её. Если только Склепова ещё раз попытается напомнить кому-то о том, что нельзя любить тут, то она же первая окажется виноватой, если верить правилу. Вероятно, теперь-то она перестала думать об этом. Гробыня сжимала огромную ладонь Гуни и смотрела в небеса, улыбаясь едва-едва заметно, словно рассчитывая на то, что никто не будет смотреть в её сторону, хотя это казалось на самом деле предельно глупым и бесполезным – вести себя таким образом и до сих пор верить в то, что никто ещё ничего не понял. А Склепова верила, это было совершенно в её стиле, но, впрочем, не хотелось пока что акцентировать слишком много внимания на подобном. Надпись. Таня увидела её, присмотревшись к стенке склепа, а после попыталась стереть какую-то мелкую пыль и порох. Ей было нехорошо. Девушка наконец-то сумела расшифровать определённые буквы, а после отшатнулась, осознав, где они находятся. Склеп Чумы – хотя, впрочем, Таня всё ещё мысленно называла её исключительно Чумьей, - выглядел достаточно странно. Он был слишком серым, слишком мрачным, слишком колеблющимся между оттенками предельной черноты. Увы, но даже вход в его выглядел странно, но никто сюда не приходил, впрочем, на протяжении уже слишком большого периода времени, потому что люди откровенно боялись этого места. Таня тоже боялась бы, наверное, но теперь она считала, что на самом деле Жанин просто выбирала такое место исключительно для того, чтобы отвратительно и неприятно было всем, кроме неё самой, а может, на самом деле случайно привела всех сюда, а внутри души ликовала. Впрочем, это всего лишь каменное здание, поросшее мхом, оно не могло никого убить, только подсказывало, что на самом деле Чумья не так уж и далеко, как всем им хотелось бы верить, что она может явиться сюда. Но явится ли? - Склеп Чумы? Она спросила это у Аббатиковой, зная, что та будет пытаться как-то выкрутиться из не самой удачной для неё ситуации. И сможет. Такие, как Жанна, всегда умеют выворачиваться, она – это словно змеюка, способная всех превратить в безвольных существ. Дьяволица. Нет, даже хуже – это вызывало у Тани раздражение, то, что она даже определения никакого дать не могла Аббатиковой. Она попыталась устроиться на оградке, но почувствовала себя там ещё более беззащитной, а после перевела внимательный взгляд на Жанну, словно добиваясь от неё наконец-то заговорить. - Ну что же, я считаю, - внезапно протянула Жанна, внимательно глядя на Таню и на Склепову, словно те были в этом виноваты, - что пророчество дало нам знак. На самом деле, о пророчестве Сарданапал только упомянул – и только теперь Таня поняла, что он намекал, что следует быть осторожными. Всем. Всем, кроме Гроттер, в которой уже эта самая Чума сидела, по мнению всех остальных. Но ведь она не была вместилищем для злой ведьмы! Это же глупо! Почему-то никто не желал верить ей, но зато все вооружились собственным пророчеством, которое, очевидно, было им важно. Глупцы. Тане хотелось топнуть ногой и сказать, что она не собирается подчиняться глупому влиянию какой-то девицы. Тем более, если это Абот. Но только спустя мгновение она поняла, что пока что её не обвинял даже Шурасик, который только что пришёл. И Рита тоже не обвиняла, несмотря на то, что она никогда не относилась к Грутти нормально – нет, ничего, никаких подозрений не было, и Танья понимала, что их и не должно быть. - Если б тут существовала Чумья, то она давно бы уже продемонстрировала нам, где раки зимуют, - фыркнула Татьяна. Наверное, очень трудно было на самом деле пояснить её мысли, но Гроттер считала, что на самом деле никакой Чумы тут нет, да и быть не может. Поразительно, но её уверенность казалась слишком незыблемой для того, чтобы кто-то мог её толкнуть и немного повредить. Таня была способна сейчас удержаться на своей позиции, а не уступить чёрт знает кому, неизвестным, не понимающим даже, что происходит вокруг. В конце концов, они просто слишком запутались в этом, но пугать друг друга Чумьей было банально и смешно. На такое могло рискнуть исключительно Абот, вот только Жанин сегодня наконец-то проиграла, сегодня она вынуждена