Слова сплетаются в затейливую нить...

Глеб обнаружил Таню на подоконнике в коридоре. Она равнодушно рассматривала стены, которые окружали её, и невинно улыбалась. Молчала. Стены в этом коридоре почему-то внезапно показались Тане странными, или, может быть, Гроттер стала смотреть на них только для того, чтобы просто не смотреть ни на что больше. Она чувствовала, что определённая опасность продолжает виться вокруг них непонятной лентой. А тратила время на то, что сравнивала размеры камешков. Казалось, девушка просто пыталась проигнорировать его взгляд, и когда Бейбарсов прикоснулся к её руке, отстранилась. - Что-то не так? Он мог бы и не спрашивать – собственно говоря, Глеб просто присел рядом, не собираясь продолжать расспрашивать девушку. И так видно. Он приобнял её одной рукой за плечи, но Гроттер попыталась вывернуться из его рук, чтобы не находиться рядом. Это было просто смешно. Непонятное недовольство внезапно вспыхнуло в её душе. Гроттер почему-то захотелось, чтобы Бейбарсов относился к ней немного иначе, чтобы вообще всё переменилось в этой непонятной и неприятной жизни. Таня захотела почему-то буквально схватить его за руку, не отпуская от себя ни на одно мгновение. Непонятная жизнь, которая стремительно растягивалась и превращалась в бесконечный поток неуверенности и недовольств, что собрались воедино и продолжали всё больше и больше рваться на свободу из камней этого мира. - Давай прогуляемся? – вместо того, чтобы открыть ему все свои карты, выдохнула Таня, и Глеб согласился. Удивительно. Он вообще не стал возражать, когда она буквально потянула его за собой, сжимая ладонь некромага и не собираясь ни на одно мгновение его отпускать, словно это имело определённое значение. Гроттер в последнее время доверяла ему слишком сильно, и это уже превращалось в совершенно несуразное понятие. А что он к ней чувствует? Таня вспомнила о том, на чём в прошлый раз оборвался их разговор, и внимательно присмотрелась к Бейбарсову. - Ты ответишь мне на несколько вопросов, которые я задам, правда ведь? – наконец-то спросила она. Казалось, Гроттер не допускала негативного ответа. - Конечно. - Вот и замечательно, - кивнула Таня совершенно спокойно, а после ещё более пристально посмотрела на него. – Я могу спрашивать? - Да, естественно. Гроттер улыбнулась, словно получив нужную поддержку, а после ускорила шаг, направляясь к лестнице Атлантов. Она прекрасно знала в прошлом эту местность, но теперь то и дело едва ли не падала на ступеньках и чувствовала себя не слишком уверенно, потому что память превращалась в подсознание. А это не было ей доступно. Трудно было понять, в какое мгновение Тибидохс вдруг стал родным, но это всё собралось в такое непонятное сплетение мыслей, что она вдруг приняла его как место, в котором провела всю свою жизнь, к которому настолько сильно привыкла, что просто не могла вот так взять и расстаться. И в этом коридоре она ориентировалась, и во всей остальной школе тоже, потому что такое, возможно, было относительно логичным. Рыжеволосая понимала, что она восстановила слишком большое количество собственных воспоминаний, чрезмерно огромное, чтобы сохранять какую-то идентичность. - Скажи, если я рассказала тебе всю правду о том, кто я, почему ты меня до сих пор не ненавидишь? – спросила она. Бейбарсов пожал плечами. Он уже собирался что-то сказать, но запнулся на полуслове и притянул её к себе, целуя в губы. Таня почувствовала. Воспоминания. Они хлынули бесконечной волной в её память, не оставляя ни единого шанса на спасение, просто стирая всё вокруг. Гроттер вспоминала о нём всё, что только могла знать, и это постепенно захватывало её чрезмерно сильной волной. Она видела его. Вспомнила Колодец Посейдона, то, как оттягивала его от края, содрогаясь от каждой мысли об этом. Она словно увидела перед собой Бейбарсова, завороженного какой-то магией, не сумевшего сделать самостоятельно ни единого шага, потому что это оставалось для него слишком трудным. Она