была сжимать в полосу свои и без того тонкие губы и пытаться показать, что на самом деле она более чем равнодушна, хотя это и оказалось бредом и ложью. Аббатикова посмотрела на неё так, словно пыталась превратить в радиоактивный пепел, но опять ничего не сказала. Зря. Гроттер хотелось бы как раз начать кричать, показать, что она сильная и способна противиться, способна всё сделать. Сделать так, как ей хочется. Вот только её не допустят до такой возможности, её вообще ни до чего не допустят, потому что так решили. Потому что, если верить их общему мнению, предельно правильно то, что она должна торчать за десятью замками и не показываться людям на глаза. Должна, должна, должна – всем она что-то виновата, всем должна! Достало даже одно упоминание о долге, и теперь Абот собиралась вновь заговорить о чём-то подобном, и Таня уже заранее приготовила собственную реакцию, словно запасную маску для себя самой. - Вы хоть все понимаете, чем закончится, если матерь-опекунша прорвётся в наш мир самостоятельно? – уточнила Жанин. Жанин откровенно верила в то, что Чума будет жива и материальна. Она не отступила бы от этой уверенности ни на одно мгновение, что бы кто ни говорил ей об этом. Она знала уже слишком многое для того, чтобы стоять на своём, а Чумья оставалась совсем рядом, просто никто не желал ощущать её прямое присутствие, никто не мог соприкоснуться с её величественным правлением, которое просто невозможно было ограничить какими-то там словами. Нет, матерь-опекунша – это то, в чём нуждается весь сей порочный, отвратительный мир, к которому она пыталась привыкнуть. Абот знала, что тут слишком много видов непоследовательной ненависти, которую почему-то, вероятно, по глупости местных властей, не принято запрещать. То, что называется любовью, надо искоренить из мыслей людей, и тогда в мире будет вполне доступна абсолютная, настоящая власть, о которой только может мечтать правитель. И есть только один правитель, который на всё это способен. Чумья. - Чем закончится что? Шурасик определённо не желал терпеть такую неграмотность и теперь, выдав подобное, смотрел на Абот, дожидаясь того момента, когда она поправится. - Шурей, отстань, - фыркнула она. – Она не позволит нам просто так сидеть и отдыхать, пока пытается прорваться в этот мир! Гроттер кивнула. Тут-то она была согласна, вот только отнюдь не считала, что должна действительно помогать Чуме оказаться в этой реальности. - Мы должны найти птицу Титанов и вернуть нашу госпожу в этот мир, потому что только так мы выполним нашу миссию! – заявила Аббатикова и скрестила руки на груди, ожидая возражений. - Ты должна – ты и ищи, - отозвалась внезапно Склепова. Тане стало не по себе. Это было открытой вольностью, такой непозволительной для всех них в обычное время. Но это было правильно, да и Гроттер сама порывалась сказать что-то в этом роде, прекрасно зная, что они уже натерпелись. И ради чего? Она вздохнула и сдержалась, чтобы только не уйти, надеясь на то, что всё рано или поздно закончится относительно нормально. А после посмотрела на Абот. Казалось, этот пристальный взгляд окончательно загнал Жанин в тупик, и та просто молчала, не понимая, чего ей ждать от реальности. Теперь Таня могла ощущать предельное удовольствие от происходящего, и уже даже не пыталась остановить собственный порыв. Она усмехалась самодовольно, словно демонстрируя, насколько у неё много преимуществ сейчас. Это было правильным шагом – вот так попытаться доказать Жанин, что та должна найти своё место. В срочном порядке. Гроттер не изображала даже уже улыбку – она была словно воплощением откровенного радикализма среди всех. - Я не буду ничего делать ради этого, - сообщила наконец-то девушка. – И не буду искать твою чёртову птицу! - Солидарен, - промолвил Шурасик. - Солидарен, - неожиданно повторил Гломов, словно решив, что так будет лучше и что это единственное правильное решение. - Солидарна, - в один голос выдохнули Ритка и Склепова, не собираясь больше ничего делать ради спасения Чумы. Зачем? Что хорошего следует ждать от её появления? Ведь ответ один: ничего.