тянула его, использовала магию, не имея ни единого шанса справиться с Глебом. Впрочем, она наконец-то сумела воспользоваться магией, она вытащила его с того света и сумела помочь пережить всё то, что происходило. Просто помогла, просто наконец-то сумела это сделать. А ещё – он с сёстрами вызвался спасти её, когда надо было вновь прорваться к колодцу, именно он. Постепенно возвращались и воспоминания о Валялкине, но только частично, словно только те, которые были с чем-то связаны. Таня хватала ртом воздух, пытаясь игнорировать всё прочее, что только могло случиться сейчас или в будущем. Или было в прошлом. Бейбарсов действительно порывался ответить, но он не успел – зелёная искра, которая слетела не с её кольца, сковала его движения. Глаза Глеба вспыхнули ненавистью, странной и направленной тоже к кому-то другому, а после он медленно, словно боясь с заклинанием, обернулся. Ему надо было сражаться – и Бейбарсов сумел оттолкнуть в сторону от себя проклятое заклинание, которое без конца стремилось уничтожить его, вот только всё равно оно возвращалось обратно. Глеб знал, что на его лице на мгновение мелькнула какая-то гримаса, но не реагировал на это, просто слишком сильно сосредоточился на том, чтобы наконец-то победить всё то, что случилось с ним. Сарданапал? Нет, против магии того он не смог бы сопротивляться настолько долго, но это сделал Поклёп, и некромаг почти что освободился. - Как же неприкосновенность? Голос Глеба звучал натянуто и хрипло, словно ему было трудно сдвинуться с места и даже проронить хоть одно слово. Выглядел он слишком напряжённым. Таня чувствовала это, но опасалась даже прикоснуться к Глебу под настолько пристальным присмотром. - Отойди от него! Гроттер и вправду отступила на шаг назад, а после порывалась вновь вернуться к Бейбарсову. Что-то остановило её. Красная искорка блуждала по ободку кольца Поклёпа. Тот явно дожидался подкрепления – подоспели и другие преподаватели. Казалось, Поклёп пылал от злобы. Его пиджак, отвратительный и какой-то серовато-коричневый, был всё таким же и совершенно не менялся, всё продолжало нарастать по какой-то странной кривой и превращаться в определённого рода приговор для него, для человека, который совершенно не умел следить за собой. Впрочем, никто из учеников не имел возможности сказать заучу Тибидохса в лицо всё, что только о нём думал, потому что это всё равно оказалось бы слишком непозволительной роскошью. Да и остальные тоже примчались сюда, растрёпанные, запыхавшиеся? Нет, они были идеально одетыми, так, словно стремились поймать этого человека уже слишком давно, рвались к нему с поразительной быстротой, а сейчас вот умудрились отыскать и радовались собственной прекрасной находке, которую просто нельзя было у них вот так взять и отобрать. Всё просто, не так ли? Преподаватели? Да как только можно было их называть так, если они пленили своего собственного ученика, не собираясь отпускать! - Что случилось? – встревоженно спросила Таня, чувствуя, что сейчас что-то случится, но не зная, что именно. Что произойдёт? Рыжеволосая испытывала чрезмерное напряжение, и это заставляло её тяжело дышать, сбиваться с сердечного ритма. Пульс усилился. Таня словно видела, как кровь бежала по её жилам, не оставляла её в покое ни на одно мгновение, гнала по жилам. - Отпустите его! – воскликнула девушка. - Понимаешь, Таня, у нас есть основания подозревать Глеба в убийстве того первокурсника. Точнее, в том, что он помогал это совершить, - покачал головой Сарданапал, приблизившись. – Глебу придётся отправиться в одну из камер, где блокируется любая магия. Ему и его сёстрам. - Сейчас я освобожу его от сковывающей магии, - засуетился Поклёп, потому что его искры всё ещё связывали Глеба. - В этом нет потребности, - холодно ответил Бейбарсов, и зелёная искра погасла, впившись уколом в его кожу. – Куда идти? Поклёп промолчал. Даже ему показалось, что если б некромаг хотел, то он обязательно сбежал бы, и ничто не смогло б ему помешать.